обязательно спросит.
Ула утащила Гота к камбузу сразу после отбоя. Усадила на скамейку и
сама села рядом.
- Ну что? - спросила с любопытством. Без особой тревоги. Ясно было,
что ничего страшного не случилось. Вдвоем улетели, вдвоем прилетели,
спокойно занялись делами. Дитрих сказал, конечно, что с завтрашнего дня
Зверю предстоит двое суток гауптвахты, но это за безобразную выходку в
ангаре. А так все в порядке, - Ты узнал, кто он?
Гот смотрел на нее, размышляя. Краем сознания отметил, что сейчас и
вправду похож на Зверя. Тот так же рассматривал его самого, если не мог
ответить с ходу. Смотрел и молчал. О чем он думал, интересно?
"О чем он думает, интересно? - Зверь сидел у стены лазарета, в
прозрачной тени. Сумерки - его любимое время, когда свет обманчив и образы
расплывчаты, когда можно оставаться невидимым, не скрываясь от чужих глаз,
можно наблюдать и не быть замеченным, читать по губам чужие слова, читать
во взглядах чужие мысли, - о чем думает человек, собираясь солгать?"
У Гота совершенно невыразительное лицо. Даже глаза прозрачные, взгляд
проваливается в глубину, и зацепиться не за что. Холод и чистота. С Улой
все намного проще. У нее много разных улыбок, она морщится, или щурится,
или покусывает губы. Хитрое круглое личико, смешливые глаза, лисица
веснушчатая. Смотрит на Гота снизу вверх, пытливо и с любопытством.
Неприятностей не ждет.
"Сказать правду! - Гот откинулся спиной на стену камбуза. - И как она
отреагирует?
Умная девочка, умная и необычная. Поведение женщин и так-то сложно
предсказывать, а уж с Улой вообще ничего нельзя предположить заранее.
Узнает правду и... нет, не испугается, эта малявка не из пугливых, но
взыграет в ней нормальная человеческая порядочность... В этой не взыграет".
Гот улыбнулся. А Ула нахмурилась, еще не встревоженно, но уже чуть
сердито - она ведь почти готова к мысли, что Зверь - опасный преступник.
И, несмотря на это, пристрелит любого, кто попытается его обидеть.
Майор в лицах представил себе картину: Ула заступается за Зверя. Сто
шестьдесят сантиметров рыжей ярости и сероволосая улыбающаяся смерть.
Жуткая парочка.
Гот не сдержал смешок, и Ула стукнула себя кулаком по коленке:
- Ну? Что тут смешного? Кто он?
- Да преступник, преступник. - Дитрих заглянул в серые с прозеленью
глаза. - Как он сам говорит, выродок. А мы с тобой теперь соучастники.
Если, конечно, ты не собираешься прямо сейчас звонить в полицию.
- Преступник? - переспросила Ула. - Что он сделал?
- Имел несчастье родиться не таким, как другие. Они говорили
по-немецки, и Зверь считывал разговор с легким напряжением, иногда
запаздывая на слово или два.
- Его способности! - озаренно проговорила биолог. - То, что видели
мы, - далеко не все, да? Он очень ценен и интересен и, как любой
нормальный человек, не хочет становиться лабораторным животным.
- Ты на удивление логична, - одобрительно кивнул Гот. - Зверь,
правда, сказал, что бежит не от исследователей, а от людей, которые хотят
заставить его на них работать.
- Мафия?
- Излишнее увлечение детективными романами?
- Лучше детективные, чем дамские. Но кто еще может ловить его с такой
целью?
- По словам Зверя, полиция. И, я думаю, он говорит правду.
Зверь рассмеялся беззвучно. Гот, верящий чувствам романтик, да если
бы ты знал всю правду!
Кого же ты убил, что так прячешься?
Конкретный вопрос и очень расплывчатый ответ. Кого убил? Зверь мог бы
вспомнить. Все сорок человек, насмерть замученные во время Ритуалов, имели
имена. И четверо убитых помимо жертвоприношений за то, что они помешали
магистру. И два десятка уничтоженных просто потому, что требовали того
обстоятельства. И те, кого убивали волки.
И двое алкоголиков, погибших вообще ни за что. У них у всех были
имена. Правда, далеко не каждого Зверь знал по имени.
Он сбился со счета лишь однажды, на берегу Иссык-Куля. Не знал,
скольких загрызла в ту ночь его стая. И еще... после смерти магистра,
когда двое суток бесчинствовал в Екатеринбурге, убивая всех и вся. Убивая
так, как нравилось ему. Без оружия, без насилия, одними только словами.
Сколько их было, отдавших ему свой посмертный дар? Много. Напрягшись,
можно припомнить и их тоже, каждого в отдельности, со всеми их мыслями,
чувствами, надеждами... И удивлением в момент, когда отказывало сердце,
рвались сосуды в мозгу, ломались, хрустнув, шейные позвонки... Как
по-разному все умирали. Главное было оказаться поблизости в момент смерти.
Интересно, сколько времени ушло у Весина на то, чтобы понять: Зверя
давно нет в городе? А люди умирают, потому что срабатывает
программа-резидент. Ведь срок действия внушения ничем не ограничен.
Если бы ты действительно хотел знать, Гот? И если бы услышал правду?
Что бы ты сделал, пилот?
Впрочем, на этот вопрос ответ был однозначным.
- Как его зовут на самом деле? - Ула спрашивала уже из чистого
любопытства.
- А вот этого, - Гот разом посерьезнел, - нам лучше не знать. Если
вдруг мы каким-то чудом вернемся на Землю...
- Ты собираешься сдать его полиции?
- "Сдать", - майор поморщился, - слово плохое, но верное. Я обязан
буду сделать это, если узнаю слишком много. Ведь наверняка они состряпали
для его поимки какие-то псевдозаконные основания. А пока... все, что у нас
есть, это информация о том, что Зверь не является Азаматом Рахматуллиным.
Кстати, бездоказательная, ты ведь сама сказала, что файлы с личными делами
оказались испорчены. А доверять женской памяти... - он пренебрежительно
покачал головой, - я бы не стал.
- Я бы тоже, - задумчиво произнесла Ула, - особенно в стрессовой
ситуации.
Зверь медленно-медленно поднялся на ноги, неотличимый от сумеречной
тени, такой же призрачный и бесшумный. Скользнул вдоль стены и словно
растворился в воздухе.
Все, что сказано, - услышано. Но не все услышанное осмыслено. Есть
над чем подумать. Но, черт побери, почему Бог, кем бы он ни был, не создал
людей абсолютно одинаковыми. Насколько тогда все было бы проще!
***
Ящеров отстреливали, туши грузили в вертолет и отправляли в лагерь.
Проводили зачистку местности, правильную, как в учебниках. Лес в
предгорьях уже выгорел, и черная от сажи земля медленно остывала. С
границы выжженной зоны поспешно отступали выжившие деревья. Раз в два дня
землю обливали кислотой, чтобы на удобренной золой почве не выросли новые
чудовища. Работа муторная, но необходимая. Охотиться на ящеров было
намного интереснее.
Десять бойцов прочесывали горы вокруг рудника. Командовал охотниками
Джокер. Он безошибочно выводил отряд на лежбища рептилий. Тяжелые на
подъем, твари обычно даже взлететь не успевали, так и падали под
выстрелами, пару раз беспомощно взмахнув огромными крыльями.
Кладки яиц сжигали.
- Убивать можно отсюда и досюда. - Джокер обвел на карте район гор,
включающий все шесть указанных Зверем лежбищ, - Дальше нельзя.
- Почему? - поинтересовался Гот.
- Мало их останется, - ответил Джокер.
- Да пусть хоть совсем передохнут. Маленький негр поджал губы и
укоризненно посмотрел на командира:
- Спроси Улу, что будет, если их мало останется.
- Ладно. - Гот резонно решил, что ему проблем хватает и помимо
экологического равновесия на Цирцее. - Но этот сектор зачищайте набело.
- Яволь! - ответил Джокер. Гот хмыкнул, но промолчал.
Ящеров отстреливали. Костылю нравилось это занятие. Он знал, что
хорошо стреляет, не хуже всех остальных, а, может, даже и получше, если не
сравнивать себя с Кингом или Пенделем. Он чувствовал легкое приятное
волнение, когда ловил зубастую голову крылатого монстра в перекрестье
прицела и плавно, обязательно плавно, нажимал на курок.
Миг, и только брызги летят из обрубка шеи, а крылья твари еще хлопают
заполошно. Весело.
Еще веселее было бы просто облить горы напалмом. Но Гот не позволил.
Ящеры не только опасны для строителей, ящеров еще и есть можно. А после
напалма или какого-нибудь яда из лаборатории Улы о мясе говорить уже не
придется. Ну и ладно. С напалмом и кислотой в джунглях оттянулись - до сих
пор горит.
Очередное лежбище. Пять крупных монстров и стайка детенышей. Дурные
твари. Даже охрану не выставляют. Вот моржи или тюлени, например,
обязательно на границе лежбища ставят часовых. Или кладут? Моржи ведь
лежат. И тюлени тоже. Ящеры, правда, видят дальше. И двигаются быстрее.
Костыль видел в зоопарке моржа. Медлительная туша, пока в воду не прыгнет.
А на земле к нему вплотную подойти можно - не разглядит.
Эти внимательнее.
Так что на позиции для стрельбы выходили осторожно, почти ползли.
Джокер требовал предельной точности выстрелов. Если с первого раза ящер не
погибал, маленький солдат приходил в ярость, а Гот, выслушав его вечерний
доклад, отправлял неловкого стрелка на разделку туш. Так что стрелять
старались аккуратно.
Все бы ничего, но у Костыля засбоило что-то в системе охлаждения
брони, и теперь он сильно потел, особенно когда приходилось то ползком, то
бегом лазать по горам. Давно нужно было доложиться Пенделю. Во-первых, он
командир отделения, во-вторых, это его работа - неполадки устранять. Да
все как-то руки не доходили или ноги. Что-нибудь обязательно мешало.
Пендель ведь ругаться начнет. Обзовет как-нибудь. Спросит, почему
сразу не доложил. Они все ругаются: и Гот, и Пижон, и Лонг. Все им не так.
Сами ничего объяснять не умеют, а ругаются. Вот Зверь не ругается. Зверю
можно было бы рассказать о том, что с броней проблемы, но его последнее
время не поймать. С утра до ночи он летает - у него в джунглях возле шахты
дела какие-то, а с ночи до утра в рейхстаге торчит. К нему туда соваться
боязно - там Кинг, Кинг смеяться начнет. И Костыль уже четвертый день
маялся, каждый раз, как пот начинал щипать глаза, клятвенно зарекаясь, что
уж сегодня-то...
"Уж сегодня-то обязательно. - Он поморгал, устроился поудобнее в
ложбинке между двух камушков. Лежбище отсюда было как на ладони. Взрослые
ящеры просматривались очень хорошо. Мелочь, скучковавшуюся ближе к скале,
Костыль не видел. Но это была не его забота. Детенышей взялся отстрелять
сам Джокер. Пока он на позицию не выйдет, можно передохнуть.
Костыль оглянулся украдкой: никого из десантников поблизости не было.
Слава богу! Он поднял прозрачный щиток шлема, снял перчатку, достал из
рукава носовой платок и принялся вытирать мокрое от пота лицо.
В этот момент Джокер и скомандовал начать стрельбу.
На какие-то секунды Костыль замешкался, натягивая перчатку. За эти
секунды один из маленьких ящеров выскочил из-за камней, зашипел яростно и
вцепился Костылю в палец. В следующую секунду звереныша в клочья разорвал
выстрел Джокера. А еще мгновение спустя мат все того же Джокера оглушил
Костыля.
Ладно хоть ругался черномазый не из-за снятой перчатки. Такую мелочь
он, похоже, не разглядел. Ругался Джокер из-за места, которое выбрал
Костыль.
Все ему не так! Сам бы и показывал, откуда лучше стрелять. Он в своих
джунглях только и делал, что охотился, у него опыта больше, вот пускай за
всех и думает. Пигмей хренов! Только-только с дерева слез, а туда же,
орать!
Она чувствовала себя виноватой. И поэтому настроена была агрессивно.
Почти враждебно. Так странно... Раньше отношения с женщинами не доходили
до стадии выяснения отношений. Так уж складывалось, что женщины или
умирали, или теряли его. Ула - первая. И опыта катастрофически недостает.
Что она предпочтет? Что она хотела бы услышать? Сделать вид, будто
ничего не случилось? Нет. Как раз этого Уле не нужно. Ну ладно. Чего хочет
женщина, того, как известно, хотят все остальные. Куда же денешься?
Зверь улыбнулся.
Ула облегченно вздохнула: наконец-то он ее увидел. А то стоял в
дверях и смотрел в пустоту. Ей показалось, что в лаборатории от этого
взгляда иней выпал. Уж лучше пусть жжет своими глазищами, чем так... когда
холодно.
Кстати, чему это он улыбается, позвольте узнать?
- И что ты увидел смешного? - поинтересовалась она, пытаясь голосом
скопировать недавний холод его взгляда, - Бесишься, да? Думаешь, я тебя...
- Ула поискала подходящее слово. Нашла:
- Думаешь, я тебя подставила?
Улыбка Зверя из задумчивой стала слегка озадаченной. Он наклонил
голову:
- Что, извини?
- Подставила, - упрямо повторила Ула, - ну, кинула. Сдала. Настучала.
Зверь внимательно слушал. Даже улыбаться перестал. Зато теперь в
глазах запрыгали знакомые бесенята. Такие родные, господи...
- Какой слог! - восхищенно пробормотал Зверь. - Какое блестящее
знание языка! Какой, не побоюсь этого слова, синонимический ряд!
- Ненавижу! - Ула выскочила из-за компьютера. Кидать в Зверя чем бы
то ни было не имело смысла, это она давно усвоила. Драться с ним тоже
бесполезно - максимум, чего удавалось добиться, это не просто беспомощного
висения в воздухе на расстоянии вытянутых рук - его вытянутых РУК, у-у,
дылда! - а висения в воздухе вверх ногами. Или вниз головой. Это уж кому
как нравится.
Ула топнула ногой и села обратно:
- Ты специально надо мной издеваешься?
- Да, - кивнул Зверь. - Ты такая смешная, когда сердишься.
- Скотина!
- Я не был бы столь категоричен. - Он пожал плечами, не рискуя,
впрочем, приближаться. - Какая же из тебя скотина? Так, скотинка. Живая
такая, непосредственная...
Все-таки она бросила в него пластиковую стойку для пробирок. И
конечно же не попала.
- Еще что-нибудь есть? - поинтересовался Зверь, поднимая стойку. -
Бросай уж, чтоб я сразу все подобрал.
Он отлепился от стены и пошел к ней, по пути уложив метательный
снаряд на полку, к другим таким же. Подошел. Присел рядом с креслом,
заглянул в глаза:
- Ну? Будем драться?
- Я... - начала Ула.
- Ш-ш... - Зверь поднес палец к губам. - Забудь. Ты все сделала как
надо. Это я дурак. Нужно было сразу объяснить тебе, что к чему, а я, - он
виновато поморщился, - с детства биологов боюсь. И врачей. И вообще
рыжих... каштановых, то есть.
Все-таки она его треснула. По затылку. И даже попала.
Ладонь отбила, но настроение сразу улучшилось.
Зверь зажмурился, потом осторожно приоткрыл один глаз:
- Все?
- Все, - снисходительно процедила Ула, - живи пока.
- Можно, да? Ну, спасибо.
- Ты в самом деле не сердишься? Он задумчиво приподнял брови:
- На себя разве что. Перестраховщик хренов. Представляю себе, что ты
подумала, когда расхождения в данных нашла.
- Мне нужно было спросить у тебя.
- Ага, конечно, - Зверь кивнул. - А если б я убийцей оказался?
- Убийцей? Ты? - фыркнула Ула. - Не смеши меня, сержант! Ты от
Фюрера-то до сих пор не отошел, хотя там все сделал правильно, и спас
всех, и вообще... Нет, я тебя не боялась. Просто Дитрих - командир. И я
подумала, что в первую очередь нужно...
- Ты хочешь оправдаться перед собой или передо мной? - прервал ее
Зверь. - Если это нужно для тебя - я слушаю, объясняй. Если для меня, так
я еще раз повторю: ты все сделала правильно.
- Я должна была предупредить, что использую сканер.
- Ничего ты не должна. - Он поморщился. - С чего бы вдруг? У тебя
свой интерес в этом деле, тебе позарез нужно выяснить, что я из себя
представляю, а я всеми правдами и не правдами пытаюсь этому помешать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг