восклицание испуга и удивления. Он видел фотографию Анри Лорана в газете;
он знал, что профессору сейчас сорок четыре года. Перед ним стоял
изможденный старик. Седые всклокоченные волосы, дергающееся лицо,
невидящие глаза фанатика в красных припухших веках... "Что это с ним?"
Профессор Лоран не поздоровался. Голос у него был высокий, резковатый.
- Жаль, что вы не приехали раньше. У меня уже есть помощник. Я
договорился.
- Но, Анри... - дрожащим голосом сказала Луиза. - Ведь Жозеф приехал по
вашему приглашению.
- Да, я знаю. Очень сожалею. Оплати расходы.
Он повернулся и легко взбежал наверх. Луиза кинулась вслед за ним.
Раймон стоял, не зная, что делать.
- Анри, умоляю вас, - говорила Луиза. - Я боюсь, я не могу одна. Я и за
вас боюсь... Анри...
Высокий голос профессора раздраженно произнес:
- Я же сказал: есть помощник. Специалист. Твой племянник ни черта не
смыслит. И я его не знаю.
- Но, Анри... Я боюсь... я не могу больше...
- Перестань! Глупо наконец. Пусть он переночует здесь. Мой помощник
придет завтра утром. Накорми, устрой, дай денег. Только смотри... - Голос
понизился до шепота.
Луиза спустилась вниз. Глаза ее были полны слез.
- Идемте, - прерывистым шепотом сказала она. - Это все так
неожиданно...
Она привела Раймона в маленькую комнату с окном в сад. В комнате было
прохладно, чуть темновато, но довольно уютно. На столике у кровати стояла
вазочка с увядшими фиалками.
- Это еще Нанон поставила. Она не захотела остаться ни одного дня после
того... - Луиза подошла вплотную к Раймону. - Что делать? Мой план
сорвался. Где и когда Анри мог найти помощника? Он ведь никуда не выходит.
- Наверное, он заподозрил что-то и хочет от меня отделаться, - сказал
Раймон.
- Не знаю. Но Анри не стал бы лгать. Я уходила и недавно вернулась. За
это время что-то случилось.
- Что же делать? - спросил Раймон.
Ему было досадно, так досадно, что страх исчез. Такая потрясающая
сенсация ускользала из-под носа!
- Не знаю. Просто не знаю. - В голосе Луизы звучала безнадежность.
- Хорошо. Ночь мне разрешили тут провести. Утром я заболею и не смогу
уехать. А там посмотрим.
- Ничего не выйдет. Анри не поверит.
- Посмотрим. Я не могу так легко отступить.
- Не знаю, что делать, - повторила Луиза. - Идемте обедать.
В столовой было полутемно - ее окна почти упирались в высокую каменную
стену, обвитую плющом. Резные дубовые панели, потемневшие от времени,
тяжелые балки потолка придавали комнате еще более мрачный вид; впрочем, и
все комнаты, которые успел повидать Раймон, выглядели мрачно. "Веселый
домик выбрал себе профессор, нечего сказать! - подумал Раймон. - Наверху,
наверное, посветлее, но все же..."
Обедали они вдвоем: Луиза пояснила, что профессор обычно ест у себя
наверху. В глазах у нее по-прежнему был страх. Раймон злился и напряженно
обдумывал, как остаться здесь. Он был уверен, что никакой помощник завтра
не придет.
- А в чем, собственно, надо помогать профессору? - спросил он.
- Очень во многом. Приносить книги из библиотеки. Доставать всякие
химикалии и приборы. Прибирать наверху. Наверное, помогать при опытах.
И... конечно, охранять Анри...
- От чего же? - нетерпеливо спросил Раймон.
- От... нет, это нельзя рассказывать... если вы будете наверху, вы сами
увидите, а рассказывать невозможно, да и не к чему... - Она вдруг
поглядела в глаза Раймону своим трагическим, безнадежным взглядом. - Вы
должны радоваться, что моя затея не удалась... поверьте мне! Я сейчас
как-то особенно ясно поняла, что не имею права подвергать человека такой
опасности...
- А вы сами? Разве вам эта опасность не угрожает?
- Я - другое дело. Я не могу уйти и бросить Анри. Это моя судьба.
- Вы не должны так говорить, - сказал Раймон. - При чем тут судьба? Но
я все равно не уйду отсюда. Я обещал шефу, что буду охранять вас.
Луиза устало пожала плечами:
- Что же вы можете сделать? Я вам очень благодарна, но...
- А я бы не пошел! - решительно заявил Роже. - Подумаешь: месяц без
работы посидел - и уже согласился в омут головой лезть.
- Мне же интересно, пойми ты! - возразил Альбер. - В этом была вся моя
жизнь... еще так недавно...
Они сидели на набережной Пасси и дожевывали бутерброды с сыром. У
Лебрена их неплохо накормили, а эти бутерброды толстуха кухарка сунула
Роже в карман, - "чтобы бедному мальчику было чем поужинать". Но не успели
они пройти сотню шагов, как почувствовали, что опять голодны. Тогда Роже
сказал, что глупо таскать бутерброды в кармане и глотать слюнки, раз у них
есть деньги на ужин и ночлег, а завтра Лебрен велел опять прийти с самого
утра.
Парапет набережной уже просох и даже нагрелся - солнце светило вовсю,
дождя как не бывало. В воде плыли легкие белые облака, пронизанные светом,
листва деревьев стала зеленей и гуще. Роже сбросил башмаки и вытянулся на
теплых плитах.
- Я вот чего не пойму: когда ты успел поговорить с этим своим гением? -
спросил он, ковыряя спичкой в зубах.
- Кухарка попросила меня сбегать за перцем и уксусом. Ты в это время
был в погребе.
- Ну и что же? Ты сам к нему подошел?
- Нет... или, может быть, да... Я не знаю, как это получилось. Я шел
мимо его дома и вдруг увидел лицо... вернее, глаза... Он стоял у калитки,
прижавшись лицом к прутьям. Вот так... и держался обеими руками за
калитку...
Роже сплюнул.
- Это - как арестанты в тюрьмах, - сказал он. - Они вот так смотрят в
окна. Влезут на подоконник и смотрят сквозь решетку. Я сколько раз видел.
- Я его не узнал сначала. Он очень изменился. Очень. По-моему, он
тяжело болен. Но он меня сам окликнул. Я даже не думал, что он меня
помнит.
- Если тебе это польстило, ты олух, - проворчал Роже. - Твою рыжую
шевелюру и очки всякий за милю узнает.
- Профессор Лоран - это не всякий. Такие люди рождаются раз в столетие.
- А ты считал? Ладно, я верю, не злись. Так что же он?
- Ну, он спросил, как я живу, и так далее. А потом сказал, что вполне
полагается на меня, потому что хорошо помнит меня по тем временам... по
работе на кафедре... и что я мог бы ему помочь. И предупредил, что это
очень опасно.
- Да в чем опасность-то? Взрывы у него, что ли, бывают?
- Взрывы? Не думаю... Еще он сказал, что берет с меня слово - молчать,
что бы ни случилось, и не вмешиваться, а только выполнять его поручения.
- Это дело, по-моему, плохо пахнет, вот что! - Роже сел и свесил ноги
через парапет. - Опасность, тайны какие-то, молчи как убитый. Что он -
фальшивомонетчик, что ли?
Альбер молчал.
- А насчет платы ты с ним уговорился? - спросил Роже.
- Нет... я об этом не подумал...
- Вот, пожалуйста! Гениям, конечно, не до этого.
- Он сказал, что ночевать придется у него. И работать день и ночь.
- И ты согласился?! - Роже побагровел от возмущения. - Нет, посмотрите
на этого олуха!
- Можно подумать, что у меня есть выбор, - сказал Альбер.
- По сравнению с такой штукой? Конечно, есть! Разбей первую попавшуюся
витрину и сядь в тюрьму. Можешь мне поверить - это безопасней, чем твоя
затея.
- Послушай, Роже, - терпеливо сказал Альбер. - В тюрьме сидеть я не
хочу. А нейрофизиология - это моя профессия. И я ее люблю. Все эти годы я
мечтал, что найду работу по специальности. А тут еще - такой руководитель,
как профессор Лоран.
- Хорошо. Ты мне все же объясни: какое отношение к науке имеют все эти
разговоры об опасности и тайне? Я ведь тоже не сегодня на свет родился!
- Этого я не знаю. Послушай, Роже! - Альбер положил свои длинные худые
пальцы на смуглую волосатую руку моряка. - Давай уговоримся так. Завтра у
Лебрена не много работы, ты справишься один. Если я не успею забежать к
Лебрену до того, как ты освободишься, - жди меня на площади Шопена, ладно?
Я хоть на минутку да появлюсь. Идет?
- Идет, - угрюмо сказал Роже. - Не нравится мне вся эта история, говорю
тебе.
- Ну, я посмотрю, что там такое, - примирительно проговорил Альбер. - А
тогда решим, как быть.
Роже снова лег на спину и закрыл глаза. Альбер сидел, разомлев от
тепла, от праздничного сверкания Сены, от блаженного ощущения сытости.
Мимо проплыла баржа; загорелая черноволосая девушка босиком ходила по
палубе, развешивая белье, и что-то напевала низким приятным голосом.
Колеблющиеся отсветы водяной зыби пробегали по борту баржи, смуглые
крепкие ноги девушки ступали легко и уверенно по чистым доскам палубы,
разноцветное белье пестрело на веревках, окно каюты было оплетено душистым
горошком, и все это было так мирно и спокойно, что Альбер следил за
баржей, пока она не нырнула в тень под мостом Пасси.
Не хотелось думать о том, что ждет его завтра в доме профессора Лорана.
Не хотелось думать ни о чем вообще. Только сидеть на нагретых камнях,
закрыв глаза, видеть теплый красный свет, проникающий сквозь веки, и
слышать легкие равномерные всплески воды... Больше ничего...
...Раймон сидел в своей комнате и читал "Восстание ангелов". Читал он
невнимательно: Анатоль Франс ему никогда особенно не нравился, да и не до
чтения было. Раймон прислушивался к каждому звуку в доме: вот тихие, еле
слышные шаги Луизы, вот она открыла какую-то дверцу, - должно быть, шкафа
или буфета... поворот ключа и легкий скрип... Наверху - шаги... Неужели
это профессор так тяжело ступает? По лестнице он бежал, как юноша. Вот
теперь - легкие, быстрые шаги... Наверное, что-нибудь перетаскивал. Черт
возьми, хоть бы одним глазком взглянуть, что у него там делается, наверху!
Уже темнело. Свет зажигать не хотелось, и Раймон отложил книжку. Что же
делать? Пойти позвонить шефу? Нет, не стоит. Нельзя начинать с жалоб на
неудачу. Да и уходить отсюда опасно: профессор, чего доброго, не впустит
обратно. Посмотрим, что будет утром.
В дверь тихо постучали: Луиза приглашала ужинать. Раймон с
удовольствием глотал рагу, хоть оно было приготовлено не бог весть как.
Луиза почти ничего не ела и с несмелой бледной улыбкой смотрела на Раймона
через стол. Она выглядела спокойней, чем днем, и даже немного
принарядилась: изящная белая блузка, воротник заколот бирюзовой брошью,
волосы хорошо уложены. "Да она, в сущности, прехорошенькая, бедняжка, -
подумал Раймон, потихоньку разглядывая ее. - Ей бы вырваться из этого
веселого местечка, да месяц-два пожить где-нибудь у моря. Право, чудесные
волосы, фигурка, словно у девочки-школьницы..." Он не замечал, что уже
открыто смотрит на Луизу, не сводя глаз.
- О чем вы думаете? - нервно передернув плечами, спросила она.
- О вас, - откровенно сказал Раймон. - Это ужасно, что вы ведете такую
жизнь.
Луиза опустила глаза.
- Я налью вам чаю, - тихо сказала она и вдруг замерла, прислушиваясь.
Сверху доносился частый стук пишущей машинки. Невероятно частый,
сливавшийся в сплошную дробь. То и дело звенели звоночки сигналов и
двигалась каретка. "Каждые полсекунды - строка, вот черт!" - подумал
Раймон. Призрачное оживление уже сошло с лица Луизы: это опять была
застывшая маска страха.
- Что вас пугает? - тихо спросил Раймон.
- Не знаю... не понимаю... Вы слышите, как стучит машинка?
- Да, очень быстро.
- Нельзя так быстро печатать. Человек не может так, я знаю. Я сама
печатаю быстро. Еще недавно я сама все перепечатывала для Анри... Он
больше никому не доверял, а я быстро напрактиковалась... Я хотела быть ему
полезной.
- А теперь он и вам не доверяет?
- Не в этом дело. Но когда он мог выучиться? Да еще с такой быстротой?
Он совсем не умел.
Раймон прислушался. Бешеный непрерывный стук. И... будто кто-то
говорит, очень быстро, неразборчиво.
- Это профессор разговаривает? Да? - спросил он.
- Да. Это Анри.
"Что же, он сам себе диктует? Странно", - подумал Раймон.
- Вы уверены, что он там один?
- Я ни в чем не уверена, - сказала она с выражением глубокого отчаяния
и ужаса. - Временами мне кажется, что я схожу с ума.
Пулеметная дробь машинки вдруг оборвалась. Послышался топот, прыжок,
потом наверху упало что-то тяжелое, затрясся потолок, закачалась люстра.
Луиза вскочила, кинулась к лестнице.
- Анри! Анри! - отчаянно крикнула она. - Что там? Что с вами?
Она забарабанила в дверь. Раймон стоял на лестнице, инстинктивно сжав
револьвер.
- Откройте, Анри! Отзовитесь! - кричала Луиза.
Из-за двери послышался задыхающийся голос:
- Подожди, я сейчас! Перестань стучать!
Луиза прислонилась к стене. Она дрожала. За дверью творилось что-то
непонятное: топот, шум, невнятное бормотание. "Голову дам на отсечение,
что он там не один!" - думал Раймон, прислушиваясь.
Дверь внезапно открылась. Профессор Лоран быстро перешагнул через порог
и захлопнул дверь.
- Я голоден, - все еще задыхаясь, сказал он. - Ты меня чем-нибудь
покормишь, Луиза?
"Ну и вид!" - подумал Раймон. Ворот домашней блузы профессора был
разорван, лоб наискось рассекала свежая рана, на нее свешивались
всклокоченные седые волосы.
- Анри, вы ранены? - тихо сказала Луиза.
- А, это? Чепуха, я упал и ударился об угол шкафа. Закружилась голова.
Перевязывать не надо, к утру заживет.
- Но, Анри...
- Говорю тебе: я проголодался. Больше ничего.
Раймону показалось, что профессору больше всего хочется увести их
подальше от двери. Там, внутри, что-то грузное беспокойно ворочалось,
вздыхало, скрипело.
- Ну? - нетерпеливо сказал профессор. - Что-нибудь для меня найдется?
- Да... конечно... - Луиза медленно, цепляясь за перила, начала
спускаться с лестницы.
Раймон подхватил ее под руку. На повороте лестницы он невольно
обернулся. Профессор Лоран все еще стоял у двери и, вытянув шею,
прислушивался. Потом он облегченно вздохнул. Лицо его сделалось вдруг
таким усталым, что Раймону показалось: сейчас он упадет. Однако профессор
легко сбежал по лестнице и, обогнав их, крикнул:
- Надеюсь на ужин! Иду мыть руки!
Он не появлялся довольно долго. Луиза, двигаясь как во сне, поставила
на стол третий прибор, достала из буфета бутылку вуврэ и бокалы. Из
туалетной доносился шум и плеск.
- Вы говорили, что профессор ест наверху? - тихо спросил Раймон.
- Да... обычно... Он вообще редко спускается вниз. Умывается тоже
наверху, в своей туалетной. Я его иногда целыми днями не вижу.
- А почему сегодня?
- Не знаю... ничего не знаю... Я так боюсь... - Голос Луизы звучал
монотонно. - Я устала бояться...
Раймон осторожно погладил ее руку, безжизненно лежавшую на столе. "От
нее, похоже, ничего не добьешься, - подумал он. - А ведь надо же хоть
что-нибудь знать..."
Профессор Лоран вышел из туалетной, приглаживая рукой влажные волосы.
Он накинулся на рагу, на сыр, попросил кофе. От вина, немного подумав,
отказался. Лоб у него был рассечен глубоко, но рана почему-то совсем не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг