нижней палубе и вскоре привел туда молодого худощавого кочегара, смуглого
от угольной пыли, въевшейся в поры.
- Вилкинс, - представился "подрывной элемент".
Я спросил его, не коммунист ли он, и был разочарован, получив
отрицательный ответ. Совершенно неожиданно для самого себя я понял, что в
душе у меня произошел переворот. В кругу инженеров Чилла принято было
говорить о коммунистах с некоторой опаской, но сейчас, когда я сам свернул
с дозволенного пути, мне казалось, что только коммунист мог указать мне
надежную дорогу.
- И зачем только вы, инженеры, выдумываете такие пакости? А еще ученые
люди!
- с упреком сказал Джо, когда я закончил рассказ о намерениях Чилла.
Я покраснел, как будто в самом деле был виноват. И мне было приятно,
что кочегар Вилкинс нашел нужным прийти ко мне на помощь.
- Ерунду говоришь, Джо! - сказал он. - Вещи сами по себе не бывают
злыми и добрыми. Ружье - штука хорошая, оно выдумано для охоты. И пароходы
очень полезны, - тебе не надо это объяснять. А когда нашему брату дают в
руки ружье и сажают на пароход, чтобы мы убивали корейских крестьян, - это
очень скверно. Но изобретатели здесь ни при чем...
- Так вы считаете, что это дело неотложное? - продолжал он, обращаясь
ко мне.
Я подтвердил. "Уиллела" должна была завтра к вечеру прийти в Пальмтаун.
Послезавтра самолеты Чилла возьмут аппараты на борт, и в тот же день
они будут сброшены в партизанских районах. Не думаю, чтобы Вилкинс мог
сагитировать летчиков - этих отборных наемников доллара.
Между тем к нам присоединились еще трое: долговязый швед, малиновый от
загара, худощавый итальянец и негр. Каждый из них крепко пожал мне руку,
кроме негра. Негр не рискнул протянуть руку белому мистеру.
Когда я закончил рассказ, второй раз передавая им все с самого начала,
сразу вспыхнул спор. Никто не сомневался - аппараты надо уничтожить, но
как?
Итальянец предлагал проделать все в полной тайне. "Нас пятеро
решительных, - твердил он, - у нас есть ножи. Зачем лишние разговоры? Мы
окружаем каюту шефа, нож к горлу и пусть дает распоряжение капитану: "Все
оружие за борт!"
Вилкинс с возмущением возражал:
- Мы матросы, а не бандиты! Мы открыто стоим за дело мира. И это все
должны знать...
- Я так и предлагаю. Мы схватим шефа за горло и объясним ему. А что ты
хочешь? Рыться в трюме? Разве мы найдем эти бомбы?
- В самом деле, мистер Джонсон, вы знаете, где лежат ваши бомбы?
К счастью, эта трудность быстро разрешилась. Конечно, матросы сами
должны были знать, где что уложено. Когда я подробно описал, как выглядят
аппараты, Джо радостно вскрикнул:
- Я знаю, где они! Они не в трюме, а в холодильнике, возле камбуза.
При этом известии все заговорщики оживились.
- Значит, это рядом с кубриком. Очень удобно, мы вытащим бомбы прямо на
нижнюю палубу!
- Но ведь там охрана!
- А кто в охране? Толстый Дик? Мы уговорим его.
- Но имейте в виду, ребята, там штук сорок, и все они тяжелые. Здесь
пятерых мало, мы провозимся всю ночь.
- Ну вот, я говорил, что надо поднимать народ. Пошли в кубрик!
В матросском кубрике было душно и тесно. Пахло мокрой обувью, потной
одеждой, крепким табаком. В углу под тусклой лампочкой четверо матросов
играли в карты. Остальные спали на конках. Они стонали во сне, скрежетали
зубами и неожиданно всхрапывали, а пружинные койки скрипели под тяжестью
сильных тел.
Джо и негр стали к дверям, остальные принялись расталкивать спящих.
Зевая, потягиваясь, выворачивая лопатки, матросы начали подниматься. Я
смотрел на эту сцену, почему-то мне казалось, что я уже видел такое. И
вдруг вспомнил:
"Да ведь это же ночлежка!"
Не знаю почему, но это воспоминание помогло мне порвать паутину
недоверия. Я почувствовал себя на привычном месте. Я снова был безработным
инженером, который приплелся на дно одолжить десять центов у товарищей по
несчастью. И я сразу нашел тот дружеский тон, который не мог найти в
разговоре с Джо и Вилкинсом.
- Вот какая вышла история, ребята...
...Меня слушали со вниманием и отлично понимали, даже когда я говорил о
технических подробностях. Изредка меня прерывали репликами, задавали
вопросы.
- Значит, вроде зажигательной бомбы навыворот, - заметил один. - Для
чего же ты ее, парень, выдумал?
Я объяснил, и доводы мои не вызвали никакого сомнения.
- Все они такие: Чилл и компания за доллар задушат и отравят! Чужими
руками, конечно, чтобы своих не пачкать, - откликнулись матросы.
Только под самый конец рассказа произошла заминка. Какой-то парень,
сидевший с картами в руках, встал и, лениво потянувшись, направился к
выходу.
Джо преградил ему дорогу.
- Куда?
- Тебе какое дело? Покурить! - огрызнулся парень.
Джо возвысил голос.
- У нас не вагон для некурящих. Сядь на место, Майк.
- Фискалить хочет! - крикнул кто-то.
Майк сел у входа и демонстративно закурил.
Когда я кончил свой рассказ, заговорили все сразу.
- Что выдумал: холодная война! Самого бы заморозить!
- Доллары, доллары!.. Подавились бы они долларами!.. А бомбы эти на
дно!..
Пусть рыбы воюют!..
Вилкинс сразу подхватил инициативу:
- Мы понимаем, что означают эти бомбы. Сегодня их испытывают в
колониях, завтра они летят на наши головы. Надо уничтожить их! Выбросить
за борт! Мы знаем, где они хранятся. А семейные - пусть посидят в кубрике.
- Почему семейным сидеть? Разве семейные за войну?
- У меня искалечили сына в Корее. Парню двадцать один год - потерял
руки.
- У меня у самого пуля под ребром. Еще с той войны.
- Довольно калечить людей... к черту бомбы!!!
Вилкинс оказался превосходным командиром. Расторопные матросы мгновенно
заняли все входы в коридор за кухней, и когда я подоспел к месту действия,
Джо, ругаясь шепотом, уже ворочал в скважине подобранным ключом. Охранник
- толстый Дик - связанный, лежал на полу, а итальянец, сидя на нем верхом,
что-то шептал ему на ухо.
- Да я не против, - стонал Дик, - но меня же выгонят!.. Ребята, прошу
вас, пырните меня потихоньку. Пусть видят, что я оказал сопротивление...
Матросы смеялись.
- Тебя не проткнешь, Дик, одно сало!
- Ну хоть кляп, ребята! Заткните мне рот кляпом. Ведь я же могу звать
на помощь!..
А между тем Джо, волнуясь, гремел ключами.
- Джо, скорей! Мы теряем время...
- Верно, тащите лом, ребята...
Но в этот момент дверь, обитая цинком, открылась. Да, это были они! Я
узнал острые крылышки стабилизаторов, черные кольца пластмассовой
изоляции, стекла и кнопки автоматических приборов - мой труд, два с
половиной года труда!
- Проворнее, ребята, проворнее!
И вот расторопные матросы, подхватив пятидесятикилограммовые аппараты,
гуськом бегут по коридору.
- Послушайте, мистер, - Вилкинс упорно величает меня мистером. - Как их?
Прямо за борт?
- Нет, нет, подождите. Сейчас я налажу метание.
Я пытаюсь сообразить, где предохранитель. При заводском изготовлении
без меня внесли кое-какие переделки. Принцип тот же, но я не знаю, какие
рычажки для чего.
Надо бы крикнуть, чтобы меня подождали, но кричать нельзя. Задыхаясь,
бегу по коридору. Навстречу, выпучив глаза, топочет седоусый старик.
- Где Вилкинс? Майк удрал через окно! Мы гнались за ним до каюты
босса...
- Ах, вот как! Чилл уже предупрежден... Скорее, ребята!
- Что здесь происходит? Стой! Кто разрешил?
Я не сразу узнаю голос Чилла. Я никогда не слышал, чтобы он кричал так
яростно и визгливо. Обычно за него надрывался Фредди.
- Кто? - отвечаю я, задирая голову. - Я разрешил! Это мои аппараты, мои
собственные...
- Стреляйте в него! - кричит Чилл своим телохранителям. - Стреляйте в
Джонсона!
Что-то щелкает у меня над ухом. Звук похож на свист пастушеского кнута.
Я знаю - это пуля. Инстинктивно бросаюсь назад в коридор, где толпятся
матросы с аппаратами в руках.
"Неужели все потеряно?" - мелькает в голове. В следующую секунду,
выхватив ближайший "электромороз", я выскакиваю на открытое пространство.
- Эй, вы! - кричу я, прижимая аппарат к груди. - У меня в руках бомба
(мне некогда объяснять, в чем сходство и разница). Стреляйте, попробуйте!
Я уничтожу пароход и вас вместе с ним!
Минутное замешательство. Телохранители топчутся на месте. И вдруг оба
они и Чилл вместе с ними, сбитые с ног, катятся с верхней палубы к нам на
нижнюю.
Наверху появляется Джо с пожарным шлангом в руках. Это он сильной
струёй воды сбил с ног Чилла и его молодцов. Очень смешно выглядит
денежный король, когда он, мокрый, с головы до ног, отплевываясь, катается
по палубе. Но нам некогда смеяться. Скорее, ребята!
Должно быть, некоторые аппараты все-таки взрываются неподалеку. Над
нами проходит волна ледяного воздуха, палубу затягивает туманом. Это
хорошо для нас - в тумане нельзя целиться. Я стою у входа, все еще
потрясая аппаратом.
Что там еще? Почему замешкались?..
- Это последняя! - отвечает негр, сверкнув зубами...
У меня горит плечо. Я, кажется, ранен. Впрочем, пустяки. В тумане бреду
по качающейся палубе, прижимая к себе стальное тело аппарата.
- Стой! - кричит кто-то. Натыкаюсь на перила и с трудом переваливаю
через них последний "электромороз". Почти сразу же из тумана передо мной
встает покатый склон ледяной горы. Пароход ложится на бок. Мутный поток
соленой воды плещет мне в лицо...
Кто-то тянет меня за руку.
- Идемте, мистер, идемте! Ребята спустили шлюпку. Идемте, я вас
провожу!..
Мне трудно соображать от волнения и боли. "Это Вилкинс. Он парень
надежный", - думаю я и покорно позволяю оторвать свои руки от перил...
Глава девятнадцатая
Море бушевало всю ночь. Огромные валы один за другим выплывали из
темноты.
Они вставали перед нами крутой стеной, и нависшие гребни заглядывали в
шлюпку, как будто хотели пересчитать нас - свою будущую добычу.
Нас было шестеро в шлюпке - кочегар Вилкинс, Джо, швед, итальянец, негр
и я.
Матросы гребли, чередуясь, а я сидел на корме и, качаясь как маятник,
вычерпывал воду из лодки, черпал и выливал за борт, черпал и выливал.
Моя рана болела все сильнее, должно быть потому, что ее разъедала
соленая вода. Я промок насквозь, дрожал мелкой дрожью и громко стучал
зубами. А в голове у меня, не переставая, копошилась одна и та же мысль:
"Что же дальше?
Что же делать теперь?"
Утром мы высадились на замороженный остров. Он весь утопал в сугробах.
Гибкие стволы пальм обледенели. Иней сверкал на гигантских перистых
листьях.
Побелевшие кроны четко выделялись на темно-голубом небе.
Мы метали аппараты "электромороз" наобум в темноту, но, очевидно,
большая часть их угодила в лагуну этого островка. Охладитель все еще
действовал, мороз держался около 20 градусов. Для людей это было не
страшно, только непривычно после плавания в тропиках. Пожалуй, мы с Чиллом
преувеличивали силу аппаратов. Очевидно, "электромороз" мог напугать
жителей юга, но для закаленных северян был безвреден и не страшен.
Впрочем, я был рад. Ведь я изобретал не бомбу, а строительную машину.
Пускай Чилл попробует переделать ее без меня. А что же делать мне? Я сидел
у костра и думал только об этом.
Искры летели мне в лицо, и угли жгли ноги через ботинки. Негр складывал
возле меня сучья, покрытые инеем. Вот во что превратилась моя мечта - в
ненужный иней, который растает через несколько часов.
Потом на горизонте появился пароход. Матросы шутили, радуясь
избавлению, а я сидел у костра и настойчиво думал: "Почему так вышло? И
что мне делать теперь, когда вся работа сведена к нулю, изобретение
выброшено, все кончено".
- Ничего, мистер Джонсон, - сказал мне Вилкинс. - Это только первая
стычка в большой войне. Главное сражение - впереди. Мы выбросили одну
партию бомб, только и всего. Но разве заводы Чилла остановились? Вторая
партия, вероятно, уже лежит на складах, и в следующий раз Чилл будет
осторожнее. Вшестером мы ничего не сделаем, если весь народ не поможет
нам. Нужно сказать людям правду, мистер, громко сказать, чтобы вся Америка
услышала. Чиллу придется уступить, когда народ скажет свое слово.
И я подумал, что Вилкинс прав. Замороженный остров - еще не все.
Предстоит борьба за мирный труд, за плотины, борьба против бомб, против
Чилла, против всех, кто хочет уничтожать, а не строить.
Глава двадцатая
Что было дальше?
Я начал писать книгу сразу, еще на пароходе написал первые страницы про
серый костюм. И позже, когда нас высадили в Канаде, я продолжал писать
страницу за страницей, главу за главой.
С нашим пароходом в Канаду пришла сенсация. Нас встретили аршинные
заголовки и непохожие фотоснимки. Неожиданный снегопад на тропическом
острове обсуждался на все лады. "КОРАЛЛЫ ВО ЛЬДАХ". "ИНЕЙ НА ПАЛЬМАХ".
"НЕОБЫЧАЙНЫЕ МОРОЗЫ НА ЭКВАТОРЕ", - кричали газеты. "НЕ ЗАМЕРЗАЕТ ЛИ МИР?"
- спрашивала одна газета. Другая мрачно вещала: "НОВОЕ ОЛЕДЕНЕНИЕ
НЕИЗБЕЖНО", "ЦИВИЛИЗАЦИЯ ПОГИБНЕТ ВО ЛЬДАХ".
Но на следующий день все прекратилось. Иней на пальмах был забыт,
исчез, растаял, словно не существовал. И я понял, что длинная рука мистера
Чилла добралась до канадских газет. Чилл готовил вторую партию бомб.
Шумиха была для него невыгодна.
Я пенял также, что мне нужно торопиться с книгой, если я хочу
предупредить новые преступления Чилла. Я писал дни и ночи, по 16 часов в
сутки воевал с неподатливыми словами, расставлял фразы, формировал главы,
как формируют полки перед боем. Я торопился начать битву с Чиллом. Да, по
правде сказать, и житейские обстоятельства подгоняли меня. Я не успел
разбогатеть на службе у Чилла. Наличных денег мне хватило бы только на три
месяца самой скромной жизни. Мне нужно было кончить книгу как можно скорее
и снова искать работу.
Я позволял себе только одно развлечение: после обеда в дешевом
ресторанчике проглядывал американские газеты. Я искал в них намеки на
новые замыслы Чилла. Но о намерениях Чилла газеты хранили гробовое
молчание. Зато я был вознагражден иными сведениями - короткими заметками о
противниках Чилла.
Эти заметки надо было читать навыворот. Рабочие именовались в них
"бунтовщиками", забастовщики - "саботажниками", демонстранты - "дикими
толпами". И все-таки можно было понять, что матросы с "Уиллелы" не стали
молчать. Им не удалось закрыть рот, как канадским газетчикам. В
Сан-Франциско прошла демонстрация под лозунгом "Нам не нужны новые бомбы".
В Ситтле докеры отказались грузить "Уиллелу". Заводы Чилла начали
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг