- Эта личинка, Дон, ведет себя странно. Она ненормально развивается,
мало ест и слишком много движется.
- Ах, оставь! Все они такие в первые дни после воплощения.
- Но за этой личинкой мы должны наблюдать особо.
- Глупости. К концу третьей фазы их уже никто не отличит друг от друга.
И тут впервые со времени пробуждения в своем теперешнем состоянии я
увидел картинку. Внутри световых пятен, заполнявших обе стороны моей
головы, внутри каждого из них двигалась часть существа из ночного кошмара:
жвалы, усики, выпученные фасеточные глаза... В конце концов я узнал
крейгов.
Много позже, обдумав услышанное и пережитое мной, я начал догадываться,
почему на Адре все время уменьшалось количество людей и увеличивались
колонии подземных жуков. Каким-то образом крейги научились превращать нас
в своих личинок или всего лишь в пищу для них. Возможно, часть
изуродованного человеческого сознания передавалась затем жукам. Вот откуда
их хитрость, коварство и ненависть к людям.
Этот извращенный, полный злобы и боли мир не имел права на
существование!
Но он существовал, и пока что я вынужден был жить по его законам.
Шли дни, часы, годы. Мое тело научилось быстрее находить пищу.
Надсмотрщики-крейги больше не появлялись. Предоставленный сам себе и
своему отчаянию, я вел довольно странную жизнь, не совсем ту, которую
предопределили мне мои палачи.
Я изучил и запомнил целую систему узких туннелей, внутри которых
вынужден был беспрерывно передвигаться в поисках пищи. Я установил, что
колония крейгов располагается в нижней части здания храма и даже,
возможно, имеет свои собственные выходы наружу. Впрочем, сейчас, пока я
был личинкой, это не имело никакого значения. Мне оставалось лишь
накапливать информацию и откладывать ее в памяти до лучших времен.
Мое новое тело обладало одним бесспорным достоинством - оно не болело,
а следовательно, не мешало мне думать.
"Воин проигрывает сражение лишь тогда, когда считает его проигранным".
И я собирал сведения о внешнем мире, делал выводы, стараясь не слишком
часто облекать их в конкретные мысленные формы, подозревая, что мои
мучители не перестают наблюдать за мной. Сейрос научил меня экранироваться
от внешнего мысленного воздействия, и сейчас я вполне успешно с этим
справился.
Теперь, если только палачи Аристарха не находятся рядом, они могут
подумать, что я наконец умер. Глухая темная стена - ничего больше
мысленный щуп не сможет обнаружить в моем сознании.
И пока тело наслаждалось пищей, за этой стеной продолжалась
лихорадочная работа.
Напрасно они оставили мне человеческий разум. Напрасно. Собственно, в
борьбе, которую я начал, войдя в храм Света, физическая сила не играла
никакой роли. На мгновение во время нападения слухачей я забыл об этом и
жестоко поплатился. Но теперь я шаг за шагом протягивал щупальца своего
тренированного мозга во все стороны, собирая по крохам рассеянную в
пространстве силу, концентрируя ее внутри сознания и вновь повторяя цикл.
Я направлял поток собранной энергии на глаза. Именно они были сейчас
самым важным. Прежде всего я должен был вернуть себе нормальное
человеческое зрение.
Тело личинки весьма пластично, оно все время меняется, проходя
различные стадии превращений. Этим я и воспользовался. Обычно такой
процесс направляется генетическим кодом, ну а если слегка подправить сам
код, совсем немножко изменить в нужную сторону? Главное, не перегнуть
палку, не перейти тот рубеж, за которым чужеродный организм уже не сможет
приспособиться к слишком резким изменениям и попросту погибнет.
Конечно, я сильно рисковал, проводя эксперименты над самим собой, так
как в конце мог получить кусок желе или некое невообразимое и ни на что не
годное чудовище. Но другого подопытного тела у меня не было, и я не
собирался упускать даже ничтожный шанс. Во что бы то ни стало я должен
вырваться, уйти от моих мучителей. Для этого необходимо тело, способное
быстро передвигаться и нормально видеть. Ни о чем другом я сейчас не
мечтал.
Был, правда, еще один путь. Можно дождаться естественного завершения
цикла. Но позволить превратить себя в крейга? Одна мысль об этом казалась
мне чудовищной.
К тому же я не знал, сколько лет длится полный цикл развития личинки, и
почти не сомневался, что к его завершению от моей человеческой личности не
останется и следа. Если у меня и была какая-то ничтожная надежда спастись,
то осуществлять ее нужно как можно быстрее.
Первые успехи проявились совершенно неожиданно. Пятна света внутри
моего зрительного пространства начали сливаться в одно целое! Границы
между ними размывались, у меня изменялось само строение глаз! Я догадался
об этом, впервые сумев рассмотреть неподвижный предмет. Глаза насекомых
устроены так, что видят только движущиеся объекты в момент их перемещения
из одного сектора в другой.
Неподвижную часть мира, разбитого на тысячи осколков в своих крохотных
фасетках, они вообще не замечают. Но я его видел! И эта маленькая победа
показалась мне чрезвычайно важной, она позволила возродиться надежде,
позволила строить какие-то планы, даже мечтать...
Я уже думал о том, как вырвусь из подземелий храма, вспоминал, в каком
направлении находится гавань. Возможно, наша лодка все еще стоит у причала.
Конечно, она там стоит - краж на Адре замечено не было. Кому может
понадобиться старая чужая лодка? Под покровом темноты я оттолкну ее от
берега, и с каждым часом, с каждой минутой проклятый храм будет отдаляться
от меня все дальше.
Может быть, потом, окончательно придя в себя, я вновь начну собирать
армию, готовиться к новому походу. Но скорее всего я забуду обо всем, как
только доберусь до поселка.
Было еще одно обстоятельство, о котором я старался не думать. Даже при
самом благоприятном результате я изменюсь так, что не буду похож на
человека.
Возможно, поэтому во всех моих мечтах и планах не оставалось места для
Илен.
Словно, вырвав ее из храма, я уплатил некий долг, сбросил с плеч
какой-то груз и не желал к нему возвращаться...
Любая материя поддается сильному волевому воздействию. Живую изменить
проще, чем мертвую. Еще легче перестроить молодой, развивающийся и
постоянно изменяющийся организм. В генах личинки крейга откладывалась пока
еще невидимая информация, накапливались незаметные, но весьма существенные
изменения, о которых не догадывались мои враги.
Теперь самым важным стало сохранить в тайне свои успехи. Как только о
новых глазах догадаются надсмотрщики, можно не сомневаться, я сразу же
лишусь всех добытых с таким трудом результатов. Значит, нужно немедленно
перебираться туда, где меня не смогут найти. Особой проблемы здесь не
существовало. Вокруг на многие мили тянулась целая сеть ходов, прорытых
крейгами. Сложность состояла лишь в том, чтобы отыскать внутри этого
лабиринта верный путь.
Впрочем, об этом я подумаю позже. Сейчас нужно уходить на старые, редко
посещаемые пастбища. И, затаившись в заброшенных туннелях, дождаться
превращения личинки в новый организм.
Прошло, наверное, не меньше двух месяцев (или лет?) с тех пор, как я
перебрался в покинутые норы крейгов. Следили ли за мной слуги Аристарха?
Наверняка.
Но, пока я оставался личинкой, мое исчезновение из колонии вряд ли
могло вызвать серьезную тревогу. Возможно, обо мне попросту забудут?
Время от времени, проводя мысленное зондирование, они убеждались, что
все обстоит вполне благополучно.
Я ощущал в эти моменты легкий внутренний толчок и сразу же ставил экран.
Однако таким образом, чтобы прислужники Аристарха могли убедиться в
том, что я по-прежнему нахожусь в теле личинки.
Видимо, пока все у меня в этом плане проходило успешно. Никаких следов
тревоги во время своих осторожных, но с каждым разом все удлиняющихся
походов я не обнаруживал.
Постепенно я составил в голове целую карту прорытых крейгами ходов и
теперь довольно точно представлял, в какой части храмовых подземелий
нахожусь.
Всякий раз, когда мое тело засыпало, я накапливал энергию и работал над
его усовершенствованием. С каждым часом, днем, годом я видел все лучше. В
остальном же новое тело, над которым я продолжал упорно трудиться,
оставалось для меня тайной. Я старался придать этому будущему существу
человеческий облик, но не мог изменить миллионы мельчайших деталей своего
организма, да и не пытался этого сделать. Мне нужны были крепкие ноги и
руки, укрепленный мышцами торс. На этом я и сосредоточился в первую
очередь, сюда направлял все свои усилия, не задумываясь особенно над тем,
что я стану делать, если удастся бежать и встретиться с Хенком. Ведь мой
внешний облик совершенно изменится. Для того чтобы создать всего лишь
один, не существовавший ранее орган, следовало подменить в генетических
кодах биллионы единиц информации...
Однажды, когда отчаяние от безмерности задачи, за которую я взялся,
стало особенно непереносимым, я совершил грубейшую ошибку, позволив себе
приоткрыть глухую раковину защиты, окружавшую мое сознание. Я решил
выглянуть во внешний мир, проникнуть в информационное поле, используя
накопленную за длительное время магическую энергию.
Удар последовал сразу же, как только я высунулся наружу, удар такой
силы, от которого я долго не мог прийти в себя. Значит, они постоянно
следили за магическим полем. Напряжение черной энергии в храме было так
сильно, что отпадала всякая возможность использовать здесь полярную ей
магию.
Мой промах вызвал целый ряд негативных последствий. Крейги начали поиск
во всех доступных им коридорах. Я наткнулся на них в первую же свою
вылазку за пищей и едва сумел уйти. Огромные их отряды методично
обшаривали горизонт за горизонтом, и у меня не возникло ни малейшего
сомнения в том, кого именно ищут эти гнусные твари.
Вызвав тревогу своими неосторожными действиями, я до предела сократил
время относительной свободы, которым еще располагал. Теперь крейги рано
или поздно доберутся до моего убежища. Но самое неприятное заключалось в
том, что я не знал, когда именно произойдет трансформация тела личинки в
то новое существо, о котором я мог сейчас строить одни догадки.
Глава 16
Сон. Первый настоящий сон с момента моей казни.
Мне снилось бесконечное поле алых цветов. Наверное, это были маки
планеты Ир.
Каждый цветок - метровый красный зонтик. Я несся сквозь них, не
разбирая дороги.
Лепестки, словно алые бабочки, стаями срывались в воздух. Иногда они
попадали на мои глаза, и тогда мир вокруг становился на мгновение красным.
Я куда-то очень спешил. В стороне от меня, в дымном мареве возникли
башни деревянного города. Он сразу же исчез, и вместе с ним из моего сна
исчезли маки.
Теперь я бежал через лес. Прохладный дождь освежал мою обожженную шкуру.
Я
знал, что на опушке леса меня ждет женщина, встреча с которой означала бы
возвращение домой из бесконечных скитаний по чужим пространствам. Я должен
был успеть и никогда не успевал. Нечеловеческие силы огромного и могучего
зверя, переполнявшие меня минуту назад, вдруг иссякли.
Я еле полз сквозь бесконечный лес... Я понимал, что никогда не доберусь
до его опушки. Возможно, меня вновь превратили в червя. Я пробирался через
беспредельные заросли, извиваясь, в отчаянии кусая свой хвост, словно это
могло ускорить движение, словно еще можно было успеть туда, куда я спешил
все эти годы, сам не зная об этом.
Калейдоскоп дней, прожитых во всех кругах моей жизни, проносился передо
мной, как на экране. Оживали последние скрытые уголки памяти, рушились
последние заслоны...
Толстая кожа куколки с треском лопнула, словно скорлупа набухшего ореха.
Долгий сон кончился. Я лежал в узком подземелье на каком-то гнилье. В
воздухе пахло сыростью и плесенью. Раздвинув сухую оболочку, выполнившую
свое назначение, я встал на ноги. Пришлось согнуться - голова уперлась в
потолок туннеля...
И только теперь я понял, что у меня снова есть спина, голова, обоняние,
зрение, обычные человеческие ноги. Мир ожил, взорвался тысячью запахов,
шорохов, восхитительных световых пятен. В туннеле светились какие-то
гнилушки или грибы.
Они показались мне в этот момент прекраснее любых цветов.
Превращение закончилось, я свободен и могу продолжить свой бесконечный
путь через лес... Обрывки сна, оставшиеся в памяти, наполняли меня
необъяснимой тоской.
Я прислушался к своему новому телу - все как будто в порядке, если не
считать этой тоски да мучительной непривычной жажды. Пока я был личинкой,
мое тело не нуждалось в воде, оно довольствовалось сочной растительной
пищей. Но сейчас мне все сильнее хотелось пить.
В одном из своих бесчисленных путешествий по норам крейгов я нашел
подземный ручей. Я помнил нужное число поворотов в подземном лабиринте и
направление каждого из них. С радостью отметив, что после превращения в
памяти сохранились все сведения, собранные за бесконечные годы казни, я
двинулся вперед.
Но мир вокруг разительно изменился, казавшиеся раньше огромными пещеры
превратились в узенькие туннели. Проходы, в которые свободно проникала
личинка крейга, вдруг стали для меня недоступны.
Я спешил к воде обходной дорогой, соблюдая осторожность и все время
прислушиваясь. Я старался не смотреть на свои руки и ноги, поросшие
короткой рыжеватой шерстью, Если не считать этого, они выглядели вполне
человеческими. Я решил отложить исследования собственного тела до той
поры, пока не выйду к воде.
Там в одном месте была спокойная глубокая лужа, а светящиеся грибы
росли повсюду. Сейчас я не хотел думать о том, каким увижу себя в
отражении.
Шум воды донесся задолго до того, как я вышел к ручью. Поток вырывался
из каменной трещины и вскоре вновь исчезал в глубинах земли. Я пил, смакуя
каждый глоток и бессознательно оттягивая время. Здесь, как и во всех
пещерах, светящиеся гифы грибов заполняли все пространство мягким
рассеянным светом.
Наконец, собрав все мужество, я шагнул к луже и всмотрелся в
собственное отражение.
Перед водоемом стоял совершенно мне не знакомый рыжеволосый гуманоид.
Если не считать грубо вылепленного тела и словно каменным топором
вытесанного лица, все остальное оказалось в полном порядке. Особенно
сильное впечатление произвели на меня глаза этого незнакомого существа.
Они выглядели не по-человечески огромными и излучали странное мягкое
мерцание.
Я добился гораздо больше того, на что смел рассчитывать. Не известные
мне самому силы бродили в моем новом, возродившемся теле. Поднявшись из
праха, из грязи, в которую меня втоптали враги, я спросил себя, что же
дальше? Трусливо пробираться сквозь ночь к поселку колонистов, жить в
резервации, постоянно преследуемым, загнанным в угол? Еще совсем недавно
такая жизнь казалась мне пределом мечтаний, а сейчас потеряла всякий смысл.
Время бесконечных страданий оставило во мне неизгладимый след. Я решил
не бежать от своих врагов, не прятаться в темных подземельях. То, что
устраивало личинку крейга, недостойно человека. И тем более не подходит
Воину. Поверившие мне люди пошли за мной в этот поход и навсегда остались
лежать в ночных песках - все они взывали к отмщению. Я обещал им изменить
жизнь на этой планете и должен выполнить свое обещание.
Пришел черед слуг Аристарха заплатить по старым счетам. И они заплатят
за все.
Даже за алые маки и нескончаемый лес моих снов.
Что-то просыпалось во мне, что-то огромное и беспредельное, как океан.
Сразу же вспомнился очередной совет Сейроса: опаснее всего для Воина
эйфория, любование собственной силой. Мне еще многое предстояло, и никто
не мог видеть конца дороги, даже Сейрос. Я закрыл глаза, старательно
восстанавливая в памяти схему туннелей нижнего горизонта, на котором
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг