- Но-но, полегче! - предупредил он. - Во-первых, я еще никого не убил...
- Вы так полагаете? - церемонно поинтересовался Заказчик, словно в
задумчивости поигрывая огромным топором перед лицом Георгия.
Чувствовалось, что даже с таким оружием, как топор, Заказчику приходилось
обращаться не раз. - А этот ваш бывший сослуживец... Ренжин, кажется?..
тот, что пал от руки неизвестного? Так ли уж неизвестен его убийца, если
его пальчики остались на рукоятке пистолета, из которого он выстрелил в
лицо своему бывшему другу? И, в общем-то, совершенно правильно сделал,
потому как свидетелей надо убирать в любом случае, невзирая на степень
близости с ними... Спокойно, Георгий Анатольевич, - предупредил Заказчик,
наблюдая за лицом Ставрова, - не делайте резких телодвижений... Я ведь
чисто гипотетически анализирую ситуацию и, конечно же, вовсе не собираюсь
выдавать вас упомянутым мною органам... равно как и шантажировать вас. Я
просто напоминаю вам, как обстоит дело с нашим договором, а он теперь не
просто подписан нами... хотя и в уме, разумеется... он подписан кровью,
Георгий Анатольевич, и я хочу, чтобы вы осознали все последствия этого.
Несмотря на гнусное стремление выражаться заумно и витиевато,
незнакомец был полностью прав. Георгий уставился в ящик с окорочками, но
видел он перед собой лица жены и Капки и ничего больше. "Болван, какой же
ты болван, Герка, - сказал он себе. - Ты думал, что будешь воевать за
попранную справедливость, а тебя просто-напросто поймали на крючок. Ты
думал, что будешь сражаться на стороне честных и порядочных людей, а
оказалось, что тебя собираются использовать в разборках между мафиозными
группировками... Нет, мало все-таки тебя и других таких же идеалистов, как
ты, посылали под пули в Грозном!.. Ничему, абсолютно ничему не научила эта
война ни тебя, ни твоих товарищей. А особенно главному - нет и не может
быть никаких оправданий тупой смелости, потому что в конечном счете она
хуже трусости... Ведь признайся, что если бы ты обладал хоть крупицей
здравого смысла, то давно сообразил бы, что не случайно именно тебя
выбрали в качестве "бла-ародного мстителя". И не случайно именно тебе
поручили расправиться с гадким мальчишкой - ведь те, кто заказывал тебе
это, прекрасно ведали, что ты и охранник пацана не просто друзья -
фронтовые друзья... А, может быть, и с Сашкой Левтоновым всё было совсем
не так, как казалось?" - кольнула Ставрова неожиданная мысль, но он
постарался прогнать ее прочь, потому что если поверить еще и в это, то
тогда вообще следовало волком завыть от сознания того, что тебя
унизительно обманули, словно неразумного младенца...
- Ладно, - глухо сказал он, когда, наконец, все эти мысли пронеслись в
его голове, а мышцы, сведенные желанием нанести парочку ударов от души,
расслабились. - Что там вы мне заготовили?
- Вы современной эстрадной музыкой увлекаетесь? - вопросом на вопрос
ответил Заказчик.
- Не очень...
- Что ж, придется вникнуть в нее поглубже... Впрочем, надеюсь, этот
певец вам известен? - В руке Заказчика, как кролик из шляпы фокусника,
возникла аудиокассета с портретом длинноволосого молодого человека,
мечтательно улыбающегося туманным далям.
Ставров невольно почесал затылок. Сказать, что певец был очень
известен, значило ничего не сказать. Наверное, если бы даже в какой-нибудь
глухой российской деревне, где телевизор принимает только первую
программу, да и то с помехами, спросить древнюю столетнюю бабку, как зовут
этого артиста, она безошибочно бы прошамкала беззубым ртом его имя и
фамилию!..
- Да-да, вы правильно меня поняли, по глазам вижу, - опередил его
удивленное восклицание Заказчик, пряча кассету в карман. - Давно пора
очистить нашу эстраду от пошляков и бездарей!.. Только учтите, что
подобраться к нему на расстояние даже не пушечного, а хотя бы пистолетного
выстрела будет чрезвычайно трудно - господина артиста охраняют почти как
нашего президента, если не лучше!.. А Ассоциация совсем не хотела бы,
чтобы ее агенты выполняли задания методом камикадзе. Посему постарайтесь,
Георгий Анатольевич, не только остаться целым и невредимым, но и не
попасться... кому бы то ни было. Тем более - с поличным...
Еще вопросы?
- Я хотел бы знать, какое отношение он имеет к Чечне и к вашей идее
ветеранской мести, - не удержался от иронии Ставров.
Заказчик пристально посмотрел на Георгия.
- Самое прямое, поверьте мне, - наконец сказал он. - Надеюсь, вы
поверите мне на слово, если я скажу вам, что эстрадная деятельность давно
уже стала ширмой для этого мерзавца. Вы думаете, у него большие доходы от
концертов? Отнюдь нет, дорогой Георгий Анатольевич, на самом деле этот
душка успешно ведет нелегальную торговлю оружием и именно его банда
поставляла автоматы чеченским головорезам, которые из этих автоматов
убивали вас и ваших друзей из-за угла. А вот деньги, вырученные от своего
грязного бизнеса, молодой человек отмывает весьма оригинальным способом -
вкладывая их в свои видеоклипы, компакт-диски и аудиокассеты. Конечно, у
него есть кое-какие музыкальные способности, но музыку заказывают не ему,
а заказывает он сам...
Требовать доказательств от Заказчика было бы, конечно же, глупо и
бессмысленно.
- Сроки? - спросил Георгий.
- Мы не спешим, - сообщил Заказчик. - Но и тянуть не стоит...
На заочное, но весьма детальное знакомство со звездой эстрады у
Ставрова ушло почти три недели. За это время Георгий сумел разыскать и
изучить все публикации о нем в прессе, прослушать все песни в его
исполнении, просмотреть все его видеоклипы - но это было только
цветочками. Гораздо больше времени и усилий было затрачено Ставровым,
чтобы установить те данные, которые вовсе не афишировались публично,
начиная от адреса певца и кончая численностью и персональным составом его
охраны. И с каждым днем Георгий все больше убеждался в правоте Заказчика.
Уничтожить певца так, чтобы при этом не только не быть схваченным, но и
не дать повода для подозрений, было практически невозможно. Неизвестно,
действительно ли был этот любимец публики замешан в незаконном бизнесе
оружием или дело было в его известности, но охраняли его на славу. Ни одна
муха не могла пролететь незамеченной в особняк, который принадлежал певцу.
Ни один камушек на дороге перед машиной певца не мог ускользнуть от
внимания охраны. И уж вовсе было безумством думать о том, чтобы убить его
в каком-нибудь ресторане или ночном клубе - туда просто не пускали
посторонних, а те, кого пускали, неусыпно контролировались на случай "мало
ли чего"...
Между тем, время шло, и Ассоциация тоже начинала нервничать. Однажды
Георгию кто-то позвонил прямо в институт и спросил - очевидно, полагая,
что попал в террариум, - не грозит ли опасность змеям впасть в спячку
посреди лета ("Нет, не грозит, - с вялым юмором ответствовал Ставров, -
просто у них еще не отросли зубы").
Надо было срочно что-то придумать.
И Ставров придумал. Идея пришла к нему как раз в тот момент, когда он,
наверное, уже в сотый раз лениво просматривал видеозапись одного из
последних концертов певца. Оставалось сделать совсем немного, прежде чем
воплотить ее в жизнь. И, прежде всего, - научиться стрелять из игрушечного
пистолета так же метко, как из настоящего...
* * *
Клим Лазарев сидел в артистической уборной и равнодушно разглядывал себя
в большое зеркало. Давным-давно прошло то время, когда он себе не нравился
и страшно переживал из-за этого. Воистину - если человек прикладывает
усилия, чтобы выглядеть лучше, значит, он еще на что-то надеется в этой
жизни. Климу было без малого тридцать пять, но он уже ни на что особо не
надеялся. Он знал:
всё, что можно достичь, он уже достиг, а то, чего он не достиг,
достигнуть невозможно и, следовательно, не стуит по этому поводу
комплексовать...
Рядом и сзади него суетились гримерши. Почтенные женщины, знающие толк
в своем ремесле. Но даже им сейчас не удавалось скрыть одутловатость лица
и набрякшие под глазами круги - неизбежная плата за попойки ночи напролет.
Не поворачивая головы, Клим бросил гримершам:
- Ну всё, достали уже!.. Пшли вон!
Те не возмутились, привыкнув за долгие годы к грубости со стороны
своего работодателя. По их мнению, за такие деньги, которые им платил
Лазарев, можно было бы стерпеть еще и не такие унижения...
Когда дверь открылась, пропуская гримерш, в уборную донесся
нечленораздельные выкрики и глухой ропот зала, "разогревающегося" перед
приступом массового фанатизма. В который раз за этот день Клим внезапно
ощутил безотчетный страх и сам удивился этому. Чего он боится? Чего еще
можно бояться в его-то положении?
Ареста? Публичного разоблачения его тайной деятельности? Ну, это вряд
ли...
Во-первых, те, кто мог бы это сделать, давным-давно опутаны по рукам и
ногам регулярными подношениями. Во-вторых, повсюду внедрены свои,
проверенные на деле, люди, которые, в случае, если что-то против Клима и
намечалось бы, не замедлили бы оповестить своего хозяина.. Так откуда же
взялся этот спазм животного ужаса, от которого потеют ладони и спина и
кровь стучит в висках? Может, ты опасаешься покушений со стороны киллеров,
нанятых "конкурентами"? Но это же смешно, если учесть, сколько человечков
заняты исключительно обеспечением твоей безопасности!.. Даже сейчас ты, в
сущности, не совсем один, потому что за дверью уборной дежурит парочка
охранников, да и вокруг самой сцены телохранители расставлены так, что ни
одно подозрительное движение в зале не ускользнет от их бдительных
взглядов. Да что там говорить - ты ведь имел возможность убедиться в
действенности своих опекунов, разве ты забыл тот злополучный концерт на
стадионе в Алма-Ате в девяносто четвертом? Какой-то придурок, накурившийся
гашиша, вздумал подпалить тебя из ракетницы, которую каким-то чудом сумел
протащить сквозь милицейские кордоны. Милиция не успела ничего
предпринять, но ведь твои ребята, Клим, успели. На два счета. На счет
"раз" телохранитель, находившийся ближе всего к тебе, сбил тебя на
пыльную, пахнущую паркетной мастикой сцену и надежно прикрыл тебя своим
большим, широким телом. А на счет "два" второй мальчуган из твоей охраны
положил придурка метким выстрелом из своей "беретты".
Это уж потом досужие писаки ужасались, как это он не побоялся ненароком
попасть в кого-нибудь из зрителей, тем более, что толпа на трибунах была
очень плотной.
А ничего удивительного в этом не было - просто Клима Лазарева всегда
охраняли профессионалы, лучшие из лучших...
Дверь уборной открылась, прервав размышления Лазарева, и он услышал
позади себя знакомый, нарочито бодрый голос:
- О чем задумался наш народный артист? "О подвигах, о доблести, о
славе..."?
- Народный артист почему-то боится идти на сцену, - сказал Клим, следя
в зеркало за вошедшим. Это был не кто иной, как его менеджер и сообщник по
торговле "железяками" Артур Ишпахтин. Глаза Артура блестели, волосы тоже,
и весь он как бы блестел, переливаясь на свету всеми цветами радуги,
словно покрывал его тончайший слой какой-то невидимой смазки.
- Да? А я думал, народные артисты уже ничего не боятся, - сказал Артур,
плюхаясь сбоку через подлокотник в глубокое кресло так, что ноги его
вознеслись в воздух под углом в сорок пять градусов, и наливая себе в
стакан виски из начатой бутылки. - Извини, тебе не предлагаю, тебе нельзя
перед выступлением...
Клим подавил в себе невольное раздражение.
- Знаешь, Арчи, - сказал он, - это не совсем страх. А, может быть, и не
страх вовсе. Скорее всего, это подсознательное нежелание кривляться перед
этими сволочами... Слушай, может быть, завяжем с моей певческой карьерой?
Чего нам с тобой не хватает, а?
Артур, чуть не поперхнувшись, отставил стакан на гримерный столик и
вскочил.
- Да ты что, Клим?! - с неподдельным возмущением воскликнул он. - Крыша
поехала у тебя, что ли? Да ведь если ты перестанешь выступать, то как мы
будем отправдываться перед всякими там акулами пера, на какие средства,
собственно, существуем сами и на какие средства существуют созданные нами
фирмы и филиалы?!.. Это сейчас в глазах журналистов и прочих
любознательных граждан мы - спонсоры-доброхоты... А потом нас спросят -
откуда у вас денежки, господа бывшие артисты? От бывших гонораров? Но
сколько мы можем так оправдываться - год? Два?
А потом?..
- Дурак ты, Арчик, - притворно-ласково сказал Лазарев. - Я же
пошутил... Но насчет того, что мне действительно противно паясничать перед
несколькими тысячами идиотов и идиоток, это я - серьезно...
Артур пристально глядел на своего дружка и непонятно было, какие мысли
крутятся сейчас в его голове.
- Во-первых, - сказал он наконец, - не перед тысячами, а перед
десятками тысяч... По предварительным данным, трибуны сегодня заполнены
битком, и это - несмотря на то, что мы подняли минимальную цену на билеты
до ста баксов. Разве помешает дополнительный доходец?.. А во-вторых, друг
мой певчий, тебя же не заставляют драть глотку вживую - как всегда, будешь
шпарить под "фанеру", и поверь, ничего унизительного в этом нет. Вон, даже
Майкл Джексон и Мадонна пользуются фонограммами - и это считается
нормальным. А мы что, хуже?.. Так что, давай-ка ты бросай эти упаднические
выходки!
То, что говорил Ишпахтин, было верно, и Клим знал, что все равно никуда
не денется и что, когда прозвенит третий звонок, послушно встанет и
двинется на сцену, которую еще пять-шесть лет назад почитал почти как
пьедестал почета, а теперь проклинает как свой эшафот. Но именно поэтому
он еще больше злился.
... Взять бы сейчас своего блестящего дружка и подельника за грудки,
подтянуть неторопливо к себе и с наслаждением прошипеть прямо в лицо,
словно плюясь словами: "А я больше не желаю отдуваться ради того, чтобы ты
мог на этот самый "доходец" по вечерам сорить бабками в казино и содержать
дорогих шлюх! Ты неплохо устроился за моей спиной, но когда-нибудь эта
лафа для тебя обломится!..
Если я захочу, то тебя завтра же не будет, понял, придурок?"...
Клим даже зажмурился. Он ощутил, что непонятный страх в душе нарастает,
и поспешил взять себя в руки. В уборной прозвенел звонок, и
подобострастный голос директора киноконцертного зала предупредил: "Клим
Сергеевич, до выхода на сцену остается три минуты, выход - по третьему
звонку"...
Лазарев полез в карман, достал оттуда пластиковую коробочку и вытряхнул
на ладонь один шарик. Упаковка была из-под "Тик-Така", но шарики, которые
в ней хранились, не имели ничего общего с "двумя калориями свежести", и
Ишпахтин отлично знал это. Он укоризненно воскликнул:
- Климчик, ты чокнулся? Тебе же сейчас выступать!
Но Клим уже бросил под язык шарик и, прикрыв глаза, покатал его по рту,
чувствуя, как по всему телу разбегается приятный бодрящий холодок.
- Ничего, ничего, - рассеянно пробормотал он Артуру. - Не дрейфь, Арчи,
всё будет, как надо...
Шарик был из семейства бензоидов, похмелье после него наступало
жутчайшее, как после попойки натощак, но зато теперь в течение полутора
часов можно было вновь чувствовать себя сильным и уверенным в себе. А
главное - имеющим хоть какую-то цель в этой паскудной жизни!
- Что-то я тебе еще хотел сказать, - задумчиво произнес Артур, ставя
пустой стакан прямо на пол и глядя в потолок, - а вот что - убей не
помню... А-а, вот!.. От Усмана вчера человечек прибыл, они просят еще два
контейнера изделий...
Клим жестом остановил его:
- Ах, оставь, Арчик, - слабым голосом сказал он. - Потом, всё -
потом... Давай лучше я тебе расскажу, как выглядит запах туберозы..
- Глючишь, что ли?
И тут раздался третий звонок, и извиняющийся голос из динамика
трансляции сказал:
- Публика вас ждет, Клим Сергеевич!
Лазарев легко вскочил и устремился к выходу. Артур задумчиво поглядел
своему приятелю вслед и, когда дверь за ним захлопнулась, потянулся к
бутылке, чтобы плеснуть в стакан вторую порцию виски...
Зал был действительно полон, и Клим ощутил прилив энергии. Как в самом
начале своей сценической деятельности... Шарик исправно действовал, и
страха больше не было. Первую песню он всегда любил исполнять в полумраке,
чтобы адаптироваться к переполненному залу и к сцене. Это была лирическая
"Прости меня дважды", и фанаты, успевшие принять кто водочку, а кто и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг