группу. Сразу после короткой, но вымотавшей до предела работы в аэропорту
Шарль де Голль. Тогда думалось, что Провозвестники утихнут надолго. После
такого удара они не должны были скоро оправиться.
Должны - не должны, психам законы не писаны. Психи в своем ритме
живут, еще и нормальных заставляют под себя подстраиваться.
Мир сходит с ума - постепенно, но процесс идет, неспешный и
неотвратимый.
Дерьмо!
... Группа из четырех человек за очередным поворотом. Этих нужно
брать тихо. А вот дальше можно будет не стесняться.
Третья группа из пяти. Загадывать рано, но, кажется, он успевает...
***
Этого храмовника в "Звездеце"... то есть в "Звездне", конечно, но
непристойное название, прижившись в незапамятные времена, само
выворачивалось, что на языке, что в мысли... одним словом, не видал Милрад
раньше этого храмовника.
"Не иначе издалека пожаловали, может, из самой Добы", - размышлял он,
и сам, не доверяя служанкам, поспешил из кухни к отдельно стоящему столу,
за которым пировали двое путешественников и певец, как бишь его... не
важно. Не он платит.
В том, что двое мальчишек были путешественниками, Милрад не
сомневался. Такую парочку, обитай она в городе, приметил бы давно. Один -
очень высокий, с волосами цвета светлого золота храмовник в орденских
одеждах. Другой - жгучий красавец, чернявый, что твоя головешка,
нарядившийся в вызывающие, черно-багровые тона, которые, надо отдать парню
должное, были ему очень к лицу. Ну и музыкантик в обычной своей радужной
рубахе и ярко-зеленых штанах.
Милрад предположил поначалу, что чернявый красавец - отпрыск
какого-нибудь богатого, а может, и знатного рода, заявившийся в стольный
город Шопрон поглазеть на людей и показать себя. А храмовник, известное
дело, в сопровождающих. Они, храмовники-то, работой не брезгуют. Абы кого
охранять, конечно, не возьмутся: не хайдуки все-таки, рыцари благородные,
но если какого достойного господина или вот сопляка богатого, которому
блажь стукнула без свиты в поход отправиться, так это пожалуйста.
С храмовниками, ясное дело, куда угодно без опаски можно. Они ведь
любую нечисть одной только молитвой... а если уж совсем туго, то и промеж
ушей приложат. У этого вон топор какой, всем топорам топор.
Хорошо богатому: захотел - поехал. А тут сиди жди, пока из Средеца
караван с вином прибудет. Караваны, они в свой срок ходят, и хоть озолоти
купец рыцарей, те до времени с места не двинутся.
Хотя деньги примут с благодарностью.
А может, чернявый от пятой жены десятый сын? Тогда ясно, почему без
свиты. Дома ему искать нечего, если и перепадет от наследства кусочек, так
когда еще, а жизнь-то проходит. Вот и приехал в столицу. Мечтает конечно
же не о гвардейских рядах Недремлющих - куда ему, недомерку? - но в
дозволенные маги или, в крайнем случае, в чиновники метит наверняка. И
чтоб выслужиться перед герцогом, удачно жениться... Хотя в его-то годы...
Нет, мечтает он не выслужиться, а подвиг совершить, и лучше не один. А еще
о любви, чтобы как в сказках.
Хе-хе, а у герцога дочка подрастает.
Вообще говоря, Милрад Брюхотряс, потомственный хозяин "Звездня",
повидал в своем трактире всяких и давно уже не удивлялся ни богатым
постояльцам, ни даже знатным - всякие захаживают, знаете ли. Да. Просто
парочка и менестрель не в счет, - войдя в зал, без раздумий направилась к
столу, за который без разрешения Милрада не садились даже храмовники. Над
столом этим, с виду ничем не примечательным, дабы не возникало у людей
несведущих желания отнестись к нему без должного почтения, висела резная
табличка с четкой и разборчивой надписью. И рыцарь, увидав ее, легонько
тронул чернявого красавчика за плечо. Молча. Так же молча указал на
надпись.
Чернявый прочел. Что-то сказал негромко, и заржали оба так, что на
них стали оборачиваться, это при том, что в "Звездне" вечерами шум стоит
изрядный.
Вот тут-то Милрад гостями и заинтересовался. Потому как обиделся. Не
всякий трактир может похвастаться тем, что Миротворец со своим названым
братом-ангелом предпочитали его всем другим в столице. Да и в дальних
землях не было ничего подобного. Милрад знал это от отца, а тот - от деда.
"Звездень" - единственный.
Очень хотелось поговорить с менестрелем - уж этот-то рассказал бы,
что за нахалы пожаловали в стольный Шопрон. Но Брюхотряс никак не мог
вспомнить имени музыканта, а окликать его простым "эй ты!" не годилось. Не
абы какой певун подзаборный: он, если слухам верить, для самого герцога
петь мог бы, с господского стола кормиться и бед не знать.
Слухам Брюхотряс верил. Не всем, конечно, правдивым только, но уж
отличать их от брехни давно умел безошибочно.
И с чего бы этому... как же его звать-то, а? С чего бы ему сейчас при
двух пацанах сшиваться? Да еще без гитары. Когда это было, чтоб этот и без
инструмента? Народу-то в зал понабилось - сесть некуда, стоят, стены
плечами отирают, ждут, чем их музыкант сегодня потешит. А он знай сказки
сказывает, о песнях и не вспоминает. Спрашивают - смеется только: голос,
мол, сорвал, палец вывихнул, живот крутит. Не до песен.
Тут было над чем подумать. Но пока что на размышления времени не
находилось.
Трое служанок и забредшая на огонек шлюшка Любава, позабыв про дела,
окружили троих гостей. Смеялись заливисто, ели, пили и закусывали, радуясь
нежданной щедрости.
- А я слышала, из храмовника даже под пыткой монетки не выдавишь, -
мурлыкнула Любава, заглядывая в ярко-синие глаза рыцаря.
- Под пыткой не выдавишь, - кивнул тот, подливая ей в кубок сладкого
вина, - хотя смотря как пытать.
- Я попробую... - чуть охрипшим голосом проворковала шлюха.
- Позже, - согласился синеглазый.
Уже стемнело за окнами и закоптили подвешенные на цепях масляные
светильники, когда храмовник подозвал Милрада к столу.
- Сколько? - спросил коротко.
Боясь спугнуть удачу, трактирщик брякнул:
- Тридцать леев.
- О! - сказал рыцарь и укоризненно глянул на музыканта. - А ты: "В
два раза, в два раза". Людям верить надо. На четыре белых, - это ж,
считай, не обжулил, а так, побаловался.
Милрад похолодел. Проклятый храмовник, коему полагалось бы уже лыка
не вязать, считал... да как храмовник считал! Дернул же бес накинуть эти
проклятые четыре лея! И что теперь? Заплатит? Или, осерчав, милостиво в
зубы сунет?
Рыцарь между тем выложил на стол две серебристые монеты по десять
леев. И шесть матовых, белых.
- А это за честность, - он выудил из кошеля ма-ахо-нькую денежку.
"Ну зато не в зубы", - облегченно вздохнул Милрад.
Компания поднялась и вместе с девицами отправилась наверх, в жилые
комнаты.
Брюхотряс ссыпал деньги в кошель. Еще раз помянул тамплиера недобрым
словом, вертя в пальцах последнюю монетку. Одна бани. Тьфу! Даже в самые
плохие дни бани сверху нельзя было считать приварком, а уж с заказа
стоимостью почти в тридцать серебряных...
Правду говорят, проще выжать воду из камня, чем деньги из тамплиера.
Ладно, завтра он потребует свою долю еще и с девок. Быть не может,
чтобы им не заплатили! Уж Любава-то дело знает.
***
"Завтра" дало себя знать громовым стуком в дверь Милрадовой комнаты.
Трактирщик ошалело глянул в окно - небо только-только начинало светлеть, -
поднялся, кряхтя, и побрел открывать.
За дверью стоял давешний храмовник. Одет он был в тонкую нательную
рубашку и хлопковые штаны. В руках держал свой страшенный топор.
- а...э-э... - сказал Брюхотряс и застыл, не отводя глаз от оружия.
- Вставай, дармоед, - дружелюбно произнес рыцарь, - мне нужна вода.
- Кувшин - десять баней, - машинально сообщил Милрад.
- И давно у тебя водопровода нет?
- Почему это нет? - обиделся Милрад, - как раз есть. "Звезде..."
кхм... "Звездень", может, и не лучший в столице...
- Понял-понял. - Парень досадливо поморщился. - Водопровод есть, но у
постояльцев твоих денег столько не бывает. Иди, распорядись там. Да
пошевеливайся.
- Как скажете, благородный сэр, - Брюхотряс окончательно проснулся, -
оденусь только, и все будет в...
- Выполняй.
Рыцарь закрыл дверь, а Милрад - рот.
Водопровод в "Звездне" действительно был. И Милрад Брюхотряс, равно
как и отец его, Йожеф Брюхотряс, и дед, Стоян, и прадед, Будай, тоже,
разумеется, Брюхотрясы - спасибо далекому предку Николае за благозвучное
прозвище, - словом, все поколения трактирщиков, начиная с Будая, наличием
водопровода в своем среднего пошиба заведении гордились необычайно. Даже
не потому, что вода не из цистерны, а, как в богатых домах, - прямо из
Ноева озера, да еще и особым образом очищенная, а потому что подводили ее
к "Звездню" на деньги самого Альберта Северного, названого брата
Миротворца, говорят, что самого настоящего ангела. Ей-ей, с крыльями и
прочим всем, что там ангелам полагается.
Вот только пользы, кроме гордости, от водопровода особой не было. Ну
на кухне ясное дело, а так... Прав храмовник, не часто бывают здесь
постояльцы, готовые покупать воду не кувшинами, да чтоб каждый стакан
сосчитан, а сразу и много. Заходить заходят, на стол посмотреть,
прочитать, что так, мол, и так, сам Миротворец с братом своим за этим
столом сиживали. Ну, пьют-едят, это понятно. А чего ж не есть, когда кухня
хорошая? О винах и говорить не приходится, местных хоть залейся, да еще
издалека привозят. Вот со дня на день из Средеца караван придет. Но чтобы
остаться, чтоб хоть ночку да переночевать, на это у богатых другие
гостиницы есть. Тоже, понятно, с водопроводами.
Впрочем, бывало всякое. Поэтому трубы в дорогих комнатах прочищались
дважды в месяц, чтоб, если вдруг случится надобность, Милраду достаточно
было просто подать воду. Но как же он, дурак, вчера-то не сообразил все
сделать? Ведь весь вечер на молодого господина таращился, думал, как
хорошо богатым быть, а то, что богатые моются чуть ли не каждый день,
напрочь из головы вылетело.
Вчерашняя обида на скупого рыцаря испарилась вместе с остатками
сонливости. Милрад постоял немного возле труб, любуясь блестящими
вентилями и подсчитывая будущие денежки, и побрел на задний двор: раз уж
разбудили до солнышка, надо убедиться, что и прислуга не спит уже.
Вспомнив по дороге, что опять пренебрег утренним правилом, забормотал
было: "Господи Иисусе, помилуй меня, грешника...", открыл скрипучую дверь,
да так и остановился на крылечке, глядя, что выделывает с топором
золотоволосый храмовник.
Брюхотряс понасмотрелся на всяких. "Звездень" давным-давно, еще при
отце его отца стал излюбленным местом постоя, гулянок и встреч хайдуков со
всех концов княжества. На заднем дворе, как водится, разминались или
дрались, - когда дружески, а когда и всерьез. Иногда и вправду было на что
посмотреть.
Но этот...
Милрад, не отрывая глаз, наблюдал за размытым в утренних сумерках
силуэтом, слушал свист лезвия, взрезающего воздух, почесывал пузо и
благодарил бога за то, что ему, трактирщику, от дедов-прадедов достался
"Звездень". А значит, не придется никогда бродить по дорогам, ночевать где
попало и встречаться в бою с людьми вроде этого. Или, того хуже,
встречаться с теми, кто заставил этого выучиться так владеть топором.
Пока Брюхотряс глазел, звездная россыпь в небе погасла, лишь две или
три самые упрямые искорки еще пытались мигать, словно надеялись победить
бледным светом сияние поднимающегося из-за гор солнца.
Рыцарь отложил топор. Скептически глянул на Милрада. Качнул головой:
- Ладно, пока девицы спят, и ты сгодишься.
Трактирщик спал с лица и побледнел, как козий сыр.
- Прости его, Господи, за нечестивые надежды, - вздохнул храмовник. И
объяснил:
- Спят девчонки, умаялись. Завтрак мне сам подашь. Вино из Средеца мы
не все вчера выпили?
- Есть еще.
- Тогда принесешь малый кувшин "Росы" и воды со льда. Вперед.
- А кушать что изволите?
- Ничего. Ступай.
***
Иляс Фортуна внимательнейшим образом прочитал отчет Ольжеха об
экспериментальном пробое и еще более вдумчиво изучил короткую, но
содержательную записку, сообщавшую о том, что по прихоти Артура Северного
солнце сдвинулось, и идеальное взаимостояние было нарушено. По мнению
Ольжеха, это свидетельствовало в пользу его теории о влиянии "феномена
Братьев" на псевдозодиакальное движение.
Почему Ольжех, несмотря на веру в Творца, отказывался признать
существование сил не просто влияющих, а направляющих движение миров,
профессор не понимал. Что до него, так он давным-давно уверился: так
называемый "феномен Братьев" есть четкое и недвусмысленное проявление
Божьей воли.
Творцу угодно было переместить призраки светил так, чтобы Теневая
Лакуна совместилась с миром людей. Творцу угодно было, чтобы Братья
вернулись (иначе зачем бы он открыл доступ к Теневой Лакуне?). А когда
дело было сделано, нужда в идеальном взаимостоянии отпала и солнце
"сдвинулось". Все очень и очень просто, если только не задумываться над
тем, на кой черт сдались Господу двое мальчишек.
И не надо бояться Братьев: они действительно всего лишь мальчишки,
которых угораздило родиться во время идеальных взаимостояний, за полгода
до и полугодом после перигея. Всего лишь. Господь использует их в каких-то
своих великих целях. А профессор Фортуна - в своих. Не великих. Но тоже
довольно значительных.
***
Рыцарь появился в зале, когда Милрад, позевывая, наладился подремать
за стойкой. Посетители скоро пойдут косяком, только успевай
поворачиваться, но отчего не покемарить, пока есть несколько свободных
минуток. Час ранний... Брюхотряс перекрестил рот: ох ранешенько пришлось
подняться. Спать бы еще да спать, девки все сами сделают. Им легко по
утрам вставать, девкам-то - молодые, здоровые. Так ведь спят, мерзавки, и
будить их не моги: храмовник заезжий, нате-ка, заботу проявить изволил.
Кто бы о Милраде позаботился!
- Спишь? - поинтересовался тамплиер, подходя к стойке. - Лучше
правило утреннее прочти. Дел у тебя сегодня много будет, гляди и на "Отче
наш" времени не найдешь.
Милрад нахмурился: когда это он успел признаться, что еще не молился?
А рыцарь, не дожидаясь ответа, выложил на стойку две серебристые монеты.
- Слушай сюда, Брюхотряс. Братец мой и музыкантик спят. Ты их не
буди. Как проснутся, чтобы было им чем опохмелиться, ясно? Накормишь,
напоишь. Вздумаешь обсчитать, придавлю, как собаку. А если сделаешь все
как надо, мы с тобой дружить будем. Лады?
- Ты не больно-то грозись, - буркнул Милрад, глядя на монеты.
Двадцать леев? За один только завтрак? - Мы, знаешь, пуганые. А брат твой
тоже того, ну, моется по уграм?
Рыцарь удивленно приподнял светлые брови:
- Да. А что такое?
- Ну так мне резона нет его обсчитывать. Я на одной воде, знаешь ли,
прокормлюсь.
- Прокормишься, - храмовник кивнул, - а помолиться все-таки не забудь.
Развернулся и ушел. Дверь негромко хлопнула. А Милрад, прибрав
деньги, развалился на стуле и задумался, когда же он успел проболтаться,
что пренебрег сегодня утренними молитвами?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг