- Но ведь я... - попытался возразить Рольщиков. - Неужто вы подумали,
что я...
- Я ничего не думаю, - перебил его Ставров. - Лучше сам подумай. И если
найдешь в себе силы раскаяться...
- Но я не предатель!.. Вы же сами видите, что я никому не причинил
вреда!..
Похоже, он собирался завести с самого начала свою любимую песню. Краем
глаза Ставров уловил, что Рольщиков посматривает на какое-то
административное здание в глубине площади, над которым виднеются огромные
старинные часы. Он что, ждет кого-то? Неужели надеется, что ему удастся
ускользнуть от меня? Или гипнозапрет не сработал, и он каким-то образом
умудрился пожаловаться полиции?.. Ясно одно:
этот тип явно тянет время, пытаясь запудрить мне мозги. Значит, надо
кончать с ним. Здесь, при всех?.. Может, завести сперва куда-нибудь в
укромный уголочек?
Но Ставров представил, как они окажутся в глухом переулке-тупике, где
Рольщиков сразу же поймет, что его сейчас убьют, и как он будет ползать,
обнимая липкими от страха руками колени своего палача и как будет
клянчить, пуская искренние слезы, чтобы его отпустили, а когда догадается,
что его не собираются щадить, то обгадится и будет смердеть на всю
округу... Ставрова передернуло от этого видения, и он понял, что, если
хочет привести приговор в исполнение, то сделать это нужно именно здесь и
сейчас.
Но сможешь ли ты выстрелить в человека, который до дрожи в коленках
боится смерти и, в сущности, ничего, кроме этого страха, в своей жизни не
испытавшего?
Сумеешь ли ты быть суровым палачом по отношению к тому, кто вертится,
как уж на раскаленной сковородке, лишь бы избежать неотвратимого конца?
Разве не будет более справедливым наказанием для такого труса дать ему
прожить еще много-много лет, чтобы страх высасывал из него силы и
жизненные соки, пока, наконец, от него останется лишь иссушенная страхом
жалкая оболочка человека?!..
Да, прав был мудрый провидец Мадин, и я не знаю, как будет обстоять
дело с остальными в моем списке, но этого убить труднее, чем просто
выстрелить в безоружного врага. Есть в этом его страхе смерти нечто
детское, а разве поднимется у нормального человека рука на ребенка?!..
Ставров сжал теплую рукоятку пистолета, но Рольщиков, словно прочитав
его мысли, тихо попросил:
- Дайте мне еще немного времени, а? Ну, хоть пару минут!.. Пожалуйста,
я очень прошу вас... вы... чувствуется, что вы - не такой, как другие
ваши... наши... вы - человек... Я только хочу вам кое-что показать. А
потом... потом решайте, стоит ли мне жить...
Твердя всю эту бессвязную околесицу, Рольщиков то и дело посматривал
куда-то вдаль.
- Загадками говорить изволите? - нарочито шутливо осведомился Георгий,
чтобы скрыть охватившее его беспокойство.
Он проследил за взглядом своего соседа.
На площадке перед грандиозным многоэтажным зданием - судя по всему, это
был какой-то торговый центр - царила обычная сутолока. Ничего особенного
не было заметно. Люди входили и выходили из магазина. Группа молодых
парней о чем-то с жаром разговаривала возле одного из автомобилей.
Подкатила длинная высокая коробка с рекламными видеоэкранами на бортах, и
из ее дверей посыпались, один за другим, люди с сумками, пакетами и прочей
нехитрой тарой. Одной из первых из "буса" спустилась женщина, как-то
странно отклонившись назад и из-за этого с трудом сохраняя равновесие...
- Вот! - с торжеством в голосе воскликнул Рольщиков, указывая в сторону
торгового центра. - Вот!..
У него явно не хватало словарного запаса, чтобы адекватно выразить
переполнявшие его эмоции.
Ставров вгляделся в указанном направлении и обомлел. Из-за экранобуса
неторопливо, даже вразвалочку вышли двое в уже знакомых Ставрову кожаных
куртках и огляделись, явно разыскивая кого-то. Один что-то сказал другому,
взмахнув рукой, и они двинулись к скамье, где сидели Ставров и его жертва.
Дальнейшее промедление было смерти подобно, и Георгий нажал курок.
Насчет глушителя он преувеличивал, но выстрел все равно прозвучал не очень
громко из-за того, что ствол был плотно прижат к боку Рольщикова, а сам
пистолет был накрыт полой курточки. Наверное, люди, сидевшие в сквере,
приняли его за чересчур громкий выхлоп, потому что, повертев головами по
сторонам, вновь вернулись к своим делам. Голова Рольщикова мотнулась,
словно от удара, и бессильно откинулась на спинку скамьи. Из угла рта
поползла бойкая струйка крови. Если бы не это, то казалось бы, что,
разморенный солнцем, он сладко задремал на полчасика...
Ставров спрятал пистолет под куртку, поднялся и, стараясь не убыстрять
шаги и не оглядываться, пошел прямо через проезжую часть на другую сторону
площади.
Однако оглянуться ему все-таки пришлось. Едва он успел благополучно
достичь противоположного тротуара, как сзади раздался истошный женский
вопль: "Сашенька!
Родной мой! Что с тобой?"...
Молодая женщина, которую он видел выходившей из "буса", теперь стояла
на коленях перед скамьей, где было распростерто ставшее сразу каким-то
плоским, словно из бумаги, тело Рольщикова. Она не плакала, а лишь
причитала навзрыд.
И только теперь Ставров разглядел, что она была примерно на восьмом
месяце беременности.
Он отвернулся и скрылся в переулке, ничего не различая впереди себя.
Мозг его жгла мысль: "А если бы она приехала на две минуты раньше, ты бы
все равно выстрелил в ее Сашеньку?"...
Мадин был все-таки прав, стервец.
Глава 22
Голова трещала и разламывалась, как с похмелья, и это пока было
единственным достоверным ощущением. Всё остальное еще требовалось
доказать. Например, что руки и ноги на месте, что глаза способны видеть, а
уши - слышать... Хотя нет, уши слышали вполне исправно, потому что что-то
отчетливо стрекотало где-то поблизости.
Он с трудом разлепил склеившиеся веки, прищурившись от хлынувшего в
глаза яркого света. Прямо перед глазами торчали тонкие зеленые былинки.
Трава. Зеленая трава, растущая из земли. Он лежал, уткнувшись в землю
носом, и было это где-то в лесу.
В лесу? Куда это его, интересно, забросило, если ближайший лес
находился на удалении пятидесяти километров от того места, где он помнил
себя в последний раз?.. Или он все еще лежит в Центральном парке?
Он осторожно попытался двинуть левой рукой, потом правой. Вне всяких
сомнений, руки у него наличествовали, потому что правое предплечье ныло
тупой болью. В левом кулаке был зажат какой-то знакомый предмет. Он
покосился. "Редфорд", всплыло в отуманенном сознании. Ага, так называется
пистолет, который закреплен за ним в Полицейском управлении. И тут же,
будто вспомненное слово пробило брешь в той плотине, которая
перегораживала поток его мыслей, водопадом хлынули знания, воспоминания,
образы...
Его зовут Сверр, Яков Сверр. Он работает в оперативном отделе
Управления полиции Московской агломерации. Ему скоро исполнится сорок
восемь, у него есть жена и двое детей. Но все это не столь важно, потому
что он должен во что бы то ни стало выполнить свою Миссию. Главное - найти
человека, за которым он минувшей ночью гнался с пистолетом в руке. Найти,
чтобы убить его...
Сверр перевернулся на спину и рывком сел. Помотал головой, прогоняя
остатки одури. Опоили его чем-то, что ли? Состояние - словно после приема
внутрь солидной дозы какой-нибудь "дури". Но он точно знал, что накануне
не употреблял ни лекарств, ни спиртного, ни антидепрессантов для поднятия
настроения...
Пейзаж вокруг был странно знакомым. Деревья были, и кусты были, и
травяной ковер расстилался под деревьями, но все-таки это не мог быть лес.
Почему? Ага, вот в чем дело. В лесу трава должна быть дикая, растущая то
густо, то редко, а тут она была аккуратно подстрижена до одинакового
уровня, чтобы все было ровненько... Да и стрекотание, которое доносилось
издали, это не что иное, как работающий робот-газонокосильщик. Деревья
тоже растут не как попало, а тщательно подобраны по ранжиру, покрашены в
целях защиты от жуков-короедов и ухожены: ни единой веточки внизу на траве
не валяется.
Это парк. Причем не удивлюсь, если тот самый, где мы сидели ночью в
засаде.
Сколько же сейчас времени?..
Он поднес руку с браслетом наручного компа к глазам, но мини-экран был
покрыт сеткой трещин и отказывался загораться при нажатии кнопки
включения. Видно, кто-то - или что-то - хорошенько долбанул мне по руке,
подумал он и тут же вспомнил, как это произошло. Он бежал с пистолетом в
руке за Пришельцем, но не стрелял, потому что хотел стрелять только
наверняка, когда догонит убегающего поближе. Где-то в стороне раздавался
топот других людей, но создавалось впечатление, что они гонятся вовсе не
за тем, за кем следовало бы... Ладно, думал на бегу он, я и один
справлюсь. Мне бы только настигнуть его... ну хоть на десять метров
поближе... В горле уже стоял ком удушья, легкие лихорадочно перерабатывали
ночной воздух, но явно не справлялись с этой задачей. Во рту появился
стойкий медный вкус. Спина человека впереди мелькала между кустов смутным
белесым пятном, но попасть в несущийся с нечеловеческой скоростью силуэт
было немыслимо. Карабин Сверр бросил еще в самом начале, потому что он
мешал бежать, а пистолет годился только на тот случай, если они вырвутся
на открытое пространство или если Сверр нагонит убегавшего типа. Яков
предпринял отчаянный спурт, и расстояние между ним и Пришельцем стало
сокращаться... вот еще немного, и можно стрелять... он поднял на бегу
пистолет, целясь в спину человека, мчавшегося впереди него, но тут
какая-то темная фигура вывернулась сбоку из-за кустов и вдарила с силой по
руке капитана чем-то длинным и тяжелым. Бейсбольной битой или просто
отломанной веткой - значения в той ситуации не имело. Что-то хрустнуло
(теперь Сверр понимал, что тогда-то и наступил каюк наручному компу),
пистолет вылетел, но Яков успел поднять его с земли левой рукой и
прицелился в фигуру. Однако сообщник убегавшего опередил его. Прямо в
глаза капитану сверкнула ослепительная вспышка, и мир перестал
существовать вплоть до того момента, как Сверр очнулся лежащим вниз лицом
в этом уголке парка...
Ладно, точное время узнать не представляется возможным, но сейчас явное
утро, причем достаточно раннее, потому что вокруг еще ни одной живой души,
а днем и до самой темноты по Центральному парку шляются все, кому не лень.
Да и солнце светит по-утреннему розовым светом, едва-едва успев выкатиться
из-за горизонта на небосвод.
Он попробовал встать. Ноги, хоть и болели каждой своей жилкой - ну
правильно, побегай всю ночь кроссы по пересеченной местности! - но
подчинялись и держали тело в вертикальном положении. Голова закружилась,
но Сверр оперся на ствол ближнего дерева и старательно продышался.
Потом спрятал пистолет в кобуру и оглядел себя с головы до ног. Да-а-а,
видуха еще та... хоть выставляй в качестве пугала посреди газона!.. Рукав
кожаной куртки под мышкой лопнул, лицо наверняка расцарапано до крови
ветками, волосы всклокочены, под глазами - круги. Не капитан полиции, а
подзаборный бомж!.. И зеркала нет, чтобы как-то поправить свой внешний вид.
Он пошарил озабоченно в карманах. Не хватало еще, чтобы во время ночных
приключений я потерял бумажник и Жетон!.. Нет, деньги на месте, и Жетон
болтается на специальной цепочке у пояса. Можно отправляться...
Но куда? Домой? Или сразу в отдел? Предупреждал я вчера жену, что ночью
буду работать, или нет? Да какая разница: Тереза все равно потом голову с
меня снимет, скажет: "Ты что, не мог хотя бы позвонить?"... О, а это
мысль!.. Надо ехать прямо на работу, а оттуда позвонить домой, и все будет
тип-топ, хотя ревновать она, конечно, все равно будет... ну, тут уж ничего
не поделаешь: если бабе втемяшилось в башку, что мужик ее по ночам к
любовницам шастает, то, как ты ни доказывай обратное, только еще больше ее
в этом убедишь...
Сверр прошел прямо по траве несколько сотен метров, потом обнаружил
тропинку и дисциплинированно ступил на нее. Однако тропа вывела его
почему-то не к аллее, а, попетляв километра два между деревьями, впала в
широкую асфальтовую дорогу.
Тут Сверр наконец допер, что если бы он находился в Центральном парке,
где, как он помнил, бесславно закончилась его погоня, то там и речи бы
быть не могло о таких расстояниях, потому как весь парк занимает пять
километров в своей самой протяженной части. К тому же, скайдеров и аэров в
небе было не так много, как должно было быть в центре города. Тут он
испугался... А что, если меня перевезли, пока я был без сознания,
куда-нибудь за тысячу верст и там выкинули, как бесполезный хлам?.. Или
вообще забросили на другую планету?..
Но через сто метров, когда дорога сделала крутой поворот, и там
обнаружился дорожный указатель, всё стало ясно, и оказалось, что для
паники нет оснований.
Хотя недоумение у Сверра осталось: как это, интересно, его могли, пусть
даже в бессознательном состоянии доставить в парк "Лосиный Остров"?
Напичкали химией?
Но все равно непонятно, почему, вместо того, чтобы прикончить его любым
способом, неизвестные похитители просто-напросто оставили его валяться до
полного возвращения памяти?..
И закралась змеевидная мыслишка: а, может быть, они со мной что-то
такое сотворили, пользуясь моей беспомощностью, о чем я и ведать-то не
ведаю? Ведь раз уж Пришелец обладает способностью раздваиваться... а,
возможно, и троиться...
четвериться, и так далее... то он еще и не такое может?.. Подсадить,
например, в мое тело сознание кого-то другого и потом вертеть мной, как
ему захочется? Ты уверен, что сможешь в решающий момент всадить в него
пулю?
Сверр ухмыльнулся и покрутил головой. Ну уж это вообще бред, подумал
он. Всадить пулю я в кого хочешь могу, для меня это - раз плюнуть... Зря,
что ли, почти тридцать лет в полиции служу? Всякое бывало за эти годы, и
ни разу рука не подводила, когда целился в убийц, грабителей и иных
преступников. А уж в этого - и тем более не должна дрогнуть, потому что
он, гадина, - хуже всякого преступника!..
Он доковылял, наконец, до станции монорельса и направился в центр
Агломерации.
По дороге он размышлял чисто на служебные темы... Например, поймали ли
его напарники Пришельца или тому удалось ускользнуть, и что делать, если
обнаружится, что ОН преспокойненько сидит в одной камере с проститутками и
грабителями... Убить его сразу, пока еще существует такая возможность, или
подождать благоприятного момента, когда рядом не окажется свидетелей? Все
же за убийство задержанного по головке не погладят, и придется мотать
из-за него срок, а полицейских, хоть и бывших, ни на зоне, ни в тюряге не
очень-то жалуют, так что... остается исполнить свою Миссию оперативно, но
и надежно в то же время, чтобы не осиротить детей своих...
Так ни до чего особенного и не додумавшись, кроме убийства задержанного
под предлогом его попытки к бегству, Сверр обнаружил, что уже прибыл и
машинально поднимается по широкой многоступенчатой лестнице к входной
двери Управления. В стороне группка молодых оперативников скалила зубы и
смолила по очереди одну и ту же сигарету: плевать им было и на
общественное мнение Евро-Наций, и на осуждающие взгляды прохожих. Однако,
когда капитан поравнялся с ними и строго погрозил им пальцем, лица их
почему-то одновременно вытянулись, гоготать они перестали, а тот, в чьих
зубах в данный момент торчал окурок, чуть не проглотил его... Хм, а шеф
еще упрекает меня за то, что я фамильярничаю с молодежью, подумал Сверр.
Какой-никакой авторитет у этих сосунков все-таки имею!..
Он толкнул стеклянную дверь, на которую дежурные обычно вывешивали
что-нибудь злободневное, преследуя этим сразу две цели: во-первых, чтобы
сообщить какую-нибудь срочную информацию (вроде сбора денег на проведение
чествования уходящих на пенсию ветеранов), а во-вторых - чтобы кто-нибудь
по рассеянности не пробил лбом прозрачное до почти полной невидимости
стекло. Вот и сейчас на двери что-то висело с внутренней стороны, но
тратить время на чтение всяких дурацких объявлений Сверр не стал.
Он вошел в чистый вестибюль с мраморным полом, предъявив пластиковый
пропуск охраннику в красном мундире. Тот с подозрением оглядел Сверра
сверху вниз, а потом снизу вверх, но все-таки пропустил капитана. Сбоку,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг