Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   В отличие от металла каменные конструкции работают только на сжатие. На
сжатие работают столбы и арки. Посмотрите на средневековые соборы - это
песни из камня. В них сочетание столбов и арок. Это шедевр работы на
сжатие.
   Железобетон - материал новый. У него еще нет своих традиций. Он очень
сложен: здесь и твердые камни, и песок, и цементный раствор, и железные
прутья. Мы еще плохо знаем этот сложный материал, на всякий случай для
прочности добавляем лишку, а излишек мстит дороговизной и неуклюжестью. Мы
называем бетон мощным, массивным, а массивность - от нашего неумения. Знай
мы материал до конца, мы создавали бы железобетонное кружево.
   Эти недостатки приходится исправлять чутьем, вкусом конструктора...
   Я чувствую, что деловые люди уже посмеиваются. И совершенно напрасно,
потому что красота и экономичность конструкции одно и то же. Впрочем,
Фредди тоже надо мной смеялся. Он посоветовал не полагаться на чутье, а
лучше взять несколько уроков у старшего инженера бюро. Я так и сделал. И
когда прошел двухнедельный испытательный срок, старший инженер коротко
сказал, принимая у меня очередную балку:
   - Завтра "Уиллела" отчаливает в восемь утра. Она доставит вас прямо на
Пальмовые острова.


   Глава четвертая

   Уже на пароходе я с некоторым смущением обнаружил, что совсем не знаю
страны, где собираюсь прожить несколько лет.
   Не без труда я припомнил, что в прошлом веке Пальмовые острова были
колонией, потом стали независимой республикой, правда, очень послушной
республикой. Несменяемый президент Пальмовых островов любил сниматься в
форме американского полковника, а министр иностранных дел аккуратно
голосовал за нас в Организации Объединенных Наций. Как голосовали бы
остальные жители, я не знаю. Кажется, они были не очень довольны
президентом. Во всяком случае, в наших газетах не реже, чем раз в месяц,
появлялось сообщение о том, что доблестные войска президента на этот раз
уже окончательно и бесповоротно уничтожили партизанские "банды" в
Пальмовых джунглях.
   В пароходной библиотеке я взял справочник, чтобы пополнить свои знания.
Там было написано: "Пальмовые острова находятся к северу от экватора.
Всего в архипелаге насчитывается 7083 острова, из них 4500 не имеют
названия - это коралловые атоллы и скалы. Архипелаг лежит в зоне
тропического климата, среднемесячная температура июня - +27°, января -
+25°. Вывозится: табак, бананы, ананасы, кокосовые орехи, тростниковый
сахар. Все остальное ввозится".
   Пожалуй, я очень мало могу добавить к этим деловым сведениям, потому
что мое знакомство с Пальмовыми островами состоялось так.
   Наш пароход остановился на рейде задолго до рассвета; пассажиров
высадили в катер вместе с целой горой тюков и деревянных ящиков с
угрожающей надписью:
   "Не трясти, не бросать, не кантовать". Пока шла выгрузка, небо стало
голубовато-серым, и на стальной глади океана я увидел синюю полоску берега.
   На причале стояли солдаты - два рослых откормленных молодца с
автоматами на груди. Они стояли, широко расставив голые ноги, увязшие по
щиколотки в песке, и горделиво посматривали на приезжих. А грузчики -
темнокожие островитяне в шляпах, похожих на опрокинутые блюда, с опаской
обходили эти живые монументы нашей военной мощи.
   За спиной у солдат была вывеска "Кокосовая концессия Чилл и К?", а за
вывеской тянулась ровная и низкая песчаная коса без единого кустика. Слева
от нас за колючей проволокой виднелись длинные бамбуковые хижины, видимо,
бараки рабочих, а справа - приземистые одноэтажные бетонные корпуса,
плоские и бледно-серые. Издалека они совершенно сливались с песком. Вот, в
сущности, и все, что я могу рассказать о Пальмовых островах.
   Меня поселили в одном из бетонных корпусов, и там же я начал работать
на следующий день. Я выбрал место возле окна. Отводя глаза от чертежной
доски, я мог видеть пустынный океан, пенные гребешки на волнах, пологий
пляж, бамбуковые бараки за колючей проволокой и двух охранников на берегу,
которые, томясь от жары и скуки, переминались с ноги на ногу.
   Мы начинали работу в семь утра. Только в это время можно было дышать и
соображать что-либо. Ровно в семь старший инженер Клэй, черный от загара,
сухой и нервный малярик, раздавал нам дневные задания: расчет или рабочий
чертеж многопролетной балки, металлической фермы, перекрытия, круглой
стенки резервуара.
   Кто знает, почему Чиллу и К? понадобилось строить столько бетонных
складов и резервуаров для кокосового масла? Я не интересовался этим по
крайней мере первое время. Я был в восторге от того, что работы вдоволь.
   Часам к девяти в комнате становилось душно. Еще через четверть часа
чертежник Джонни (его дразнили Джонни Младенцем) поднимал от доски свое
распаренное лицо и, ругнувшись, вылезал из-за стола, чтобы полить пол из
чайника.
   К десяти уже нечем было дышать. Мы поминутно прикладывались к термосу с
холодной водой или подставляли голову под кран. Это освежало, но ненадолго.
   Как только волосы высыхали, голова снова становилась тяжелой, а мысли
вялыми. Приходилось пять минут морщить лоб, чтобы перемножить двузначные
числа.
   - Неужели шеф не мог найти клочка земли в Штатах? - восклицал Джонни. -
Я изжарился заживо. Здесь могут жить только ящерицы и канаки - эти желтые
обезьяны! (Джонни было лет восемнадцать. Он очень хотел, чтобы его считали
взрослым, а взрослый американец, по его мнению, должен был крепко
ругаться, много пить, развратничать и всячески третировать всех
неамериканцев, в особенности - цветных.)
   - В Штатах не платят таких денег, - отвечали старшие.
   - Попробуй найди там работу! Аллэн расскажет тебе, как это легко.
   - Работать нигде не сладко...
   Много позже я задал Фредди тот же самый вопрос: для чего, собственно,
Чилл устроил свое бюро на Пальмовых островах, в чужой стране?
   Фредди только рассмеялся.
   - Шеф знает, что делает! - сказал он. - В Штатах он на виду. Там сотни
прогрессивных газетчиков. Всем рот не замажешь... Мистер Чилл получил
субсидии? На что? На научные исследования? На какие? А тут Чилл - полный
хозяин. Он господин Доллар. Что он делает у себя за колючей проволокой?
Нас не касается - он платит долларами. Здешний президент сам примет меры,
чтобы охранять покой шефа.
   Конечно, Фредди был прав. Все мы были "господа Доллары" в этой стране.
Не только шеф, но и Фредди, и Джонни Младенец, и я, и даже монументальные
охранники на пристани. Один из них сказал мне как-то:
   - Какой смысл ехать в Штаты? Кем я буду там? Вышибалой в баре, рабочей
сардинкой в метрополитене? А здесь я не сардинка, я господин Американец...
   Эй ты, черномазый, посторонись, ослеп, что ли?..
   В полдень, окончательно осовев от жары, мы прекращали работу.
Начинались томительные часы дневного перерыва - от 12 до 6. Можно было,
игнорируя акул, отправиться купаться, можно было сидеть в комнате, завесив
окна мокрой простыней, киснуть от жары и вслух ругать шефа, тропики,
самого себя, безработицу и Фредди. Можно было, наконец, вышибая клин
клином, провести шесть часов за стойкой в буфете, изобретая необыкновенные
коктейли и посмеиваясь над хвастливыми россказнями Джонни о его
воображаемых романах.
   Я обычно предпочитал первый способ, а наш молчаливый начальник Клэй -
последний. Ровно в двенадцать он забирался на вертящийся табурет перед
стойкой и начинал, как он выражался, атаку на приступ малярии. Часа два
шла ожесточенная молчаливая борьба между алкоголем и лихорадкой. Клэй
глушил болезнь страшными смесями из рома, лимонной кислоты и чистого
спирта (никто из нас не мог их даже пригубить). Затем, после долгой
борьбы, спирт побеждал и болезнь и больного. Клэй, размякнув и опьянев,
впадал в философическое настроение. Пригорюнившись, он подсаживался к
подчиненным и смущал их трудными вопросами.
   - Зачем я пью? - спрашивал он. - Зачем работаю? Зачем живу? Отчего меня
не выгонят? Не знаете?.. Эх вы, молодежь!..
   По вечерам Клэй не работал. В лучшем случае он дремал у себя за столом,
подложив под щеку "Справочник железобетонщика". Все начальство знало это,
вплоть до шефа, но Клэя не трогали. Он был в своем деле артистом, и все мы
разводили руками, когда Клэй двумя словами разрешал безвыходные, казалось
бы, затруднения.
   Пьянство Клэя имело неожиданные последствия для меня.
   Это было примерно через месяц после моего приезда. Уже месяц я
рассчитывал фундаменты и балки для каких-то неведомых сооружений, которые
обозначались у нас: "корпус А, корпус В, корпус X" и т.д. Для чего эти
корпуса, никто не знал, да и не спрашивал. Мы получали двойное жалованье
не за любопытство.
   Но вот однажды вечером, когда воздух был, как парное молоко, а на
темной глади океана золотилась лунная дорожка, кто-то вызвал Клэя к
телефону. Наш начальник, как обычно, дремал, подпирая подбородок ладонями,
и Джонни, хихикнув, сказал:
   - Что же вы звоните? Разве вы не знаете, что он плохо слышит после
обеда?
   - Кто плохо слышит? - Джонни, съежившись, на цыпочках отошел от
телефона.
   Голос Клэя был неожиданно ясным и трезвым, но жесты, как у пьяного, -
порывистые и вместе с тем связанные. Видно было, что перед каждым
движением старший инженер размышляет: "Надо встать. Надо взять трубку
правой рукой".
   Но все-таки по дороге Клэй опрокинул бутылочку с тушью на стол и, не
заметив кляксы, положил на нее руку.
   - Какая схема? - сказал он с досадой. - Корпус Н? Делайте по чертежам
корпуса В. Не понимаю. Какие исправления? Ну, хорошо!
   Он опустился в свое кресло и, морщась от головной боли, провел рукой по
лбу, пятная лицо тушью. Джонни сдавленно хихикнул. Клэй пытливо поглядел
на него, видимо подозревая, что Джонни подстроил какую-то каверзу, потом
на свою черную ладонь, на залитый тушью стол и вдруг улыбнулся добродушно
и беспомощно.
   - Кажется, я пьян, мальчики... придется сходить кому-нибудь из вас. Кто
тут самый толковый? - Он обвел глазами контору. - Аллэн, будьте добры. Вы
знаете, где корпус В? Что? Секретно? Ничего, я отвечаю за это. Я напишу
им, пусть покажут вам лабораторию в работе.
   "Покажут лабораторию в работе!" Наконец-то для меня откроется тайна
Кокосовой концессии. Наконец-то я увижу, какие дела прикрываем мы нашими
балками и перекрытиями! И десяти минут не прошло, как я уже сидел в
кабинете начальника лаборатории - мистера Стоуна и вместе с ним
рассматривал планы корпуса В.
   - Здесь, в электролизном цехе, все будет по-прежнему, - говорил он,
водя карандашом по светокопии. ("Вот как, - подумал я, - электролизный цех
в кокосовом складе!") Нужно только увеличить размеры компрессорной...
   ("Компрессорная! Для чего же им нужен сжатый воздух?") Здесь вы
добавите отверстие для трубопровода. ("По-видимому, воздушного!") Здесь
будут резервуары, а здесь машинный зал и трансформатор при нем. (Я
сообразил, что машины питает током наша центральная электростанция.) Но
самое главное - лаборатория. Как раз сейчас, - он взглянул на часы, -
начинается опыт, и вы сможете увидеть необходимые механизмы в действии.
   Он повернул какой-то рычажок на мраморной доске, и в стене против нас
открылось круглое отверстие, нечто вроде иллюминатора. Я заглянул внутрь и
увидел за выпуклыми стеклами довольно просторную, плохо освещенную комнату
без дверей и без окон, со сплошными зеркалами во всю стену. В комнате было
несколько пальм в кадках, полки с коллекциями, маленькая, изящная антилопа
с тонкой мордочкой и подвижными ушами и даже аллигатор в железной клетке.
Все предметы удваивались зеркалом, и казалось, что перед нами не одна
антилопа, а две и обе они одновременно поднимали голову, переступали
ногами, вытягивали шею.
   Внезапно антилопа (и ее отражение) насторожилась, понюхала воздух и
заметалась по комнате. Потом животное остановилось, прижавшись в угол, и
только тут, перехватив ее взгляд, я увидел то, что пугало ее. В верхнем
углу из небольшой трубки, похожей на дуло ружья, струёй бил пар. В
несколько минут вся комната заполнилась паром - сначала в нем утонул
аллигатор, затем антилопа, потом пальмы и полки.
   - Вот всегда так, - с досадой воскликнул Стоун. - Самый важный момент -
в тумане!..
   - Пробуете ядовитые газы? - спросил я с отвращением.
   Стоун отмахнулся.
   - Что вы! Какие там ядовитые... Обыкновеннейший водород.
   Некоторое время спустя воздух прояснился. Теперь опытная комната
выглядела совсем иначе. Зеркало запотело, пол покрылся тонким слоем
матовой изморози.
   Пальмы поникли, аллигатор спал в своей клетке, и только антилопа
судорожно прыгала по комнате, по временам останавливаясь и опуская голову,
как будто сон одолевал ее.
   - Сто десять градусов! - воскликнул Стоун, указывая на стену, где висел
огромный термометр неизвестной мне конструкции. Светящаяся стрелка стояла
возле 110, даже 112. Нет, уже 113! Температура постепенно понижалась.
   Теперь мне стало понятно все. Корпус В был грандиозной лабораторией по
изучению холода. В электролизном цехе добывали водород из воды. Гигантские
резервуары, которые мы рассчитывали, предназначались для хранения газа. В
компрессорной газ сжимался, а в машинной, вероятно, превращался в жидкость.
   Эта жидкость впрыскивалась в зеркальную комнату. Но зачем? Чтобы
простудить аллигатора?..
   - Любопытно, сколько она выдержит? - бормотал Стоун, следя за прыжками
антилопы.
   Снова поднялся туман, на этот раз ненадолго, а когда он рассеялся,
антилопа лежала без движения поперек желоба, по которому стекала светлая,
почти совершенно прозрачная жидкость.
   - Жидкий воздух! - догадался я. Стоун молчаливым кивком подтвердил мое
предположение.
   Внимательно глядя в иллюминатор, он начал нажимать разноцветные кнопки
одну за другой, и опытная камера ожила: от потолка ее отделились странной
формы крюки, щипцы и подвески... Металлические пальцы стали шарить по
полу, вынося из жидкого воздуха ящики, кадки с пальмами и сосуды...
Очевидно, в камере были расставлены разнообразные вещества, на которых
испытывалось действие холода. Один из крюков зацепил мертвую антилопу, но,
не удержав, уронил ее, и антилопа, упав на бетонный пол, разбилась на
куски, как стеклянная. Голова отскочила в сторону, тонкие ноги разлетелись
осколками.
   Больше я ничего не видел, потому что Стоун захлопнул иллюминатор.
   - Такова наша опытная лаборатория, - сказал он. - Ее следует расширить
и усовершенствовать... Давайте посмотрим размеры по чертежу...
   Записывая цифры и проставляя их на светокопии под диктовку Стоуна, я
все время думал: зачем это нужно? Сначала мне пришло в голову самое
простое объяснение. У мистера Чилла, нашего шефа, величайшие в Америке
бойни. Ему принадлежат горы колбас, грудинки, мясных консервов, фарша,
котлет, паштетов, тушенки, бульонных кубиков. Говяжий король мистер Чилл -
основной заказчик холода. Чтобы доставить вырезку, филе, грудинку и ливер
Чилла во все штаты или чужим проголодавшимся странам, нужны тысячи
вагонов, сотни пароходов-рефрижераторов, сотни портовых холодильников на
всех берегах Атлантики и Тихого океана. Наш шеф не только говяжий король,
он король мороза, и понятно, если его лаборатории изучают низкие
температуры.
   Но, трезво подумав, я отказался от своего собственного объяснения.
Изучение холода - вещь понятная, но к чему же замораживать антилопу? Ни
один лесоруб, свалив дерево, не станет его вытаскивать из леса вместе с
сучьями и листвой... Никакого смысла нет возить за тридевять земель
замороженных быков с рогами, копытами, в обледеневшей шкуре. Нет, мясная
торговля здесь ни при чем! У шефа иные цели...
   И я решил, как только приедет Фредди, расспросить его, если только сам
он знает что-нибудь.


   Глава пятая

   Фредди приехал гораздо раньше, чем я предполагал. В середине июля
нагрянул неожиданно шеф. Он прилетел на самолете после полудня, в самую
жару, и за пять минут разворошил весь городок, как муравейник. Полутрезвый
Клэй, желтый от злости и лихорадки, собрал нас в бюро. Джонни заикнулся об

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг