ласточки, медные удары над Великим Новгородом. Летели один за другим
тревожные мелодичные звуки и, не успев расправить крылья, угасали в воз-
духе. Но их догоняли новые и новые удары и, прежде чем смолкнуть, вонза-
лись в сердце каждому жителю земли новгородской.
Летел звон вечевого колокола над градом и предградьем, над лесами и
полями, над серыми волнами Волхова, над туманным заречьем.
И, услышав этот сладкий, терзающий душу звон, отрывались от работы и
со страхом прислушивались ремесленники на всех концах града и смерды в
селениях, и охотники на ловах, и рыболовы на малых и больших речках и
озерцах.
Выходили из хижин помрачневшие мужи, а бледные жены прижимали к серд-
цу детей и шептали:
- Беда, беда!.. О, Перун, спаси нас!
Красиво звенит вечевой колокол. Еще десять лет назад много кун запла-
тил за него князь Олег римскому папе. Везли этот колокол вокруг Европы
на лойве варяжские викинги, а потом в Свионии перегрузили его на русскую
лодию и по Варяжскому морю, через озеро Нево, доставили по реке Волхов в
Великий Новгород. Очень красиво звенит колокол...
- Беда, беда! Спаси нас, Перун!
ЗОЛОТОЕ СЛОВО КНЯЗЯ ОЛЕГА
Полным-полно народа на княжеском дворище. От сотен голосов стоит в
кремле невнятный гул - будто море шумит. Куда ни глянь, сомкнулись пле-
чи, а над плечами шевелятся седые и русые, рыжие и черные бороды. Собра-
лись на вече старые и молодые мужи Великого Новгорода, с нетерпением
ждут, что скажет им князь Олег.
У высокого княжеского крыльца отдельной группой горделиво стоят, опи-
раясь на серебряные посохи, воеводы и бояре в праздничных платно. Это
ишханы - знать новгородская, далее купцы толпятся в разноцветном каф-
танье, с завистью поглядывают на важно надутых воевод и бояр. А еще
дальнее - простой люд: здатели, кузнецы, кожемяки, скудельники, умельцы
всякие со всех концов улиц. Это они, их отцы и деды строили Великий Нов-
город, и все, что есть в Новгороде, сделано их руками, да почему-то нес-
ладко живется умельцам русским. И про них, и про смердов, кои серым по-
током залили дворище до самой крепостной стены, не больно печется Перун.
Должно быть, князья, воеводы да бояре с купцами больше нравятся Богу бо-
гов.
А у ворот кремля и на его крепостной стене устроилась голытьба в ру-
бищах: всякие пришлые убогие люди, рабочие, холопы. Грязные, немытые -
смрадом разит от них.
В толпе там и тут рыскали видоки - шпионысвидетели, прислушивались, о
чем люди глаголят, не ведет ли кто крамольных речей. Держи лучше язык за
зубами, не то возьмут тебя в плети! Строители.
Следом за Олегом на высокое крыльцо вывел юный князь своих гостей -
Таню и Игоря. Они видели, с каким удивлением уставились на них сотни
глаз, а сотни ртов зашептали: "Гляди-ко! Во диво!"
Глашатаи зычно закричали, прикладывая к губам ладони коробочкой:
- Ти-их-о! Замри! Слушай, народ новгородский, злато слово князя Оле-
га!
И сразу такая тишина наступила, что стало ясно слышно, как далеко в
заречье каркал ворон. Вот уж, окаянный, не ко времени закаркал, словно
беду накликает!
Олег, высокий, статный, в платно небесного цвета, расшитом бурмицким
жемчугом, стоял на виду у всего веча. Ветер шевелил его волнистые русые
волосы. Он провел рукой по волосам, потрогал пальцами бородку. Спокоен
был князь Олег, лишь на белом лице, под левым глазом, предательски дро-
жала голубая жилка.
Позади князя стал вечник с тонкими железцами и берестяными свитками в
руках. Искусно и быстро нацарапает вечник на бересте своими железцами
все, что скажет князь народу, а потом запечатает в особый ларь.
Низко-низко поклонился Олег собравшимся.
- Братие! Вы, вольный народ новгородской, призвали меня княжить на
сей стол, - громко и отчетливо заговорил Олег. - Вы поручили заботам мо-
им сироту - младого князя Игоря. Вырастил я младого князя на виду у вас
в нашей вере, в законах и обычаях наших добрым русичем. Однако княжил я,
помышляя не токмо о благе Игоря, но и о вашем благе, о благе народа нов-
городского, народа русского.
- Так еси! - хором сказали бояре.
- Так еси, - одним могучим вздохом, словно эхо, повторило все вече.
- От глада мрем! - вдруг кто-то крикнул из задних рядов, но крикуна
тут же подмяли, и он умолк.
Олег кашлянул и продолжал:
- Не раз водил я вас на рать супротив врагов новгородских и бился с
ними, как простой воин, плечо к плечу с вами. Из моих и ваших ран, бра-
тие, лилась и смешивалась кровь, и стали мы одной крови, как родные!
- Так еси, - прошелестело вече, захваченное красноречием князя.
- Одной мы крови, - повторил он, - и я, ваш князь, спрашиваю вас: ве-
рите ли вы мне, братие?
- Верим! - выдохнуло вече.
- Велика земля новгородская, но еще больше все земли русские! И земля
ростовская, и рязанская, и смоленская, и полоцкая, и киевская - суть
земли русские! От самого Русского моря до моря Варяжского и далее до Ле-
дового окияна, где живут малые народы Чудь, Мери и Веси, кои бились пле-
чо к плечу с нами супротив варягов, называется земля одним святым словом
- Русь!
- Рру-усь! - ликующе пророкотало вече.
- Вельми обильна земля русская, братие! И жито родит, и гречиху, и
леса наши полны дичью, и реки рыбой. За три моря ходят на своих лодиях
купцы наши с товарами русскими на зависть и варягам, и германцам, и
франкам, и грекам! И возвращаются на Русь с товарами иноземными!
- Так еси! - рявкнули довольные похвалой купцы.
- Но скорбно мне, братие, что порядка еще мало на Руси! - понизил го-
лос Олег. - Ныне ктото из вас крикнул: "От глада мрем"... Бывает и так,
и потому больно сердцу моему! Бывает так, что не гречихой засевают руси-
чи поле, а белыми костями; не водой поливают землю, а кровью своей! Схо-
дятся на рати русич с русичем, племя с племенем, а оттого слабеет Русь
на радость врагам иноземным. Не едины мы, братие, а врагам легче одолеть
каждое племя порознь.
Вече молчало, словно завороженное словами князя.
- И особо скорбно мне, - с горечью продолжал Олег, - что наименьше
всего порядка на полуденной украине Руси, на земле киевской, коей правят
князья, два брата Аскольд и Дир!
- Осрама! - тонким голоском крикнул маленький боярин Путята, потрясая
серебряным посохом.
- Осрама! - разноголосо закричало, зашумело, задвигалось вече.
Олег поднял руку, успокаивая людское море.
- Ныне прибыли ко мне гонцы из земли древлянской, из града Искоросте-
ня. Замучили князья Аскольд и Дир войнами соседей своих - древлян. Но
того мало: разоряют грады и веси древлянские хазары окаянные! А князья
Аскольд и Дир не токмо не защищают братьев наших - русичей-древлян, а
более того - завели дружбу с иноверцами дикими, с хазарами окаянными.
Просят древляне с поклоном защиты у Великого Новгорода!
И снова зашумело, задвигалось, заплескалось взволнованными голосами
людское море:
- Поможем братьям русичам!
- Веди нас, княже, на Киев! Окраина.
- Осрама Аскольду и Диру!
- А они-то небось и не русичи совсем!
- Нет у русичей такого имени-прозвища - Аскольд!
- Аскольд и Дир - варяги!
- Изгнать их с земли русской!
- Смерть Аскольду и Диру, псам варяжским!
От толпы купцов отделился рослый молодец в голубом кафтане.
- Игорь, - сказала брату Таня, - смотри, ведь это тот самый купец,
которого мы сегодня утром видели на пристани. Помнишь, на грузчиков пок-
рикивал?
Рослый молодец снял шапку и поклонился Олегу, опуская до земли правую
руку.
- Дозволь, княже, слово вымолвить, - бойко крикнул он.
- Говори, купец, - улыбнулся Олег. Он был доволен, так как понимал,
что первое сражение за Киев выиграно сейчас благодаря его ораторскому
искусству.
В глубине души Олег побаивался веча, как побаивались его все новго-
родские князья. Попробуй возмутить неосторожным словом эту голытьбу, и
рухнет она тебе на голову, как обвал каменный! И Перун не поможет - кос-
тей не соберешь!
Глаза Олега, такие же большие и серые, как у племянника Игоря, вдох-
новенно поблескивали. Мыслями своими тридцатилетний князь уже был далеко
на полуденной украине Руси.
- Говори, говори же, купец!
- Братие! - крикнул купец, оборачиваясь лицом к вечу и вновь кланя-
ясь. - Мы, купеческое племя, верой и правдой служим Великому Новгороду.
Ныне собрал я караван лодий с товарами новгородскими. А плыть нам дале-
че, до самых греков. Как подумаю, что придется плыть нам мимо славного
русского града Киева, сердце сжимается. Стоит славный русский град Киев
на горе, над самым Днепром славутичем. А засели на той горе не русские
князья, а злыдни, змеи подколодные! Туда плывешь - плати куны, обратно
плывешь - опять плати! А то и вовсе отымут товары дружинники Аскольда и
Дира, а людей наших перебьют! Хуже хазар, кои тоже с нас выкуп берут,
когда мы лодии наши через пороги днепровские перетаскиваем в степях по-
луденных! Доколе же будет такое, братие? Иди, княже, на Киев, перебей
змей подколодных! Освободи землю нашу от хазаринов!
- На Киев! - загремело вече.
- Смерть татям!
Олег поднял руку:
- Спасибо, братие, за доверие. Повелел мне Перун идти на Киев,
объединить полуночные и полуденные украины воедино! Построим мы на гра-
ницах наших города и острожки, и не будет нам страшен никакой враг! Бу-
дет у нас одна великая Русь от Русского моря до Ледовитого окияна!
- Слава князю русскому Олегу! - закричал восторженно боярин Путята,
наливаясь краской и закатывая глаза. - Слава Руси Великой!
- Сла-ава-а!.. - дружно откликнулось вече.
Сотни шапок полетели в воздух.
Вечник торопливо черкал железцем по берестяному свитку.
ШАГИ ЗА ДВЕРЬЮ
Наконец-то Игорь и Таня остались одни! В отведенной для них светелке
стояли две лавки с перинами, от которых исходил пряный запах мяты. Воры.
С бревенчатого потолка на пуховые перины спускались легкие пологи из ро-
зового заморского шелка. Отбрось полог, ляг на такую постель и небось
утонешь в ласкающей тело мягкой неге.
Стемнело. На потолке дрожали красноватые отблески - то в граде и в
предградье жгли новгородцы боевые костры, пили мед и ол во славу Олега,
за его победы в полуденной Руси. Сквозь открытые окна доносились неясные
крики и пьяные песни.
Неслышно в комнату скользнула старая холопка со свечой в руке, зажгла
светильник на круглом столе, шепнула у порога:
- Да не потревожат чуры ваш сон! - и так же неслышно исчезла.
- Как я устала! - сказала Таня, садясь на лавку у окна.
Игорь не ответил. Приподняв полог, он разглядывал пуховую постель,
ткнул в перину пальцем и недовольно поморщился.
- Как странно, - вдруг сказал он, - мы с тобой знаем, что ждет впере-
ди и князя Олега, и князя Игоря...
- Удивительно, что и я именно об этом сейчас подумала, - оживилась
она, - мы могли бы предсказать им судьбу! Олег станет киевским князем,
будет много воева ми Руси и поб еждать, а умрет от того, что его ужалит
змея... Помнишь?
"...Так вот, где таилась погибель моя!
Мне смертию кость угрожала!"
Из мертвой главы гробовая змея
Шипя между тем выползала;
Как черная лента, вкруг ног обвилась,
И вскрикнул внезапно ужаленный князь.
- А помнишь, какая смерть ждет моего тезку?
- Князя Игоря? Кажется, после Олега он тоже станет киевским князем...
- И с ним расправятся те самые древляне, которые прислали сейчас в
Новгород гонцов просить защиты от Аскольда и Дира. Но Игорь забудет об
этих гонцах. Ты помнишь, что с ним случится?
- Да, да, Игорь придет со своей дружиной в древлянскую землю собирать
дань. А когда уйдет, ему покажется, что собрал мало, и вернется к древ-
лянам за новой данью...
- И тогда древляне перебьют дружину Игоря, а его самого привяжут к
двум согнутым деревьям. Потом отпустят согнутые стволы, и они разорвут
князя Игоря на части!
- Бррр! - вырвалось у Тани. - Ужасно!
Игорь хотел что-то сказать, но вдруг застыл с открытым ртом, потому
что они оба отчетливо услышали за дверью какое-то движение.
- Танька, - шепнул он, - нас подслушивают!
Прежде чем она успела ответить, Игорь скакнул к порогу и распахнул
дверь. В темном проходе, как тень, метнулось темное платно волхва Фарла-
фа и скрылось за поворотом.
- Так я и думал, - закрывая дверь, сказал Игорь, - этот противный
волхв не хочет оставить нас в покое! Мне еще днем показалось, что он нас
выслеживает... Давай-ка поставим к двери этот стол... на всякий слу-
чай...
Они забаррикадировали дверь, но лечь так и не решились.
Светильник слабо потрескивал на столе. Вокруг бледного огонька роем
вились мотыльки и мошки и падали с опаленными крыльями на драгоценную
скатерть, вытканную золотыми нитями. Огонек колыхался, и поэтому в углах
комнаты, за прозрачными пологами постелей, словно живые, двигались косые
тени.
- Я хочу домой! - жалобно прошептала Таня.
- А как это сделать? - пожал он плечами.
- Я не знаю...
- Я тоже не знаю.
- Давай позовем фею Мечту...
- Тес! - приложил он палец к губам. - Я опять слышу шаги!
Шаги на этот раз были отчетливыми и громкими. Возле двери шаги смолк-
ли, и они услышали бодрый голос юного князя:
- Вы спите, братие?
- Нет, не спим! - обрадовалась Таня, отодвигая стол. - Заходи, княже!
Он переступил порог и, взглянув на перины, с усмешкой сказал Игорю:
- Не ведомо мне было, тезка, что тебя почивать устроили на женском
ложе!
- Я и сам не люблю таких постелей, - покраснел Игорь.
- Князь Олег учит спать меня, как воина: на голой лавке или на траве,
подложив руку под голову, - продолжал князь. - А то еще учит на коне
спать, в седле, как спят воины в походе.
- В седле он спать не пробовал, княже, а дома спит на твердом матра-
це, - вступилась за брата Таня.
- Вельми хороший вечер ныне, - сказал князь Игорь. - Пошли гулять,
братие! Поглядим, как пируют воины.
- Пошли! - быстро согласилась Таня. Ей так не хотелось оставаться в
светелке, что она сразу позабыла о своей усталости.
Князь Игорь внимательно посмотрел на тезку и вдруг рассмеялся:
- Друже, мы с тобой равного росту... Давай для потехи наши платно по-
меняем!
- Как? - не понял гость.
- Я твои ноговицы надену... А ты мое княжеское платно на свои череса
наденешь!
Они быстро переоделись, и Таня всплеснула руками.
- Слушай, Игорь, - сказала она брату, - князь как две капли воды стал
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг