- А я так поняла, что вы всех зовете в Т-град, - протянула Винета с
недоумением.
Президент сам был в недоумении. Что же получается? Весь мир он зовет в
темпограды, за исключением" любимой. Значит, в глубине души не такой уж
заманчивой считает теградизацию.
Он попытался оправдать свою позицию, но, кажется, запутался еще больше.
Винета выслушала терпеливо, стараясь запомнить каждое слово, как и
полагается студентке, слушающей объяснения профессора. Даже выдержала
паузу, ожидая, не добавит ли он что-нибудь.
- Тут еще личное, - сказала она, перебирая складки юбки. - Дело в том,
что мой друг, я говорила вам о нем, уехал в Т-град, так мне сказали в его
деканате. Вы не встречали такого? Лев Январцев. Он студент-лингвист,
тоитскими языками занимался, между прочим.
Кажется, пора признаваться, ничего не поделаешь. Или смолчать, уповая
на все стирающее время.
Президент в затруднении почесал переносицу мизинцем.
И увидел расширенные потрясенные глаза девушки. Винета узнала знакомый
жест.
- Это вы? Это вы. Лева?
Президент кивнул, виновато опуская голову.
Секунду-другую Винета смотрела на него с ужасом, потом, всхлипнув,
бросилась прочь. Остановилась, кинула с плачем:
- Не ходите за мной. Я не знаю, что я скажу. Я ничего не понимаю.
Потом, после...
23. ПИСЬМА. 4 июля 2099 года. 9:07-9:27
Президента Январцева закатывали в золото.
Вытянувшись, висел он на тугих струях воздушной перины, пока
миниатюрные, не больше жука, ползуны, монотонно гудя, обматывали звонкой,
красноватой, прозрачной на свету ленточкой узловатые ноги, осторожно
переваливая через вздутые вены.
- В мое время МЗТ называли транспортом молодых, - вздохнул
астродиспетчер. - А ныне в любом возрасте летят на звезды, пожалуйста. Не
так давно я профессора Юстуса провожал, теперь вас.
- Юстуса я помню хорошо, - отозвался президент. - Он сыграл когда-то
большую роль в моей жизни. Где он сейчас? Жив?
- Жив, конечно. Юстус на Луне в "Легкости". Знаете этот образцовый
санаторий в Море Дождей? Не бывали? Обязательно побывайте после
возвращения. Для усталого сердца лучше не придумаешь. А у вас, насколько я
помню по карточке, с сердцем нелады.
- Да, с сердцем нелады, сердце не на месте, - вздохнул президент. И
после паузы добавил порывисто: - Сколько у меня времени? Минут пятнадцать
есть еще, прежде чем эта штука залепит рот? Есть? Тогда добудьте
диктограф, пожалуйста, я продиктую письмо... личное.
Диспетчер протянул ему микрофон и деликатно отодвинулся.
"Дорогая моя девочка!
Прости меня, Винета, но я не могу называть тебя иначе. Думаю о тебе,
как о милой девочке Винете, славной гостье из радужной юности.
Я наговариваю это письмо, сидя на астродроме. До старта еще четверть
часа, сейчас меня обматывают золотой тесемкой. Процедура длительная; ноги,
руки обмотаны, но рот свободен, слова произносить пока могу. Пользуюсь,
чтобы поговорить с тобой еще раз.
Да, я улетаю к звездам, на ту самую планету Той, которая когда-то
подружила нас, а потом разлучила. О способах предотвращения катастрофы я
тебе рассказывал: Астрозонт и Астромеч. Сколько у нас было споров: Зонт
или Меч, Меч или Зонт? Решили: то и другое. Если Меч не сработает, Зонт
надежно укроет планету. Жертв не будет, так или иначе. Но если Меч не
сработает, погибнет группа Меча: четыре ракеты с четырьмя экипажами, в том
числе и некий Лев Январцев. Расчеты надежны, опыты проводились в поясе
астероидов, но всегда есть некоторый процент неожиданных случайностей. Так
что не исключено, что это письмо последнее в моей жизни.
Последнее! Произнес это внушительное слово и поразился. Нет, не
испугался. Чего дрожать? Пожил достаточно, знаю, на что иду. Но последнее
слово должно быть очень весомым. Это как бы итог жизни. И я спросил себя:
"А каковы итоги моей жизни? Что я понял, прожив на свете более полусотни
биолет? Что могу сказать полезного тем, кто прожил меньше, в частности,
тебе, моя хорошая, если на разговоры осталось..."
- Сколько у меня осталось, товарищи? Десять минут еще?
"И вот что я понял, вот что прочувствовал, Винета: все сложно - природа
сложна, сложны техника и экономика, человек сложен невероятно.
Даже ты, милая девушка, с уважением запоминающая каждое мое слово,
пожимаешь плечами: "Все сложно! Подумаешь, открытие! Да кто же этого не
знает?"
Знают, девочка, все знают, но забывают, упускают из виду. Дело в том,
что, зная о сложности мира, мы мыслим прямолинейно, как бы отрезками,
касательными к истине. Истина, увы, бесконечна и бесконечно сложна, она не
вмещается в человеческий череп. Экономя время и нервные клетки, мы мыслим
упрощенно и искажаем. Мы жаждем простоты и любим повторять простые и
броские афоризмы: "Человек - это звучит гордо", "Человек - самое
кровожадное из животных", "Человек - мера всех вещей", "Человек человеку
волк", "Человек - венец творения..."
Да ничего подобного - не волк и не венец. Человек - это человек. Да кто
же из нас бывает хорош всегда и для всех?
Вот я был женат. Кажется, говорил об этом мельком, не хотелось
распространяться. С раздражением думаю о жене, надо контролировать себя,
подавлять нехорошие чувства, а это утомительно. Почему же возникло
раздражение? Сейчас понимаю так: жили вместе два нормальных человека -
мужчина и женщина. Для Жужи, моей жены - нормальной женщины - самое-самое
главное в жизни - любовь, семья и ребенок. Она и требовала, чтобы я все
подчинил интересам ребенка. Для меня - нормального мужчины - самое-самое
главное - дело. У разных мужчин дело имеет разный смысл. У некоторых дом и
семья - главное дело. С такими женщинам легче жить. Но у других,
"непутевых", дело - это разные забавы, наука в том числе. Для меня же
наиважнейшее - поиски открытий. Вот и возникла проблема, уравнение с двумя
неизвестными. Дано "a" и "b" - интересы жены, интересы мужа. В чью пользу
решать уравнение? Я понимаю, ты, Винета, поступилась бы своими интересами.
Но ведь ты сильная, ты всегда кидаешься на помощь. Моя жена не была
сильным человеком, она требовала, чтобы я помогал. Вот и я не проявил себя
сильным, не поступился своим делом... Но надо ли было поступаться? Если
все будет жертвовать делом, кто будет делать дело тогда?
Уравнение с двумя неизвестными!
Может, нужно было искать компромисс, некое приемлемое соотношение
сговорчивости, скажем 0,5a + 0,5b, или же: 0,6a + 0,4b - формула семейного
счастья. Урезанное, конечно, счастье, обе стороны ущемлены,
разочарованы...
Полурешение. Надо, чтобы обе были довольны.
Возможно, виноват я, не сумел обеспечить оптимум - 100 процентов для
"а" и 100 процентов для "b". Но Темпоград затруднял решение, не мог я и
уехать и остаться.
Вот и еще одно уравнение с двумя неизвестными, не до конца известными:
А и В, Урби и Орби: Город и Мир.
Дано; А - Темпоград, город научной разведки, способный найти новую
дорогу и указать ее миру.
И имеется В - Мир, который не желает принять новые темпы, говорит, что
они ему не нужны.
Можно и Нужно! Древнейшая проблема - историческая, доисторическая, даже
биологическая.
У зверя Можно - это организм. Нужно - среда. Можно - наследственность
по Менделю, Нужно - отбор по Дарвину.
У человека Можно - это техника. Нужно - экономика, кроме того, и
психология - строй жизни, привычки. Во всей истории прослеживается игра
Можно и Нужно. Когда отставало Можно, люди голодали, когда Можно
опережало, новшества осуждали.
Классический пример: паровую машину можно было сделать и в античной
Греции на основе механизмов Герона, но она не нужна была; рабы справлялись
со всеми делами, вручную раздували мехи, вручную ковали щиты и мечи,
вручную на гребных галерах доставляли эти товары варварам.
- Неужели, - думаю я, - и Темпоград - разновидность Героновых сифонов?
Ведь его же создала неотложнейшая нужда: заявки на новые проекты, новые
заводы, новые породы, новые учебники, новые лекарства, нежелание и
невозможность ждать три года обещанного. Темпоград все выполнил с лихвой,
он и был запроектирован с резервом, чтобы быть наготове всегда. И что же
делать теперь: так и держать мощности и умы наготове и в бездействии? Но
мощности и умы в бездействии ржавеют.
Может быть, темп снизить? Но тогда мы в трудный момент не сумеем, не
успеем.
Ликвидировать? Но Темпоград необходим. Может больше пользы приносить,
вот в чем суть.
Нет однозначного решения. Нет у этого уравнения простых действительных
корней.
Правда, и об этом напоминает история, ненужное сегодня становится остро
необходимым завтра. Паровая игрушка древних эллинов совершила промышленную
революцию в XVIII веке. Ракета - праздничная забава китайских императоров
- вынесла человечество в космос. Америка, заброшенная викингами и забытая,
оказалась важнейшим открытием XV века. Атомматерик тоже понадобится людям
когда-нибудь. Мир еще вернется к обсуждению теградизации.
Когда будет Нужно.
Золотая обмотка дошла уже до подбородка, пора заканчивать речи.
Последнее слово тебе, Винета. Дорогая моя девочка, я думаю, мы были бы
очень счастливы вместе. Во всяком случае, я был бы счастлив, если бы
не-свалял дурака. И я очень хочу, ужасно хочу, чтобы ты не упустила свое.
Пусть будет для тебя своевременная молодая любовь, и материнство, и
надежный спутник на всю жизнь! Никогда не думал, что можно так страстно
желать любви не своей невесте, неизвестно чьей. Может, это и есть
настоящая любовь?
Не упускай своего счастья, девочка... Но не упусти и моего. Мне
досталось почетное место рядом с самыми передовыми разведчиками
предварительной разведки человечества. На самом острие клина штурмующих я
мог стоять с биноклем, направленным на горизонт. Я видел будущее, я прожил
гордую жизнь, девочка, и жалею об одном: коротковата была эта гордая
жизнь, и Темпоград не помог нисколько. В быстром времени для других
успеваешь больше, а свои годы тратишь сполна. Но если бы мне дали вторую
жизнь, такую же короткую, я снова в 19 лет просился бы в Темпоград.
Может, и тебе стоит последовать моему примеру. Не сейчас, конечно,
после сорока, когда дети подрастут, перестанут нуждаться в маме Винете..."
- Лев Мальвинич! Лев Мальвинич!
- А, что? Кончать пора! Еще несколько слов...
- Лев Мальвинич, вам письмо. Прочесть или отложить до возвращения?
- Ну, прочтите. Или лучше покажите. Поднесите к глазам!
"Уважаемый президент!
(Иначе не могу вас называть, не получается.)
Когда вы получите это письмо, я уже буду в Т-граде. Шеф решил ехать
срочно, и он берет меня с собой. Он прав: нельзя допускать, чтобы каждый
старик на Земле не мог бы стать молодым, когда захочется. И нельзя
допускать, чтобы люди, потратившие молодость для других, не могли бы ее
вернуть. Шеф считает, что лет за двадцать можно решить эту проблему.
Значит, для вас я вернусь через три недели. Если шеф прав, может быть, мы
попробуем начать жизнь заново. Если не прав, наши годы сравняются, будет,
что вспомнить обоим. Три недели - не так долго. Я ждала месяц..."
24. ВЗОРВЕТСЯ ИЛИ НЕ ВЗОРВЕТСЯ?. 13-16 июля
И стала тьма.
Окутала всю планету Той, океаны и материки, шалаши и дворцы. Всюду
стало черно, как в запертом чулане, как в сыром погребе, как в самой
глубокой шахте. Черным лаком заплыли города, горы и воды. Даже воздух,
казалось, превратился в смоляной студень, густой и плотный, хоть руками
его разгребай.
Тьма наступила не сразу, не в единый миг, не божественным произволом,
как ожидали тоиты. Земные "волшебники" разворачивали свой Зонт постепенно,
как бы натягивали ночь на небо. Ведь так называемый Зонт был слоем
уплотненного вакуума, отражающего и атомы и лучи, "зеркализованным"
называли его физики. Зеркализацию же производили ракеты, летя попарно с
ракетной скоростью - десятки километров в секунду. Почему ракеты, такой
устаревший транспорт, применялись в XXI веке, давно освоившим МЗТ? Потому
что разрушать можно и мимолетом, а сооружение требует неторопливой
обстоятельности. Поле пашут трактором, пахать ракетой невозможно.
Межпланетное поле надо было вспахивать ракетами, тут МЗТ был бы неуместен.
Миг - и пролетел всю планетную систему насквозь, ничего и разобрать не
успел.
Итак, ракеты Зонта летели попарно, зеркализуя пространство, и,
отражаясь от зеркала, лучи двух солнц перестали доходить до планеты Той.
Снизу это выглядело так, будто некто невидимый распорол дневное небо по
шву и скатал голубизну в рулон. Еще минут двадцать половина неба пылала,
багровея, бурея, сужаясь, затем на горизонте сомкнулась темно-бурая щель,
и мир погрузился в черноту. И с жалобными стонами тоиты повалились на
спину, протягивая вверх растопыренные ладони. У них принято было молиться,
лежа на спине, как бы на обеих лопатках под коленкой победоносного бога.
Даже владыка Низа откинулся на спинку трона и протянул к потолку ладони,
отослав предварительно приближенных, чтобы никто не видел его в такой
унизительной позе.
К сожалению, не обошлось без жертв. Кого-то тьма застала в море,
кого-то в пустыне, кто-то умер от страха и отчаяния. Так и не удалось
предупредить всех тоитов поголовно и не всех предупрежденных удалось
убедить. И вдруг тьма! Светопреставление!
Даже владыка Низа, уж он-то знал раньше всех, сам рассылал гонцов с
вестью о тьме, и то не очень верил. Полежав минуты две с растопыренными
ладонями, чтобы ублаготворить небожителей, распорядился повелительно:
- Уста богов ко мне!
Верховный жрец понимал, зачем его вызывают, захватил с собой Клактла.
- Не страшись, посвященный, скажи слово в слово, что говорят тебе
тонконогие, долго ли продлится ночь над Рекой?
Пребывание в Темпограде не прошло бесследно для Клактла. Почтения к
верховному поубавилось у него, даже склоняясь перед властелином Низа, он
произносил лишние слова:
- Позавчера, божественный, я спрашивал переводчика по имени Левтл. Уста
богов, всеслышащий и всевидящий, выбрал для меня этого переводчика за его
юность, но сейчас он совсем старик, за месяц состарился. Убийственно
вредный воздух в городах чужеземцев. Левтл дал слово, что свет вернется
через три дня... если все будет благополучно. Если же не будет
благополучно... тьму продлят на много-много дней. Тогда чужеземцы сами
принесут свет во все дома и муки вдоволь, так они обещали. Но Левтл
сказал: неудача, как самый плохой бросок в кости; все остальные броски -
удача.
Верховный жрец поднял ладони к небу:
- Жалкие смертные суетятся, сами ничего не ведают, игрой в кости
называют волю богов. Молись, Властелин, и я буду молиться, чтобы боги
явили милость. Тонконогие ничем не помогут, они только притворяются
могучими.
Группа Астромеч вылетела заблаговременно, прежде, чем над планетой Той
раскинулся Астрозонт.
Вылетела на четырех ракетах, по четыре человека на каждой: командир,
пилот, инженер и радист, он же электрик, фельдшер и повар. Как обычно, в
космосе у каждого было по нескольку профессий. На ракете N_1 командиром
был Лев Январцев, а пилотом - Свен, спутник Юстуса и начальник вокзала МЗТ
все эти беспокойные недели. Но очень уж ему надоел вокзал, Свен напросился
в космический полет.
Ракеты были ядерные, "тихоходные", развивали скорость не более тысячи
километров в секунду. Но "тихоходки" эти без труда настигли опасное солнце
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг