Так рассуждал Сошин, расхаживая по такыру, блестевшему под луной. Не
одна Гюльнаринка в Средней Азии. Ведь был же под Зеравшаном найден второй
Зеравшан - подземный, прорывший себе русло в известняках. Чистая,
отфильтрованная, прохладная вода. Сейчас Бухара пьет эту воду. Нет ли
аналогичных подземных двойников и у других рек? Например, у Аму-Дарьи?
Ведь она протекает неподалеку от Бухары, в сходных геологических условиях.
Сразу вспомнились цифры. Мимо города Керки, что возле афганской
границы, протекает ежегодно шестьдесят кубических километров воды. В
Аральское море впадает сорок два. Куда девается восемнадцать кубических
километров - река побольше Сыр-Дарьи? Испаряется? Только ли испаряется? Не
течет ли под руслом реки еще одна Аму-Дарья, подземная?
Если течет, то куда? В Аральское море? Пожалуй, нет. У моря своя
фильтрация, там высокие грунтовые воды, и они не подпустят подземный
поток, оттеснят его в сторону. Вероятнее, подземная Аму-Дарья сворачивает
на юго-запад, течет под древним своим руслом к Сарыкамышу и далее - к
Каспийскому морю.
Но эту трассу экспедиция уже пересекала четырежды. Могла ли съемка
упустить подземную реку? Да, могла, пожалуй. Ведь подземный рентген
использует отражение от кристаллов, он уловил бы погребенный лед, но никак
не жидкость.
Воду можно отыскать только косвенным путем. Жидкость гасит
просвечивающие лучи, в твердом веществе они проникают глубже. Встретив
жидкость, лучи замедляются. При съемке получится, что породы как бы
отодвигаются в глубину, образуют мнимый прогиб.
Но узкий и длинный извилистый прогиб можно найти на снимках.
К утру мысли оформились. Сошин уже знал, что стоит искать воду. И,
вернувшись в лагерь, сказал: "Попробуем сделать открытие на фотопленке".
Теперь-то, задним числом, может показаться, что открытие было сделано
слишком легко. Посмотрели пленки и нашли. А впрочем, почти все
астрономические и почти все физические открытия делаются именно так: берут
тысячу фотографий и изучают. У Сошина снимки уже имелись. В сущности надо
было только проверить: да или нет? И пленка сказала "да!" Пологие прогибы
нашли все - и Галя, и Бобров, и студенты. Елена отыскала целых три прогиба.
Один из них указал правильное направление.
И снова шагают верблюды по пустыне, песчаной, глинистой, каменистой,
лесистой, соленой. Тарахтит танкетка, верблюды мягко ставят на горячую
землю свои огнеупорные пятки. За ними, изнывая от жары, плетутся люди... и
говорят:
о кубических километрах воды, об оазисах, равных Фергане и Мургабу, о
зеленой полосе поперек пустыни, до самого Красноводска, о хлопке,
винограде, персиках, огородах и комбинатах и о том, хватит ли воды для
черной металлургии или руду придется вывозить отсюда.
- Семьдесят кубических километров - это больше Аму-Дарьи, - беспокоится
Галя. - Значит, вода тут не только аму-дарьинская. Нет ли притока соленых
вод из Аральского моря?
- Вот и я думаю, как бы проверить, - замечает Сошин. - Кристаллы соли
мы находим легко, но тут соль растворенная.
Шесть путников, изнуренных, изнывающих от жажды, бредут по пустыне.
Если пересохнет ближайший колодец, если проводник Абдалла заблудится, все
они погибнут от жестокой жажды. Но жалкие обладатели маленьких фляжек
рассуждают о морях и реках. Кто они - дон-кихоты, воображающие себя
могучими владыками, или дервиши арабской сказки - те, что видели подземные
клады обоими глазами, но стали слепыми для надземного мира?
- Есть ли уверенность, что вода не соленая? - беспокоится Галя.
10
И вот наступила осень - южная осень, с таким же синим небом и
беспощадным солнцем - почти таким же беспощадным. Только с утра на далеких
горах громоздятся облака, но и они тают к полудню, так и не пролив ни
единой капли. А в Москве идут дожди, блестят огни на мокрых мостовых, и
толпы театралов охотятся за лишним билетиком, и скоро первое число -
вступительная лекция...
- Не пора ли вам, ребята, домой? - спрашивает Сошин ежедневно.
Но "ребята" отказываются. Только потому, что за окном они видят
одинокий треножник. Бурение должно решить, оправдал ли себя подземный
рентген, оправдалась ли "методика Сошина, зря они работали целое лето или
нет и что прячется под пустыней - река или пологий прогиб? А если есть там
вода, какова на вкус, не солоновата ли?
Треножник одиноко возвышается над равниной. Сошин настоял, чтобы
ограничиться вопреки правилам одной-единственной скважиной. И Мустабеков,
мастер-бурильщик, подвижной бакинец с маленькими усиками, говорит, разводя
руками:
- Десять лет работаю, никогда не слыхал, чтобы на новом месте бурили
одну скважину. Восемьсот девяносто метров бурить, да? А восемьсот
девяносто первый уже не надо бурить, скажи пожалуйста?
- Каждая скважина стоит сотни тысяч, - возражает Сошин. - Для того и
изобретался подземный рентген, чтобы экономить эти сотни тысяч.
Бурение началось в конце августа. Пройдя поверхностные рыхлые пески,
скважина углубилась в коренные породы. Вместе с Сошиным студенты приходили
на вышку несколько раз в день. Они рассматривали шлам - обломки
разбуренной породы, и керны - аккуратные каменные цилиндры, извлеченные из
скважины. И как приятно было каждый раз убеждаться, что аппарат не подвел!
Как радостно видеть воочию те самые минералы, которые темными пятнами
мелькали на экране!
Все шло именно так, как предсказывал Сошин. Под слоем песка лежали
обломочные породы, образовавшиеся из скатившихся с гор камней. В песках
бурильщики дважды встречали водоносный слой. Это была не та вода, которую
они искали, а соленые грунтовые воды. Всякий раз Сошин предупреждал метров
за двадцать, и опытные мастера быстро справлялись с водой, преграждая ей
путь цементным раствором. Довольный Мустабеков говорил, расплываясь в
улыбке:
- Всегда бы с таким геологом работать!
Под песками и глинами начались известняки. Бурильщики извлекали из
скважины чистые, светлые, похожие на сахар ноздреватые колонки. А на
двести пятидесятом метре попалась даже прослойка угля. Но прослойка была
очень тонкая, сильно засоренная глиной. Добывать здесь уголь не имело
никакого смысла.
Потом пошел плотный красноватый песчаник. Виктор знал, что красный цвет
- признак сухого пустынного климата. Значит, и в те времена здесь была
пустыня. А в промежутках приходило море или болото (уголь возник в болоте,
известняк - в море). Может быть, еще через миллионы лет опять придет море.
Впрочем, теперь уже не придет само собой. Отныне только человек на
земле распоряжается морями и пустынями.
400... 410... 420 метров! Результаты работы бурильщиков ежедневно
вывешивались на доске у культбудки. И не только свободная смена, но и
чабаны из окрестных совхозов приходили справляться, как подвигается
многообещающая скважина.
600... 610... 620! Студенческая практика закончилась, наступил месяц,
предназначенный для отдыха. Можно было поехать в Крым или на Кавказ,
полежать у ласкового моря или же в Москве посидеть на диване с книгой в
руках. Но Елена и Виктор медлили. Им хотелось дождаться воды...
850... 860... 870... С каждым часом напряжение возрастало. Проверочная
съемка указывала все ту же цифру - восемьсот девяносто метров. Но на такой
глубине аппарат мог ошибиться на несколько метров. Сошин сам затруднялся,
не мог указать верхнюю границу водоносного слоя, нижняя вычислялась
точнее, там начинался гранит. Итак, победы можно было ждать каждый день,
каждую минуту, даже сейчас, когда Виктор сидел такой грустный над
раскрытым дневником.
Хлопнула наружная дверь. Неужели нашли? Вот всегда так у Виктора: самое
интересное он упустит.
Кто-то грузно ступил на крыльцо, приоткрыл дверь. В щели показалось
знакомое лицо - круглое, смуглое, чернобровое.
- Посиживаешь? - спросил Рахимов. - А где начальник твой? Веди-ка его
сюда на расправу!
- Что случилось, товарищ Рахимов? Начальник на вышке. Я сбегаю позову.
- Ах, на вышке? Значит, он знает, что там дошли до гранита?
- До гранита? Не может быть!
Сердце у Виктора замерло. Он хорошо понимал, что означает "дошли до
гранита". Дошли до гранита - следовательно, встретили кристаллический
фундамент, осадочные - рыхлые и растворимые породы кончились; никакой воды
не будет и быть не может.
Виктор выскочил на крыльцо. Но Сошин уже возвращался в будку.
- Как оправдываться будешь? - встретил его Рахимов.
- Скважина не дошла до проектной глубины, - быстро ответил Сошин. -
Надо бурить.
- Гранит бурить?
- Да, гранит.
- Я же говорил тебе, - сказал Рахимов с упреком, - говорил тебе, чтобы
закладывать сразу четыре скважины! Видишь сам: попал на слепое место и
опорочил все дело. Сысоеву мы десять скважин разрешили.
- Каждая буровая стоит сотни тысяч, - возразил Сошин. - Для того и
построен аппарат, чтобы экономить эти сотни тысяч.
- Экономия, конечно, - согласился Рахимов. - Но ведь скважина не луч
света.
Вильнет в сторону - и мимо. Знаешь, как они под землей идут иногда:
винтом, штопором закручиваются. Отклонение крохотное, а ошибка в тридцать
метров.
- Я проверял вчера, - упрямо сказал Сошин. - Вода на глубине восьмисот
девяноста метров. Сейчас до нее шесть метров.
Рахимов покачал головой. Уверенность Сошина и сердила его и восхищала.
- Ну, хорошо, хорошо, - сказал он. - Тогда я посылаю нарочного на
Нефтяную Гору. Одолжим там алмазную коронку. Будем валять дурака - бурить
гранит...
на твою ответственность.
- Беру! - сказал Сошин не задумываясь.
11
Только через два дня бурильщики сменили коронку, скважина пошла вглубь.
И в тот же день к вечеру бур дошел до заветной глубины - восьмисот
девяноста метров.
Результата ждали каждую минуту. Виктор и Елена решили ночевать в
культбудке, чтобы не упустить момент торжества. Сошин тоже не ушел спать,
осталась вся дневная смена бурильщиков, приехали инженеры с Нефтяной Горы.
Даже скотоводы, прослышавшие о воде, привязали своих коней у задней стены.
Народу набилось полным-полно. Время от времени какой-нибудь доброволец
отправлялся на вышку, чтобы вернуться с кратким сообщением: "Подвигается".
К полуночи неожиданно зафыркала за дверью машина. Приехал Рахимов
вместе с Сысоевым. На лице соперника Сошина застыло многозначительное
выражение: "Я с самого начала был уверен, что ничего хорошего здесь не
будет". А Рахимов, покровительственно похлопав Сошина по плечу, сказал во
всеуслышание:
- Ты не падай духом. "Первый блин комком", - как говорят у вас на
Севере. Я тебя поддержу в обкоме и в Совете Министров. Полное право имеешь
еще девять скважин испортить... как он, - кивок в сторону Сысоева.
- Я вижу, кто-то другой пал духом, - улыбнулся геолог.
Рахимов подмигнул понимающе:
- Ладно, ладно, я понимаю: твое дело бодриться, а мое - думать о
последствиях. Как дойдешь до девятисот метров, приходи ко мне в контору,
вместе сочиним письмо в трест насчет второй скважины.
Однако Рахимов и сам не ушел в контору, он подсел к Елене и сказал:
- А вы уже привыкли не спать ночью? Я сам свою диссертацию пишу по
ночам.
Но Елена сегодня не была расположена знакомиться и изучать новых людей.
Она вскакивала, ходила по комнате и спрашивала Виктора об одном и том же:
- Ну хорошо, Витя, если это не гранитный фундамент, что же это такое?
- Может быть, случайный валун, - отвечал Виктор. - Ведь здесь были
горы, подземный хребет. Представь себе: гранитное ущелье и в нем бурная
река.
Клокочет, ворочает камни, подмывает берега. Ну вот, какая-нибудь скала
обрушилась, упала на дно, на песок. Так и лежит на песке, а в нем сейчас
грунтовые воды...
- Да-да, это единственная надежда. Но где же тогда стены ущелья?
Выветрились? А почему не выветрилась упавшая скала? Нет, я чувствую,
тут что-то другое, похуже.
- Может быть, и другое. Надвиги, например.
- Ну какие же надвиги в шесть метров толщиной? Просто ты утешаешь меня,
Витя. У меня плохое предчувствие. Наверное, мы ошиблись. Надо было взять
северо-западнее, там русло было шире.
Так, волнуясь, ожидали они результатов бурения. Но сколько часов подряд
можно волноваться? Час, два, три? В конце концов Елена задремала, устав от
переживаний. Заснул Рахимов, положив голову на стол. Сошин ушел на вышку,
рабочие разбрелись по домам. Оставшиеся расстелили брезент на полу и
легли, так что некому было оповещать, что дело подвигается. Виктор
старался сидеть неподвижно, чтобы не потревожить Елену, прислонившуюся к
его плечу, но под конец заснул и сам. Разбудил его веселый голос Сошина:
- Эх вы, сони! - кричал он. - Спать приехали сюда за семь тысяч
километров!
Для чего мне такие помощники? Сегодня же марш в Москву, и чтобы я не
видел вас больше!
Елена с горящими глазами крутилась вокруг него, заглядывала в лицо:
- А что, дошли уже? Пробурили? Гранит кончился? Да говорите же, Юрий
Сергеевич!
- Геолог должен быть наблюдательным, - сказал Сошин. - Даже спросонок.
Он показал на свою рубашку, совершенно мокрую, на забрызганное лицо, на
капли, стекающие с волос. И распахнул дверь. Редкое зрелище - в пустыне
шел дождь. Скважина фонтанировала, пыльные камни стали темно-серыми, почти
черными, а в ложбинке уже клокотал мутный ручей, продвигался все дальше и
дальше, импровизируя русло.
Мастер Мустабеков, сверкая глазами и зубами, поставил на стол ведро.
Все столпились у стола, передавая по очереди жестяную кружку. Каждый с
серьезным лицом отпил, дегустируя, несколько глотков мутной со скрипучим
песком подземной воды.
- Пресная! Пресная! - закричала Елена. - Абсолютно пресная! Галка, что
же ты не танцуешь?
Она тормошила терпеливо улыбающуюся, молча счастливую Галю Голубеву.
- Я же говорил, что это случайный валун! - твердил Виктор.
- Восемьсот девяносто один метр и десять сантиметров! - провозглашал
Мустабеков. - Как в аптеке! Всегда бы с таким геологом работать!
И даже Сысоев, выступив вперед, торжественно протянул руку:
- Поздравляю вас, Юрий Сергеевич. Отныне я с вами не спорю ни о чем. Вы
счастливчик, вам все удается. Счастье - это не научная и не логическая
категория, счастье необъяснимо... и противоречить счастливчику не следует.
В таких словах он признал свое поражение.
А вода все шла и шла, облачком вздымалась над вышкой. Ветер кренил это
облачко, восходящее солнце окрашивало его в розоватый цвет, в брызгах
играла радуга. Мутные ручейки смачивали песок, катили песчинки, сами
катились к морю, и вокруг них вились, скакали, носились, джигитуя, чабаны,
то верхом, то под пузом у коня, приветствуя новорожденную реку.
Вода! Вода! Конец пустыне!
12
И вдруг оказалось, что нужно срочно уезжать, даже некогда проститься
как следует. Рахимов ехал в Кошабад, мог подвезти студентов, и это было
удобнее, чем ловить попутную машину на тракте или пешком идти на разъезд и
там дожидаться рабочего поезда. Виктор с Еленой побежали собирать вещи,
оформлять документы. Когда они вышли из конторы, машина уже ожидала их у
крыльца.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг