Казимир написал: "Мы уходим. Прощайте. Сделаем все, чтоб поскорее
вернуться и помочь вам". За перегородкой все подняли руки над головой,
потом медленно сложили их ладонями наружу.
- Это прощание, - сказал Казимир, повторяя этот жест.
Владислав тоже поднял руки над головой и сложил их.
- Постой, а этот? - спросил он, указывая на красно-черного: тот
неподвижно стоял рядом. Казимир написал: "Почему он не уходит?".
За перегородкой посовещались. Потом старик написал: "Он должен
пройти через другой ход - там убьют глегов. Но вы можете взять его с
собой. Он вам поможет".
- С собой?! - поразился Владислав.
- А знаешь, это идея, - сказал Казимир. - Глеги ему не страшны.
Он совершенно послушен, ничего не боится, ничему не удивляется.
- Ну, почем ты знаешь? Может, это только кажется так. Он же
человек, ну, или вроде человека.
- Нет, мы не должны отказываться! - уже уверенно заявил Казимир.
- Кто знает, что с нами станется. Может, все заболеем.
- А он тогда что?
- Да, тогда... А если не все - тогда он поможет. Если даже ты
один останешься.
- Пожалуй, - задумчиво пробормотал Владислав. - Они ждут
помощи... Скажи, что мы согласны, хотя я плохо представляю, что с ним
делать. Спроси, умеет ли он читать и писать и что он вообще знает.
Оказалось, что читать и писать он умеет, что его можно обучить
всякой несложной работе, он запоминает и повинуется. Зовут его Инни.
Надо приказывать ему есть, пить, работать, спать. А то он сам не
знает, когда что надо делать, и может умереть с голоду.
- А чем его, кстати, кормить? - спросил потрясенный Владислав.
- Боюсь, что это придется выяснять на практике, - вздохнул
Казимир. - Да, дело нелегкое, но рискнуть стоит. К тому же его на
Земле, может, и вылечат.
- Тогда он, пожалуй, умрет со страху, - усмехнулся Владислав. -
Очнется в чужом мире... Ну, ладно, пошли!
Они, еще раз попрощались с подземными жителями. Старик крикнул
что-то и резко взмахнул рукой: красно-черный ответил жестом согласия и
пошел вслед за астронавтами.
- Смотри-ка, он даже не оглянулся, - сказал Владислав. - Ему все
равно. Ну и ну!
Они опять кружили по светлым спиралям пустого города, и алые,
розовые, багровые ветви стремительно шуршали и царапались о стекла,
словно цеплялись за вездеход, молча моля о спасении.
- Понимаешь, Владек, - сказал Казимир, - у меня такое чувство,
будто мы удираем и бросаем их тут в беде. Конечно, это глупо, но...
- Конечно, глупо, - ответил Владислав. - Без всяких "но". Это
ведь, кажется, библиотека? Остановимся?
Круглое золотистое здание, постепенно суживаясь, ступенями
уходило ввысь: на самой верхней круглой площадке светились три
сплетенных разноцветных кольца.
- Вряд ли я что-нибудь подходящее найду вот так, сразу, - сказал
Казимир. - В прошлый раз я просто наугад захватил несколько книг -
выбирал, где побольше иллюстраций, вот и все.
- Возьми с собой этого... Инни.
- А что, неплохая идея! - Казимир несколько оживился: ему,
очевидно, не хотелось идти в одиночку. - Инни!
Инни послушно вылез из самохода и двинулся за Казимиром.
Владислав смотрел, как сгибаются где-то посредине его ровные
трубкообразные ноги, и ему все казалось, что Инни вот-вот подломится и
упадет. Но Инни поднялся вслед за Казимиром по ступеням лестницы,
окружавшей здание, и исчез за овальной вертящейся дверью.
Владислав огляделся. Он впервые стоял один в этом чужом мире -
они всегда ходили парами, для страховки. Было тихо, очень тихо и
тепло. Небо стало совсем прозрачным, почти бесцветным, лишь по краям,
у горизонта, сгущалась светлая зелень. Владислав прислонился к
вездеходу - было приятно чувствовать за спиной прочную, надежную
броню. Он смотрел на пушистые алые кусты, широким кольцом окружавшие
библиотеку, на плавно изогнутые розовато-оранжевые здания, замыкавшие
площадь, и ему казалось, что он видит, как внизу, под землей, движутся
отвыкшие от света большеглазые люди с птичьими острыми лицами, как они
ходят там, постоянно ощущая тяжесть сводов, нависших над ними, как
крышка просторного гроба, в котором их заживо похоронили. "Будь оно
проклято! - с досадой сказал он себе. - Что толку думать сейчас об
этом? Надо скорей добираться до Земли и высылать сюда помощь, вот и
все... Что толку думать?"
* * *
Виктор поглядел на дверь изолятора.
- Веди его прямо в душевую. Эту хламиду продезинфицируй, обувь -
тоже и запри в герметический шкаф. Подбери что-нибудь из нашего, хотя
уж очень он худой и маленький, все на нем будет болтаться... Пока
держи его у себя, обучай языку, научи ориентироваться у нас. Ко мне
ходи сам. - Он опять оглянулся на дверь. - Герберту, конечно, и в
голову не придет сюда взглянуть, он готов. А вот Таланов... Словом, ты
понимаешь, им нельзя на него смотреть...
"А тебе можно?" - подумал Казимир, глядя на него. Глаза Виктора
сильно косили, а лицо покрылось той же синеватой бледностью, что у
всех больных.
- Что смотришь? - криво усмехнувшись, сказал Виктор. - Хорош?
- У тебя тоже?..
- Тоже, тоже! - почти грубо выкрикнул Виктор и уже спокойней
добавил: - У меня, по-видимому, более легкая форма, я продержусь на
энергине. И Герберт теперь может мне помогать, он по-прежнему точен и
все помнит. Он даже начал приводить в порядок свои здешние записи.
- Что ты говоришь! - удивился Казимир. - Так это же здорово!
- Здорово... В том-то и дело, что я ему сказал - и он послушался.
А иначе он и не подумал бы. Профессиональные способности у него,
по-видимому, не пострадали, я просматривал, что он сделал. Работает в
приличном темпе, точно, продуманно. Но ему на это плевать. Скажут -
будет работать, не скажут - будет сидеть, ничего не делая. Не сказать
ему: "Поешь!" - останется голодным.
- Да, те же симптомы... - Казимир глотнул, у него в горле
пересохло.
- Очень странная болезнь. Когда твой "Линг" закончит работу?
- Скоро, - Казимир поглядел на часы. - Вот я нашего новосела
вымою и переодену, к тому времени у "Линга" все будет готово. Ну, в
основном. Я проверю неясные места, подправлю - и можно будет читать.
Прочтем мы с Владиславом половину - я тебе принесу. А как Таланов,
очень мучается?
- Да я стараюсь, чтоб он побольше спал. Хорошо, что электросон
есть. Бужу его только, чтоб покормить. Вообще ему плохо. Почти ничего
не видит, передвигается ощупью, закрывает глаза, когда я двигаюсь.
Говорит, что у него правая половина тела высохла и ничего не весит. И
тоже чувствует, что кто-то внутри сидит. Он-то хорошо понимает, что
это - болезнь. Но от этого не легче, можешь мне поверить, - Виктор
изобразил нечто вроде улыбки. - Ну, иди... Жду с нетерпением книгу.
- Идем! - сказал Казимир, обращаясь к Инни. - Не понимает, а я не
знаю, как произносить их слова. Ну, ладно.
Он резко взмахнул рукой. Инни послушно поднялся.
- Просидел здесь полчаса, а ни разу даже не поглядел по сторонам.
Ему все равно, - сказал Виктор, глядя на Иннн. - Абсолютно то же, что
у Герберта... Да и у меня уже что-то похожее развивается. Смотрю на
него, а думаю больше о том, как с ним быть и в чем он может помочь. А
недавно я бы ошалел от радости, что вижу разумного обитателя другой
планеты... Нет, впрочем, я радуюсь и сейчас. Устал я просто. Иди, иди,
Казимир, не трать времени.
Когда красно-черные спирали скрылись за дверью, Виктор, цепляясь
за переборку, пошел в изолятор и достал таблетку энергина. Он сел,
держа таблетку в руке. "Подожду еще. Надо посмотреть, как будет без
энергина... - Он закрыл глаза и прислонился к переборке. - Симптомы те
же... все совпадает. Значит, все дело в энергине? Я более восприимчив
к нему? Тогда... тогда вот оно, мое близкое будущее... Герберт и этот
жалкий Инни... Нет, я не хочу! - едва не закричал он и открыл глаза. -
Опять этот проклятый радужный туман... ничего не видно... кажется,
Таланов пошевелился..."
Виктор поспешно проглотил энергии, испытывая странное и жуткое
ощущение, будто кто-то другой поднял его руку, приблизил ко рту - и
таблетку проглотил кто-то, завладевший его телом, а сам он: находится
где-то в стороне, отдельно от тела, легкий, невесомый и совершенно
бессильный.
- Виктор! - позвал Таланов. - Где ты, Виктор? Я тебя не вижу.
Виктор попробовал встать, но не смог. Ему показалось, что стена
кабины стоит вплотную перед ним и если он встанет, то войдет в стену.
И ног у него будто не было. Напрягая волю, он сказал, ничего не видя,
обращаясь в ту сторону, где должен сидеть Герберт Юнг:
- Герберт, подойди к Михаилу Павловичу, я сейчас не могу.
Он скорее угадал, чем увидел, что Герберт встал. Темное
продолговатое пятно со струящимися размытыми очертаниями проплыло по
кабине среди радужного тумана, прошло сквозь Виктора, и он откинулся
на спинку сиденья, зажмурив глаза. "Что же будет? - подумал он. -
Неужели и я выйду из строя?"
- Виктор, почему ты не подходишь? - тревожно спрашивал Таланов. -
Это Герберт, а не ты! Что с тобой?
- Я сейчас, сию минуту! - сказал Виктор. - Все в порядке, я
готовлю шприц.
Он боялся открыть глаза, но, открыв, вздохнул с облегчением:
энергии уже начал действовать. Все стало снова четким, устойчивым,
надежным; тот, внутри, не исчез, но словно затаился, ушел вглубь.
Виктор встал и подошел к Таланову, с наслаждением двигаясь, шевеля
пальцами рук, встряхивая головой. Он видел, как бледный, выцветший мир
вокруг наливается красками, и понимал, что болезнь опять отступила,
что он может и должен бороться, пока хватит сил. "И пока хватит
энергина, кстати", - горько усмехнулся Виктор.
- Виктор, ты тоже заболел? - спросил Таланов, хватая его за руку
и тревожно ощупывая. - Это твоя рука, правда? А это моя? Ты болен?
- Я не болен, я только устал немного, - спокойно и ласково сказал
Виктор.
Он взял Таланова за руку и, отсчитывая частые, судорожные удары
пульса, глядел на это лицо, лобастое, широкоскулое, смугловатое лицо с
крупным волевым ртом и глубоко посаженными карими глазами. Таланов
всегда казался Виктору похожим на русского рабочего-революционера из
того племени, что в далекие времена совершило великую революцию, а
потом отбивалось от натиска интервентов и закладывало основы первого в
мире социалистического государства. Виктор как-то сказал об этом
Таланову, и тот молча усмехнулся, видимо польщенный.
- Это правда, Виктор? - спрашивал Таланов, невидящими, косящими
глазами пытаясь вглядеться в его лицо. - А что с Гербертом, почему он
молчит?
"Завтра ты, наверное, перестанешь этим интересоваться, - с
горечью думал Виктор. - Завтра ты будешь все видеть и все понимать, но
ни о чем не будешь спрашивать..."
- Я здоров, Михаил Павлович, - повторил Виктор. - Вполне здоров,
вы не волнуйтесь. А Герберт понемногу выздоравливает. Просто он
тревожится за вас. Мы все хотим, чтобы вы скорее выздоровели.
- А можно выздороветь? - с надеждой и тревогой спросил Таланов. -
Виктор, дай мне энергин, я хочу оглядеться вокруг, сообразить, как и
что. И на Герберта посмотреть хочу.
"Вот как раз поэтому я и не дам тебе энергин", - подумал Виктор.
- Я убедился, что энергин затягивает и осложняет течение болезни,
- мягко сказал он. - Лучше потерпеть. Поешьте, и я опять включу
аппарат электросна. Вам полезно побольше спать.
- Хорошо, тебе видней, - покорно и устало согласился Таланов, и у
Виктора защемило сердце: вот таким Таланов будет завтра. - Ты молодец,
Витя. Я рад, что взял тебя в полет. Хотя - глупости: чему тут
радоваться... А Владислав? А Казик? - вдруг тревожно спросил он. - Что
с ними?
- Они вполне здоровы, - уверенно сказал Виктор, радуясь, что на
этот раз не нужно лгать.
Таланов сел и закрыл глаза.
- Я все перепутал, должно быть, - тихо проговорил он. - Давно я
болен?
- Со вчерашнего дня. Вторые сутки.
- А... эти, под землей? К ним больше не ездили?
- Ездили, Казимир и Владислав. Привезли книгу. "Линг" ее читает,
потом будем читать мы. Там все объясняется насчет глегов. Глеги - это
вирусы. Они и вызывают эту болезнь.
- Так... значит, от них они и прячутся... - пробормотал Таланов.
- Я бы лучше заснул, Витя, а то уж очень противно себя чувствую.
* * *
- Значит, они сами это и придумали? Сами напустили на себя
глегов, от которых спрятались под землю? Ловкачи! - сказал Владислав.
- Да, вывели глегов в своих чертовых лабораториях, кормили их,
воспитывали, обучали, что им делать в организме, куда селиться.
Думали, что договорились с глегами, - и выпустили духа из бутылки!
- Ну, а прививки? Он же пишет, что прививки были сделаны!
- Читай дальше. Вначале все шло так, как им хотелось. Появилась
армия рабов-автоматов. Они немного медленней работали и немного меньше
жили, но зато были неприхотливы, идеально послушны. Никогда не
возмущались, не удивлялись, не говорили, что им тяжело, а работали до
упаду. Им не нужны были ни развлечения, ни природа, ни любовь. Идеал
раба! Нет, Владек, не подходи ближе! И не снимай маску! Ты видел Инни?
Знаешь, чем это пахнет? Мы все зависим от тебя!
- Ну хорошо, говори. Тут длинное описание болезни. Я и без них
уже знаю достаточно. Это Виктор пускай поинтересуется деталями. Читай
вслух.
- Сейчас. Нет, у нас с "Лингом" получилась дикая каша. Я уж лучше
буду пересказывать. Ну вот. Глеги на свободе расплодились, одичали и
перестали обращать внимание на прививки. То есть это они пишут в таком
духе, а дело, наверное, в том, что прививка давала гораздо более
короткий иммунитет, чем они рассчитывали. Поэтому правители и
разделались так зверски с учеными, которые вывели для них глегов.
- Как? Подожди, я этого не дочитал!
- Ты пропустил письмо старика. Он рассказывает, как появилась эта
книга - подпольная книга, запрещенная правительством. Всех ученых,
работавших над глегами, посадили в герметически закрытую камеру,
пустили туда убийственную порцию глегов и держали там часа три-четыре,
пока они не начали задыхаться от недостатка воздуха. Они не знали, в
чем дело, думали, что их хотят удушить, стучали в двери. А их
выпустили. Все они стали глеганни - так называют таких, как Инни. И их
заставили выполнять обязанности простых прислужников у правителей. Они
ведь совершенно утратили способность сопротивляться чужой воле. А
понимают и помнят они все. Правда, они потеряли и способность
горевать, но все же...
- Ох, черт! - сказал Владислав.
- Так вот, книгу написал один из них. Ученые - другие, не из этой
обреченной группы - выкрали его, объявили погибшим, изменили его
внешность, спрятали. И заставили писать эту книгу. Он всю историю
хорошо знал и помнил.
- Ну, знаешь! - Владислав покачал головой. - Значит,
действительно эмоции у него начисто исчезли. Я бы никогда не подумал,
что все это касается лично его... Не могу сказать, чтоб я его особенно
жалел: он как-никак активно участвовал в гнуснейшем злодеянии
правительства против народа. Но думать о нем жутко. Как он сидит с
переиначенным лицом взаперти и пишет, все помня и не умея даже
заплакать о себе и о других - о тех, кого он погубил. А он ведь многих
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг