это почти сразу по характерным приемам современного рукопашного боя. Он
хорошо знал, где именно обучают таким приемам, но, к счастью, его меч в
ближнем бою давал колоссальные преимущества. При этом численное
превосходство противников практически не имело значения, поскольку они почти
сразу же оказывались обезоруженными.
Меч без всякого сопротивления, легко, как тростинки, рассекал наконечники
копий, лезвия мечей и толстенные боевые палицы, направленные в его сторону.
Очень скоро вокруг Глеба образовывалась мертвая зона.
Панцири или защитные скафандры - мечу было все равно, словно они были
сделаны из картона.
Иногда Глебу даже казалось, что в наиболее опасные моменты меч сам ведет
его руку, точнее направляя удар.
Вот и сейчас лишь на секунду мелькнуло перед ним перекошенное от боли
лицо последнего из нападавших.
В этом странном бою Глебу не приходилось даже отражать ударов, лезвие
просто следовало в нужное место, сметая на своем пути любые преграды.
Мертвое пространство вокруг все увеличивалось, перед ним уже расступались и
свои, и чужие.
Прорвавшись сквозь заслон стражи, прикрывавшей шатер военачальника, Глеб
в считанные мгновения вновь оказался у входа.
И все-таки он опоздал. Дико заржала с ходу рванувшая в галоп лошадь,
унося на себе во тьму человека, которого он так жаждал догнать.
Глеб, не желая признавать неудачу, схватил за уздечку какого-то
потерявшего седока коня и бросился в погоню.
Но жеребец оказался с норовом, он не захотел подчиняться воле незнакомого
человека, и вскоре Глеб, потеряв из виду своего врага, остался один в ночном
поле.
Как только схлынуло напряжение схватки, прекратилась погоня, на Глеба
навалилась ставшая уже привычной безмерная усталость. Та самая, что
обрушивалась на него всякий раз, как он вновь вкладывал в ножны обагренный
человеческой кровью меч.
Перестав укрощать строптивого жеребца, Глеб отпустил поводья, и конь,
предоставленный сам себе, медленно побрел обратно к лагерю.
Где-то в стороне резко и пронзительно кричала ночная птица, от жеребца
несло потом и кровью - привычные запахи схватки навалились на него вместе с
невеселыми мыслями.
Он думал о том, что попал в какой-то заколдованный порочный круг, из
которого не было выхода.
Одна погоня следовала за другой, одна рукопашная схватка сменяла другую,
и впереди не виднелось ни просвета, ни выхода.
Цель од потерял. Цель, ради которой оказался в мире далекого прошлого.
Крушинский говорил об истоках, о поисках причин тех бед, что обрушились на
его родину, но все это только красивые слова. Юрий тоже плывет по течению, и
его уносит бурный поток событий в неведомое будущее, и сил едва-едва хватает
лишь на то, чтобы оставаться на плаву.
Он стал хранителем Влесовой книги, он дал клятву самому себе доставить ее
к истоку, к тем, кто вырубил на ее страницах письмена, определившие судьбу
целого народа, но, оказалось, даже волхвы не имели к этому отношения.
В еще более глубокую, недостижимую древность отодвинулись истоки,
казалось, даже Книга изменила ему...
В который раз безуспешно он попытался позвать ее, настойчиво повторяя в
своих мыслях такое знакомое слово "Вел", и ничего не услышал в ответ: ни
отзвука, ни тепла.
- Вот возьму и продам тебя! Цену предлагают достойную - вход в
манфреймовский замок и тайну его бессмертия.
- И правильно сделаешь.
Что это было? Ответ книги, чужие слова прозвучали в сознании или он
услышал всего лишь отзвук собственных мыслей? Даже на это он не в силах был
найти ответ...
6
Все трое сидели за длинным столом в том самом шатре, который чуть было не
стал для двоих из них смертельно опасной ловушкой.
В центре, держа обеими руками огромный окорок только что зажаренного на
костре кабана, восседал князь Васлав.
Он ел сосредоточенно, с жадностью, отдаваясь процессу еды с нескрываемым
удовольствием, и, глядя на него, Глеб не в силах был сдержать радостную
улыбку.
Он еще не задал князю ни единого вопроса, не желая разрушать ощущение
необъяснимого комфорта и безопасности, всегда появлявшееся у него в обществе
этого человека, зато Крушинский старался вовсю.
- Объясни, наконец, каким образом твоя помощь подоспела вовремя, откуда
вообще ты узнал о нашем походе?
Вытерев свою необъятную бороду от потоков стекавшего по ней жира, Васлав
проворчал:
- Это я должен спросить, отроки, как вы смогли отыскать меня в северных
княжествах и передать послание?
- Послание? Какое послание? - в один голос спросили Крушинский и Глеб.
Порывшись в карманах своей огромной куртки из грубого домотканого сукна,
хорошо защищавшей тело от холода и тяжести доспехов, князь извлек на свет
берестяную грамотку и протянул ее Глебу.
Глеб читал ее долго, а потом глубоко задумался, не замечая нетерпение
Крушинского. Наконец он проговорил:
- У нас объявился неведомый друг. Никто не мог знать подробностей нашего
маршрута, и тем не менее кто-то знал и о нем, и о засаде, и даже о примерном
сроке, когда мы можем оказаться в этом районе.
- Лишь один человек мог знать все это.
- Ты имеешь в виду Фруста?
Крушинский кивнул, а Васлав недовольно покачал головой.
- Наверняка снова какое-нибудь волховство, знаю я этих отроков с
космической базы. Да ладно, главное - мы подоспели вовремя, а теперь хватит
говорить о сем. - Покончив с окороком, он отшвырнул обглоданную кость в
угол, где уже скопилась их порядочная груда, расчистил перед собой
поверхность стола и, пододвинув поднос с пирогом, сказал:
- Ежели положить, что этот пирог Китеж, то ров здесь. - Он нарисовал
вином прямо на поверхности стола линию, довольно точно повторявшую изгибы
китежского рва, - приходилось только удивляться феноменальной памяти князя.
- Покажите, где начало подземного прохода? Глеб поставил в этом месте
лампаду. Тогда Васлав
потребовал нарисовать расположение татарских
сотен.
- Ну, всех я не припомню, они беспрерывно находятся в движении...
- В движении тоже можно увидеть порядок, ежели смотреть внимательно и
прилежно, - прогудел князь.
Когда Глеб с помощью Крушинского закончил на этой своеобразной карте
рисовать оперативную обстановку, сложившуюся вокруг Китежа, было уже далеко
за полночь.
Васлав заразительно зевнул, потянулся и сказал, что утром они отправятся
дальше, а войско пойдет к Китежу. Теперь же отроки устали, и утро вечера
мудренее.
Он решительно собрался уходить, и Глебу понадобилась вся его
напористость, чтобы заставить князя объяснить, что, собственно, он имел в
виду, и если он действительно собирается их сопровождать, то на кого оставит
войско?
- Я своих сотников хорошо знаю и знаю, кому поручить сие несложное дело.
Задача, стоящая перед отрядом Васлава, и в самом деле не выглядела
слишком уж сложной. Четыре сотни опытных пехотинцев и две сотни конных
должны были с ней справиться без особых проблем, если только к этому времени
не подойдут основные татарские силы.
Глеб еще раз для верности показал, как должен расположиться клин после
прорыва татарского заслона.
- Вот здесь вы станете. Главное - запасти побольше продовольствия, город
давно голодает, и успеть переправить запасы через подземный ход. Это займет
не меньше двух дней - и все это время твое войско будет находиться в
круговой обороне. Главное - заранее запасите продукты, не торопитесь с
прорывом, пока не заполнят обозы. В лесах много дичи, грибов и ягод, а день,
два роли не играют.
Затем они должны будут держать вокруг подземного прохода круговую
оборону, пока не переправят все припасы в город.
Если на них нажмут слишком сильно, пусть уходят в Китеж, проход за собой
им придется завалить, чтобы татары его не использовали, но с помощью
артиллерии мы после возвращения сумеем прорубить в татарской осаде коридор и
вернем их обратно.
- Они останутся в Китеже. Здесь только добровольцы, они знают, что, если
Китеж сдадут, татары пойдут дальше на север и доберутся до их домов.
Больше никто не поднимал вопрос об отстранении Васлава от их похода к
Оленьей топи. Они снова были вместе, и любые трудности казались теперь Глебу
легко преодолимыми. Словно прочитав его мысли, Васлав спросил:
- О Шагаре что-нибудь известно? - После рассказа о новом похищении
Брониславы Васлав старался не затрагивать этой болезненной для Глеба темы.
Несмотря на кажущуюся внешнюю грубость, князь обладал удивительно тонким
чутьем.
Глеб покачал головой.
- Последний раз его видели вместе с хозяйкой, думаю, и сейчас он
где-нибудь недалеко от нее.
Они легли спать в трофейном шатре, укрывшись толстыми шерстяными
попонами. От жаровни тянуло едким угаром, Васлав храпел так, что стенки
шатра слегка вздрагивали, и Глеб долго не мог уснуть.
Он думал о Брониславе, о своей несостоявшейся любви, о разрушенном
татарами крае и о черной тени Манфрейма, накрывшем своим плащом не только
эту страну...
И еще он пытался представить, какие новые возможности удастся извлечь из
предстоящей встречи с Фрустом. Не верилось ему, что он простой торговец.
Слишком серьезные силы сошлись в нервном узле целой эпохи, которую
представлял собой Китеж, и теперь каждая из них старалась повернуть в свою
сторону колесо событий...
Утром небольшая кавалькада покинула лагерь. Конвой сопровождал их только
до тропы, ведущей в глубину Оленьей топи. По требованию Фруста на этой
встрече не должно было быть посторонних.
"Не слишком ли много требований", - с раздражением подумал Глеб,
незаметно для себя пришпоривая лошадь и вырываясь вперед. Очень скоро ему
пришлось вернуться обратно. Тропа сузилась, и теперь они должны были
продвигаться медленно и осторожно, чтобы не провалиться в скрытые под тонкой
наледью топи. Вперед выехал Васлав, хорошо знающий эти места.
Неожиданно справа от них, тяжело захлопав крыльями, в воздух поднялась
большая птица. Она показалась Глебу такой огромной, что он не сразу поверил
собственным глазам. Однако Васлав среагировал мгновенно. Тетива на его луке
звонко щелкнула, и птица, перевернувшись в воздухе, грузно шлепнулась в
болото, метрах в десяти от них. Только теперь Глеб узнал знакомого лишь по
картинкам глухаря.
- Будет неплохой ужин, если сумеем его достать, - заметил Крушинский.
Действительно, сойти с тропы в этом месте не представлялось возможным.
Спешившись, они не смогли сделать в сторону ни одного шага. В конце концов
Крушинский, самый легкий из них, обвязался веревкой и ползком направился к
глухарю. Он достал его, но при этом по пояс провалился в ледяную трясину.
Пришлось делать незапланированный привал, разжигать костер и сушить одежду.
Однако добыча того стоила, они взяли с собой минимальный запас
продовольствия, не желая уменьшать количество продуктов, предназначенных
осажденному Китежу.
Теперь же у них появилось несколько килограммов свежего мяса.
Каждый раз, удаляясь от города, Глеб удивлялся богатству дикой природы
этого, еще не изуродованного цивилизацией мира. В прозрачных реках
плескались ильмени. Иногда совсем близко от отряда, не обращая на человека
ни малейшего внимания, проходили лоси. На лесных полянах, усыпанных
ярко-алой брусникой, тут и там виднелись шляпы подосиновиков, а длинные
плети клюквы, увешанные крупной, с орех, ягодой, путались под ногами
лошадей.
Охотники добывали в местных лесах соболей, куниц и песцов. Медосборщики
привозили в город на продажу целые подводы янтарных сотов. Не зря этот край
привлекал завистливых чужеземцев.
Продвигались медленно, и к вечеру стало ясно - к назначенному сроку они
не успеют достичь закрытого со всех сторон топкими болотами Оленьего
острова, где была назначена встреча.
Крушинскому пришлось связываться с Фрустом и переносить время. Закончив
переговоры, он спрятал рацию и недовольно поморщился.
- Фруст говорит, мы должны поторопиться, дальнейшие задержки опасны.
Манфреймовские шпионы на базе развили бурную деятельность, пытаясь выяснить,
что происходит. О том, что ты покинул Китеж, им уже известно.
Лошади не желали идти быстрее в этом топком болоте. Тропа то и дело
исчезала, им приходилось спешиваться и вешками прощупывать путь через
трясину.
Вечер долго не наступал, хотя солнце уже скрылось за горизонтом и вся
западная сторона неба окрасилась в алый цвет.
- Сейчас мы представляем собой довольно легкую добычу. Неплохое место для
новой засады, - проворчал Глеб, в сотый раз осматривая местность впереди
отряда.
- Ну, нападающим здесь тоже не развернуться, - возразил Крушинский.
- У десантников есть реактивные ранцы для ведения боя на любой местности,
а мы как на ладони, нельзя даже свернуть в сторону, чтобы укрыться.
Впереди над болотом возвышался небольшой остров, поросший высокими
соснами. Эти деревья не росли на болотистой почве, и они надеялись засветло
добраться до места, где можно разбить палатки и избавиться от чувства
беспомощности, которое Глеб испытывал, то и дело проваливаясь по колена в
жидкую грязь. Лошадей теперь все время приходилось вести на поводу.
До острова оставалось не более сотни метров, когда позади них в трясине
что-то жутко ухнуло и раздался шлепок, словно по грязи кто-то хлопнул
гигантской ладонью.
Все трое резко остановились и развернулись, доставая оружие.
Но болото казалось пустынным - лишь наметанный глаз Крушинского разобрал
метрах в двадцати позади них какой-то странный зеленый холмик, не больше
человеческого роста.
- Этой штуки здесь раньше не было... - проговорил Крушинский,
устанавливая на прицеле лазера дистанцию ближнего боя.
- Не спеши. Не стоит стрелять, пока не разберемся, что это такое.
- Тогда может стать уже поздно.
- А если она взорвется? Мы стоим слишком близко, подожди, пока я
посмотрю, что там. - Глеб достал электронный бинокль и повернул кольцо
резкости. На экране перед ним появилась зеленая морда с огромным,
отороченным белой каемкой ртом и небольшими, широко расставленными глазками.
Тело этой странной твари напоминало зеленый бесформенный мешок.
- Это какое-то животное...
- В болоте не водятся животные таких размеров! - Крушинский буквально
вырвал у него бинокль.
- Оно похоже на гигантскую лягушку, черт меня побери, если это не
какая-то манфреймовская тварь! - Он снова схватился за пистолет, и опять
Глеб придержал его руку, сам не понимая толком, почему.
Неожиданно лягушка прыгнула. Ее тело стремительно вытянулось вверх и
превратилось из бесформенного мешка в четкую зеленую линию, мелькнувшую над
верхушками деревьев. Через секунду животное плюхнулось в грязь на расстоянии
нескольких метров от остолбеневших воинов.
Она с такой силой ударила своим животом в поросшую замерзшей ряской
поверхность болота, что жирные куски грязи заляпали всех троих с ног до
головы, а над лесом вновь прокатился тот самый звук шлепка гигантской
ладони.
Сейчас потрясенных людей отделяло от монстра не более двух шагов. Опытные
воины, в неопределенных и сложных ситуациях применявшие оружие почти
мгновенно, не раздумывая, на этот раз стояли неподвижно, словно неведомая
сила удерживала их от каких-либо действий.
Кожа лягушки, блестящая от слизи, казалась усыпанной красными, с ноготь
величиной, бородавками, и, несмотря на это, животное не выглядело
безобразным.
Поражали ее глаза, вблизи оказавшиеся размером с хорошее блюдце. Глебу
все время казалось, что в глубине их мерцает скрытый огонь.
- Сейчас она снова прыгнет, и тогда ее зубы... - почему-то шепотом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг