медленная гниль точит всех, кто живет внизу. Лучше всего было бы, если б
эти люди, считавшие себя рыцарями ордена Храма, так никогда и не
встретились со своими братьями.
Жаль, в жизни редко бывает как лучше. Обычно - как получается.
Артур, чтобы добраться до Шопрона и попросить помощи, в одиночку
проделал путь, на который не отважился бы никто из братьев Единой Земли.
Отчасти, конечно, потому, что братья знали, сколько нечисти бродит по
Развалинам, какие твари населяют Пустоши, а уж о том, что живет в Цитадели
Павших, и говорить не приходилось.
Отчасти.
Сэр Герман никогда и ни за что не отправил бы по бездорожью даже
сотню бойцов. Когда у тебя под рукой всего десять тысяч, не станешь целую
сотню отправлять на верную смерть.
Артур добрался до Шопрона живой и невредимый. Позже выяснилось, что
по дороге он разнес капище друидов. Всех убитых похоронил по христианскому
обычаю... Добрый мальчик, ничего не скажешь. Нечисть от этого места до сих
пор шарахается, а ведь сто лет прошло.
Приехал. Пересказал донесение.
Сэр Герман помнил.
Когда он понял, чего хочет от него, командора Единой Земли, неведомый
приор полузабытого монастыря, не поверил сначала. Через Ледяной перевал
шла армия, армия, состоящая из людей, и настоятель - священник - просил
другого священника оказать ему помощь в убийстве.
Туда можно было отправить Недремлющих - вот кому убивать себе
подобных не возбранялось: и убийство, и защита людей входили в их
обязанности. Но, слушая подробности о количестве наступавших, об их
вооружении, технической оснащенности, ресурсах и мобильности - грамотный
такой отчет одного военачальника другому, - сэр Герман понял, что тут
Недремлющими не обойтись. Отправь на север хоть все двадцать тысяч
гвардейцев и пятитысячную армию рыцарей Кодекса, в этой войне они ничего
не смогут сделать. А храмовники не убивали.
Людей - никогда.
Были в ордене специальные бойцы, чьи грехи брали на себя избранные
капелланы, но бойцов тех насчитывалось десяток на весь орден.
- Ты понимаешь ли, мальчик, чего хочет от меня твой командор? -
спросил сэр Герман.
- Брат Артур, - строго поправил его гонец и добавил, тщательно
выбирая слова:
- Я не хорошо знаю вашу речь. Мы просим. Вы помогаете?
Он почти не знал языка.
Он свободно говорил и читал на латыни, греческом, иврите и каких-то
сложнейших восточных диалектах, он разбирался в "языке магов" и как родные
знал древние, до Дня Гнева существовавшие наречия, он был полиглотом, но
об этом сэр Герман узнал гораздо позже. А тогда понял только, что
прибывший с севера гонец пересказал ему послание своего настоятеля, не
понимая, о чем говорит. Что он с трудом способен связать два слова на
языке объединенных княжеств.
"Высокогорный дикарь..."
***
Отец Лучан запрещал Артуру разговаривать без особого на то
дозволения. "Фанатик, - сэр Герман не знал, смеяться ему или ужасаться
этаким строгостям, - средневековье какое-то..." Ему никто не объяснил
тогда, что есть слово и есть Слово, что невозможно предсказать заранее,
чем обернется сказанное Артуром, что в облике синеглазого мальчишки с
лицом аскета воплотилась непонятная, капризная сила, и сила эта порой дает
о себе знать самым неожиданным образом.
А отец Лучан слишком любил своего ученика и слишком боялся суровых
законов Единой Земли, чтобы рассказать об Артуре хоть сколько-нибудь
подробно. Он, без сомнения, надеялся, что, когда нашествие будет отбито,
рыцари из "Долины" - там, в горах, они называли объединенные княжества
просто Долиной, словно речь шла о территории размером с чайное блюдце, -
уберутся обратно в свои монастыри, и жизнь войдет в обычную колею.
Долгожитель, как и любой маг, отец Лучан, кажется, полагал себя
бессмертным...
Да, он был магом. Интуитивным. И чудеса, которые творил, списывал на
волю божью с необыкновеннейшей легкостью.
Познакомившись с приором, командор Единой Земли долго не мог решить,
как же к нему относиться. То ли отдать на суд рыцарей Кодекса. То ли
закрыть глаза и помнить лишь о том, что все, сделанное отцом Лучаном,
делалось во славу Божию и на благо ордена Храма.
***
Сэр Герман помнил тот бой, помнил поименно каждого из своих бойцов,
сложивших голову на Ледяном перевале, на подступах к Пригорскому тракту.
Он потерял тогда почти триста человек. Отец Лучан - всех. И то, что Артур
остался жив, командор счел знаком свыше. Поиск и толкование таких знаков -
заразная болезнь. И если бы он знал, что синеглазый рыцарь был живым
талисманом монастыря Приснодевы, если бы знал, что в любом его слове, в
любом поступке видели братья-северяне особый смысл, если бы понял, что для
здешних мирян Артур - живой святой, безгрешный посланец Небес, он,
пожалуй, позаботился бы о том, чтоб мальчик присоединился к своим погибшим
братьям. Но откуда бы? Командор Единой Земли подхватил заразу, даже не
подозревая об этом.
Синеглазый чужак, ученик еретика и сам еретик, молчаливый и
замкнутый, все свободное время проводящий в молитве, Артур должен был
остаться в ордене. Да, на него будут коситься. Да, он многим покажется
странным. Да, ему придется нелегко. Но он выжил. Единственный из сорока
братьев. Значит, кому-то это было нужно.
Нелегко, впрочем, пришлось не Артуру. Вот уж кому было наплевать, кто
и как к нему относится. Нелегко пришлось самому сэру Герману.
Он сразу отправил новичка "в поле". Обычная работа: охрана караванов,
зачистка лесных опушек, присмотр за друидами, которые так и норовили
обосноваться где-нибудь и всерьез заняться чем-нибудь гнусным.
Обычная.
Мальчик поначалу казался одержимым. Он сам себе не мог простить, что
уцелел в том бою. Смерти искал. Но куда там! В Единой Земле бойцов, равных
ему, никогда не водилось. Ни среди людей, ни среди нечисти.
Чужак.
Артур-с-Севера.
Артур Северный. Вот это, последнее прозвище, прижилось. Стало именем.
Потом он, вроде, отошел слегка. Кое-кто из братьев даже разговаривать
с ним научился. В смысле, вытягивать слова, кроме коротких "да" или "нет",
в ответ на прямые вопросы.
Сэр Герман решил, что самое трудное позади. В первый и в последний
раз он так решил. И тогда же понял, что, имея дело с Артуром, уверенным
нельзя быть ни в чем. Но кто же мог предположить, что парень свяжется с
интуитами? Нет, не в драку полезет с риском погибнуть, а как раз наоборот.
В ордене снимали голову за меньшее. Несанкционированные контакты с
дикими магами были строго запрещены Уставом. Если же все-таки подобное
случалось, и рыцарь ради спасения своей жизни или получения важных
сведений вступал в сделку с интуитом, он обязан был доложить об этом при
первой возможности. Дикого мага убивали, а на провинившегося рыцаря
накладывали епитимью. Достаточно суровую, чтобы остальные братья поняли:
колдунов лучше избегать.
Уничтожение их - задача Недремлющих, и незачем храмовникам
подставлять свои головы, сражаясь на чужом поле.
- Как ты посмел? - рычал сэр Герман на Артура, с горечью понимая, что
ругать этого кретина уже бесполезно - слишком далеко разошлись слухи, и
ничего не придумать, чтобы спасти парня от святейшего трибунала. От
костра. Такой боец пропадет! Такой боец... - Как ты посмел связаться с
колдуном и не доложить об этом немедленно?!
- Он маг, а не колдун. А вы бы его убили. - Артур нахмурился. - Мне
это зачем? Он же дите совсем и зла никому не делает.
- Любой, кто занимается недозволенной магией, - колдун. Колдунов надо
убивать. Ты знаешь Устав наизусть, Артур Северный, там черным по белому
написано, как нужно поступать с дикими магами.
- Колдуны - это совсем другое, - в синих глазах не было ни страха, ни
вины, одно лишь удивление, - а магов спасать надо. Они Бога не знают.
- Спасать? - Сэр Герман, обычно спокойный, едва не хрястнул кулаком
по столу, но удержался. Побоялся за столешницу. - Ты идиот! Недоумок!
Любой младенец знает, что колдуны не могут быть удостоены таинства. Они -
нечисть. Они бегут от святых знаков, как оборотни и мертвяки. Они...
- Да не от знаков они бегут, а от вас, - невежливо прервал его Артур,
- вы ж с оружием на них кидаетесь, что им еще остается? А Господу они
угодны. Так же как мы. Как все люди.
- От нас, значит, бегут? - Злость перекипала, превращаясь в яд
похуже, чем у гадюки. - Оружия боятся? А Господу угодны? Откуда бы тебе,
благородный сэр, знать, что угодно и что не угодно Господу? Ты у нас кто?
Его святейшество патриарх?
- Патриарх до Дня Гнева был, - невозмутимо возразил синеглазый
еретик, - а Господь... Ну, я знаю, что ему угодно. Он же со мной. Всегда.
Как имя и душа.
Сэр Герман остолбенел. Прекратил ходить по кабинету и уставился на
Артура так, словно у того появился третий глаз на лбу.
- Как ты сказал? - переспросил он.
- Про патриарха? - уточнил юноша.
- Про Бога, - рявкнул командор.
- Я сказал, что он со мной, - все так же спокойно повторил Артур, -
всегда со мной, как мое имя и моя душа.
- Ага, - сэр Герман кивнул, - угу, - пробормотал ошалело, покачивая
головой. Снова посмотрел на рыцаря. - А не слишком ли самонадеянно с твоей
стороны, дитя мое, утверждать, что Господь всегда с тобой?
- А с вами разве нет? - изумился Артур.
Сэр Герман щелкнул зубами и не нашелся что ответить.
Он спас своего рыцаря от костра. Это стоило трудов, это стоило денег,
но ни разу потом не пожалел командор о том, что не позволил событиям идти
своим чередом.
Богородица действительно улыбалась. Гулял по храму ветер, светились
стены. И кем бы ни был Артур Северный, очень скоро ставший рыцарем для
особых поручений с очень особыми полномочиями, он, право же, был слишком
ценен, чтобы умереть на костре.
"Нельзя относиться к ним как к людям..." Да. Нельзя. И нельзя не
любить Артура, аскетичного фанатика, бешеного еретика, улыбчивого
грешника, невинного и чистого, как будто его предки не вкусили запретного
плода.
И если Бог действительно с ним, если это Божья воля - появление
Артура в Единой Земле в черные для княжеств времена, значит, капеллан
прав: Зло явилось вновь. И Братья вернулись в мир, чтобы совершить
очередное чудо.
Или погибнуть. В конце концов рано или поздно погибают все.
День Гнева
...командир особого подразделения. Всей особости - умение командира
ходить сквозь стены, приказывать так, что нельзя не подчиниться, да
своеобразная биохимия. А в подразделении пять человек: сам командир,
техник, связист, медик и... священник. Священник нужен, потому что на
командира иногда "находит".
Вот как сейчас, например.
В шлемофоне зашептал голос медика:
- Мастиф, тебе нужна передышка. Обойдемся мантрами или пусть
подключается Кристо?
- Обойдемся, - решил Мастиф, присаживаясь у стены, - читай свои
мантры, Илясик.
Он прикрыл глаза, продолжая, впрочем, внимательнейшим образом
сканировать пространство вокруг, а Иляс монотонно забормотал на привычно
непонятной тарабарщине.
"Понимать тебе и не обязательно, - сказал он однажды, когда Мастиф
попросил растолковать, о чем же говорится в нескольких вразнобой
повторяющихся строчках, - я врач, мне виднее. Главное, чтобы работало".
Работало.
И Мастиф однозначно предпочитал заклинания медика молитвам отца
Кристиана. От молитв неудержимо клонило в сон. Желание убивать проходило,
но вместе с ним пропадала всякая охота делать еще хоть что-нибудь.
- Ты бы подумал о чем-нибудь, - попросил Иляс, - не сосредоточивайся
на мантрах.
Да. Сосредоточиваясь, Мастиф начинал сопротивляться, и штатный
колдун, проходивший в документах под обозначением "медик", не мог
преодолеть это сопротивление. Да и кто бы смог?
В Семье у каждого была какая-нибудь особая способность. Дед вот начал
сосать кровь еще при жизни и умел насылать чуму и мор на города и армии.
Сейчас времена изменились, и от нынешних болезней старик шипит и плюется,
но тем не менее, если приспичит, разберется и с ними. Отчим, убежденный
вегетарианец, не имеет дела с людьми, зато повелевает стихиями, и для него
не составляет труда учинить что угодно - от грибного дождичка до
двенадцатибалльного землетрясения. Младший брат, убитый Готом, творил
чудеса с животными и разного рода механизмами. А Мастиф, или, официально,
полковник Невилл Гюнхельд, хоть и не принадлежал к Семье по крови, тоже
кое-что умел. Сквозь стены вот ходил. Жаль, с собой никого взять не мог.
Никого живого. Все-таки вдвоем было бы легче. Рассыпаться на молекулы с
тем, чтобы собраться снова по ту сторону препятствия, совсем несложно,
куда сложнее подчинить себе целую группу людей, особенно религиозных
фанатиков. После каждой подобной вылазки нужен долгий отдых. Настоящий
отдых, а не заклинания и молитвы.
Чтобы не вспоминать о заклинаниях и не мешать Илясу работать, он
вспомнил о молитвах. О первом вечере в замке отчима. В настоящем волшебном
замке. Десятилетний Невилл впервые тогда столкнулся с магией и,
переполненный впечатлениями, уставший от любопытства и восторга,
отправился спать на закате. Он преклонил колени возле своей кровати,
намереваясь поблагодарить Бога за все чудеса, уже случившиеся и еще
предстоящие, и помолиться за отца, чтобы он не скучал по нему и по маме
там, на Небе, а мама вошла в спальню и сказала:
- Не надо, сыночек. Не вспоминай Господа на закате и на рассвете.
Здесь... здесь это не принято.
- Ну как? - поинтересовался Иляс, - лучше?
- Да. Спасибо.
Стало и в самом деле полегче. Чтобы сбросить остатки агрессии, Мастиф
саданул кулаком по стене. Потом шагнул в ту же стену и вышел за спинами
очередной четверки Провозвестников.
- Не двигаться...
СТАРИКАМ ВЕЗДЕ У НАС ПОЧЕТ
В "Звездне" Артур брата не нашел, хоть и договорились о встрече
загодя. Проспал младший? Это сколько ж спать надо: уже и повечерие
отслужили. Артур оглядел переполненный зал, поймал взгляд Брюхотряса и
подозвал его:
- Вина и воды.
Милрад исчез, вновь появился раньше чем через минуту, торжественно
водрузил на стол поднос с двумя кувшинами:
- Отужинать изволите?
- Не изволю.
- Ежели брата своего ищешь, - с легкостью переходя на "ты", сказал
Милрад, - так он не здесь ночует, а вроде дома у себя. А музыкант
колобродит где-то. Вчера всю ночь куролесили. Даже вот и не пойму, прибыль
мне с вас троих или так, баловство.
- Тебе поговорить не с кем? - уточнил Артур, усаживаясь за пустующий
стол с дурацкой табличкой. - Или дело есть?
- Да какое у меня может быть дело к господину рыцарю?
- Тогда вали.
- Ну разве что так, дельце небольшое. Совсем-совсем махонькое.
Артур молча уставился в переносицу Брюхотряса.
Тот плюхнулся напротив и, перегнувшись через стол, зашептал:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг