Валерий Игнатенко.
Песнь о псах биосферы
----------------------------------------------------------------------
Журнал "Фантакрим-MEGA"
OCR & spellcheck by HarryFan, 26 July 2000
----------------------------------------------------------------------
1. ВВЕДЕНИЕ
Предлагаемый вниманию человечества "Трактат" Семена Кедрина-внука -
замечательный памятник научно-художественной культуры эпохи наивного
каузасферизма. Создавался в первой четверти второго надагиточного столетия
одним из Кедриных земляноюпитериан, скорее всего, Семеном
Кедриным-правнуком.
Достоверно, что автор - представитель семьи выдающихся
физиков-эволюционистов. Достоверно и то, что опирался он в этом своем
труде на эпический доггерель одного из славянских пращуров, обнародованный
в конце второго корпускулярно-волнового тысячелетия.
ДОШЕДШЕЕ ДО НАС ВО ФРАГМЕНТАХ БЕСЦЕННОЕ ТВОРЕНИЕ НЕОБЪЯТНО ДАЛЕКОГО,
ПРЕОПТИМОРФНОГО ПРОШЛОГО - ЗАГАДКА И ЧУДО ТОЙ ПРАКУЛЬТУРЫ, ОТПРЫСКАМИ
КОТОРОЙ ЧИСЛЯТ СЕБЯ ВСЕ ОДУХОТВОРЕННЫЕ ЭЛИТАРЦИВИЛЫ КОНВЕЕВСКИ-СИДОРОВСКИХ
МИРОВ.
СЧАСТЛИВО СВЕТОФОРИТЬСЯ ВАШИМ ВСЕЛЕННЫМ, БРАТЬЯ ПО РАЗУМУ!
УСПЕХОВ В БОРЬБЕ С ЭНТРОПИЕЙ И СУЕСВЕТИЕМ!
2. ПРОЛОГ
В одиннадцать лет была у Кедрина-младшего теорийка. Ее юный гений
изложил в "Трактате о биосферизме", который тогда назывался несколько
ненаучно: "Песнь о собаках цивилизаций, зорях биосферизма и о работе
чувства и разума на планете Земля". В студенческие годы Семен Кедрин
вернулся к детскому своему наброску. "Трактат" его наделал много разного
шума, едва не уведя физика-криотронщика в область политсклочничества и
журнализма.
Яростным и изощренным нападкам почему-то подвергся преамбульный раздел,
не вызывающий у нас, у людей семнадцатого надагиточного столетия, и тени
сомнения.
3. ПРЕАМБУЛА
Период раннего биосферизма - наиболее неясный в истории человечества
этап. Принято считать, что с достижением технического потенциала,
энергетически и информационно угрожающего естественно-эволюционному,
планета, не гарантированная технократами от самоуничтожения, неминуемо
вступает в фазу биосферизма. Таков первый закон развития цивилизаций.
В критической фазе естественный эволюционный механизм соотносится с
внеземными эволюционными программами, защитные ресурсы природы первой
импульсно возрастают с учетом разрушительных тенденций природы второй -
начинается этап вовлечения технократийного монстра планетарной цивилизации
в биоэволюционные программы развития и сохранения. Роль естественных
(зачастую весьма необычных и новых) программирующих и регулирующих систем
каузасферы возрастает тем скорей, чем выше рост небиологических -
технотронных.
Такого рода противоречия в развитии разрешаются, как правило, переходом
цивилизации в новое качество: континуумный оптиморфизм. Цивилизации
приходят к овладению системой оптиморфных эволюции, по-видимому,
универсальной для вселенных с эйнштейновски-кедринским
пространственно-временным континуумом.
Наиболее сложная, критическая фаза в развитии земной цивилизации -
конфликт деструктивных технократических милитарсистем с биологическими,
естественно-эволюционными, - отсчитывается историками и эволюционистами с
середины пятого надагиточного десятилетия.
4. ПЕРВАЯ ПОСЛЕ ПРОЛОГА РЕМАРКА ОТ ЛИЦА НАДКЕДРИНА-СОЦИАЛ-АНАЛИТИКА
Ярость и возражения оппонентов вызвали не столько сформулированные
С.Кедриным азбучные ныне законы и истины предоптиморфизации, сколько
архаичный и вряд ли одобряемый Кедриным-старшим латинизм "милитар".
Уместно ли, в наше-то время, винить героев и творцов биосферизма в
конфликте с естественно-эволюционным?!
Действительно, невозбраняемые формально законом понятие и термин
"милитаризм" давно уже изъяты из обращения, а корень "милитар" (воен-)
повсеместно заменен благозвучным "элитар".
Как поют в биорелейках: "Или - или! Или элитаризм - или илитаризм!"
Поэтому и в силу еще каких-то, аналитику не вполне ясных причин, самая
разгромная из обличавших и посрамлявших С.Кедрина статей называлась: "Не
"илитаризьм", а героизм!"
Последующие разделы столь яростного возмущения не вызвали и даже
удостоились со стороны погромщиков снисходительных комплиментов за
воссоздание некоторых, необщеизвестных, страниц идеологии и психологии той
темной предэлитарной эпохи.
В силу отсутствия нормативного текста "Трактата" (труд этот, как
известно, был изъят из публичных библиотек, архивов и личных хранилищ
вскоре после обнародования) обратимся к текстам, сохранившимся в
доуниверситетских работах автора.
5. БРОЖЕНИЯ НРАВОВ И КАНИС-РЕЙТИНГ
Неискушенному в общественной психологии последней четверти
надагиточного столетия большинству газетные экскурсы эти вряд ли покажутся
надежными и методологически добротными. Между тем, именно по сотням и
тысячам разрозненных газетных и журнальных публикаций была восстановлена
предыстория полувековой биотехнической революции, изменившей бытие,
физиологию и сознание Гоминис Сапиентис столь же глубоко, сколь
необратимо.
Средства массовой информации (печать, телевидение, а в особенности их
биотехнические аналоги) сыграли решающую роль как в становлении идей
развитого планомерного биосферизма, так и в отображении порочных,
культовых праформ его: а) идея Вышнего Псово-человеческого начала - ИВПЧ,
б) концепция рабочего пангенетизма - КРП, или "всесемьизм", и, наконец, в)
так называемая "Корабелыцина" - далеко не частного значения форма первой
межвидовой идеологии.
Существуют различные взгляды на генезис ИВПЧ - бесспорно, самой
значительной из рожденных христиански-сциентистской этикой
седьмого-девятого десятилетия идей.
Культ добра, эмоционального, благожелательного отношения человека к
животным, а животных к человеку вэпэчисты объявляют залогом всеобщего
счастья.
Гуманологи пришли к идее ВПЧ эмпирически, в ходе эксперимента "Вперед,
к человеку". Новая техника радионейрологического анкетирования позволила
получить электронно более миллиарда динамических срезов с того, что
идеалисты всех времен выспренне именуют: душа, anima, ame, soul. Больше
10E8 анимограмм с двухсот миллионов европейцев и 10E9 эмотограмм с 5х10E6
наших меньших братьев, четвероногих, рассмотрели к середине восьмого
надагиточного десятилетия западно-европейские аналитики. По какой-то
неясной ученым причине, из всех заслуживающих внимания фактов и феноменов
газетчики извлекли, извратив и сделав единственно важным, нижеследующий.
Глубже всего человек-75 реагировал на телепризыв "Люби и обожествляй!"
В 99-ти с лишним процентов душеграмм призыву ЛиО отвечает долговременный
интеллектуальный и физиологический максимум.
- Человек гуманен!.. - удивлялись психологи.
- Человек религиозен?! - ужасались газетчики.
- Не религиозней собаки! - успокаивали их эмотограммисты.
Дело в том, что всего лишь около миллиона телеанкетированных, всего
лишь 0,5%, предпочли призыву ЛиО его обратную ОиЛ-модификацию: лишь каждый
двухсотый почему-то шел против течения и хотел не столько Любить и
обожествлять, сколько Обожествлять и любить.
Эмотограммисты уверяли, что в мире животных у человека совсем недавно
был (но есть ли) абсолютный душедвойник - собака. Собачьи душеграммы были
динамически неотличимы от человеческих, не отличались они и статистически,
ни в чем, включая отношение числа обожествляющих к числу любящих.
Достоверно, что почти все псы-феномены были собаками ОиЛ-модификации,
достоверно и то, что в 75-м году коэффициент С=К/ОиЛ/:К/ЛиО/ был у людей и
собак одинаков и вроде бы не давал повода для идеологических и
экономических тревог.
Позднее произошло отраженное в таблице:
Оптиморфный ........ Относительное количество анимадептов
стимуло-отклик
.................... 75-й г.н.э. 80-й г.н.э. 85-й г.н.э.
у людей
К(ОиЛ) ............. 0,005 ..... засекречено засекречено
К (ЛиО) ............ 0,995 ..... засекречено засекречено
у собак
К(ОиЛ) ............. 0,005 ..... 0,34 ...... 0,999?
К (ЛиО) ............ 0,995 ..... 0,66 ...... 0,000?
т.е. к 80-му году количество собак душесклада ОиЛ существенно возросло,
но большинство оставалось за анимадептами-ЛиО. С июня 81-го года
надагитэры канис-коэффициент вошел в ряд важнейших экономических индексов
на биржах США и Европы. К 85-му году псов-ЛиО на Земле не осталось.
6. ДРУЖОК, ДРУГ АРИНЫ
Задачу про пса с консервной банкой практически теперь не решают. Не то
чтобы банок нет под рукой, сошла бы крышка кастрюли, любая погремушка, не
то чтобы скорость была велика - скорость-то пустяшная, можно сказать,
никакая. Даже не этическая сторона сдерживает практиков. Не осталось псов
на Земле. Нет на всей планете ни одного пса. А задача, как вы помните,
спрашивает: С КАКОЙ СКОРОСТЬЮ ДОЛЖНО ПЕРЕДВИГАТЬСЯ ПСУ, ЧТОБЫ ГРОХОТ
ГРЕМУШКИ ЕГО НЕ БЕСПОКОИЛ?
Почему именно собак выбрали на телесовете Юпитер-Биосфера, как сумели
псы настоять на полном видовом перематрицировании их в криотронные
юпитерианские формы - знают все. То, что у каждого из 6 миллиардов землян
с младых ногтей есть теледруг и брат на Юпитере, есть личный программист и
сноработник Рекс, Альфред или Шарик, удаленный на 600-900 миллионов км -
величайшее достижение тысяч и тысяч безымянных героев биосферы, двуногих и
четвероногих землян периода заревого биосферизма.
В первой фазе биосферизма, как известно, естественный механизм
конфликтует с техническим, автономная (резервная) эволюционная программа
оптитронно соотносится с метаэволюционной: природа первая заново
самопрограммируется, регламентируя и используя возможности природы второй.
На Земле одной из метапоправок стала принятая телесоветом
Юпитер-Биосфера программа "Пес-спаситель"...
- Дружка не видели? Не видели Дружка?
- Нет, Арина! Дружка не видели.
Стоял октябрь. Солнцу вот-вот надлежало встать. Березы и сосны золотели
и светились. В ясном и свежем небе, которое, говорят, не больше, чем цвет,
свет и воздух, угадывались следы омытого зарей Ориона. Низко над рощей
Арина могла бы высмотреть Двух Псов - Сириус с Проционом. Двенадцатилетняя
девочка в кедах, с дешевым, круглым, как консервная банка,
транзистором-кистенем обегала соседские дачи.
Кедрины чаевничали на застекленной террасе.
- Пей чай, Арина! Дружок найдется, он где-нибудь в роще, гоняет птиц, -
сказали ей.
- Был у Арины пес-телепат.
Мудр, как Мессинг и добр, как Сократ, - визгливо проскандировал,
цитируя себя, Кедрин-младший, ласково подмигнул, улыбнулся и зачем-то
пощелкал по транзисторной банке.
Последней страстью его были глупые стихотворные экспромты и
двенадцатикапсульная расческа-ветрозубка. Пневморасческу Кедрин изобрел
сам. Сам собрал десять подарочных образцов. Однако бесспорные достоинства
этого чуда практической мысли почему-то не заинтересовали никого, кроме
совершенно лысого дачника Зверева.
Слава у Кедрина была самая никудышняя - народовольческая.
Дарить ветрозубку Арине строго-настрого запретил дед. Даже небольшая
вероятность подвергнуть опасности приятельницу-бегунью, небесспорная, но
некоторая угроза непревзойденной волосатости гениальной ее собаки
приводили Кедрина-старшего в ярость.
- Спешите видеть! Собака-феномен! Гениальный четвероногий! Ничто
человеческое ему не чуждо! - привычно запаясничал Кедрин-младший,
поглаживая отсутствующего пса по густой спаниэльей его шерсти. - Алле,
Дружок! Алле, - браво барабанил он себя кулаком в грудь, пытаясь оттеснить
Арину к новенькой девятисотклетке. Хотел показать найденную вчера игру.
Восьмидесятиходовый стартовый механизм преобразовывал "камертон" во
вселенную двух "светофоров" и один уходящий "глиссер". "Глиссер", по
замыслу Кедрина, должен был перемещаться в конвеевско-сидоровской
вселенной. Вторжение "глиссера" чудесно освобождало вселенную-2 от
безысходных пульсаций в прихотливом 1'20-тактовом цикле.
На конструирование механизма второй, спасаемой, вселенной домашней
девятисотклеточной дисплейки не хватало. Он надеялся, что Арина уговорит
деда уступить ему на часок большую институтскую машину. Лоботрясы кедринцы
все еще играли на своей, самой емкой в мире, дискретке в многомерные
конвеевские игры, хотя в последнее время в институте возродился интерес к
шахматам, недавно напрочь отвергаемым за сравнительно скудный запас
возможностей.
- Куда Дружка дел? - буркнула Арина, уклоняясь с проторенного умом
юного композитора-машинофила пути. Многословие и развязность его были
неприятны, но простительны:
- Сплошные поведенческие кальки, многоролевой аутотренинг... Дружок
тебя не одобрил бы, тяпнул бы хлыща-феномена за нос, обсчитал бы в сеансе
устного счета, как в прошлое воскресенье этого экстра завиралу из
Новосибирска, - молча выругала его Арина, спрыгнула с крыльца, пнула кедом
изувеченный стихами, каракулями и аутотренингом ком бумаги, забытый им,
неряхой Кедряшкой, Кедрушкой, Кедрушей, на посыпанной песочком тропе.
- Дружок! Дружок!
Она бежала, как бегала обычно с собакой, легко вынося колени вперед,
глазела на деревья и облака, бежала высоко и свободно. Уотл, Кларк и
Аржанов до конца дней обивали бы пороги ее театра, плачась на бездарность,
клянча автографы, увидь они этот ее утренний бег. - Театр Дружка и Арины!
- вбегала девочка в рощу. - Театр берез и сосен!.. Закрыт! По случаю...
случаю... пропажи Дружка, - мотнулся в руке транзистор. - Не гонять Дружку
птиц у ручья, не ловить ему радиорыб на Юпитере! Украли его завидущие
пьяницы-счетчики и пускают теперь на мыло, как судей, лошадей и бегуний...
на заре, в октябре, в воскресенье! - мотался кистень-транзистор, стлались
скучные, желклые травы.
Спуск к ручью петлял между облетевших орешин. Дружок вынырнул из-под
куста, скользнул в воздухе навстречу пролетающей руке девочки, ткнулся за
спиной Арины четырьмя лапами в ореховые листья, еще раз скользнул под
рукой, плюхаясь в осенний ручей.
Синяя, серебряная, золотая - в слитках, струях и брызгах - живая вода
ручья радовалась вторжению собаки. Ручей, заря и Дружок мгновенно и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг