ГЛАВА 15
Подготовка к высадке на планету первой партии поселенцев шла полным
ходом, и все же не так быстро, как хотелось Неверову.
Приходилось считаться с тем, что будущие колонисты не проходили
специальной подготовки и отбора, как это делалось на Земле в тех случаях,
когда колонизация планеты проводилась в нормальных условиях.
Неверов вынужден был в какой-то степени ограничить доступ в свой
кабинет, хотя и сопротивлялся этой мере до самого последнего момента. Но в
конце концов понял, что это необходимо, для того чтобы иметь хоть какую-то
возможность освободиться от бесконечного потока пассажиров, идущих на прием
к капитану по каждому пустяковому вопросу. Кого-то не устраивала каюта.
Кого-то беспокоил слишком шумный сосед - но большинство проблем было связано
с пищей...
Неверов бегло просмотрел книгу записей на очередной прием и вычеркнул
из нее несколько фамилий. Слишком важные вопросы приходилось решать ему
сейчас - вопросы, от которых зависела вся их дальнейшая жизнь. Он сократил
свой сон до пяти часов. Но даже этого оказалось недостаточно, и пришлось
обратиться к антидепрессантам. Он знал, что, если такая нагрузка продлится
еще хотя бы месяц, ему придется переселиться из своего кабинета в
медицинский отсек.
Корабельный комитет решил, что первая группа высадки будет состоять из
ста человек наиболее физически подготовленных пассажиров и членов экипажа.
Ее составляли одни мужчины. В задачу группы входили выбор и подготовка
плацдарма для поселенцев, монтаж энергетических установок и защитных
изгородей, исследование местной фауны и флоры. А также строительство первых,
достаточно прочных зданий, способных укрыть людей от непогоды и возможных
хищников.
К этому времени поступили наконец и более подробные данные с запущенных
на поверхность планеты автоматических зондов.
Планета вращалась вокруг своего светила, желтого карлика, медленно, и
смена времен года происходила на Исканте в таком же замедленном темпе. Два
года длилась весна, столько же лето и осень. Затем наступала долгая зима.
С одной стороны, это было не так уж плохо, потому что давало им время
на подготовку к зиме и снятию за весну по крайней мере двух урожаев.
Зато лето с температурой в сорок-пятьдесят градусов не сулило ничего
хорошего. Все местные растения погружались на этот период в спячку.
Зондам не удалось обнаружить ни одного представителя местной фауны. Не
было даже насекомых, и этот факт беспокоил Неверова больше всего. Видимо,
какие-то неизвестные факторы препятствовали развитию нормальной биосферы на
этой планете. Водные бассейны были представлены одним, зато огромным,
занимающим почти целое полушарие океаном и такой же могучей рекой. Несколько
странно выглядело отсутствие гор, если не считать единственной горы,
расположенной в южном полушарии и, видимо, никак не связанной с
тектонической деятельностью.
Так как климат района, в котором находилась эта гора, оказался наиболее
благоприятным, было решено выбрать это место для высадки. Главным образом
из-за воды: целая сеть ручьев, стекавших с горы, образовала русло реки, и
такое соседство позволяло не беспокоиться о поливе в жаркий период. К тому
же гора располагалась достаточно далеко от места посадки асохинских шлюпок.
Изучение планеты орбитальными зондами ничего не прибавило к этим
сведениям. Они не увидели и не засняли никаких признаков жизни. Если не
считать океана и реки, вся остальная поверхность представляла собой каменное
плато, раскаленное от жары летом и скованное жестокими морозами зимой.
Только весной и осенью полоски зелени появлялись в наиболее благоприятных
для растительности зонах.
Выбирать им, однако, не приходилось. Продовольственные запасы таяли
гораздо быстрее, чем рассчитывал Неверов. Пришлось взять продукты под
строжайший контроль специально выделенной для этого команды и еще больше
урезать дневной рацион, и так уже не слишком богатый. Это вызвало среди
пассажиров волну недовольства, и в состав комитета был введен специальный
представитель от пассажиров, который участвовал во всех решениях, связанных
с распределением продуктов. На какое-то время это сняло остроту проблемы,
но, увы, ненадолго. Теперь уже стало совершенно ясно, что без источника
дополнительных пищевых ресурсов им не дотянуть до первого урожая.
Единственной надеждой оставались местные растения Исканты. Неверов с
нетерпением ожидал возвращения первого зонда, оборудованного специальной
аппаратурой для взятия образцов флоры. Им пришлось немало потрудиться над
созданием этого аппарата, переделав одну из спасательных шлюпок. Зондов,
способных садиться на поверхность планеты, на пассажирском корабле не
предусматривалось.
Наконец в аналитическую лабораторию корабельного госпиталя были
доставлены первые образцы искантских растений, и медики, с соблюдением всех
мер предосторожности, чтобы не допустить заражения корабля местными
бактериями, начали свои исследования.
Не дождавшись результатов через шесть часов после возвращения зонда,
Неверов сам отправился в лабораторию, чтобы посмотреть, что там происходит.
Лаборатория находилась в большом, хорошо оборудованном помещении.
Несмотря на то что на космическом корабле каждый метр свободного
пространства ценится на вес золота, для лаборатории строители не пожалели
места, а инженеры оснастили ее всем необходимым.
Сейчас лаборатория выглядела так, словно сумасшедший дизайнер решил
создать в ее центре некую футуристическую скульптуру.
Здесь был установлен большой герметичный бокс из пластика, в который в
нормальных условиях должны были помещать потенциально опасных, с точки
зрения инфекции, больных. Главврач корабельного госпиталя, профессор Лев
Гурко распорядился для пущей надежности отгородить его от остального
пространства лаборатории дополнительной пластиковой защитой, и теперь
техники устанавливали внутри этого отгороженного пространства какие-то
сложные автоматические манипуляторы.
В центре прозрачного бокса мирно покоился все еще не распечатанный
герметичный контейнер с образцами искантских растений.
- Что здесь происходит? - спросил Неверов, обращаясь к спине профессора
Гурко. Тот даже не удосужился повернуться.
- Вы что, не видите? Идет подготовка к анализам. Здесь нельзя
находиться посторонним, пожалуйста, покиньте помещение.
- Видите ли, профессор, я не совсем посторонний, я в некотором роде
капитан этого корабля.
Теперь Гурко наконец соизволил обернуться, но недовольное выражение на
его лице свидетельствовало о том, что даже визит капитана в столь
ответственный момент не вызывает у него особой радости.
- Чем могу служить?
- Видите ли, Лев Алексеевич, - мягко произнес Неверов, панически
боявшийся медиков еще со времен академии. - Эти анализы необходимо получить
как можно быстрее.
- По-вашему, мы здесь, что, в карты играем?
Теперь уже Неверов почувствовал, что начинает терять терпение.
- Все эти меры безопасности абсолютно излишни.
- Вы что, собираетесь меня учить, как надо проводить анализы?
- Вовсе нет - я хотел лишь сообщить, что независимо от результатов мы
все равно осуществим высадку. Или мы будем ходить по местной траве без
скафандров, или мы вообще не сможем ходить. Другой планеты у нас не будет.
Это - единственный шанс, и не имеет никакого значения, неделей раньше или
неделей позже ее биосфера станет нашей.
- Даже в том случае, если она смертельна для хомо сапиенс?
- Даже в этом случае большинство из нас предпочтут напоследок
прогуляться по ее поверхности.
Похоже, эти слова произвели на Гурко должное впечатление. Перегородку
убрали, и уже через час результаты анализов лежали у Неверова на столе.
Краткое резюме, написанное внизу размашистым крючковатым почерком
Гурко, показалось Неверову равносильно смертному приговору:
"Опасных бактерий нет. Вирусов нет. Ядовитые вещества отсутствуют.
Органика абсолютно непригодна для пищи - другое строение аминокислот".
Они голодали уже целый месяц, и Неверов знал, что, если в очередной раз
придется урезать паек, на корабле начнутся голодные бунты.
Уже и сейчас многие пассажиры, никогда не знавшие сурового чувства
голода, открыто выражали свое недовольство. Они разбивались на группки,
создавали какие-то тайные общества и комитеты. И это было верным
предвестником надвигавшейся бури.
Грегори Делони мучительно хотелось есть. Все его большое тело
пропиталось голодом, и каждая клеточка молила о пище. Это было
несправедливо. Это было неправильно. Ведь именно он, Делони, помог капитану
Неверову в самый ответственный момент. Если бы не его помощь, людям Неверова
никогда не удалось бы захватить рубку, а затем и весь корабль. И вот теперь
они объявляют о равномерном, справедливом распределении продуктов!
Второй месяц его рабочий дневной паек состоит всего из двухсот граммов
размороженного хлеба и банки консервированных овощей!
Разве это правильно, что он, работающий как вол механик (все-таки его
повысили в должности, хоть в этом проявив какую-то справедливость) получает
пищи столько же, сколько любой бездельничающий в своей каюте пассажир?!
И сколько это еще будет продолжаться? Они еще не начали высадки, идет
какая-то бесконечная подготовка, потом шесть месяцев придется ждать первого
урожая. К тому времени, когда он созреет, есть его уже будет некому.
Неожиданно он ужаснулся, во всех деталях представив себе то, что
произойдет на корабле в ближайшие два-три месяца. В первую очередь умрут
старики. Потом дети и женщины. В живых останутся лишь работающие члены
команды - элита, к которой он сам сейчас принадлежал. Разве этого он хотел?
Но и доводящее до безумия полуголодное состояние тоже не выход. Они попросту
не дождутся урожая или обессилеют настолько, что любая опасность, любая
тварь, любая болезнь на поверхности Исканты покончит со всеми колонистами
сразу...
Должен быть какой-то другой выход. Но какой? Как механик космического
корабля, он прекрасно знал, чем отличаются пассажирские лайнеры от
исследовательских звездолетов.
На них не было гидропонных оранжерей для воспроизводства продуктов.
Воду, воздух - это все они могли регенерировать и, если нужно, восполнять
небольшие утечки. Но механизмы были бессильны перед созданием сложной
органики, необходимой для поддержания жизнедеятельности в человеческом теле,
и сейчас эта жизнедеятельность медленно угасала.
Он чувствовал слабость во всех мышцах, не прекращавшуюся резь в желудке
и голод, затмевавшие все мысли. По ночам ему снились только бифштексы, и он
знал, что многие члены палубной команды, обслуживавшие энергетические
установки, давно уже сварили и съели ремни от своей формы. Что будет дальше?
Что они там себе думают в комитете, который избрали месяц назад?
Грегори Делони прекрасно понимал, что они так же бессильны перед этой
проблемой, как он сам, но сейчас ему нужно было кого-то обвинить в своих
непрекращающихся мучениях, ему нужен был козел отпущения... Или какое-то
новое решение, какой-то новый подход к проблеме, который никому еще не
приходил в голову.
В той другой, прошлой и сытой жизни он любил решать сложные технические
головоломки. Почему бы не попробовать решить одну из них сейчас? Тем более
что наградой за правильное решение может быть не красивое сочетание цифр, а
нечто более существенное.
Итак, что же собой представляет гидропонная оранжерея, которая есть на
исследовательских кораблях и которой у них нет? Что собой представляет это
сложное сооружение с инженерной точки зрения?
Прежде всего это свет. Мегаватты энергии, идущие на осветители, в лучах
которых только и может происходить хлорофилловый, зеленый синтез.
На "Севастополе" нет рассчитанных на такие нагрузки генераторов и
энергетических установок. Кроме того, у них нет специальных площадей,
оснащенных гидропонным поливом, у них нет специальных растворов питательных
солей... Он мог бы до бесконечности продолжать этот перечень.
До начала смены оставалось еще два часа, и Делони закрыл глаза, пытаясь
хотя бы во сне, на время, избавиться от чувства голода. Однако едва он
смежил веки, как увидел аппетитный истекающий соком бифштекс с тонкой
коричневой корочкой и ароматом грибной подливки.
Чертыхнувшись, Грегори перевернулся на другой бок и постарался не
думать о пище. "Думай о чем угодно, только не о еде. Вот разве что маленький
кусочек хлеба... такой, как я съел три часа назад. Размороженный и
хрустящий, смазанный маслом, а еще лучше, накрытый толстым ломтем колбасы, с
зеленым листом салата и..."
Он вскочил, бешено осмотрелся, словно пытаясь найти источник своих
мучений. Но в кубрике, кроме него, никого не было. Три двухъярусные койки
останутся пустыми до конца смены. Терзавшее его чувство голода находилось
внутри его большого организма, он носил его с собой и ничего не мог с этим
поделать.
Окончательно убедившись, что заснуть не удастся, Делони потуже затянул
брезентовый ремень - тот самый, что давно уже отыскал на складе в качестве
замены съеденному (кстати, тоже довольно вкусному, если забыть про запах). И
решил пройтись по кораблю. Если идти не слишком медленно и не слишком
быстро, чувство голода несколько утихало, хотя Грегори и шатало от слабости
во время подобных бесцельных прогулок.
Он прошел мимо четвертого отсека и свернул на вторую пассажирскую
палубу. Здесь, в тридцатой каюте блока "Б", жила Апико. Миниатюрная
японочка, с которой его познакомили три дня назад.
Его друзья давно уже присмотрели для себя двух замужних матрон, а ему
досталась эта Апико, из-за своего миниатюрного роста не вызвавшая особого
интереса у его приятелей. Ему же она понравилась, может, как раз из-за
своего роста. Грегори был застенчив в отношении с женщинами, чувствовал себя
скованно в их обществе, а Апико, внимательная, маленькая и нежная, помогала
ему победить неприятное чувство собственной неполноценности, возникавшее у
него без всякой на то причины в присутствии других женщин.
Не было видно конца этому рейсу, и если они в самом деле высадятся на
неисследованную планету, знакомство с женщиной вовсе не помешает. Их на
корабле слишком мало. Рано или поздно эта проблема выйдет на первый план.
Пока что голодный корабельный режим в какой-то мере сдерживал мужчин от
слишком бурного проявления своих чувств, но если положение с питанием
улучшится...
Неожиданно Делони остановился, как вкопанный. Он стоял в узком коридоре
блока "Б", в тридцати метрах от каюты Апико, и изо всех сил втягивал
ноздрями воздух. Здесь пахло пищей. И не просто пахло - струя божественного,
неземного аромата, тянулась вдоль коридора ему навстречу и буквально
оглушала.
Грибы. Жареные грибы в сметане. Или с картошкой. Нет скорее всего с
луком. Кажется, у него уже начались галлюцинации. На корабле не было грибов.
Кроме своих обычных вахт в машинном отделении, он еще участвовал в работе
продовольственной команды и был прекрасно осведомлен обо всех запасах
замороженной и консервированной пищи, оставшейся на "Севастополе". Грибов
среди нее не было ни в каком виде.
Надо сходить в медицинский отсек и спросить у доктора, бывают ли
обонятельные галлюцинации. Он слышал про звуковые, лично был знаком со
зрительными, увидев однажды после хорошей пьянки с друзьями зеленую ящерицу,
но чтобы в пластиковом коридоре металлической коробки корабля, находящейся
за биллионы миль от Земли, пахло грибами... Он почти определил их сорт.
Скорее всего это были рыжики или, может быть, маслята... Ноги сами несли его
вперед, на запах, который становился все сильнее по мере продвижения
Грегори.
Подойдя вплотную к двери тридцатой каюты, он не нашел в себе сил даже
постучать - аромат жареных грибов мог бы свалить с ног даже слона. Забыв о
правилах приличия, Грегори рванул дверь.
ГЛАВА 16
Неверов заканчивал расчистку своего стола от поступивших к вечеру
бумаг. Теперь он на собственной шкуре убедился в том, что наличие бюрократии
являлось неотъемлемым атрибутом любого управления.
Дежурный офицер, единственный, кто мог входить в его кабинет без
предупреждения согласно установленным им же самим правилам, доложил о том,
что встречи с ним требует какой-то техник.
- Что значит требует?
- Он говорит, это срочно и очень важно.
- Как его фамилия?
- Делони. Грегори Делони.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг