тебе сказать... Мы здесь для того, чтобы вернуться.
- Вернуться куда?
- В Россию, разумеется. Здесь наши истоки, здесь зарождается все то, с
чем там живут сегодня. Плохое и хорошее - все начинается здесь. Мы хотим
разобраться в первопричинах наших бед, набраться силы, исправить здесь то,
что удастся исправить, и потом вернуться. Если тебя устраивает такая
программа, можешь присоединяться.
- Но на базе нам говорили, что этот мир полностью оторван от нашего и
никак не влияет на его состояние.
- А ты веришь всему, что тебе говорили на базе? Глеб надолго задумался.
Если Крушинский прав, многое могло измениться в его планах. Главное
открытие, которое он сделал из его слов, состояло в том, что здесь уже были
люди, которые думали так же, как и он, так же, как и он, они искали способы
помочь отсюда своей далекой родине.
- И много вас?
- Пока не очень, но не количество определяет силу, разве ты этого не
понял у волхвов?
Луна стремительно катилась вниз, и где-то вдалеке, за горами, уже чуть
порозовел горизонт. Времени до рассвета оставалось совсем немного.
- Вы про меня не забыли, отроки? - донесся снизу глухой жалобный голос
Васлава, уже с минуту неподвижно висевшего над пропастью.
- Павел Сергеевич, я надеюсь, это шутка?
- Разве я похож на шутника? - спросил Сухой, усмехнувшись, и неожиданно
сделал в воздухе резкое движение правой рукой, словно ловил улетающую птицу.
Когда он опустил ее вниз, рука удлинилась. Ее ладонь сжимала теперь
рукоять клинка.
- Так вы все еще сомневаетесь в существовании иных измерений? - спросил
Сухой, медленно приближаясь к Головасину. Тяжелая полоса стали в его руках
отсвечивала в лучах утреннего солнца сероватым блеском.
- Помогите... - почему-то шепотом произнес Головасин.
12
До батареи все еще оставалось несколько сот метров, когда впереди,
перекрывая им путь, появился высланный на розыски пропавшего патруля отряд.
По гребню шла единственная узкая тропа. Справа и слева крутые склоны
заканчивались пропастями. В самой узкой части тропы, идущей по гребню, не
смогли бы разминуться и два человека.
- Может быть, лучше вернуться? - спросил Крушинский.
- Бесполезно, они нас заметили и будут над нами задолго до того, как мы
спустимся. Придется принимать бой, хотя восемь человек и многовато для
троих.
- Чего, чего? - не понял Васлав. - Всего-то восемь?
- Людей в армии Манфрейма почти нет.
- Биороботы, такие же, как наши? Крушинский отрицательно покачал головой.
- Все обстоит гораздо хуже. Это не биороботы. Это трупы. Тех, кто попал к
Манфрейму, ожидает кое-что похуже смерти. Если человека напоить мертвой
водой, он превращается в зомби.
- Мертвая вода? Я читал о ней в детских сказках.
- Тебя, между прочим, самого обработали этой сказочной водой.
- Что-то я не чувствую себя зомби.
- Это от того, что у волхвов есть еще и живая, Манфрейм же поит своих
воинов только мертвой водой, и убить такого солдата можно, лишь разрушив его
мозг. Боли они не чувствуют.
- Неужто ты до сих пор этого не знал? - удивился Васлав, доставая из-за
спины свою огромную, утыканную шипами дубину. - Против моего оружия никакая
нежить устоять не может, так что вы об этих не беспокойтесь, отроки, я с
ними сам разберусь.
В то же мгновение первая стрела с заунывным свистом пронеслась рядом с
ними.
Арбалетная стрела достигает цели быстрее, чем та, которую выпускают из
лука. Ее не видно в воздухе и от нее нельзя увернуться, даже если она летит
издалека.
Почти сразу по ним начали бить залпами. Часть стрел застряла в рюкзаках,
которые они использовали теперь вместо щитов, другие, ударяясь о скалы,
выбивали ветвистые снопы искр.
Все трое, не сговариваясь, бросились к ближайшим камням, ища спасения от
этого стального ливня. Глеб подивился скорости, с какой огромное тело князя
оказалось в укрытии. Но ни малейшего следа страха не заметил он на его лице,
казалось, наоборот, Васлав испытывал наслаждение от этой стычки. Его голубые
глаза сияли от удовольствия, а с губ не сходила улыбка.
Глеб лихорадочно ощупывал свой пояс, где висел только короткий нож, и
проклинал себя за беспечность, за то, что слишком понадеялся на Юрия.
Ему так не хотелось тащить лишнюю тяжесть на этот проклятый подъем! И вот
теперь у него нет ничего, кроме ножа, против закованных в броню и не знающих
боли чудовищ.
Крушинский достал пистолет и оглянулся на князя.
- Мне тут волхвы подарили одну штуку... Ну что-то вроде велесовых молний,
так ты не пугайся и не обращай внимания на шум. - Он выстрелил раз, другой.
Васлав побледнел, улыбка впервые исчезла с его лица.
- Так нельзя делать - нехорошо, - сказал он. - Только боги могут посылать
на людей молнии!
- А посылать на нас нежить можно?! Там не люди, ты что, забыл, кто у
Манфрейма воюет?
Не обращая больше внимания на Васлава, Крушинский стрелял почти
непрерывно, целясь только в головы. Упал один солдат, второй... Но их
по-прежнему оставалось слишком много, а из-за гребня появлялись все новые...
Их не пугали выстрелы. Похоже, их вообще ничто не способно было испугать.
Сейчас у Крушинского кончатся патроны, и с ними будет покончено. Они не
смогли правильно определить число нападающих и попали в ловушку.
Глеб с ненавистью посмотрел на свой нож и вдруг понял, чем можно заменить
отсутствующее оружие. Из рюкзака Крушинского торчала длинная рукоять
современного альпенштока с титановым лезвием.
Вокруг уже кипел водоворот яростной рукопашной схватки. Обороняя спины
друг друга, каждый знал, что защищает не только жизнь... Если их убьют, они
окажутся в рядах этих движущихся машин, лишенных воли и всего
человеческого...
Солдаты Манфрейма всегда похищали с поля боя трупы убитых врагов, и
русичи неспроста сжигали своих павших, но разум цивилизованного человека
отказывался верить в очевидное... Их самих некому будет сжечь... Все эти
мысли вихрем проносились в голове Глеба, пока руки безошибочно, почти
автоматически, проделывали нужные движения.
Альпеншток оказался значительно легче боевого топора - любимого оружия
русичей, которым Глеб научился неплохо владеть у волхвов.
Благодаря своей легкости он не уступал в скорости мечу, но ни один меч не
смог бы с такой эффективностью пробивать стальные шлемы - словно то были
консервные банки.
Дубина Васлава производила в рядах врагов настоящее опустошение. Князь
стоял, выпрямившись во весь рост, и его оружие, с ревом рассекая воздух,
опускалось на головы нападавших, сплющивая шлемы и превращая в кашу то, что
было под ними.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Глеб понял, что на тропе не
осталось ни одного противника... Только сейчас он заметил, что из
рассеченной на его плече куртки сочится кровь, но боли по-прежнему не
чувствовал.
- Неплохая работа... - проговорил Крушинский, торопливо перезаряжая
пистолет и осматривая груду неподвижных тел.
- Возьми в правом кармане моего рюкзака аптечку, - крикнул он Глебу,
одновременно вправляя князю вывихнутый сустав. Великан даже не успел понять,
что произошло. Его левая рука хрустнула и встала на место, а на лице не
отразилось ничего, словно этот человек был отлит из металла.
На самом Крушинском не было ни единой царапины. Заря между тем
разгорелась в полную силу, и о возвращении по голому склону ущелья, под
прицельным огнем вражеских арбалетчиков, теперь не могло быть и речи.
- Что же нам делать? Рассветает... - растерянно проговорил Крушинский.
- Единственное, что остается, - попытаться добраться до позиции батареи.
Ночью там не должно быть слишком много солдат, думаю, большинство из них
лежат здесь.
- Это настолько безумно, что может получиться...
И, не теряя больше ни секунды, они бросились вперед. Последние сотни
метров по хорошо утоптанной тропе промелькнули мгновенно. Их расчет строился
на том, что прежде чем на такую высоту поднимутся новые солдаты, пройдет
достаточно времени.
Скрываться после грохота ночного боя не имело смысла, и они с ходу
ринулись на бруствер, используя единственное свое преимущество - внезапность
и стремительность этой отчаянной атаки.
Со стороны ущелья позиция считалась неприступной, и потому бруствер
оказался невысоким - всего в пол человеческого роста. Перемахнув через него
с разбегу, они попали на батарейную площадку - других укреплений не было.
Но, оказалось, не все солдаты участвовали в ночной вылазке. Глеб понял,
что с его стороны было слишком самонадеянно рассчитывать на подобную
глупость противника. Сколько раз повторял Викс на занятиях по тактике: "Не
считай противника глупее себя, только тогда появится шанс выиграть схватку".
Вокруг сразу же закипела новая яростная сеча, но теперь они не стояли на
узкой тропе, где противники могли нападать только по одному.
Вряд ли батарейная охрана успела понять, что атакующих всего трое.
Пистолет Крушинского производил в их рядах страшное опустошение. Не отставал
и Глеб, вполне освоившийся со своим новым оружием.
Боевая дубина Васлава оказывалась одновременно в нескольких местах. Был
момент, когда Глеб заметил, как от одного его удара упали сразу трое.
Один из солдат откатился к ногам Глеба, и впервые он физически ощутил,
что они сражались с нежитью: из серого месива, в которое превратилась после
удара дубины голова солдата, не показалось даже капельки крови.
Через несколько минут на площадке остались лишь они трое. Глеб получил
еще одну легкую, но весьма болезненную рану в лодыжку. Васлав вновь вывихнул
руку, а на Крушинском по-прежнему не было ни царапины.
- Ты что, заговоренный?
- В общем-то, да... Варлам постарался.
- Мне он тоже предлагал, но я не поверил.
- Ну и дурак, будешь теперь мучиться. Без веры заклятье не действует. На
дне аптечки есть бальзам, вотри его в раны. Он поможет, хотя и не так
быстро, как мертвая вода.
- А ты и ее пробовал?
- Я бы тебе ее и сейчас предложил, да нельзя. Лишь один раз может человек
воспользоваться ее волшебной силой без риска превратиться в живого мертвеца,
да и то если найдется еще и живая. Некоторые выдерживают до трех раз, но
судьбу лучше не испытывать.
Они говорили о незначительных вещах, позволив себе перевести дыхание
после неравного боя, а заря между тем разгоралась.
Все трое прекрасно понимали, что выхода нет, что они увязли окончательно
и уже никогда не смогут спуститься живыми с этого каменного уступа. Слишком
далеко проникли они в расположение противника, и все возможные пути отхода
давно отрезаны.
Они были молоды и в глубине души не могли поверить в неизбежность гибели,
не хотели смириться с этим. Но время неумолимо приближалось к тому моменту,
когда солнце проникнет в ущелье.
Весь противоположный склон был усыпан вражескими арбалетчиками. Враги не
спешили, предпочитая расходовать стрелы, когда рассеется предрассветный
полумрак.
До противоположного склона было не более сорока метров, и нетрудно
представить, что здесь начнется, когда взойдет солнце.
Им не дадут приподнять головы, и снизу, под прикрытием стального града
стрел, поднимется штурмовой отряд...
Сколько времени могут три человека противостоять хорошо вооруженной и
обученной армии? Час, два? Сутки? Все равно это не меняло дела.
К тому же они прекрасно знали, что силы Манфрейма не измеряются одной
этой допотопной армией, в его распоряжении лучшие легионеры базы. Чего стоил
один Румет, которому подчинялись штурмовые отряды Кремера. Было у Манфрейма
и многое другое. Инопланетные монстры - наиболее смертоносные боевые
существа, завезенные с далеких планет специально для его армии. Было еще и
колдовство, в которое Глеб предпочитал не верить, - и без него хватало
неприятных сюрпризов. Обо всем этом они знали и все же оказались здесь...
- Ну ладно, пора приниматься за дело... Где-то здесь должен находиться
порох, - сказал Глеб деловым тоном, стараясь, чтобы ни одна из
промелькнувших мыслей не отразилась на его лице.
Площадка заканчивалась отвесной скалой. Там виднелась небольшая,
врубленная в камень дубовая дверь. Каптерка с запасами или караульное
помещение - все, очевидно, находилось за этой дверью вместе с засадой...
Но опасение Глеба не подтвердилось. Караульное помещение оказалось
пустым. Солдаты Манфрейма не отличались особой сообразительностью. При
первых звуках схватки все, кто был на батарее, бросились в бой и остались
лежать на площадке. Тот, кто ими руководил и организовал оборону бруствера,
вероятно, погиб уже в первой стычке.
Караулка представляла собой небольшую комнату, вырубленную прямо в скале:
четыре на два метра. Каждый из них про себя отметил этот последний рубеж в
предстоящей утренней схватке.
Узкое оконце сойдет за бойницу, двери тоже не слишком широки, есть
несколько кувшинов с вином, мех с водой, полмешка сухарей. Нападающим дорого
придется заплатить за их жизни... Продержаться здесь, если немного повезет,
можно до самого вечера, и тогда попробовать прорваться! Вновь появился
проблеск надежды, и это сразу же подняло им настроение.
Они нашли здесь и другие полезные вещи: аккуратно сложенное у стены
оружие, кольчуги, шлемы. Вот только не было пороха.
- Но где-то должны быть заряды для мортир...
- Тем не менее их нет. Значит, мы не там ищем.
- Если здесь есть подвал, то ход в него должен вести из этой комнаты.
Пока они спорили, Васлав, смахнув со стола все лишнее, достал из своего
рюкзака копченый олений окорок и, понюхав содержимое одного из кувшинов,
одобрительно кивнул.
- По-моему, отроки, мы достаточно повоевали, пора подкрепиться.
Глеба замутило от одной только мысли о еде, и он лишь крякнул, увидев,
как мгновенно опустел один из кувшинов.
- Ты не очень-то налегай на вино, возможно, нам здесь долго придется
сидеть, - проворчал Крушинский.
- Насчет этого можно не волноваться. Как только манфреймовские воеводы
узнают, что мы захватили их огненных демонов, они покончат с нами очень
быстро. - Однако это соображение нисколько не уменьшило ни аппетита князя,
ни его добродушия.
Вдвоем с Крушинским они еще раз, сантиметр за сантиметром, осмотрели пол
и лишь тогда обнаружили тщательно замаскированный люк.
Подвал, вырубленный в песчанике, оказался сухим и просторным. Они
насчитали на полках двадцать бочонков с порохом и около сорока корзин с
картечью. И, не теряя ни минуты, зарядили оба орудия.
Глеб понимал, что каждое из них сможет сделать не более одного выстрела.
Перезарядить пушки под огнем неприятеля не удастся. Но и эти два выстрела
должны были нанести нападавшим немалый урон.
Позже, если положение станет совершенно безвыходным, они взорвут подвал с
порохом. От такого взрыва обвалится весь карниз, на котором стоит батарея,
похоронив под собой и нападающих, и обороняющихся...
Закончив проверять прицелы, Глеб неожиданно остановился и повторил
сначала про себя, а затем и вслух странную фразу: "В этом узком ущелье... В
этом узком ущелье..." Его лицо напоминало застывшую маску.
- Что с тобой? - спросил Крушинский. Они вдвоем работали на площадке.
Князь не пожелал участвовать в непонятном колдовстве, а скорее всего, просто
не хотел прерывать своей трапезы.
- Ты не заметил ничего странного в позиции батареи?
- Нет. А в чем дело?
- Обрати внимание на сектор обстрела.
- Дно ущелья. Простреливаются все подступы, ну и что в этом необычного?
- Какого ущелья? Это же ответвление, боковая расселина, батарея обороняет
саму себя. Отсюда невозможно вести огонь по главной Дороге к замку, видишь,
ее закрывает выступ. Снизу мы не могли этого видеть.
- Подожди, кому понадобилось устанавливать единственную батарею в ущелье,
которое никуда не ведет, это же полнейший идиотизм?!
- Есть лишь одно объяснение для подобной позиции. Батарея прикрывает
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг