заломило виски, заныли зубы. Вибрация перешла в звуковой диапазон,
зазвенели, завыли переборки. Что-то упало и разбилось рядом с ним. Машина,
весившая десятки тонн, одетая в непроницаемую броню, упрятанная в кокон
защитных полей, тряслась как в лихорадке... Вдруг он сообразил, что никаких
полей больше нет, раз встали генераторы, и если машина сейчас находится в
зоне... Он старался не думать о том, что случится через несколько секунд
после того, как под действием энтропийного поля распадется наружная
силиконовая броня...
* * *
Сейчас, когда в ангаре не было двух самых больших машин, его пространство
казалось неоправданно огромным. Группа людей совершенно затерялась под
сверкавшим ослепительным светом куполом. Полное освещение потребовалось
кибернетикам. Чтобы не отключать многочисленные цепи, в которых могло быть
искомое повреждение, решено было вести работу на месте. Узкий длинный стол
заполняли детали и отдельные узлы разобранного контрольного автомата.
Главный кибернетик Кирилин семенил вдоль стола, подключая к бесчисленным
контактным разъемам контрольные приборы. Тут же, на ходу, он считывал их
показания в диктофон карманного калькулятора. На его крошечном табло то и
дело вспыхивали новые цифры суммарных результатов. В третий раз в течение
этого часа на экране связного фона появилось усталое лицо координатора. Едва
сдерживая закипавшее раздражение, Кирилин даже не поднял головы от приборов.
Координатор терпеливо ждал
- Я еще работаю, Рент. Ничего нового я не могу сказать. Я сразу же сообщу
тебе результаты. Сразу, как только закончу.
Экран мигнул и погас. Координатор так и не произнес ни слова. Кирилин
почувствовал угрызения совести. В конце концов, Рента можно было понять.
Глеб был его другом, почти другом, потому что настоящих друзей у того, кто
занимает эту проклятую должность, быть не может... Как это непросто -
держать в железных тисках дисциплины такой огромный корабль, отвечать за
каждого. Наверное, Рент надеялся что-то доказать Глебу, оправдаться за ту
историю, когда Глеб спас шестерых и потерял должность пилота, но теперь уже
поздно, теперь никому он ничего не докажет, а оправдываться придется перед
базой, и не только ему, всем придется объяснять, каким образом с корабля,
закрытого по тревожному расписанию, бесследно исчез человек...
* * *
Рент сидел в центральной лаборатории за крошечным столиком, втиснутым
между двумя объемными экранами. В хозяйстве Лонга координатор почему-то
всегда чувствовал себя неуверенно. То и дело входившие сотрудники научного
отдела бросали на него любопытные взгляды и тут же забывали о присутствии
командира корабля. Он был чужим в их родной стихии непонятных формул,
вспыхивавших змеек, бесчисленных графиков, мыслей, выраженных на недоступном
простому смертному языке... Центральный экран занимала увеличенная карта,
снятая со спутника в момент исчезновения танка.
И это все, что еще можно было понять. Впрочем, самой карты почти не
осталось. Теперь ее покрывала целая сеть каких-то формул, расчетов и цифр,
обозначавших гигаватты мощности пород, мощности фона, баллы подземных
толчков, атмосферы сжатий и растяжений отдельных пластов и десятки, сотни
других специальных данных, расщеплявших общую картину происшедшего, делавших
ее еще более загадочной и совершенно необъяснимой...
Рент встал, подошел к карте и увеличил на весь экран крошечную точку
поверхности, ту самую, где на предыдущем снимке секунду назад еще была видна
машина, а на этом ее уже не было. Только небольшая рябь, словно это не
песок, а озеро, поверхность которого всколыхнули упругие, расходящиеся во
все стороны волны.
- Может, поле отключилось в момент удара взрывной волны? Лонг покачал
головой.
- Я уже подсчитал. Достаточно было простой брони, с такого расстояния она
бы выдержала удар. Тут что-то другое.
- Так что же? У тебя достаточно квалифицированные специалисты, и я вправе
потребовать однозначного ответа хотя бы на этот вопрос!
- Они делают все возможное, Рент.
- Пусть сделают невозможное. Я должен знать, куда девался этот танк! Лонг
задумчиво посмотрел на координатора.
- Думаешь, Глеб был там?
- Я не верю в бесследное исчезновение ни машин, ни людей!
- Но почему именно на ноль втором?
- Потому что с ноль первого он мог бы связаться с нами по рации, - сказал
Рент и со злостью ударил кулаком по переборке.
Расположенный неподалеку экран какого-то индикатора покрылся рябью помех.
Лонг неодобрительно посмотрел на координатора, но промолчал.
- Не мешало бы тебе потрясти техников, а заодно и кибернетиков. Хорошо бы
наконец узнать, каким образом Глеб мог остаться в закрытом ангаре после
включения программы. Кстати, это могло бы помочь и в наших исследованиях.
- Там тоже делают все возможное, можешь не сомневаться. Но время... У
меня такое ощущение, что уходят последние минуты, когда еще не поздно чтото
предпринять, а мы, как слепые котята, каждый шаг в темноте...
- Кое-что мы уже знаем, но я тебя понимаю... Мои ребята сделают все;
поторопи еще раз кибернетиков.
* * *
Рент захлопнул дверь своей каюты и несколько секунд стоял неподвижно,
пытаясь сформулировать и уточнить только что возникшее подсознательное
решение. "Если Кирилин обнаружит, что контрольный автомат выдал сигнал в
центральный блок по собственной инициативе... Если внутри корабля будет
обнаружен хоть один автомат, способный к самостоятельным, отличным от
программы действиям, мне придется отключить их все. Все сразу. Даже решениям
Центавра нельзя будет безоговорочно доверять. Придется кое-что вспомнить и
кое-что научиться делать руками... И все равно мы сразу же станем
беспомощны..."
Рент устало сел в кресло. Вяло набрал код на обслуживающем автомате. Из
щели появился поднос с дымящимся ужином. Есть не хотелось. Почти насильно он
заставил себя проглотить несколько кусков.
Интересно, как это будет выглядеть, если на корабле придется выключить
все автоматические системы? Обслуживающего персонала здесь нет, а камбуз
шестью палубами ниже. Хорош он будет, если сам побежит за этим подносом...
Автоматика сопровождает каждый их шаг. Без нее не взлететь, не справиться с
этой махиной мертвого металла, в которую сразу же превратится корабль,
лишенный своих механических слуг.
- Если бы мне пришлось иметь дело с сильным противником, я бы выбрал
самое уязвимое, самое слабое его место. Такое, где одним ударом можно лишить
его основного превосходства - техники. Тогда, похоже, мы имеем дело с
коварным и умным врагом. Именно с врагом... А к такой встрече мы не готовы
даже психологически. Все встречи в космосе, все поиски родственного разума,
все эти комиссии по контактам питались одной и той же иллюзией - чужой разум
непременно должен быть дружествен к нам. Но, собственно, почему? Лонг не
хочет верить в чужой разум... Ему нужны факты, естественные факты,
укладывающиеся в готовую научную схему... Биосфера, например, постепенное
развитие жизни от простого к сложному и только потом разум... Ничего этого
нет на планете. Лишь мертвый камень... Но роботы здесь перестают выполнять
заложенные в них программы, становятся чем-то неизвестным, может быть, даже
враждебным нам, и разве это не факт? Разве нужны еще какие-то
доказательства? Конечно, они есть, эти факты, просто мы пока их не знаем...
Должно быть что-то или кто-то, кто влияет на системы наших автоматов. Можно,
наверное, установить, каким образом возможно такое влияние... Когда-нибудь
мы это установим, но ведь это не самое главное. Совсем не это. Важно другое.
Мы столкнулись здесь с необычным явлением, с чем-то таким, с чем
человечество никогда еще не имело дела. С волей чужого разума... И, может
быть, поле песка, где бесследно исчезла наша самая мощная машина, - это
всего лишь зона... Запретная зона, куда человеку не разрешено вторгаться...
- рассуждал он вслух.
Вспыхнул экран фона, и вплотную с креслом в воздухе повисло взволнованное
лицо Лонга. Рент услышал тяжелое дыхание совершенно растерявшегося человека.
- Мы установили это, Рент. Мы узнали, куда девался танк. Рент весь
напрягся, словно приготовился к прыжку.
- Снизу, из-под стометрового слоя песка, на него был направлен мощный
ультразвуковой луч. Он превратил машину в вибратор, и она почти мгновенно
погрузилась в песок. Погрузилась до самого дна к источнику ультразвуковых
колебаний...
Пройдя сквозь метровые броневые плиты текстонита, ультразвуковые
колебания внутри машины смещались в звуковой диапазон. Глебу казалось, что
машина превратилась в огромный разноголосый орган. Она пела, визжала,
рыдала. Боковые переборки рычали на низких басовых нотах. Внутри чехлов
генераторов что-то бренчало и лязгало. От звуковой какофонии в голове Глеба
все смешалось. Исчезло ощущение верха и низа. Ему казалось, что банда
взбесившихся обезьян колотит по машине десятками острых звенящих предметов.
И вдруг словно гигантская рука приподняла машину. Что-то лязгнуло в
последний раз отчетливо и звонко, словно камень ударил в нижние броневые
плиты. Потом все стихло. Тишина была слишком контрастна, в ушах у Глеба еще
бушевал вихрь разноголосых и уже не существующих звуков. Наверное, в какойто
момент он полностью потерял контроль над своим сознанием, потому что вдруг
ощутил себя лежащим на полу моторного отсека. Он хорошо помнил, что до этого
стоял, вцепившись в дверцы шкафчика, из которого успел достать и надеть
скафандр. И вот теперь неподвижно лежал на полу. Тишина стояла ватная,
беззвучная, совершенно мертвая. Такой не бывает даже в рубке корабля, разве
что в открытом космосе...
Генераторы молчали, и это означало, что никакого защитного поля снаружи
нет, и раз так, раз он до сих пор жив, значит, энтропийное поле либо не
проникает в зону, где находится машина, либо почему-то исчезло вовсе. В
любом случае ему надо выйти наружу, чтобы перестать наконец играть роль
запаянной в консервную банку беспомощной сардины. Скафандр защитит его от
любых излучений, снабдит кислородом, в нем не страшен и открытый космос.
Только против энтропийного поля он бессилен, но от него не спасет и танковая
броня. А раз так, надо выходить.
Люк поддался легко, словно хотел вознаградить его за те усилия, когда он
лежал под машиной и боролся за каждую лишнюю секунду. Едва крышка вывалилась
наружу, как в образовавшееся отверстие хлынул свет. Странный рассеянный
свет, непохожий на естественное освещение поверхности планеты.
* * *
Корабельный совет собрался через два часа после того, как научный отдел
установил причину исчезновения танка. В центральной кают-компании было
слишком просторно и оттого неуютно. Помещение, рассчитанное на всю команду,
казалось чрезмерно большим. Люди чувствовали себя потерянно и чересчур
официально среди рядов пустых кресел. Но, может быть, координатор
рассчитывал именно на это? В конце концов, не каждый день приходится
собирать чрезвычайный совет. На нем присутствовали руководители отделов и
основных служб контроля. Не было лишь главного кибернетика. Координатор
недовольно покосился на часы.
- Давайте начинать. Кирилин подойдет позже. Нам надо рассмотреть
одинединственный вопрос. - Координатор кивнул Крамскому.
Начальник геофизической лаборатории встал и развернул на магнитной доске
большую цветную схему. Чертеж напоминал глубокую тарелку, в центре которой
лежала половинка яблока.
- Так это будет выглядеть, если мы удалим песок, - обернувшись на схему,
коротко бросил координатор.
- Позвольте, а что там, собственно, такое? - Вопрос принадлежал
начальнику метеослужбы. Очевидно, он единственный не был в курсе событий.
Собравшиеся, все как один, повернулись к нему. - Да нет, я не о том... Я
понимаю, что это чертеж купола, за которым исчез наш танк, но что он собой
представляет? Это что - искусственное сооружение или ядро какого-то
естественного образования?
Словно не слыша вопроса, координатор продолжил:
- Данные сняты с помощью ультразвукового эхолота и тектонического
карротажа. Диаметр купола два километра, глубина залегания около двухсот
метров в ближайшей к поверхности точке. Скальные породы лишают нас
возможности высветить его нижнюю часть. Но и того, что есть, вполне
достаточно. Математически правильные купола не растут под землей сами по
себе. Его кто-то построил, и теперь почти не остается сомнений в том, что
энтропийное поле - результат деятельности неизвестных нам механизмов,
заключенных внутри купола.
- Я бы не спешил с категорическими выводами, - поморщился Лонг.
- Мы здесь собрались не для научных дискуссий. Нам нужна рабочая
гипотеза, наиболее близкая к истине, и только. Будем считать, что это
искусственное сооружение, снабженное механизмами достаточно высокого класса.
- Но для чего могло понадобиться подобное сооружение на пустынной
необитаемой планете, лишенной даже атмосферы?! Кому и для чего?! - взорвался
Лонг.
- Этого я не знаю, - сказал координатор. - И сейчас меня интересует
совсем другое. У нас пропала машина. На ней находился член экипажа. Мне бы
хотелось ее вернуть. Давайте обсудим, какими средствами мы для этого
располагаем.
- Что значит "вернуть"? Поясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду под
словом "вернуть"? - возмущенно спросил Лонг. На этот раз он встал с места и
стоял теперь напротив стола координатора.
- Только то, что сказал.
- По меньшей мере это означает конфликт с непредсказуемыми последствиями.
Ну, допустим, мы найдем способ добраться до этого купола, хотя я и не
представляю, как ты пробьешься сквозь энтропийное поле. Что дальше? Что ты
собираешься делать дальше? Взламывать этот купол, стучаться в него?
- Сначала мы используем все доступные нам средства, чтобы вступить в
контакт. Если это не удастся...
- А это наверняка не удастся! - перебил координатора Лонг. И тот,
переждав его реплику, продолжил, не повышая голоса:
- Я повторяю: в том случае, если это не удастся, мы вскроем купол.
- Так... Это похоже на начало военных действий... Да от нас мокрого места
не останется, если этот купол и в самом деле какая-то станция, построенная
сверхцивилизацией! Мы до сих пор считали энтропийное поле неизменной
константой, и если они научились им управлять... если оно здесь всего лишь
защитная зона, то наверняка есть и другие, более мощные механизмы. Они
ответят на наше нападение и будут правы.
- Не мы начинаем конфликт! Я всего лишь хочу вернуть принадлежащую нам
машину. И спасти жизнь члену нашего экипажа, если это еще возможно!
VI
Глеба поразило непривычно мягкое освещение, ворвавшееся в приоткрытую
крышку люка. Но еще больше его удивило то, что воздух не выходил наружу из
переходного тамбура. Это могло означать лишь одно: снаружи и изнутри
давление примерно равно... Прежде всего он подумал, что машина выполнила
задание и вернулась в ангар, пока он был без сознания. Но эта мысль ничуть
его не успокоила, потому что он ощутил, как в уши постепенно проникает
тишина, царившая вокруг. Такая полная, какая никогда не бывает в помещениях,
созданных людьми, с их шумными земными механизмами... От волнения ноги плохо
слушались и никак не могли сделать последнего шага вниз, к полураспахнутому
люку... Его могли ждать снаружи... Почему-то он старался не думать о том,
кто именно его ждет... И все же эта мысль помогла ему справиться с собой. Он
надавил на рычаг и до конца опустил крышку люка. Теперь она висела отвесно,
открыв перед ним узкое круглое отверстие. Всего в метре от него находилась
поверхность, на которой стоял танк. Сначала он подумал, что это ледяное
поле. Но, взглянув в мерцающую глубину неведомого материала, решил, что лед
вряд ли может быть таким гладким, без единой морщины и трещины, без единого
инородного включения...
Он ступил на него осторожно, боясь поскользнуться, словно это имело
решающее значение... Но материал оказался шероховатым и прочно держал на
себе подошвы скафандра.
Выбравшись из-под танка, Глеб встал во весь рост и только после этого
позволил себе взглянуть на то, что его окружало. В первую минуту, пока глаза
не привыкли к свету, он рассмотрел лишь цепочки бегущих во все стороны
разноцветных огней. Их было много. Гораздо больше, чем звезд на небе. От них
шел мягкий, рассеянный свет, заполнивший собой все пространство, словно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг