правитель Эннэма. Тэмир спрыгнул с коня. - Кто он? - Его зовут Ахмази. Он
скопец. Хан брезгливо поморщился:
- Что нужно этому бесполому?
- Он отказался говорить с кем-нибудь, кроме тебя. Тэмир пару секунд
постоял, покачиваясь с пятки на носок и обратно, раздумывая, не отправить
ли обратно наглеца. Но любопытство пересилило:
- Приведи его ко мне.
Эннэмец был толст. Отвратительно, безобразно толст. И довольно высок.
Он вошел в просторную юрту, перешагнув веревочный порог, и Тэмир
поморщился. Хан не любил скопцов. И еще больше он не любил людей, которые
не следили за собой, позволяя телу расплываться в бесформенную тушу.
"Его и лошадь не унесет", - мелькнула брезгливая мысль.
Ахмази поклонился. Тяжело опустился на войлочную кошму.
- Дела подождут, чужеземец, - процедил хан. - Сначала поешь и выпей.
- Благодарю, - тонким голосом, совершенно не подходящим к его
огромному, оплывшему телу, ответил скопец.
И Тэмира снова передернула брезгливая дрожь. Степняки убивали
евнухов. Такие люди не стоили того, чтобы жить. Жизнь была им ни к чему.
Ахмази сидел напротив Тэмира и рассказывал что-то легкомысленное,
вполне приличествующее беседе за столом.
Тэмир наблюдал за скопцом и разочаровывался чем дальше, тем больше.
Любопытство исчезло, а брезгливость лишь усиливалась, хоть и был правитель
Эннэма аккуратен в еде, знал, как вести себя, не позволял себе обожраться
до скотского состояния, когда переполненный желудок мешает не то что
дышать - думать.
Нет, хан жалел уже о своем решении принять его. Обычный раб города.
Еще и скопец к тому же.
Обед закончился. Подали сладости, напитки и кальян.
Тэмир глотнул вина и посмотрел на Ахмази:
- Говори, джэршэит. Только покороче. Визирь отложил вяленую грушу:
- Ты собираешься снова обойти полмира. Обойти с Ордой. Я хочу стать
под твой бунчук. Встать вместе со всем Эннэмом.
Он поднял взор на хана.
И Тэмир увидел в его глазах знакомый огонь. С таким огнем в глазах
воины шли в последнюю безнадежную атаку. С таким огнем его багадуры
покорили когда-то полмира.
Перед Тэмиром сидел воин. Воин, с которым не страшно пойти в самый
отчаянный бой. Хан улыбнулся:
- А не боишься гнева своего Джэршэ? Ведь мы - язычники.
И Ахмази улыбнулся в ответ:
- Нет, хан, не боюсь.
Империя Айнодор. Астальдолондэ
В Астальдолондэ входил трехтысячный военный отряд. Никто не обратил
на это внимания. Сюда часто заходили отряды - погрузиться на корабли для
военных операций на море.
Два дня назад Эльтару, коменданту порта, пришла срочная депеша из
Лассэдэлла. Депеша за личной подписью императора. А вчера все в
Астальдолондэ узнали сногсшибательную весть из столицы: принц Элеман
проклял страшным проклятием всех и каждого на Айнодоре. А потом, видимо, в
запале, проклял и сам Айнодор. Никто ничего не понимал. Но моряки,
приехавшие из столицы, клялись и божились, что все так и есть.
Астальдолондэ с нетерпением ждал новостей. А тут какой-то отряд.
Естественно, что его не заметили.
Депеша же, доставленная коменданту, состояла из одной фразы:
"Предоставить бывшему принцу Элеману столько кораблей, сколько он
потребует".
Эльтар перечитывал депешу, наверное, уже в сотый раз, когда дверь его
кабинета распахнулась. В дверях стоял капитан гвардии Наргиль.
- Капитан. - Эльтар поднялся навстречу столь высокому гостю.
- Наргиль, тысячник отряда Элидора, - небрежно отсалютовал тот. -
Комендант, нам нужны корабли для переправки нашего отряда в Грэс.
- Какого отряда?
- Отряда Элидора.
- Ничего не понимаю. Кто отдал приказ об отправке на Материк такого
крупного отряда?
- Никто. Мы добровольцы. Эльтар запутался окончательно:
- Какие еще добровольцы? Кто такой этот Элидор? Почему вы находитесь
в этом отряде? Его Величество и Совет знают об этой экспедиции? Они
согласны?
Наргиль дождался, пока комендант выдохнется, и честно попытался
ответить по порядку:
- Обычные добровольцы. Элидор - наш командир. Я тоже доброволец.
Император и Совет о нас знают. А согласны они или нет - нас не волнует.
Эльтар опустил взгляд на депешу, которую он все еще держал в руке,
пытаясь найти поддержку хотя бы в бумаге, подписанной императором.
- Постойте! Элидор - это бывший принц Элеман?
- Верно, - доброжелательно улыбнулся тысячник.
- Корабли будут. - Комендант облегченно вздохнул и махнул рукой в
сторону кресла. - Присаживайтесь, капи... э-э, тысячник.
- Благодарю, но я спешу. Командир попросил передать вам, что будет
очень признателен, если мы выйдем завтра на рассвете.
- Но у меня нет столько свободных кораблей.
- Вы что-то не поняли, комендант. - Собравшийся уже уходить Наргиль
снова повернулся к Эльтару. - Мы выйдем завтра на рассвете в любом случае.
И командир в любом случае будет вам очень признателен. Даже мертвому.
***
Через час Астальдолондэ напоминал захудалый монастырь,
осчастливленный посещением Хранителя. Правда, это сравнение приходило в
голову только Элидору. Все остальные сравнивали город исключительно с
потревоженным ульем, взбесившимся табуном или разворошенным муравейником.
Проклявший всех принц был в городе. Да не один, а в компании трех
тысяч бойцов. Которые, похоже, тоже сошли с ума. Все как один. Они
требовали кораблей. И комендант дал им все, что смог найти.
Готская империя. Путь в столицу
Приказ был ясен. В Готхельм. Любой ценой в Готхельм.
Его нельзя было выполнять, этот приказ. Но и не выполнить его было
нельзя.
А "любой ценой" истолковал шефанго так, как счел нужным. На это у
него еще хватало сил. И свободы хватало. Независимости отпустил ему
неведомый владелец Паучьего Камня ровно столько, сколько нужно было, чтобы
понимать весь ужас своего положения.
- Летя на запад по ухоженной, мощеной дороге, Эльрик заставлял себя
не думать о том, что ждет впереди.
"Любой ценой". Вот это ему понравилось. И попытки солдат на заставах
остановить несущегося на обезумевших лошадях всадника заканчивались...
Для них - совсем заканчивались.
И ничего уже не было потом.
Добираясь до столицы империи, Эльрик убил больше людей, чем за два
года службы в Эзисе. И потерял счет загнанным лошадям. Он спешил. И слухи
не успевали опередить его. И некому было предупредить дисциплинированных
готских вояк о том, что не шефанго это мчится по дороге, в грохоте копыт и
хрипе задыхающихся коней. Что смерть это летит, принявшая обличье
красноглазого нелюдя.
И длинные, не заплетенные в косу - просто собранные в "кентаврийский
хвост" - волосы бились за спиной императора, как хвост кометы, сеющей
ужас, несущей проклятие.
Когда до Готхельма оставалось несколько часов пути, Эльрик остановил
очередную пару скакунов. Выводил, их. Расседлал. Дал остыть и напиться.
Потом побрился. Вымылся в холодном лесном ручье. Вычистил одежду. И
стал заплетать волосы в высокую косу. Тщательно. Аккуратно. Как будто это
было самым главным в его жизни.
В Готхельм въедет шефанго. Это он уже понял. Не хватило сил
сознательно отпустить Зверя.
Испугался?
Может быть.
Ведь любой шефанго с молоком матери впитывает ужас перед черной
яростью.
А может быть, надежда действительно умирает последней.
Эльрик почистил коней. Одного отпустил. Второго заседлал. Расчесал
ему хвост и гриву. Сел верхом и ровной рысью отправился в город.
Стража на воротах пропустила его, не задавая вопросов. Хуже того,
солдаты отсалютовали копьями и взяли "на караул", когда шефанго проезжал
под высокими каменными сводами.
Готхельм был обнесен тремя стенами. Столица империи росла постоянно,
но готы никогда не ленились укреплять новые кварталы.
И через вторые ворота Эльрик проехал как почетный гость, в
перекрестье взглядов, под сдавленный шепот в спину.
Если бы он мог видеть себя со стороны, он понял бы, почему гордые
готские бойцы так почтительны к нелюдю. Но он не видел.
Перстень императора грел левую руку, магия его начала работать без
приказа, окружая шефанго ореолом Власти и Могущества.
Эльрик не чувствовал этого.
Зато чувствовал, как леденит другой перстень, в оплавленной
серебряной оправе. Холод этот пронизывал до самого сердца. И била
невольная дрожь. И с пронзительной, до воя, до крика, тоской вспоминалось
солнце в Степи.
Эльрик ухмыльнулся, проезжая под третьими воротами. И копья дрогнули
в руках стражников.
Мимо них проследовал властелин, как видение, как тягостный кошмар. А
ведь в Готхельме никогда не боялись Властвующих.
Во дворе курии шефанго спрыгнул с коня, бросил повод в руки
подоспевшего конюха, проигнорировал вежливые - почему-то напомнившие Ямы
Собаки - поклоны встречных рыцарей. Он вошел в каменный холл, из которого
поднималась наверх широкая мраморная лестница, не застеленная ковром.
К тому времени как "Бичи" поняли, кто миновал их, к тому времени как
вспомнили они цвет мертвых глаз и белую, змеящуюся по плащу, длинную косу,
к тому времени как сопоставили рыцари увиденное с тем, что пережил орден
всего пять лет назад - пережил или выжил, это трудно было решить с ходу, -
Эльрик уже входил в кабинет сэра Зигфрида.
И сумрак, царящий здесь, в северной части здания, за задернутыми
темными шторами, сумрак этот заледенил.
Не сознавая, что делает, шефанго зябко запахнулся в широкий кожаный
плащ.
- Что, холодно? - участливо поинтересовался сероглазый человек,
удобно устроившийся в высоком резном кресле. - Рад наконец-то
познакомиться с тобой, нелюдь. А ты и вправду похож на демона. Интересно,
демоны способны чувствовать боль?
Способны. Чувствовать боль способны все. И все стало болью. И пытка
длилась вечность. А потом еще вечность. И сознание рвалось в окровавленные
клочья, но не могло покинуть тело и билось в судорогах, раздираемое
ледяными осколками пронзительной, чистой боли.
- Примитив, - прохрипел Эльрик, слыша, как хрустит во рту крошево
собственных зубов. Попытался встать. Не смог. И весь сосредоточился на
том, чтобы заставить тело подчиниться.
Поднялся, цепляясь за стену.
- Ты... мог бы выдумать что-нибудь... получше. Смертный.
Зигфрид молчал. Смотрел с интересом.
Эльрик понимал прекрасно, что если отлепится от стены - ноги не
удержат. Но и стоять так, вцепившись пальцами в резьбу на деревянных
панелях, было унизительно.
"Вспомни хисстара, Торанго".
Гот воспользовался перстнем точно так же, как Эльрик в Башне. Пытать
с помощью магии проще и эстетичнее.
Император хмуро улыбнулся. Сделал шаг к генералу. Качнулся, но устоял.
- Кресло Его Величеству, - вполголоса произнес Зигфрид. И кресло
действительно появилось. - Садись, - кивнул гот.
Эльрик не сел - упал, скривившись от новой вспышки боли. Холодным
ужасом накатило:
"Опять?!"
Он даже не заметил, что стиснул зубы, готовый удержать крик. Впрочем,
кажется, это у него не слишком получалось. Вспомнить не смог.
- Да не бойся. - Гот покачал головой. - Уже все. Мне просто нужно
было наказать тебя.
- Надо думать, я сильно тебя обидел, - медленно проговорил шефанго.
Слова давались трудно, как будто позабылись все разом. - Хорошо, если так.
- Знаешь, - задумчиво сказал генерал, и серые глаза его стали
мягкими, словно потеплели, - мы с тобой и вправду похожи.
- Я никогда не пытал. - Подкатила тошнота, и Эльрик на секунду
прикрыл глаза. - У меня для этого всегда были палачи. Рабы.
- Хочешь сказать, что я тоже палач? Или раб? - Зигфрид кивнул. -
Опрометчивое заявление.
За окнами была ночь. И свет уже не просачивался в узкие щели между
портьерами.
Генерал поднялся из кресла. Достал из резного, красного дерева
шкафчика бутылку с вином и два кубка. Разлил. Протянул один из кубков де
Фоксу:
- Это хорошее вино. Эллийское.
- Да пошел ты, - вяло посоветовал Эльрик. - У тебя ко мне дело или ты
заставил меня скакать через всю страну, чтобы "наказать"?
- Пей, - спокойно сказал генерал. И все встало на свои места. Точнее,
де Фокс вспомнил свое место. Потому что не смог отказаться и даже
отвернуться не мог, чтобы не видеть, как он, он сам, послушно берет кубок.
- Молодец. - Зигфрид с удовольствием сделал глоток. - Теперь к делу.
Тебе нужно подлечиться, сам понимаешь. Но это сделают здесь, в Готхельме.
После ты отправишься к себе в империю. Хватит уже шляться по Материку,
пора вспомнить, что ты правитель. А сейчас мне нужен твой Меч. Мне
плевать, что он там собой представляет, но Рилдир зря не посоветует. Отдай
мне клинок.
И это тоже был приказ.
Но выполнить его Эльрик не мог. Ведь Меч остался притороченным к
седлу Тарсаша. А скакун сгинул где-то на перевале Великих Западных гор.
Только вот не выполнить приказ Эльрик тоже не мог.
Зигфрид еще успел бросить на шефанго изумленный взгляд, пытаясь
сообразить, не потерял ли Торанго разум от боли и отчаяния...
Один только взгляд.
Пальцы сжались на витой рукояти, пачкая ее черным.
И сгинуло наваждение.
Но последний приказ генерала еще звучал, не успев рассыпаться в прах,
в сиянии стройного лезвия. Приказ гласил:
"Отдай". Острием вперед, колющим ударом, грубым, страшным при работе
двуручным мечом, Эльрик двинул клинок вперед и вверх, нанизывая Зигфрида
на пылающее лезвие.
- Тасх рессе! - И перевел, глядя в широко распахнувшиеся ледяные
серые глаза:
- Возьми. Только тогда гот закричал.
- Я никогда не пытал. - Эльрик медленно поворачивал Меч в теле
Зигфрида, и ноздри его раздувались, вдыхая запах крови. - У меня были для
этого палачи...
Охрана беспомощно била в тяжелую двустворчатую дверь. Зигфрид кричал.
Крики раздражали, и Эльрик сделал так, чтобы голос гота не был слышен.
- Но здесь у меня нет палачей. - Шефанго двинул Меч вверх, расширяя
рану. Серые глаза человека были полны боли и безумия. - Кроме тебя. -
Новый поворот клинка. - А ты немного занят.
Он рывком выдернул Оружие из тела генерала. Тот упал на пол. Живой.
Все еще живой. Хотя казалось, что крови из него вытекло уже больше, чем
может быть в одном человеке.
- Кровь - это жизнь, - равнодушно заметил де Фокс. По-прежнему не
вставая с кресла, он одним движением клинка отрезал Зигфриду руку. Ту, на
которой был старший перстень.
- Очень хороший Меч, - тихо сказал Эльрик генералу. - Он режет
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг