Г.ГУРЕВИЧ
ГЛОТАЙТЕ ХИРУРГА
"Своего хирурга глотайте быстро и решительно; чтобы не застрял в горле,
запейте водой..."
Свод Космических Знаний.
т. XVII, Медицина.
Я отшатнулся. Серебристая блестящая змея проворно скользнула в угол, и,
позванивая чешуей, свернулась в кольцо. Кольцо на кольцо, кольцо на
кольцо. Мгновенно на уровне моего лица оказалась небольшая головка с
матовыми, совершенно бессмысленными глазами. Глаза были пусты, как экран
испорченного телевизора, а чешуйки, отражая свет, поблескивали, словно
тысячи живых глазков.
- Знакомьтесь, - сказал Проф, - это и есть прикрепленное к вам ису
124/Б/569.
Ису - искусственное существо. На Чгедегде, где полным-полно машин, самых
причудливых, даже человекообразных, а живые собеседники могут быть похожи
и на ленту, и на стол, и на любую машину, принято, представляясь,
объяснять происхождение: кто ты есть, искусственное существо или
естественное - есу. Сам Проф был есу, среди его помощников - три есу и три
ису, Гилик, мой карманный гид-переводчик - ису. И вот еще одно ису -
124/Б/569.
- Твой лейб-медик, пейб-целитель, лейб-ангел-хранитель, - пояснил Гилик,
высунувшись из кармана.- Постарайся завоевать его расположение. Как это
проявляют дружелюбие у вас на Земле?
Я нерешительно протянул руку. Как-то неприятно прикасаться к змее, хотя бы
и с высшим медицинским образованием. К тому же непонятно было, что
пожимать. Рук у змеи я не видел, были только какие-то лопаточки, прижатые
к телу.
- Но вы, кажется, брезгаете, господин Человек? - Гилик тут же заметил мою
нерешительность. - Вам не понравился облик личного ангела. Вы рисовали его
себе в виде прелестной землячки. Но вы же сами объясняли, что у ваших
однопланетцев форма тела унаследована от обезьян - древесных прыгунов.
Этому хирургу негде будет прыгать, ему придется, как червяку, вползать во
все щелочки, вот он и выглядит, как червяк. Внешность ису определяется
назначением, это твердое правило Чгедегды. А во всем нашем Шаровом
скоплении самых лучших ису делают на Чгедегде. Я сам родом оттуда.
Это я назвал его Гиликом. Как полагается ису, у него тоже был только
номер, трудно запоминающийся и трудно произносимый. Поскольку он был моим
проводником по всем кругам тамошнего неба, я именовал его первоначально
Вергилием, потом получилось сокращение - Гилик. Но скорее всего он со
своими пси-рожками был похож на чертенка. Этакий маленький, вертлявый,
беспокойный, злоязычный и насмешливый карманный бесенок.
Первое время я даже обижался на его шпильки, потом понял, что таково
свойство его ума. В погоне за портативностью (а карманный гид-переводчик и
должен быть портативным) ему не дали блоков эмоций и центра понимания
сложности. Он был вполне логичен, линейно логичен, железно логичен до
идиотизма и не уставал удивляться противоречиям Вселенной, материи и
человеческой натуры - моей. Конечно, я не был последователен и на этот
раз. Нуждался во враче, просил врача и отшатнулся, потому что врач был
похож на змею.
- На что жалуетесь? - гнусаво протянуло змееподобное.
- Я жалуюсь на старость, - сказал я. - Я старею. Что такое старение? Это
спуск с вершины. Моя вершина позади, я с каждым годом становлюсь ниже...
по качеству. Мои мускулы слабеют, реакции замедляются, ум становится
неповоротливее, я запоминаю меньше, чем забываю. Я ни в чем себя не
превосхожу, мечтаю удержаться на вчерашнем уровне, сам себя утрачиваю по
кусочкам и не приобретаю ничего, кроме болезней - одной, другой, третьей.
Мое завтра неизбежно хуже, чем вчера, вот что самое грустное.
Гилик вмешался и тут.
- Ты должен гордиться, ису, - сказал он змею. - Тебе поручают
необыкновенно ответственное дело. Это человек с планеты Земля - существо
особенное, космического значения. Он единственный экземпляр разумников из
второй спиральной ветви. Только на нем наши ученые могут изучать биологию
того рукава Галактики. Они специально пригласили его с Земли, доставили
новейшим неракетным способом, выбрали из трех миллиардов жителей, потому
что он лучший из мастеров образного описания своей планеты. Каждое
выражение его - находка, каждая строка - открытие, каждая страница -
откровение.
- Что ты плетешь? - воскликнул я, хватая болтуна за хвост. - Прекрати это
гнусное славословие. Не смей издеваться!
Но он выскользнул, ловко вскочил мне на плечо, зашипел в ухо:
- Тсс, молчи, так надо. Ему не следует знать твоих подлинных параметров.
Лейб-ангелов полагается программировать на обожание. Ведь он всю жизнь
тебе посвятит. Пусть воображает, что обслуживает исключительную личность.
- Мне необходимо знать строение вашего тела, - прогудел мой змееподобный
ангел.
Не без труда вспоминая школьные уроки, я начал:
- Внутри у меня твердый каркас из фосфорнокислого кальция. Называется
скелет. Он определяет форму тепа, все остальное крепится к нему. Всего в
скелете 218 костей. Они соединены между собой жесткими швами или шарнирно,
с помощью гибких хрящей...
Несколько странный способ знакомиться - читать лекцию по собственной
анатомии. К тому же, как выяснилось вскоре, я не так уж много знал о своих
внутренностях. Когда лекция окончилась, я вынужден был предоставить в
распоряжение моих целителей капли крови, кусочки кожи и всего себя для
просвечивания.
Начиная с этого дня, добрый месяц по земному счету, мы только и занимались
моим организмом. Не знаю, как программируется обожание на Чгедегде, но
змей вел себя так, как будто действительно преисполнился обожания. Он не
отползал от меня с утра и до вечера, терпеливо, со вниманием и с жадным
интересом расспрашивал, как я сплю, что ем, что мне нравится и что не
нравится, что меня интересует, что претит, чего не хватает. Это было
несколько надоедливо, но не могу сказать, что неприятно.
Со временем мой лейб-ангел далеко обогнал меня в "я-ведении", изучении
моего Я. Правда, я ел, спал и занимался другими делами, подбирал образы
для описания чужого мира, а он, не ведая сна и отдыха, неустанно трудился
над познанием моей личности, запоминал все слова, которые я обронил
случайно, заучивал все анализы наизусть. И вот настал день, когда мне был
задан главный вопрос:
- А почему вы заболели старостью, как вы думаете?
- У нас стареют все, - сказал я. - Естественное изнашивание. Всеобщая
энтропия. Накопление ошибок. Как сказал поэт: "В этой жизни все проходит,
в том числе и жизнь сама".
Проф не согласился, к моему удивлению:
- Да, изнашиваются камни, скалы, горы, здания, машины. Но все это твердое,
неподвижное и потому беспомощное. А река не изнашивается, в ней только
вода меняется. Мы в нашем Шаровом скоплении считаем, что тело похоже на
реку, по которой текут атомы. Жизнь - это авторемонт, преодоление
изнашивания.
- А может, накапливаются ошибки ремонта? Энтропия захватывает управление,
и авторемонт разлаживается. Рыба гниет с головы. Мозг подводит.
- Это очень просто проверить. Человек, у вас есть на Земле живые существа
без мозга? Они бессмертны?
Кто у нас без мозга? Растения? Но одни из них живут тысячи лет, а другие -
одно лето. Амебы? Эти вообще делятся через каждые полчаса.
- Нет, отсутствие мозга не способствует долголетию, - сознался я. - Не
способствует и не препятствует. Самый совершенный мозг у человека, но мы
живем дольше большинства животных.
- Может быть, совершенный мозг обеспечивает долголетие?
- Опять не скажешь. Крокодилы, щуки, черепахи долговечнее нас.
- Так, значит мозг не имеет отношения к долголетию?
- Я не знаю.
- И это самый совершенный мозг Земли! - съехидничал Гилик, - Он даже не
знает того, что находится в его ведении.
Проф сказал:
- Наши биологи считают, что жизнь вообще не стремится к бессмертию. Для
вида важнее не долголетие индивидуума, а быстрое развитие с энергичной
сменой поколений. Твоему животному виду. Человек, смена поколений не
полезна?
Подумав, я согласился: да, пожалуй, полезна. Умирает устаревшее, отставшее
от жизни, консервативное. Уступает место свежим силам, лучше
приспособленным к изменившейся обстановке.
- Но конструкторам Чгедегды известно: если машине требуется поворачивать в
пути, надо поставить руль. Если организму полезна смена поколений, нужен
орган смены, этакий включатель старости, выключатель жизни.
- По типу реле времени, - вставил Гилик.
Я сказал, что не знаю такого органа.
- Но какие-нибудь переключатели есть у тебя в организме? Вот, например, ты
рос в детстве, а потом прекратил расти.
- Такой выключатель известен. Это гипофиз - железа, управляющая другими
железами. Когда она больна, вырастают коротконогие карлики или тощие
гиганты. А при ее атрофии бывает что-то вроде ранней дряхлости.
Лейб-змей извлек из своей памяти накопленные им сведения:
"Гипофиз - железа под нижними отделами мозга. Размер около полутора
сантиметров. Просвечивание показало, что железа связана густой нервной
сетью с соседним отделом мозга".
- Он называется гипоталамус, - припомнил я. - Считается, что это центр,
управляющий температурой, кислотностью и еще эмоциями - горем и радостью.
- А горе и радость у вас не влияют на старость?
- Горе старит человека, так говорят.
- Пожалуй, здесь и надо искать, - решил Проф. - Запоминай, ису-врач. Твоя
цель - разобраться в узле гипофиз - гипоталамус. Записал в памяти? Теперь
давай наметим маршрут.
Это было уже в самые последние дни обучения. Затем мой лейб-ангел куда-то
уехал, сдал там экзамен по я-ведению, а когда вернулся, Проф сказал:
- Завтра приступим к операции.
Завтра операция! Помню наш прощальный ужин, если можно назвать ужином
одновременное питание человека и машины. Я сидел за столом, ковыряя вилкой
синтетические блюда, не очень похожие на земные кушанья, и запивал все это
напитком, совсем похожим на водку (поскольку этиловый спирт на всех
планетах одинаков). А змей, уложив кольца на хвост, заряжал свои блоки
один за другим. Металлическое лицо его не выражало ничего, но в голосе - я
уже научился различать оттенки - чувствовалось удовлетворение.
- Приятно заряжаться? - спросил я.
- Да, у нас положительная реакция на питание. Все ису запрограммированы
так. А вы, есу, иначе?
- Пожалуй, и мы так запрограммированы. Грешен, люблю поесть. И у меня
положительная реакция на бутерброд с икрой.
- Экстремально положительная? - он изучал меня до последней минуты.
- Нет, ису, не наивысшая. Для нас, людей, есть вещи поважнее еды. Мы
запрограммированы так, что дорога к цели для нас приятнее цели. Есть
приятно, но добывать пищу интереснее - ловить, находить, делать своими
руками. Пожалуй, самое приятное - побеждать: зверя, противника, самого
себя, дали, высоты, неведомое, неподатливое. И чем труднее, тем радостнее
победа. Так в работе, так и в борьбе, и так же в любви.
- А что такое любовь? Объясни, Человек.
Немножко захмелел я, иначе не стал бы рассказывать машине про любовь.
- Представь себе, ису, радостное волнение, высочайшее напряжение души,
зарядку на полную мощность. Чувствуешь в себе силы сказочные, таланты
небывалые. Не идешь, а паришь, горы тебе по колено, розовые облака по
плечи. Все краски ярче, все ароматы нежнее, все звуки мелодичнее. В ушах
хоралы, чуть-чуть кружится голова...
- Типичная картина психического расстройства. Несоответствие между внешним
миром и его отражением. Фотография с передержкой, - это Гилик высунулся из
кармана, чтобы вставить свое слово.
- Продолжай, Человек, - сказал змей.
- Я могу продолжать сто лет, но ничего не объясню вам, металлическим.
Слепому нельзя растолковать, что такое красный цвет. У нас громадные
здания заполнены книгами о любви, и все они ничего не объясняют, только
вызывают резонанс. Вот и я, читая о любви, вспоминаю свое: ранний летний
рассвет, белесую полоску тумана, невесомое одеяло луга, невнятные тени
кустов и бледное лицо девушки, такое доверчивое, такое успокоенное. И в
груди столько острой нежности, столько бережливой жалости. Дыхание
придерживаешь, чтобы ее не расплескать. Это у меня было, в моей молодости.
А тебе вспомнить нечего. Для тебя любовь только слово. Сочетание звуков:
"бо-бо-бовь-блям-бгям".
- Это ради любви ты хочешь стать молодым, Человек?
До чего же приятно копаться в самом себе! И еще приятнее, что кого-то
интересует это копание.
- Нет, ису, не для любви. Точнее, не только для любви. Главное то, о чем я
говорил в первый день: главное - перспектива. Хочется, чтобы вершина была
впереди, а не позади, чтобы мое будущее было длиннее прошлого. В юности
жизнь кажется бесконечной. Мечтаешь обо всем, берешься за все,
воображаешь, что успеешь все. Я хотел быть ученым, токарем, летчиком,
инженером, астрономом, атомщиком - кем угодно - смотри каталог профессий.
Стал выбирать, узнал, что выбор - это отказ, отказ от всего во имя одного.
Решил: буду писателем, хотя бы опишу ученых, токарей, летчиков и так
далее. И опять узнал, что выбор темы - это отказ от всех остальных.
Остановился на науке, захотел написать книгу обо всем - о галактиках,
микробах, электронах, слонах, амебах, предках, потомках. Но и этого не
успею. Теперь собираю материал для одной подподтемы - для книги о вашем
Шаровом скоплении. Увы, и тут миллион солнц, десять миллионов планет. А
голова уже трезвая и понимает простую арифметику: на знакомство с
планетой, самое поверхностное, нужно не меньше месяца. Сколько месяцев
осталось мне прожить? Двести? Сто, может быть?
- Следовательно, время - главное для тебя?
- Время и силы, дорогой ису. Пойми всю несправедливость старости: у меня
времени меньше, а к. п. д. ниже. На каждый час полновесной работы я должен
два часа копить силы. Прибыв на новую планету, с чего начинаю? Ищу, где бы
прилечь. Сил должен набраться для новых впечатлений. Набрал, записал, что
делаю? Ищу, где бы прилечь. Силы надо накопить для завтрашних впечатлений.
В старости жизнь сводится к самосбережению - вот что наисквернейше. А это
так бесперспективно - заботиться о себе.
Тут, выдернув все штепсели из розеток, мой змей вытянулся, как на параде.
- Я рад, что мне поручено чинить тебя. Человек. Твои мечты заслуживают
одобрения.
Гилик опять высунулся из кармана:
- Не удивительно, ису Ведь ты запрограммирован на одобрение. У тебя
огромнейший блок одобрения, уважения, почтения, преклонения, поклонения и
умиления. Без этого блока ты был бы вдвое короче и вдвое логичнее.
- Возможно, - ответил змей с достоинством, - Тебе этого не понять. В таких
тщедушных машинках, как ты, нет места для высших эмоций.
- Завтра ты будешь мельче меня, - отпарировал бесенок и скрылся в кармане,
довольный, что последнее слово осталось за ним.
- Можешь начинать свою Книгу обо Всем, - продолжал змей, все так же
торжественно вытянувшись. - Обещаю тебе: в порошок разотрусь, но молодость
у тебя будет.
А назавтра началась операция, то самое измельчание, на которое намекал
Гилик. На Чгедегде эту операцию называют "эхкхоркдх". За
неудобопроизносимостью такого слова я предлагаю термин "миллитация", в
смысле "деление на тысячу, взятке одной тысячной".
Принцип миллитации таков: во время атомной копировки предмета
воспроизводится не каждый атом, а только один из тысячи.
Каким способом атомы разбирают, как сбрасывают, как оставляют и соединяют,
откуда берут энергию и куда отводят излишки, ничего я вам объяснить не
смогу, потому, что для этого надо изложить основы атомно-физической
техники Шарового - три объемистых тома. Мне пересказывали их популярно, но
я не все понял и боюсь напутать. А как это выглядит внешне, расскажу,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг