Георгий ГУРЕВИЧ
Все, что из атомов
(ГЛАВА ИЗ НАУЧНО-ФАНТАСТИЧЕСКОГО РОМАНА)
Есть скрытая мудрость в старинных народных сказках, которые мы
снисходительно называем детскими.
Возьмите, например, сказки о скатерти-самобранке, о фее -
исполнительнице желаний или о волшебной палочке. Чародей ударил палочкой,
прошептал страшное слово "абракадабра", и в мгновение ока возник накрытый
стол, нарядный костюм или оседланный конь.
Да ведь это же прообраз... идеи Березовского.
Мы очень мало знаем о молодости этого человека. Он родился в 1909 году
в селе Думиничи бывшей Калужской губернии. Потерял родителей в годы
гражданской войны. Беспризорничал, потом попал в трудовую колонию, оттуда
на рабфак. Стал учителем, преподавал химию в средних школах Ленинграда. В
каких именно школах, не удалось установить. С первых дней войны пошел в
ополчение.
Был ранен под Нарвой, потерял ногу... и выйдя из госпиталя зимой 1942
года, оказался в осажденном Ленинграде.
И вот в пустой, слишком просторной и слишком холодной комнате коротает
дни одинокий инвалид. В железной печурке сгорела мебель, сгорели книги.
Проглотив раз в день кусочек скверного хлеба, инвалид забирается под
одеяло, под пальто и шинель. Чаще он спит, и во сне ему снится еда - моря
супа, хлебные горы... Впрочем, они исчезают, как только отрубишь краюшку
топором.
Проснувшись, человек погружается в воспоминания... как в деревне он ел
сметану деревянной ложкой из крынки, как в рабфаковской столовой ел пюре с
жареной колбасой, как поглощал пирожные в кафе "Север", как уписывал
перловую кашу, сидя на земле у походной кухни. Мысли о еде выпуклы и
навязчивы, резь в животе от них становится сильнее. Живот такой пустой и
впалый, кажется, что сквозь него можно прощупать позвоночник. До
завтрашнего ломтя еще четырнадцать часов. Время тянется нестерпимо
медленно. Только пять минут назад Березовский смотрел на часы.
Чтобы отвлечься от прилипчивых мыслей о хлебе, Березовский сам себе
пересказывает сожженные в печке книги. Но романы странно трансформируются.
На первый план выходят завтраки и обеды. Охотники Майн-Рида бесконечно
жуют мясо убитых антилоп и слонов. Сюда в Ленинград хотя бы одного слона.
Съели бы с клыками вместе. Смакуют тонкие закуски герои Бальзака. Зачем
только они философствуют и флиртуют, отвлекаются от еды, тратят время на
пустяки?
Плесневеют паштеты в подвалах Гобсека. Столько еды загубил проклятый
ростовщик! Плесень, впрочем, можно счистить. Четыре мушкетера, чтобы их не
подслушивали, устраивают завтрак на обстреливаемом бастионе. Интересно,
что у них было на завтрак. Если кормили обильно, Березовский рискнул бы.
И вот в какой-то день в памяти всплывает фантастический рассказ. Сам
Березовский утверждал, что он прочел эту историю во "Всемирном Следопыте",
но в каком номере, не удалось выяснить, и трехтомная библиография Ляпунова
тоже не могла нам помочь. Итак, вспоминается рассказ малоизвестного автора
Юрия Гуркова "Все, что из атомов". Герой рассказа, профессор Знайков,
рассуждает так:
"Конечно, сказка - обман, миф, дурман и все такое прочее. Конь, ситник
с огурчиками, или дворец из ничего - это чистейшая выдумка и нарушение
закона сохранения материи. Однако, если вдуматься, есть тут и разумное
начало. Нам нет нужды обязательно творить из ничего. Важно получить коня и
огурчик. И тут вспоминаешь, что в коне и огурце есть нечто общее: оба они
состоят из атомов и даже примерно одних и тех же - углерода, водорода,
кислорода, натрия и прочих. Расставишь этак - получается нетерпеливый
конь, расставишь иначе - соленый огурчик. Вся задача в том, чтобы
расставить правильно".
И осуществляя идею, профессор построил машину "атомный наборщик",
которая "в два счета и без всяких фокусов" (так и было сказано у Гуркова)
монтировала из атомов любое вещество. У наборщика была клавиатура, как на
пишущей машинке. Когда профессор нажимал клавиши, из кассы поступали
соответствующие атомы. Закончив труд, профессор решил отметить удачу и
начал набирать С2Н5ОН (винный спирт). Он стучал по клавишам целый час и
нацедил только чайную ложечку. Тогда, утомившись, он решил механизировать
стучание. Пристроил кулачок, автоматическое нажимание клавиш и лег спать,
надеясь, что к утру у него будет стаканчик. К сожалению, за ночь буква Н
сработалась, наборщик начал выпускать не С2Н5ОН, а СО - угарный газ.
Профессор во сне угорел насмерть. Пропала и машина. Управдом и дворник, не
разобравшись, снесли ее в утиль.
Березовский усмехается: какая наивная история: нажимаешь клавиши, атомы
размещаются сами собой! Но думы сворачивают на ту же привычную дорогу:
"Чудак этот профессор! К чему было выпивать? Он мог изготовить пищу.
Ведь и пища состоит из тех же простейших элементов: кислорода, углерода,
водорода, азота... Есть в Ленинграде сейчас углерод? Азот? Водород?
Какая идея! Придерживая шинель у горла, голодный в волнении садится на
кровать. Еда! Комната наполнена едой! Азот и кислород в воздухе, иней на
стенках - это водород. Есть и углерод - в паркете, в спинке кровати, в
оконных рамах, в дранке и в штукатурке. Все дело в том, чтобы атомы
расставить по местам, превратить несъедобную древесину в питательную
глюкозу. Увы, мы не умеем. Рядом с пищей мы гибнем от собственной
беспомощности.
Первое чувство у Березовского было удивление. До чего же просто:
переставить атомы. Потом пришел гнев: о чем думали ученые? Ведь знали же,
что фашисты затеют войну. Могли догадаться, что будут осажденные города.
Почему не обеспечили народ атомно-наборочными машинами? Почему не обратили
внимание на "Всемирный Следопыт?"
А могло быть иначе. Рассказ-то ведь вышел в двадцатых годах. За столько
лет можно было изготовить машины. И он, Березовский, не умирал бы с
голоду. Сел бы сейчас за машинку, отстукал бы себе второй ломоть хлеба.
Впрочем, хлеб слишком сложен. В нем много белков, формулы их неизвестны
пока. Но есть пища с достаточно простыми формулами. Сахар, например,
С12Н22О11. Глюкоза еще проще - C6H12О6". Крахмал сродни сахару, но более
громоздок. Его формула пишется - Сn(Н2О)n, где n - большее число. Впрочем,
без крахмала можно обойтись. Не так сложны жиры - соединение глицерина и
жирных кислот. Формула глицерина известна - С3Н8O3, формулы жирных кислот
известны: олеиновая С17Н33СООН, пальмитиновая - С15H31СООН, стеариновая -
С17Н35СООН. Природные масла, конечно, сложнее, химически чистые будут на
редкость невкусны. Но все же съедобны и сытны. Жиры и сахар - приличный
завтрак. Жир нужно еще посолить. Но соль совсем проста - NaCl. Кстати тут
же мыло - соль жирных кислот. Нужны еще витамины. Но формулы многих уже
выяснены. Витамин С - противоцинготный, общеизвестная аскорбиновая кислота
- С6Н8О6, куда проще жиров. Белков не хватает в этом химически чистом
меню. Белки еще не расшифрованы, в них десятки тысяч атомов. Известно
только, что они состоят из аминокислот. Нельзя ли кормить человека смесью
из аминокислот? Нельзя ли, наконец, на атомном наборщике наугад составить
белок? Может и получится?
Будь Березовский физиком, мысли пошли бы у него другим путем. Но он
преподавал химию и в первую очередь подумал о химических трудностях: где
известны формулы, где неизвестны? И как быть со структурой - 13 одинаковых
атомов выстраиваются разные соединения. Кроме того, иные сами собой не
соединяются, требуют подогрева. Другие наоборот - при соединении выделяют
тепло. Если, например, готовить воду из кислорода и водорода, вся машина
будет охвачена пламенем.
Так, лежа под одеялом и шинелью, голодный инвалид перебирал мысленно
клавиши, снабжая голодных ленинградцев блюдами из жира и глюкозы. И не
сразу пришло ему в голову:
- А сколько же... сколько же понадобится времени?
В рассказе Гуркова "наборщик" изготовил чайную ложечку спирта за час...
и за ночь - смертельную дозу угарного газа. На самом деле он не мог этого
сделать. В кусочке пиленого сахара-7 х1023 (700.000.000.000.000.
000.000.000 - семьсот секстиллионов) атомов. Примерно столько же в ложечке
спирта. Если бы голодный Березовский стучал на клавишах круглосуточно от
рождения до смерти, если бы ему помогали все ленинградцы, и даже все
жители земного шара - старики, взрослые и младенцы,- забросив свои дела,
занялись бы сборкой сахара из атомов, все вместе они с трудом изготовили
бы маленький кристаллик сахарного песка.
Лопнул мыльный пузырь. Огорченный мечтатель забился глубже под одеяло.
Точные цифры развеяли мираж. Никогда... никогда проголодавшиеся люди не
смогут изготовить себе легкий завтрак на атомном наборщике. Никогда не
будут стучать в кухнях веселые машинки вроде пишущих. Зря мерз
Березовский, разыскивая несожженные учебники органической химии. Зря
старался, составляя меню из простых по формуле кушаний. Ученые давно
сделали расчет. Бессилие навеки. Березовскому захотелось умереть от
разочарования и тоски.
Все замерло в унылой заиндевевшей комнате. Потом послышался хрип...
тиканье.
Чужой голос сказал гнусаво и грозно:
- Граждане, воздушная тревога!
Зашевелилось одеяло на кровати, показалось худое, остроносое лицо,
горящие глаза...
- Граждане...
Что же он не спешит в укрытие, этот немощный калека? Вот уже заворчали
зенитки на крышах, небо исхлестали цветные бичи. Бухнули разрывы бомб.
Задрожали заклеенные бумагой крест-накрест стекла. Беги, Березовский!
Спасай жизнь!
- А как же радио? - говорит вслух инвалид.
Вот о чем он думает: звук - это колебание воздуха. Ухо воспринимает
частоту от 16 колебаний до 20 тысяч. Диктор сказал: "Граждане, воздушная
тревога!"
Десятки тысяч колебаний отправились в эфир. Но ведь никто не нажимал
десятки тысяч раз клавиши, не стучал десять тысяч раз ключом. Нет же. Нет
необходимости человеку заботиться о каждом колебании. Они возникают и
передаются автоматически. Выходит, и о каждом отдельном атоме думать не
обязательно.
И дальше рассуждает Березовский: "видимо, атомная сборка должна
напоминать радио. Но что такое радио? Принято говорить - радио - передача
звука на расстояние. Но это не точно. Звук не передается, на самом деле он
умирает на радиостанции. Передаются радиоволны, они несут на себе слепок,
отпечаток звука. По этому слепку в приемнике рождается такой же звук,
точная копия голоса диктора. Но это не голос диктора, а только копия. Она
сделана из другого воздуха, из того, что находится в простывшей комнате
Березовского.
Грохочут разрывы, дрожат стены, сыплется известковая пыль. Березовский
не замечает, он торопится додумать. О воздухе. Воздух в его комнате
способен на чудеса. Он может воспроизвести любые звуки: голоса живых,
умерших и народившихся, слова забытых и всех современных языков, пение
соловья и рев доисторического динозавра, все симфонии, в том числе и
утерянные, бормотанье питекантропа и лекции профессоров XXXV века. На
бумаге можно нарисовать все, что угодно, из глины вылепить все, что
угодно. Воздух - это бумага и глина для звуков. Беда в том, что мы не
всегда знаем, как надо его сморщить, как расставить колебания. И даже если
знаем, колебаний слишком много, чтобы лепить их поодиночке. Мы
предпочитаем механически копировать по образцу.
Голос диктора - образец. И во всех комнатах звучат копии: "Отбой
воздушной тревоги!"
Ушли стервятники. Развалили еще несколько зданий, убили еще несколько
голодных. А духа сломить им не удалось. И даже мечты не удалось убить.
Карандаша нет, чернила превратились в лиловую льдинку. Но из-под шинели
выбралась холодная рука, синим ногтем чертит на заиндевевшей стене
неровные линии. Возникает таблица - первая таблица Березовского. Приводим
ее в окончательном виде, как ее сейчас изображают в учебниках. Но,
конечно, в наше время в последнем столбце уже нет вопросительных знаков.
Схема всякого копирования: образец - отпечаток - копия.
Хотим передать Звук Изображение черно-белое для простоты Вещь
Физическая сущность образца Колебания плотности воздуха Колебания
яркости отраженного света Атомы, состоящие из частиц
положительных и отрицательных
Нужно передавать Количество и форму колебаний Количество и силу
колебаний График расстановки частиц, т. е. график колебания
зарядов
Количество деталей (колебаний)До 20 тыс. (2.104) в сек.Не менее
6 миллионов (6.106) в сек. Квадриллионы (1024) в сек.
Передатчик Микрофон Иконоскоп?
Делает отпечаток в видеэлектрических колебаний электрических
колебаний?
Отпечаток доставляетсяв телефонепо радио ?
постоянным током радиоволнами радиоволнами
с частотой 105108 около 1010 не менее 1026
Приемник Телефон Радиоприемник Телевизор?
превращает отпечатокв звукв звукв изображениев заряды -
положительные и отрицательные
Материал для копии воздух в комнате свет от экрана атомы, или
частицы, или вакуум.
Последний столбец пестрит вопросительными знаками. Трудности
неимоверны. И вместе с тем одна уже преодолена. Ясно, что нет
необходимости пересчитывать атомы по одному. На радио это делает за нас
микрофон, в телевизоре электронный луч. Для копирования вещей нужно
что-то, нечто, могущее фотографировать атомы. Что-то, нечто? Пока
вопросительный знак.
Биографы Березовского отмечали редкую способность этого человека
мысленно перескакивать через препятствия. Не преодолел, решения не нашел,
но не остановился, идет дальше.
В самом деле: "Всемирный Следопыт" читали сотни тысяч людей. Многие
заметили рассказ Гуркова, сказали, усмехнувшись:
"Да, неплохо бы такую машинку. Но вот вопрос: как собирать атомы?" И
успокоились: "Нет машинки, не о чем и говорить".
И Березовский не знал - как именно собирать атомы. Но мысленно
перескочив препятствие (допустим, сборка уже изобретена), занялся
следующей проблемой - как управлять сборкой. И нашел ответ - нельзя
управлять вручную, надо копировать механически. Ответ ли? В нем по крайней
мере три вопроса :
Как запечатлеть расположение атомов?
Какими лучами передавать отпечаток?
Как по отпечатку собрать из атомов копию?
Другой на месте Березовского сказал бы: "Вот какие трудности. Нечего и
время терять". А Березовский, мысленно перескочив через три нерешенных
проблемы, задает вопрос: "Допустим они решены. Что это даст в будущем?"
Биографы, академик Тугаринов в особенности, очень хвалили Березовского
за этот полет мысли. Но, возможно, тут была не заслуга, а слабость.
Голодный и одинокий человек, лежа в пустой комнате, мог только мыслить. Он
не был связан ни с институтами, ни с лабораториями, ничего не мог испытать
или проверить. Волей-неволей приходилось обходить все, что требовало
оборудования. Другой, конечно, бросил бы и думать (все равно ничего не
сделаешь в одиночку). А Березовский все мечтал и записывал мечты в виде
таблиц.
Бумаги не было. Из соседней комнаты, где вымерла от голода вся семья,
Березовский принес несколько томов Большой Советской Энциклопедии. На
полях он делал вычисления, на обороте карт и рисунков чертил свои таблицы.
Меню из кушаний с несложными химическими формулами оказалось на обороте
карты Австрии, таблица копирования при статье "Автографы".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг