линию поломаем в том месте, где я прибыл в прошлое и начал творить всякие
чудеса местного значения, вот так... и протянем мы ее до драматической
разлуки двойников в зале хронокамер... Расставим повсюду даты, чтобы он
все до конца понял. Ну, а теперь покажем ему пунктиром, как
"Аркадий-путешественник" совершил переход из зала хронокамер во вчерашний
здешний вечер, на два года вперед, и тут же прочертим пунктиром мой
переход вслед за ним... Все!
Я облегченно вздохнул, разогнулся и поглядел на Аркадия. Он смотрел то
на рисунок, то на меня с таким видом, будто я ему Сикстинскую Мадонну
изобразил прутиком на песке. Он просто глазам своим не верил! Он еще раз
поглядел на рисунок, снова перевел взгляд на меня - взгляд этот
по-прежнему выражал безграничное изумление, - попытался что-то сказать и
не смог.
- В чем дело? - заботливо спросил я. - Ты чего-нибудь не понял?
Аркадий снова беззвучно раскрыл и закрыл рот - я искренне любовался
этим зрелищем, - потом глубоко вздохнул и помотал головой.
- Это ты, что ли, тут слонялся? - хрипло спросил он, тыча отобранным у
меня прутиком в пунктир с точками.
Я скромно кивнул.
- Какого черта... какого дьявола тебя понесло в прошлое?! - яростно
прошипел Аркадий. - Как ты вообще попал туда?!
- Ну, зачем так грубо? - с ласковой укоризной возразил я. - И нечистую
силу ты совсем зря поминаешь. Я материалистически перешел, в согласии с
законами хронофизики, и руководствовался при этом самыми благородными
побуждениями. Тебя же спасти хотел... - невозмутимо продолжал я.
Аркадий отшатнулся и озадаченно уставился на меня.
- Какого еще меня? - подозрительно спросил он. - Ах, того... который
умер... Понятно... только это был не я...
Он вдруг почти успокоился - только губы слегка подергивались да в
глазах оставалось диковатое выражение.
Вспыльчив Аркадий Левицкий и самолюбив до крайности; иной раз я
удивлялся, по каким мелким поводам он злится, бледнеет, багровеет, сжимает
кулаки. Это плохо вяжется с его обычной скептической позой, с надменной и
язвительной усмешкой. Темперамент у него буйный, вот и берет верх над
рассудком.
Аркадий долго и сосредоточенно раздумывал. Потом, видимо, пришел к
какому-то решению и ехидно улыбнулся своим мыслям. Я сочувственно глядел
на него - пускай потешит душу, ведь последнее слово все равно за мной. Он
не знал того, что знаю я. Теперь я был почти уверен, что это "здешний"
Аркадий.
"Несостоявшийся покойник, - думал я, глядя на него, - что ты можешь
сказать в свое оправдание, ну что?! Ты у меня в ногах должен валяться за
то, что я тебя спас, утащил твои таблетки, бросая тем самым тень на свой
моральный облик! А ты готовишь мне какую-то пакость... Ведь готовишь, я же
вижу..."
Аркадий поглядел через мое плечо и вдруг широко ухмыльнулся. Что он там
увидел? Я тоже хотел было повернуться, но Аркадий снова сдавил мне плечо
своей железной лапищей и, глядя на меня в упор, сочувственно сказал:
- Самозванец ты мой несчастный!
- Сам ты самозванец и вообще ошибка природы! - отпарировал я. - Не
забывай, что я тебя спас. Я ведь и назад могу все переделать, мне это раз
плюнуть!
- Плюнь, дорогой, плюнь! - нежно произнес Аркадий. - Плюнь, а потом
повернись - и приятно удивишься...
Я не успел ни плюнуть, ни повернуться - за моей спиной чей-то голос
спросил:
- В кого это ты вцепился, Аркашенька?
- Да вот, в самозванца одного, - пренебрежительно бросил Аркадий и
отпустил мое плечо.
Я быстро повернулся.
За моей спиной стоял... я!!
И лицо у меня на моих глазах становилось растерянным и глупым...
ЛИНЬКОВ ПОЧТИ ДОВОЛЕН СОБОЙ
Линьков спрятал свою драгоценную находку, поднял голову и увидел, что
черноволосый крепыш в клетчатой ковбойке очень ловко и напористо прыгает
через груды досок и катушки кабелей, приближаясь к нему. Выбравшись на
расчищенную площадку у первой хронокамеры, он весело крикнул:
- Это вам я понадобился? Так вот он я!
Узнав, что Линьков из прокуратуры, крепыш перестал улыбаться.
- Я - Демченко, бригадир. Слушаю вас, - суховато сказал он.
- Не беспокойтесь, у меня вопросы чисто технические, - заверил его
Линьков. - Ни к кому из ваших касательства не имеют. Да я почти все уже и
выяснил. Так, мелочи остались. Эта камера готова, как я понимаю? - Он
тронул рукой огромный куб, рядом с которым они стояли.
- Да, она прошла испытания. Комиссией принята.
- Давно?
- Перед праздниками где-то... Ну, месяц назад.
- С ней уже работали?
- Ну что вы! - Демченко опять усмехнулся. - У нас тут не очень-то
поработаешь. Сами видите, что делается. На консервации стоит камера.
- Понятно... А вот эти щиты, подставки и прочее - это все специально
положили в камеру? Чтобы кто-нибудь ненароком туда не сунулся?
- Какие щиты? - удивился Демченко, поглядел в камеру сквозь стеклянную
дверь и даже руками всплеснул. - У, лопухи! Вот я им!.. Фомич! - закричал
он яростно. - А ну, Фомич, давай сюда!
Степенный полуседой человек в аккуратно пригнанном халате неторопливо
подошел к нему и со спокойной укоризной сказал:
- Чего шумишь, бригадир? Я, чай, не глухой. Когда дрель утихнет, все
нормально слышу.
- Мораль потом читать будешь! - нетерпеливо отозвался Демченко. - Ты
лучше скажи, кто разрешил в камере свалку устраивать? Мало, что в зале
свинюшник развели - не продерешься...
- Я не разрешал, - заявил Фомич, с неодобрением разглядывая камеру. -
Видать, из нашей молодежи кто-то инициативу проявил.
- Руки оторвать за такую инициативу! - свирепо сказал Демченко. -
Моментально пускай все перетащат в комплектовочную. Количество и"
сохранность проверь! И выдай им как следует! Распустились! Перед людьми
стыдно! Ультрасовременная техника, машина времени, понимать надо! А этим
орлам что хронокамера, что мусорный ящик - без разницы!
Линьков еще поговорил с Демченко, выяснил, что работают монтажники
действительно до четырех, редко - до пяти, и что зал оставляют незапертым,
его потом дежурный по корпусу запирает. Это обстоятельство, впрочем, не
имело существенного значения. Тот человек, о котором думал Линьков,
наверняка имел ключ и от зала, и от лаборатории N_14. И, скорее всего, на
самых законных основаниях.
Демченко, вдруг что-то сообразив, начал допытываться у Линькова, какое
он дело ведет, - может, насчет самоубийства, и если да, то при чем тут
монтажники и зал хронокамер? Линьков отвечал вежливо и туманно. Демченко
продолжал спрашивать, и так они дошли вместе до выхода из зала. Тут
Демченко снова увидел Фомича и, грозно хмурясь, спросил:
- Выяснили, кто барахолку в хронокамере устроил?
- Да вроде бы и никто, - слегка растерянно сказал Фомич. - Как один,
все говорят: не клали мы туда ничего и близко даже не подходили.
- Нашкодили да еще и врут! - разъярился Демченко. - А я и сам знаю, что
это Витька Мезенцев с двумя Юрками, кому ж еще!
- Не они, не они, то-то и дело, - поспешно возразил Фомич. - И никто не
врет, все правду говорят, я ребят наших знаю.
- Ясно! Дух святой в камеру щиты и подставки таскал в свободное от
работы время! - ядовито сказал Демченко.
- Про духа не скажу, а только наши ребята здесь без вины, - упорствовал
Фомич.
Линьков попрощался и ушел. Он-то понимал, что ни монтажники, ни дух
святой в этом деле не участвовали. И вообще картина происшествия была для
него ясна почти полностью. Правда, он по-прежнему не понимал причин гибели
Аркадия Левицкого. Но главного участника - и, вероятно, виновника - этой
трагедии он теперь знал.
Шагая по коридору. Линьков все отчетливее ощущал, что самое главное в
этой истории он уже выяснил. Если не считать запутанных приключений
Стружкова. Но Стружков - в этом Линьков был почти уверен - прямого
отношения к этой истории не имел. И вообще раз Стружков явился, пускай сам
и объясняет, что к чему и почему: история у него, так или иначе,
каверзная...
Проходя мимо расчетного отдела. Линьков приостановился. Может,
Берестова знает что-нибудь о Стружкове?
Но Берестовой, к его удивлению, на работе не было. Рыженькая девушка за
перфорирующим устройством, которая в первый приход Линькова сюда заверяла,
что он сразу распознает Нину Берестову, теперь сочувственно пропищала, что
Нина сегодня на работу не вышла.
- Заболела, наверное! - доверительно сообщила она. - А что
удивительного! Нина ужас как переживала все эти дни.
Тут в разговор включились другие девушки и застрекотали наперебой:
- Как раз она ничуть не переживала, я даже поражалась!
- Много ты понимаешь! Нина выдержанная на редкость!
- А вчера она еле до конца досидела!
- Девочки, надо ей домой позвонить! Что ж это мы!
- Товарищ следователь, а правда, что Левицкого убили?
- А я знаю, за кого Нина переживает, - она за Бориса!
- Нет, за Аркадия!
- А вот и нет! На Бориса подозрение имеется, мне Эдик дал понять!
"И тут Эдик!" - с ужасом подумал Линьков, оглушенный этой трескотней, и
потихоньку выскользнул за дверь.
"В самом деле, надо позвонить Берестовой!" - решил он и отправился
разыскивать, откуда бы поудобней позвонить.
Нины дома не было. Старушечий голос ответил, что Ниночка на работе и
вернется часам к шести. Это было уж совсем странно. Куда же она девалась?
Несчастный случай по дороге на работу? Так ведь давно успели бы известить
и семью, и институт... Нет, тут что-то другое! Да чего уж "что-то"! Это
она с Борисом выясняет отношения. Он, наверное, позвонил ей прямо с утра,
еще до работы, уговорил встретиться... Что же он ей такое сказал? После
вчерашнего Нина не так легко согласилась бы разговаривать с ним. А она
согласилась, и так увлек ее этот разговор, что она даже на работу не
является до сих пор... ведь уже десять минут первого!
Где же они сидят? Может, к Стружкову пошли? Ну-ка позвоним Стружкову...
В квартире Стружкова долго никто не подходил к телефону, наконец
отозвался неуверенный юношеский басок:
- Нету его дома. Не знаю, где он. С работы уже звонили, спрашивали. Не
знаю, я его ни утром, ни вечером не видел. Может, и ночевал, но из нас
никто его не видел...
Линьков положил трубку, снял очки и начал их сосредоточенно протирать.
Может, рановато еще выключать Стружкова из круга подозрений? Что главное
действующее лицо - не он, это ясно. Однако он мог принимать в этом деле
какое-то участие. Что, если он замешан в эту историю и боится признаться?
Может быть, он струсил или какую-нибудь глупость совершил, и ему стыдно,
вот он и ведет себя так нелепо и противоречиво, что вообще ничего не
поймешь... И с этим его переходом во времени сплошной туман. Если он
вернулся, ничего не сделав, то с чем он к Нине пришел? А если сделал
что-то в прошлом, то каким же образом смог вернуться в "свой" мир? Может,
существует какая-то хронофизическая каверза и при определенных условиях
возможно вернуться на свою же линию? Или... или, может, Стружков вообще не
в прошлое путешествовал, а в будущее? Тогда ему, возможно, есть о чем
поговорить с Ниной! Мало ли что можно там узнать и мало ли как можно
использовать эту информацию!
Эта неожиданная догадка привела Линькова в полное смятение. "Нет, надо
к Шелесту! - решил он. - Без Шелеста я не разберусь, где уж! Да и полчаса
давно прошли. Еще уедет Шелест куда-нибудь..." Быстро шагая по коридору
второго этажа к кабинету Шелеста, Линьков думал, что сейчас ему Стружкова
и видеть не хотелось бы: раньше нужно с Шелестом посоветоваться, а то
неизвестно, о чем и как разговаривать с этим хитроумным и неуловимым
Стружковым... Очень хорошо, что его пока нет в институте!
Но, выйдя из-за поворота коридора, Линьков нос к носу столкнулся с
Борисом Стружковым. Они резко остановились и уставились друг на друга. И
каждый из них прочел на лице у другого то, что испытывал в эту минуту он
сам: растерянность и недовольство.
11
Аркадий посмотрел на нас и жизнерадостно фыркнул. Мой двойник
непонимающе глянул в его сторону и снова, с недоверием и ужасом, уставился
на меня.
Уж кто-кто, а я его понимал!
Конечно, мы - не то, что прочие граждане, мы хронофизики, каждый день
брусочки гоняем туда-сюда, в прошлое-будущее, к самим себе в гости, так
что во всех парадоксах времени, включая встречу со своим двойником, мы
должны разбираться совершенно свободно. Да мы и разбираемся, в общем-то,
но чисто теоретически. Приходилось мне поддерживать разговор на эти темы в
интеллектуальной среде различного уровня, давать необходимые разъяснения,
справки и тому подобное, и я делал это с легкостью в мыслях
необыкновенной, ничуть не затрудняясь, - ведь мне все это казалось
бесконечно далеким от практики, от реальной жизни! Я уверен, что многие из
тех, кто меня слушал, относились к этим проблемам гораздо серьезней; они
не понимали, какая пропасть лежит между теоретической возможностью и
практическим осуществлением, а я понимал... думал, что понимаю! В голову
мне не приходило, что этим практическим осуществлением я же самолично и
займусь! А теперь - на тебе! Гуляю по времени, как по парку культуры и
отдыха, - то туда пройдусь, то обратно. И все аттракционы в этом заведении
уже знаю как свои пять пальцев - всякие там петли времени, параллельные
миры, двойник-и... И отлично понимаю, что во всех параллельных мирах,
которые создаю я либо Аркадий, существует Институт Времени, в котором
работает (или работал по крайней мере) Борис Стружков, а значит, в любом
из этих миров я имею шанс пожать руку самому себе.
Ну вот, теперь этот шанс и осуществился. Стоит перед тобой молодой
хронофизик Борис Стружков, и ты можешь пожать его честную руку, которой
он, как и ты, швыряет брусочки... или что они там швыряют через два-то
года? В самом деле - что? Во всяком случае, ясно, что не людей! Этот Борис
травмирован нашей встречей куда сильней, чем я, дело ему явно в
диковинку... Впрочем, может, у меня такая же дурацкая мина? Нет, я,
оказывается, улыбаюсь... демонстрирую свое моральное превосходство над
неопытным двойником.
Странное все же чувство - видеть самого себя отдельно от себя. Это ведь
совсем не то, что отражение в зеркале. Отражение точно повторяет тебя,
каков ты есть в данный момент: и движения твои повторяет, и гримасы, и
улыбки. А тут - я сижу, а он стоит, и одет он совсем иначе... А кстати,
одет он... ну, Аркашенька, погоди, сейчас мы все выясним, вдвоем-то мы
тебя живо определим!
Борис Стружков... Вот ты какой, оказывается, если смотреть на тебя со
стороны! Неужели такой? Честно говоря, я был о себе несколько лучшего
мнения... То есть я всегда знал, что красавцем меня не назовешь. Это
Аркадий у нас типичный красавчик, а я - так, середнячок, ничего
выдающегося. Но все же... и брови что-то чересчур мохнатые, и глаза
слишком хмурые, и... ну неужели я такой широкий, почти квадратный?! Плечи
как у гориллы, и загривок соответствующий. Из-за этого даже кажется, что я
ростом не вышел, а ведь мой рост - метр восемьдесят два. Поменьше, чем у
Аркадия, но все же...
Тут я заметил, что Борис оглядывает меня, потом переводит взгляд на
себя и морщится, недовольно и растерянно. Ах, ну да! Ведь он на два года
старше! Однако... неужели меня за два года так разнесет? С чего бы это? Но
спрашивать неудобно. Потом выясним...
А думаем мы с ним, наверное, одинаково. И потом, содержание памяти у
нас ведь идентично! Я вдруг сообразил, что этот, старший, Борис знает обо
мне все, решительно все, за исключением того, что произошло на линии II
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг