происхождение не вызывало сомнений. Значит, искусственное сооружение... Его
первоначальная догадка получила новое подтверждение. Глеб задумался.
Сначала из строя вышли два робота в группе геологов. Кто-то или что-то
изменило запись их программы в кристаллокондах. Затем обнаружилось
энтропийное поле, окружавшее определенную зону планеты.
Неожиданная, ничем не спровоцированная атака на группу геологов. Она
больше всего походила на стихийное бедствие, на какой-то случайный прорыв
энтропии, не имевший к людям ни малейшего отношения. Возможно, именно
поэтому его выстрел остался без последствий, хотя и остановил продвижение
поля, насытив его энергией. Сейчас ему важно было отбросить все случайное и
оставить логическую цепочку фактов, способную прояснить смутное подозрение,
мелькнувшее у него в голове.
Значит, сначала два робота, а затем охранный кибер, получивший извне
новую программу действий... Предположим, программа задана отсюда, этим самым
стеклянным лесом, или что он там собой представляет? Зачем тогда роботу
понадобился танк? Зачем вообще ему было нужно сложно организованное
похищение машины вместе с человеком?
Допустим, им потребовался человек для контакта, для экспериментов,
исследований или еще для чего. Значит, они похищают человека, а потом дают
команду роботу стрелять по нему из лазера... Не получалось. Что-то здесь не
сходилось. Если они хотели всего лишь его уничтожить, это можно было сделать
гораздо проще... А что если танк понадобился роботу, чтобы невредимым пройти
через энтропийное поле, а он, Глеб, затесался во всю эту историю чисто
случайно? Это, пожалуй, ближе к истине, во всяком случае, известные ему
факты как будто не противоречат такой догадке... Возможно, робот не мог
рассчитывать на беспрепятственный проход сквозь защитные механизмы купола...
Ему нужен был танк, чтобы попасть сюда, и человек внутри танка, чтобы
сработали пропускные механизмы шлюза... Нет. Все это слишком сложно для
свихнувшегося киба. Наверняка есть другое, более простое и потому более
верное предположение. До сих пор мы считали энтропийное поле функцией
купола, результатом его деятельности, своеобразной защитной зоной. Этот
вывод буквально напрашивался сам собой, лежал на поверхности, но из этого
вовсе не следует, что именно эта догадка соответствует истине. С такой же
долей вероятности можно предположить, что энтропийное поле существует само
по себе, что это среда, образовавшаяся независимо от купола. Возможно, купол
специально помещен в центр энтропийной зоны. Она наверняка как-то связана с
его деятельностью, но купол может и не управлять энтропийным полем.
Логические механизмы купола могли не иметь информацию о том, как
воздействует энтропия на земные механизмы, на людей. Во всяком случае,
какие-то последствия могли оказаться для них неожиданными, и тогда
первоначально простой, логически ясный план запутался, стал казаться
неразрешимой загадкой, и сколько бы он ни ломал над ним теперь голову - без
дополнительных фактов ему в этом не разобраться.
Одно совершенно ясно: что бы там ни произошло с этим роботом, за действия
земного механизма в чужом доме отвечают люди.
"То есть в данном случае - я", - уточнил Глеб.
VII
С универсальным обслуживающим кибом ноль сорок восьмым происходило чтото
странное. Его тело обдала волна холода, и оно непроизвольно, конвульсивно
задергалось. Почти сразу же он почувствовал инстинктивный страх, заставивший
его замереть неподвижно. Вместе со страхом впервые, с тех пор как в его
памяти был записан собственный порядковый номер, он ощутил злобу. Он не
знал, что чувство, которое он испытывал, называется именно злобой. Он еще не
умел выражать на человеческом языке своих ощущений. Но сейчас он чувствовал
страх и злобу... Самым невероятным было то, что страх ему внушали люди. Те
самые люди, выполнение команд которых составляло до этой минуты единственный
смысл его существования. Теперь он боялся людей... Боялся потому, что
секунду назад они отключили очередного ремонтного киба, обесточили его
электронный мозг, и сейчас очередь, возможно, за ним... Раньше подобная
операция не производила на него ни малейшего впечатления. Ему было
совершенно безразлично, обесточат его информационный центр или, наоборот,
дадут какое-нибудь задание, теперь же он осознал себя как нечто отдельное,
существующее самостоятельно, обладающее собственной волей, волей к
разрушению... Конечно, он не был личностью, он был всего лишь испорченным
логическим механизмом, в тонкой организации которого нарушились одни связи и
установились другие, произвольные. Тем не менее он испытывал злобу, может
быть, оттого, что это чувство проще и схематичнее всех остальных
человеческих чувств, ближе всего находится к тому первозданному хаосу, из
которого постепенно, на протяжении миллионов лет, выкристаллизовывались в
людях сознание собственной личности, сочувствие, помощь, подчинение в случае
необходимости другой личности - все это пришло позже.
В какой-то мере логический аппарат робота, его электронный мозг, был
упрощенной копией человеческого, и, наверно, потому, соприкоснувшись с
разрушающим полем хаоса чужой планеты, он опустился на ступеньку ниже...
Мысленно он видел картину: окружавшая его сложно организованная материя
распадается. Рвутся ее связи, разрушаются сложные структуры. Распад должен
захватить, как можно больше пространства. Распространиться во все стороны
как можно дальше. Только так он и мог разрушить ненавистную металлическую
тюрьму, в которой был теперь заточен его разум. Разрушив ее, он сможет
вернуться в первозданный хаос. Соединиться с ним навсегда. Даже мысль об
этом доставила ему огромное, ни с чем не сравнимое наслаждение. Добиться
этого будет нелегко. Просто отключение мозга, чего он так боялся, ничем ему
не поможет. Оно лишь надолго, а может быть, и навсегда, заморозит его в этой
металлической оболочке. Лишит способности к самозащите... Люди что-то
подозревают, если они обнаружат его новое состояние, если поймут, что с ним
произошло, они могут обесточить все его цепи, уничтожить все уголки
электронного мозга, где скрывается его только что проснувшееся сознание...
Этого нельзя допустить ни в коем случае... Вот они подходят, совсем близко.
Сжаться. Исчезнуть. Пусть это чужое тело, лишенное воли, выполняет пока их
команды. Он подождет. Надо лишь приспособиться, оставить для себя крошечный
уголок электронного мозга. Не слышать. Не видеть. Не чувствовать. Только
существовать в эмбриональном, зародышевом полумертвом состоянии.
Существовать, чтобы переждать, выжить и отомстить им потом за этот страх...
* * *
- Ну что там с ноль сорок восьмым/ - Кирилин недовольно смотрел в узкую
зеленую щель универсального анализатора психомоторных функций киберсистем.
Он не выходил из ангара шестой час подряд, и глаза слезились от усталости и
напряжения. Техник включил тестовый аппарат.
- То же самое. Замедление в одну сотую.
- Оно мне не нравится.
- Но это же норма! Если обращать внимание на каждую сотку, надо разбирать
все роботы подряд!
- Оно мне не нравится. Давайте на стол и этого. Через три часа
напряженной работы он был вынужден сдаться. Все системы кибера работали
безупречно. Кирилин раздраженно швырнул па стол универсальный анализатор.
Они гоняются за призраком, за химерой. Все автоматы ангара в полном порядке!
Вот только из-за него непостижимым образом исчез человек, и контрольные
системы дали ложный сигнал... Те самые системы, которые сейчас так
безупречны во всех своих показателях, так безупречны, что в реально
существующих нормальных автоматах этого быть не может! Эта мысль обожгла
его. Он бросился к только что собранному роботу и повернул аварийный
выключатель. Сверкнула искра, гораздо более мощная, чем та, которую может
родить напряжение в двадцать шесть вольт... Искра сверкнула и исчезла. Ее не
поймаешь, не загонишь в анализаторы, не заставишь ответить на бесчисленные
вопросы. Перестал существовать еще один робот. Аварийное отключение
электронного мозга превращало его в металлическую коробку, начиненную
радиотехническим хламом. Только на Земле в стационарных условиях станет
возможна перезарядка информацией его логических блоков. А пока что корабль
лишился еще одного автономного кибера, и он по-прежнему не знает, что
доложить координатору.
Кирилин тяжело вздохнул.
- Похоже, ничего больше мы не найдем. Заканчивайте. Я и так опоздал.
Техники стали сворачивать проводные линии, разбирать и упаковывать приборы и
инструменты, а он все никак не мог отделаться от ощущения только что
перенесенного поражения. Чего-то он не уловил, что-то ускользнуло от него на
самой грани понимания... Не хватило какой-то ничтожной мелочи. Может быть,
точности приборов или упорства. Осталась лишь внутренняя убежденность, что с
отключенными роботами что-то было неладно, а что именно
- так и не удалось определить, и в этом приходится признаваться ему,
главному кибернетику корабля...
С тех пор как в кибернетике началась новая эра и все структуры
электронных анализаторов были переведены с последовательного метода
обработки информации на параллельный, они все больше приближались по
сложности связей, по характеристике аналитических способностей к
человеческому мозгу. Им уже не приходилось тратить драгоценного времени
вычислителей для опознавания каждой отдельной точки какого-нибудь объекта,
они могли сравнивать его весь целиком с образцом, заложенным в блоке памяти.
Но вместе с бесспорными преимуществами, вместе с колоссальным увеличением
функциональных возможностей таких машин проявились и их первые недостатки,
может быть, не столь заметные и не столь уж важные на Земле...
Сложные системы всегда более уязвимы, чем простые. И кроме того, с
какого-то момента люди перестали их до конца понимать. Возможно, даже они
начали свое собственное, незаметное в обычных условиях развитие... "Наверно,
я слишком устал, в голову лезут бредовые мысли, такие же бредовые, как сам
факт исчезновения Танаева из закрытого ангара, начиненного автоматами... Без
их участия этого просто не могло произойти. Значит, надо продолжать искать
причину, а для успешных поисков необходимо разработать мало-мальски
правдоподобную рабочую гипотезу".
Фактор, повлиявший на наши автоматы, наверняка находится вне корабля. Тут
Рент, безусловно, прав. Мне важно выяснить, хотя бы предположительно, что
именно происходит с электронными связями в управляющих блоках роботов.
Количество этих связей даже в простейшем автомате так велико, что не хватит
всей жизни проследить их полностью. Значит, надо искать другой метод,
параллельный. Он горько усмехнулся. Смогли же мы применить его в
конструировании электронных машин - значит, нужно и самим учиться мыслить
конструктивней, масштабней, а не перебирать подряд все возможные варианты...
Легко сказать... Но все же... Энтропийное поле в первую очередь разрушает
самые сложные связи. А это как раз те, что соединяют логический центр
электронного мозга с основной программой. Как только они разрушаются
- произвольно образуются новые, заменяющие их, более простые... Здесь чтото
есть. Это надо проверить на стенде.
Кирилин вошел в центральную кают-компанию в момент, когда спор о том, как
помочь Танаеву, потерял основное направление. Вся дискуссия раздробилась на
многочисленные частные стычки по второстепенным вопросам. Люди устали. Один
только Лонг твердо гнул свою линию и не собирался уступать координатору.
Впервые Рент натолкнулся на такое упорное сопротивление своего помощника по
научной части. Возможно, это случилось потому, что в том, как Рент вел
дискуссию, в его явном нежелании выслушивать серьезные возражения
чувствовалось слишком много личного. И очень может быть, что Лонг знал:
окажись на месте Глеба кто-нибудь другой, координатор не стал бы сражаться с
таким упорством, поставив на карту буквально все. Слишком много лет
совместной службы связывало их с Глебом, слишком старая дружба, к которой
еще примешивалось чувство вины перед Глебом.
Все это, видимо, учитывал Лонг, и, послушав его внимательно минут
пятнадцать, Кирилин решил, что на этот раз, пожалуй, дальновидней и
осмотрительней Рента был его заместитель. Вот только невозможно было
определить заранее, к чему приведет выжидательная позиция, на которой он
настаивал. Слишком сложно и неожиданно развернулись события. Нужно было
действовать, но никто толком не знал, как именно...
- Вспомни историю с гибелью геологов! - Похоже, Лонг пустил в оборот свой
последний козырь. - Ты отстранил Глеба именно за непродуманные, слишком
рискованные действия. Именно из-за них. А теперь ты сам настаиваешь на
чем-то подобном, на предприятии, последствия которого могут быть намного
серьезней, чем выстрел Глеба, который был лишь ответом на нападение!
- Да, ты прав... - Рент тяжело поднялся. Было заметно, как нелегко ему
говорить. - Не ожидал, что напомнишь мне об этом. Но ты прав. Тогда я считал
иначе. А сейчас полагаю, мы не можем уйти с планеты, ничего не предприняв в
ответ. Слишком это будет похоже на бегство слабого противника, с которым
можно не считаться и в дальнейшем. Раз уж мы столкнулись с неизвестной
силой, действующей в космосе, я уверен, это не ограничится единственным
случаем.
- Почему ты называешь это "силой"? Что значит "сила"? Это инопланетный
разум! Давай называть вещи своими именами. Ты превышаешь не только разумную
меру риска, но и все полномочия, данные нам на случай встречи с инопланетным
разумом.
- У нас нет доказательств существования разума на планете. Перед нами
всего лишь возможный объект деятельности такого разума, а это не одно и то
же. Все его действия не отличаются особой разумностью.
- Не забывай, что танк сам вторгся в их запретную зону! Они нас туда не
приглашали, больше того, предупреждение в случае с геологами было достаточно
ясным: нас просили не вторгаться в эту зону! Предупредили о возможных
последствиях, и вот мы, не пожелав с этим считаться, лишились машины. Тебе
этого недостаточно? Ты хочешь углубить конфликт. Совет тебя не поддержит,
Рент. Я против твоего авантюрного предприятия. Оставь купол в покое. Глебу
ты все равно ничем не сможешь помочь. Силовой нажим ускорит развязку, и
только.
Желчное, суховатое лицо Рента, казалось, вытянулось еще больше.
- Прошу вносить конкретные предложения для решения поставленной задачи.
- Сначала, будь любезен, поставь на голосование мое предложение о снятии
самой задачи!
Лонг пошел напролом, и, похоже, на этот раз Рент окажется в меньшинстве.
Настроение совета было явно не в его пользу...
Кирилина не покидало ощущение, что сейчас произойдет какая-то
непоправимая ошибка, что, пока не поздно, необходимо вмешаться. Он попросил
слова и несколько секунд молчал, собираясь с мыслями. Люди, уставшие от
затянувшейся стычки координатора с Лонгом, смотрели на него с надеждой.
- Сразу хочу вас предупредить. У меня нет новых конкретных данных,
которые могли бы прояснить создавшуюся ситуацию. Все, что я сейчас скажу,
мое личное мнение. Я убежден в том, что координатор правильно употребил
термин "сила". Это не разум... в нашем понимании во всяком случае. Это
именно "сила". Целенаправленная, может быть, даже разумно направленная,
иногда враждебная нам, но все же не сам разум.
Послышались шум, возгласы, требовавшие разъяснения.
- Я сейчас поясню. Представьте себе наш танк без водителя, управляемый
автоматами с заданной программой. Что это такое, с точки зрения постороннего
и не очень осведомленного наблюдателя? В действии нашей машины можно
заметить логику и определенную целенаправленность. Возможно, эта
направленность покажется враждебной, вполне возможно, и все же машина не
будет разумом. Она его результат. Вернее, результат его деятельности. Сама
же по себе она лишь сила - целенаправленная сила, и только. Так вот, я
считаю, что здесь действует нечто подобное. Конечно, аналогия с танком
весьма условна, но мне кажется, что у нас есть моральное право этой силе
противостоять, бороться с ней, хотя бы в тех случаях, когда она угрожает нам
непосредственно.
- То есть вы хотите сказать, что в данном случае мы должны выбирать между
спасением человеческой жизни и возможным разрушением каких-то технических
устройств? - уточнил координатор.
- Совершенно верно.
- Мне неясно вот что, - снова вмешался Лонг. - Какими данными располагает
кибернетическая служба для подобных заключений? У вас есть факты,
доказывающие, что внутри купола отсутствует жизнь?
Секунду казалось, что под напором Лонга Кирилин собьется, перейдет к
своей обычной манере выдавливать из себя малозначащие слова, но этого не
случилось.
- Никаких новых данных у меня нет. Я вас предупреждал, что это всего лишь
мое личное мнение. Как член совета, я имею право его высказать.
- Конечно. С этим никто и не спорит. Но откуда вы знаете, что мы имеем
дело именно с техническими устройствами, а не с разумной жизнью, не с
разумом как таковым? - продолжал настаивать Лонг.
- Если бы мы столкнулись с разумом, его действия были бы более хаотичные
вначале, а затем обязательно проявилась бы одна из основных черт, отличающая
разум от логического мышления машины.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг