Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
с вашей Земли на вашу Луну, мы пришлем консультанта. Не спи, вечножующий,  я
за тебя обязательство даю.

   ВСЕЛЕНСКИЕ ЗАБОТЫ

   - Ну и зачем все это?  - То есть?  - Зачем  ускорять  время  и  замедлять
время?  Зачем увеличивать тяготение и уменьшать тяготение,  зачем сносить  и
возводить горы,  зачем ввинчиваться в зафон и летать там  на  пять  порядков
быстрее света?  Зачем вы,  Граве,  явились на Землю и  зачем  привезли  меня
оттуда? Что вы ищете в космосе, что вам дома не сидится?
   Почему только сейчас я задал этот наиважнейший, в сущности, вопрос? Может
быть,  оттого,  что задумываться было некогда.  Набивал  голову  сведениями,
блокнот - пометками, собирал, запоминал, записывал, формулировал информацию,
всасывал замечательное,  ожидал сверхзамечательное.  Ну вот свозили меня  на
генополигон, на биополигон, на галактический полигон,  вклеили в пустоту как
муху.  Какое осталось впечатление?  Физики забавляются.  Пробуют так и этак,
какая комбинация смешнее.  Но стоит ли дергать  время  и  мять  пространство
только для того, чтобы потешиться своим всесилием? Вот я и спросил:
   - Ну зачем все это? - Нам нужен космос. У нас там полно забот.  - Заботы?
Какие еще заботы? Летаете на любую планету,  молодость возвращаете,  мертвых
оживляете. Еще что?
   - Вот теперь наконец-то начинается серьезный разговор, - сказал Граве.  -
Закажи-ка нам, Гилик, запись Диспута о Вселенских Заботах.
   Зал Межзвездной Федерации на планете Оо. Зал как зал,  на сцене селектор,
ложи амфитеатром, над каждой название планеты.  Но вместо наушников анаподы,
вместо кресел в ложах  прозрачные  цистерны  с  обилием  шлангов  и  кранов.
Цистерны можно наполнить любыми газами - кислородом,    азотом,    аммиаком,
метаном,  даже фтором по вкусу делегата,  или же водой - пресной,   соленой,
подкисленной, щелочной, хлорированной - для делегатов подводных.
   Спрашиваю: "Зачем такие ухищрения?  Все равно анаподы,  все равно смотрят
на селектор, слушают через микрофоны.  Почему же не договариваться по радио,
сидя у себя дома?"
   Оказывается, все дело в расстояниях.  С отдаленных звезд,  даже за фоном,
сигнал идет несколько суток (по нашему счету).  От вопроса до ответа  -  две
недели.  Допустим,  председатель спрашивает: "Кто хочет высказаться?"  Через
две недели: "Прошу слова". Еще через две недели: "Мы слушаем вас".
   Удивительный парадокс.  Планетных конференций  не  бывает,    дела  одной
планеты можно обсудить  и  по  радио.    А  межзвездные  съезды  традиционно
собираются в одном зале.

   Докладчик тоже сидит в своем баке, на селекторе только его лицо. Ну и кто
там рассуждает?  Поспешно натягиваю анапод.  Ба!  Знакомая физиономия.   Это
Физик. Их-Физик, конечно, моложавый, коротко стриженный, в очках,  лопоухий.
Почти неотличим от земного... Почти!  Анапод несколько карикатурит;  здешний
физик не просто моложавый,  он почти мальчишка,  и уши торчат  действительно
как лопухи. Видимо, мысленно мы рисуем шаржи на наших знакомых в собственном
мозгу.
   Ну и что же доказывает этот звездный Физик?
   -  Мы  живем  в  эпоху  всесилия  точных  наук,        -    говорит    он
снисходительно-наставительным тоном лектора,   уверенного,    что  мало  кто
способен его понять до конца.    -  Ученые  проникли  в  глубь  вещества  до
семьдесят девятой ступени (электрон на девятой по их счету.  - К.  К.)  и  в
зафон на 144 слоя.  Мы освоили сигналопроводящий слой пятого порядка,    при
необходимости можем посетить любую планету Галактики и Магеллановых облаков.
Я слишком долго занимал бы внимание уважаемого собрания,  если бы перечислял
все достижения математики,  физики  и  технологии.    Скажу  коротко:  мы  -
представители точных наук -  в  состоянии  решить  любую  задачу,    которую
поставит перед нами Звездный Шар в этом или в будущем веке.
   Выступивший  передо  мной  представитель  Академии  Прогноза  как  раз  и
сформулировал очередную вселенскую задачу.  Он говорил,   что  сфера  нашего
обитания уже охватывает около миллиона солнц со спутниками и что  нормальный
рост населения,  продолжительности жизни,  энергетики и  новых  потребностей
диктует расширение этой сферы на  один  процент  ежегодно,    иначе  говоря,
требуется освоение десяти тысяч новых солнечных систем в год.
   "Ого!  - подумал я,  - Десять тысяч солнечных систем ежегодно!   Пожалуй,
такое можно назвать полновесными заботами".
   - Осваивать мы умеем,  - продолжал  Физик.    -  Но  вот  проблема:  куда
направить усилия?  Резервных звезд в нашем Шаре почти нет.  Мы уже в прошлом
веке вышли  за  пределы  нашего  скопления  и  заселяем  разрозненные  миры,
распыляя расы по космическим островкам,  практически выключая их из  единого
русла цивилизации.  И прогнозисты  говорят,    что  хорошо  бы  пресечь  это
стихийное распыление,  направить поток эмиграции на один компактный  объект,
например, на ближайший звездный шар ОГ (М-92 по земным каталогам. - К.  К.).
Выбор общеизвестный,  логичный и общепризнанный.  Помнится,  еще в  школе  в
детских книжках я читал о приключениях покорителей шара ОГ.   Но  романисты,
увлеченные героизмом первопоселенцев, упускали из виду важное обстоятельство.
   ОГ не больше, даже несколько меньше нашего родного Шара.  Отсюда следует,
что,  сохраняя однопроцентный прирост,  мы и ОГ исчерпаем поколения за  три.
Тогда встанет вопрос о следующем объекте. Очередной известен - это скопление
ОЗ,  за ним последуют ОХ и Отх.  Всего в Галактике около  четырехсот  шаров,
есть возможность выбрать и наметить продолжение. Однако - и подчеркиваю, тут
моя главная мысль: принимая на века самый принцип расселения по шарам,    мы
молчаливо соглашаемся с тем,  чтобы культура  наших  потомков  топталась  на
месте,  все время дробясь,  умножаясь количественно,  но не качественно.  От
шара до шара десятки тысяч световых лет,  передавать энергию и материалы  на
такое расстояние бессмысленно.  Обмениваться можно только информацией,    но
даже и в таком обмене не будет особенной нужды: ведь на  всех  шарах  пойдет
одинаковая деятельность - налаживание жизни в пределах одного  шара.    Шары
будут разорваны  экономически  и  ограничены  экономически:  все  дойдут  до
некоторого потолка,  приблизительно до сегодняшнего уровня науки,   а  потом
опять и опять начнут сначала повторять  историю  освоения  очередного  шара.
Согласившись на такой вариант развития,  мы  на  многие  века  программируем
топтание на месте.
   Для пояснения сошлюсь на древнейшую однопланетного уровня историю.  Когда
скотоводческие племена завоевывали  новые  степи,    они  пасли  там  стада,
оставаясь при своем скотоводческом хозяйстве.  Когда земледельческие  народы
открывали  новые  земли,    они  пахали  и  сеяли,    оставаясь  на    своем
земледельческом уровне до той поры,  пока новые земли  не  были  заселены  и
вспаханы. Мало того, заморские колонии рвали со своей прародиной, потому что
общих дел было мало: там пахали и тут пахали,  к чему же еще налоги  платить
прежнему королю?  Века и века прошли,  прежде  чем  у  разрозненных  народов
возникли глобальные, общепланетные интересы, потребовавшие глобальной науки.
Прошли века и тысячелетия,    прежде  чем  у  разрозненных  планет  возникли
общешаровые  интересы.    Сейчас  мы   невольно    планируем    многовековую
разрозненность и застой на сегодняшнем общешаровом уровне.
   Есть ли альтернатива?  Да,  есть.  И я уполномочен предложить ее от имени
группы физических институтов.
   В Галактике, помимо отдельных островков, я разумею одинокие звезды (вроде
нашего Солнца. - К. К.), помимо архипелагов типа О, ОГ и других,  есть еще и
материк - Ядро Галактики.  Диаметр его - около четырех тысяч  световых  лет,
расстояние от нас до поверхности ядра - такого же порядка,  как от О до  ОГ.
Но в этом материке сосредоточены  не  десятки  миллионов  и  даже  не  сотни
миллионов, а десятки миллиардов звезд,  то есть в тысячу раз больше,  чем во
всех четырехстах шарах, разбросанных по небу.
   Принимаясь за освоение шара ОГ, мы планируем наши заботы на три поколения
вперед,  освоение Ядра намечает путь на тысячелетия.    Покоряя  шары,    мы
рассеиваем нашу культуру по отдельным архипелагам,  Ядро же сосредоточит ее,
сконцентрирует.  Шары буду)?   придерживать  науку  на  сегодняшнем  шаровом
уровне,  Ядро сразу поведет цивилизацию на новый  этаж,    уже  четвертый  в
истории, если первым считать однопланетный, вторым - односолнечный,  третьим
- одношаровой. Ныне предстоит творить новую,  принципиально новую культуру -
галактическую.
   Творчество или повторение? Выбирайте!
   Закончив речь,  Их-Физик поклонился с улыбкой,  полной достоинства,  даже
чуточку самодовольной. Впрочем, я не осуждал его.  Можно гордиться,  если ты
принадлежишь к клану всемогущих волшебников,    не  только  одинокие  звезды
хватающих с неба,  но и целые скопления дюжинами,  даже ядра  галактические.
Десятки миллиардов солнц! Ничего себе размах!
   - У кого есть вопросы? - спросил председатель.
   Камера оператора скользнула по бакам,  стоящим на сцене,  остановилась на
центральном...  я подправил анапод...  и ахнул.  Дятел собственной персоной!
Дорогой мой школьный учитель.  То есть,  конечно,  не сам он,  его  звездный
аналог.
   О земном Дятле я рассказывал выше.  Великий,  мастер был докапываться  до
истины,  умел извлекать суть из-под коры слов,  упрямых заблуждений,   тупых
предрассудков, невежества, невнятности. А если верить анаподу,  и тут передо
мной извлекатель истины.  Вот он  клонит  голову  на  плечо,    щурит  глаз.
Интересно, как препарирует Их-Дятел Их-Физика.
   - Пожалуй, у меня самого тьма вопросов,  - торопится он.  - Первый: везде
ли физические условия в Ядре совпадают с привычными для нас - жителей  Шара?
Сумеем ли приспособиться?
   - Ядро предоставляет нам громадные возможности,  - отвечает Физик быстро.
- Внутри там такие же звезды, как в Шаре,  можно отобрать среди них наиболее
удобные.  Но зато какой простор!  Мы получим как  бы  Супершар  диаметром  в
четыре тысячи световых  лет,    сверхастрономических  размеров  строительную
площадку. Там возможно создать невиданных размеров общество единой культуры.
И каких высот оно достигнет, мы, скромные жители одной звездной кучки,  даже
не можем и вообразить. Разве не стоит потрудиться для такой перспективы?
   - Вопрос второй,  - вставил Дятел поспешно,  словно опасаясь,    что  его
перебьет кто-нибудь. - Сколько труда все это потребует?
   - В проекте есть цифры,  - сказал Физик неохотно.   -  Затраты  труда  во
времени,  затраты труда в пространстве,  затраты энергии и материалов.    Вы
хотите, чтобы я зачитывал таблицы?
   - Нет,  зачитывать не стоит.  Это утомительно и не внесет  ясности.    Но
уважаемому собранию для оценки полезно было бы знать порядок цифр.  Сейчас у
сапиенсов в среднем по  Шару  четыре  часа  обязательного  труда.    Сколько
прибавится?
   - Не больше, чем при освоении шара ОГ. - Точнее? От и до? - Очень большой
разброс в цифрах в зависимости от вариантов.   -  Физик  явно  уклонялся  от
прямого ответа.  - Легче начинать на  поверхности,    труднее  проникнуть  к
внутренним звездам.  В Ядре десятки миллиардов  светил.    Есть  возможность
выбирать самые удобные для жизни.
   - Но, вероятно,  самые благоприятные для жизни уже заселены.  Там,  могут
быть и свои сапиенсы.
   - Суперсапиенсы едва ли. Если бы были, давно связались бы с нами.
   - А низшие расы вы предлагаете уничтожить? - Это уже не Дятел спрашивает,
другой голос. Я бы поручился, что голос Лирика.
   - Не передергивайте. Я имел в виду животных, до-сапиенсов.
   - Кто определит: перед вами уженеживотные или ещенесапиенсы?
   - Определят специалисты на основе  науки.    -  Ваша  наука  столько  раз
ошибалась. (Ну конечно, Лирик!) - Это не моя наука, а ваша: астропсихология,
астродипломатия.

   - Граве, Гилик,  где вы?  Что такое астродипломатия?  У вас и такая наука
есть?
   - Удивительные пробелы у тебя, Человек. Я же сам астродипломат. И практик
и преподаватель. Веду курс. Кстати, и тебе полезно было бы позаниматься.
   - Позаниматься? А я справлюсь, Граве?

   АСТРОДИПЛОМАТИЯ

   Я - снег. Пухлой шубой я лежу на пашне,  очень белый,  белей,  чем белье,
накрахмаленное и подсиненное,  белый с  искрой,    словно  толченым  стеклом
присыпанный. И, наращивая шубу, на меня бесшумно ложатся невесомые снежинки.
   На подоле шубы следы.  Уродливые  ямки  с  рубчатыми  отпечатками  галош.
Случайный прохожий с трудом,  барахтаясь,  выбрался из меня,  помял краешек,
накидал комьев.  А дальше гладь моя нетронута,  словно ватман,  приколотый к
чертежной доске,  только  лыжни  исчертили  меня,    нанесли  двойные  линии
рейсфедером,  ровные-ровные,  идеально параллельные,  льдисто-голубые  днем,
сиреневые к вечеру.  И рядом с лыжней легли гряды  бугорков,    шероховатых,
уплотненных остриями палок.
   Я - снег. Я пахну свежестью и чистотой. Я воздушный, на ощупь холодный, в
ладонях становлюсь влажным,  слипаюсь в мокроватые комья.  Я ноздреватый,  а
если присмотреться,  видишь темную пыль - это хвойные  иголки,    нанесенные
ветром...
   - Достаточно. Верю. Вынужден верить, не видел ваших снегов. А теперь ты -
дерево".
   Я - дерево. Какое?  Береза.  У меня не кожа,  а кора,  снизу  до  коленей
грубая,    изборожденная  трещинами,    в  которых  роются  жучки,      выше
атласно-гладкая, белая с. черточками снаружи и с розоватой изнанкой.  Я стою
на опушке,  растопырив ветки,  и при каждом порыве ветра кланяюсь,  гнусь со
стоном и выпрямляюсь охая,  как  старуха  с  больной  поясницей.    На  моих
пальцах-веточках трепещут ярко- зеленые листья.  Каждый из  них  с  зубчатой
кромкой и украшен орнаментом жилок. Листьев слишком много,  глаз их сливает.
Вам видна зеленая масса всех оттенков,  золотистая на свету,  почти синяя  в
густой тени.  Лишь на крайних веточках различаешь отдельные зеленые кружочки
на фоне неба, белесовато-голубого, водянисто- голубого...
   - Ничего!  Зримо,  и деталей вдоволь.  Но опять ты выбрал незнакомое  мне
дерево. Будь огнем, огонь одинаков везде.
   Я - огонь. Я пляшу на поленьях, изгибаясь и извиваясь, звонко-оранжевый с
синими лентами и желтыми колпачками на каждом языке.  В черное небо я бросаю
охапки искр,  светлых,  продолговатых.  Я вкусно пахну смолой и  горьковатым
дымом,  дрова подо мной трещат и трескаются,  отслаивая седые  вуальки,    Я
огонь.  Не подходите,  я дышу жаром,  от меня горячо глазам,  и кожу я  колю
жгучими иголками. Я обжигаю. Осторожно!
   - Ну, для первого раза приемлемо. А теперь ты - я.
   Сдвинув анапод, бросаю вороватый взгляд на Граве. Вижу его каждый день...
но не надеюсь на зрительную память. Вдруг подведет.
   Итак,  я - он,  каков есть на самом деле,  без анапода.  Удлиненный череп
обтянут землистой кожей, темнеют провалившиеся глазницы. Пятна, не забыть бы
- пятна! Три над левым глазом, два - над правым, Оскаленные зубы, выпирающие
ребра... Сколько ребер? Не помню. К счастью, на туловище мешковатый балахон,
тоже  землистый.    Характерная  поза:  сидит  согнувшись,    острые  колени
расставлены врозь, на коленях острые локти, на ладонях костистый подбородок.
Все?
   - Пальцев сколько?  Ах да,  три пальца у него.  А я свои руки  вообразил,
пятипалые. - Придешь еще раз, - говорит он жестко. И ставит кол. - Я столько
занимался, так старался, - плачусь я, словно студент, лишенный стипендии.  -
У меня просто нет артистических способностей, не могу я вживаться в образ по
Станиславскому.  Нельзя же требовать,  чтобы  каждый  космонавт  был  еще  и
артистом. Кто там заметит: пять пальцев или три? Такая ничтожная мелочь.
   - В нашем деле мелочей нет,  - отрезает Граве.  - Представь себе,  что  я
пришел бы в твою гостиницу,  сел в кресле как человек и положил бы на столик
свой хвост. Такие мелочи и губят астродипломата.
   Да, я учусь на астродипломата. Занимаюсь в группе Граве вместе с десятком
местных сапиенсов,  почему-то земноводных по преимуществу.  Не без колебаний
пошел я на курсы, боялся, что не вытяну учения наравне с уроженцами Шара.  И
вообще у меня нет склонности к  дипломатии.    Это  профессиональное.    Как
литератор, описывая хитросплетения жизни, подыскиваю точные слова. Мне лично
язык дан не для того,  чтобы  скрывать  мысли,    не  люблю  говорить  "да",
подразумевая "может быть",  наводить тень  на  ясный  день,    какого-нибудь
слюнявого маразматика величать "светлейшим высочеством".  Не  умею  хитрить,
даже умалчивать не люблю.  Попадаюсь на первой же выдумке.   Какой  из  меня
дипломат?
   Но Граве сказал,  что у  меня  примитивное  представление  о  дипломатии,
архаичное,    обывательское,    докосмическое.    "Хитрость  -  это   оружие
слабосильных, - сказал он. - Хитростью немощный заставляет могучего уступить
дорогу.  Но могучему нет необходимости добиваться  уступок.    Силач  новый,
другой путь проложит, сам выйдет и слабого вынесет. Мы могучие звездожители,
- сказал он,  - мы и есть силачи на планетах субсапиенсов.  Можем  уступить,
можем и их выручить,  и свои  интересы  соблюсти.    Девиз  астродипломатии:
"Пойми, помоги... потом проси, что тебе нужно".
   И вот я учусь прежде всего понимать.  А понимание,    -  так  написано  в
"Наставлении астродипломата",  глава I,  - "начинается  с  наблюдения".    И
параграф 1 гласит:  "...наблюдайте,    не  вмешиваясь  в  жизнь  аборигенов.
Предпочтительно оставаться незамеченным, пока не освоен язык, в совершенстве

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг