читатель не сомневался в том, что Дмитрий Павлович Тараканцев был
чрезвычайно занятым человеком. В этом всех убеждала его сверхъестественная
активность. В этом, между прочим, не сомневался также и агент антикварного
треста Педро Хорхе Кортец, познакомившийся с Тараканцевым еще в тридцатых
годах нашего столетия.
Как известно, в те годы в СССР происходили великие исторические
события: советское крестьянство вступило на путь массовой коллективизации;
в эти же годы родилась наша индустрия; на предприятиях появились
передовики производства, и впервые в истории человечество узнало на
практике, что такое социалистическое соревнование. Но обыватели упорно
называли эту эпоху "эпохой Торгсина". Действительно, в те годы золотые и
серебряные побрякушки, попадая в каналы Торгсина, превращались в станки и
машины, необходимые нашей стране. Но было и так, что некоторые не в меру
расторопные "торгсиновцы" умудрялись под шумок превращать в триеры и
сноповязалки картины больших мастеров, ценную скульптуру, редкие книги и
прекрасные ювелирные изделия. Агенты антикварного треста рыскали в те годы
по Москве и Ленинграду в поисках добычи... Рыскал в то время по нашей
земле и Педро Кортец. Здесь он и познакомился с молодым художником
Д.П.Тараканцевым, который уже тогда являлся членом комиссий и подкомиссий,
секций и подсекций, в частности - членом экспертной комиссии, решавшей
судьбу произведений искусства, предназначенных на экспорт.
Нужно отдать должное Тараканцеву: в своих решениях он был до обморока
осторожен, и Кортец не мог похвастать, что с помощью Тараканцева он выудил
хотя бы одну ценную картину. Но опытный авантюрист, близко познакомившись
с ним, понял, что чрезмерную осторожность Тараканцева порождали не
патриотизм, и не любовь к ценностям родной культуры, а всего-навсего
трусость. По мнению Кортеца, Тараканцев много мог бы сделать для него. (и
с большой выгодой для себя), если бы не был столь труслив... Эту черту
непременного члена всех комиссий Кортец хорошо запомнил.
Проживая в Париже, он следил за судьбой некоторых своих советских
"знакомых", а ныне, отправляясь в Москву, решил, что вирусоподобный
активист Тараканцев обязательно поможет ему и Джейку найти и затем вывезти
ценнейшую коллекцию Грозного. Именно потому поможет, что Тараканцев был
зоологически труслив...
Как раз в тот момент, когда Лирика по телефону "поймала" наконец
Лжедмитрия на каком-то музейном совещании, безголосый звонок трижды
кашлянул в передней ее квартиры.
Лютеция Гавриловна с густо напудренным носом набросила на свои
богатырские плечи тюлевую накидку цвета "ша-муа" (подарок графа
Фридриха-Марии!) и пошла открывать дверь. За дверью стояли двое мужчин в
светлых костюмах: один объемистый, смуглый, восточного типа, другой
высокий, худощавый, бледнолицый.
- Прошу прощения, мадам, - с легким акцентом сказал по-русски пожилой.
- Здесь квартира Дмитрия Павловича Тараканцева?
Лютецию Гавриловну трясло от волнения: перед нею стояли, с нею
разговаривали живые иностранцы. Может быть, они прямо из Парижа приехали?
Может быть, вот этот молодой - граф или виконт?..
- Да, - внезапно осипнув и потеряв свой роскошный бас, произнесла
Лютеция Гавриловна. Она распахнула дверь и прохрипела сразу на трех
языках: - Силь ву пле! Битте! Плииз!..
Кортец протиснулся в дверь, поцеловал пахнущую детским мылом длань
Лютеции и отрекомендовался:
- Педро Хорхе Кортец! А это мой молодой друг Джейк Бельский.
Джейк приложился к руке Лютеции и, поморгав немного, сказал (тоже
по-русски, но уже без всякого акцента):
- Я счастлив с вами познакомиться, мадам...
- Моя дочь Лирика Аполлоновна, супруга Лже... супруга Дмитрия
Павловича, - овладев наконец своим фельдфебельским голосом, сказала мадам
и ввела гостей в наспех убранную комнату.
На Лирику страшно было смотреть. Ее почти не имеющая точных очертаний
фигура была облачена в шелковое платье, цвета багрового и тревожного, как
пожар. Парижская горничная Кортеца Мадлен со своими ресницами и огненными
губами показалась бы рядом с нею простой пастушкой. Рыжие и жесткие космы
Лирики были взвихрены и торчали, как наэлектризованные; натертые ладошками
щеки ее пылали; подведенные глаза метали молнии, а бюст колыхался и
наступал, как девятый вал на картине Айвазовского. Вероятно, точно так
выглядела жена подлинного Лжедмитрия, Марина Мнишек, в момент разговора с
восставшими, которые только что прикончили Самозванца.
Через несколько минут завязался "светский разговор": гости учтиво
восхищались красивыми домами новой социалистической Москвы, а хозяев
больше интересовал старый капиталистический Париж.
- Правда ли, месье Кортец, что в Париже американские офицеры среди бела
дня похищают девушек? - спросила Лирика.
- Увы, это так, мадам, - с грустью ответил "потомок великого
конквистадора". - Но только не всех похищают, а... некоторых. И не днем, а
ночью...
Мадам уже поставила на стол кофе, булочки, масло, зернистую икру...
В глазах Кортеца при виде икры появился плотоядный огонек:
- Икра!.. Зернистая!.. Джейк, вы когда-нибудь видели живую сказку?.. -
спросил он.
- Нет, - чистосердечно сознался Джейк. - Я не читал сказок, месье. Я
читал только комиксы...
В этот момент в передней щелкнул замок, и в квартиру ворвался
Тараканцев. Он именно ворвался, а не вошел. Сообщение жены о том, что к
нему в дом направляются какие-то иностранцы, всполошило Лжедмитрия так
сильно, что он первый раз в своей жизни дезертировал с совещания...
Тараканцев бросил шляпу и, протирая окуляры в золотой оправе, вошел в
комнату.
Гости встали при его появлении.
- Месье Кортец и мистер Бельский, - торжественно представила гостей
Лирика. - Они ждут тебя, Дмитрий.
Иностранцы поклонились и дожали руку сильно встревоженному хозяину.
- Очень, приятно... очень приятно... - забормотал Лжедмитрий, обшаривая
неожиданных гостей бегающими рысьими глазками. - Прошу садиться... Чем
обязан, господа?
Кортец засмеялся:
- Нет, я вижу, что вы меня не узнаете, товарищ Тараканцев, - сказал он
и печально качнул головой. - Да и как узнать?.. Двадцать лет не
видались... Я постарел, растолстел. А вы все такой же.
- Позвольте! - Тараканцев наморщил лоб и вгляделся. - Кортец?!. Агент
Антикварного треста?..
- Увы, это я, Дмитрий Павлович... Торгсин... Кое-какие картины...
Коптское евангелие...
- Как же! Конечно, помню! - без всякого восторга произнес Тараканцев. -
Педро Хорхе Кортец.
- Совершенно верно! У вас феноменальная память на имена... А это мой
юный друг, такой же вольный турист, как и я, Джейк Бельский.
Джейк поклонился.
- Очень приятно, - сказал замороженным голосом Тараканцев. - Я могу
быть вам чем-нибудь полезен, господа?..
- Мне очень неприятно вас беспокоить, Дмитрий Павлович, - сладким
голосом произнес Кортец, - но мой юный друг, сын состоятельных родителей,
изучает древнее восточное искусство. Ему нужно побывать в некоторых ваших
музеях...
У Тараканцева отлегло от сердца, он уже успокоился и с любопытством
посмотрел на "сына состоятельных родителей". Тот заискивающе моргал и
глядел на Лжедмитрия с детской просительной улыбкой.
- Конечно! Пожалуйста! Для всех туристов у нас везде открыты двери, -
сказал Тараканцев и широко развел руками, демонстрируя готовность проявить
гостеприимство.
- Пользуясь давним знакомством с вами, Дмитрий Павлович, я хотел
просить вас, чтобы вы посоветовали, наметили маршрут мистеру Бельскому...
- сказал Кортец и, оглянувшись на дам, добавил виноватым тоном: - Но я
боюсь, что это будет разговор скучный и утомительный для наших прекрасных
дам.
Практичная Лютеция Гавриловна сразу сообразила, что парижские гости
явились на квартиру к ее зятю не за музейными советами, а по какому-то
более важному делу. Она взяла за руку свою недогадливую дочь и, увлекая ее
в соседнюю комнату, нежно пробасила:
- Рика, дорогая! Я давно собираюсь показать тебе кружева, которые
подарил мне граф Фридрих-Мария...
ДВА НЕИЗВЕСТНЫХ ШЕДЕВРА
- Мы с вами, Дмитрий Павлович, беседуем уже полчаса и никак не можем
договориться, - печально склонив голову набок, сказал Кортец.
Тараканцев нервно забарабанил пальцами по столу:
- И никогда не договоримся, господин Кортец. Я ничем вам не могу
помочь. Никакие ваши гонорары мне не нужны. А раскопки производить в нашем
монастыре вряд ли вам разрешат. Даже на концессионных началах. В этом вы
убедились, побывав в министерстве.
Кортец остановился у подоконников и сосредоточил свое внимание на
каком-то ядовито-зеленом кактусе, похожем на опухоль.
- Печально... - со вздохом сказал он, повернувшись к Тараканцеву. - У
вас здесь действительно что-то произошло, что-то изменилось.
- Да, месье Кортец, времена Торгсина канули в вечность, - ответил
Тараканцев ухмыляясь. - Сейчас мы ведем культурный обмен с заграницей, но
не продадим уже ни одного ценного произведения искусства.
- Дух времени изменился, - не то спросил, не то констатировал Кортец.
- Совершенно верно...
- Но я не верю, чтобы изменились люди, которые с легким сердцем меняли
шедевры искусства на крупорушки, - многозначительно глядя на Тараканцева,
пророкотал Кортец.
Лжедмитрий насторожился:
- Не знаю, кого вы имеете в виду. Я лично, вам ни одного шедевра не
продал.
- Дмитрий Павлович! - с подозрительной искренностью сказал Кортец,
приблизившись к Тараканцеву. - Я тоже так думал. Но однажды... это было
совсем недавно, в Париже... я убедился, что вы, может быть сами того не
зная, все же продали мне два шедевра, два неизвестных портрета кисти
Боровиковского...
Тараканцев даже привстал от неожиданности:
- Что такое? Я вас не понимаю...
- Джейк! Душа моя! Объясните товарищу Тараканцеву то, чего он не
понимает, - обратился Кортец к Джейку, тихонько сидевшему в стороне и
безучастно разглядывавшему непроницаемую физиономию Тараканцев а.
- С удовольствием, месье, - сказал Джейк и, вынув из большого конверта,
положил на стол перед встревоженным Тараканцевым две цветные репродукции:
- Это два пейзажа. Они были куплены месье Кортецом в России и проданы мне.
С помощью рентгена я убедился, что под верхним слоем краски находится еще
одно изображение.
Джейк вынул из конверта новые репродукции и, как продавец перед
покупателем, положил их перед Тараканцевым:
- А здесь уже запечатлен процесс расчистки... Вот лицо... рука... часть
фона... Вот подпись... У нас имеется заключение крупных художников,
подтверждающих, что пейзажи были нанесены на портреты работы
Боровиковского...
- ...И проданы мне за гроши с разрешения эксперта Дмитрия Павловича
Тараканцева, - добавил Кортец, иронически глядя на помертвевшее лицо
Лжедмитрия. - Прикажете показать купчую?..
Тараканцев вперился неподвижным взором в холеную, самоуверенную морду
Кортеца. С минуту он молчал, наконец хрипло пролаял:
- Жулики! Шантажисты! Я сейчас же позвоню в МВД!..
Джейк деловито сложил в конверт репродукции и уселся на прежнее место с
видом невинного дитяти. Кортец покачал головой:
- Ругаться не надо, Дмитрий Павлович. Это ни к чему... А позвонить в
МВД нужно... Пускай разберутся в этом темном деле...
Он подошел к телефону и снял трубку:
- Джейк! Номер телефона МВД?..
Джейк уже листал свою записную книжку:
- Сию минуту, месье...
Тараканцев подбежал и вырвал у Кортеца трубку:
- Ведите себя прилично! Вы в чужом доме!
Кортец развел руками:
- Но вы же сами хотели позвонить. Зачем медлить?..
Тараканцев зашагал по комнате. Его трясло, как в лихорадке. Тон
Кортеца, его уверенность сбили с толку несчастного Лжедмитрия. Шутка
сказать - он продал два ценнейших шедевра русского искусства ловкому
агенту за гроши... И кто теперь поверит, что он, Тараканцев, не знал, что
именно находится под жалкой мазней, под двумя посредственными пейзажами?..
Кортец шевелил волосатыми пальцами, любуясь игрой света в камнях на
перстнях. Джейк посылал в потолок непонятные сигналы своими зелеными
веками...
Молчание длилось минуты две. Слышны были лишь подавленные вздохи Лирики
за стеной и взволнованное сопение Лютеции Гавриловны, прильнувшей ухом к
двери.
- Где оба полотна? - спросил наконец Тараканцев.
- В гостинице, месье... - подавшись вперед, вежливо сообщил Джейк.
- Милости просим завтра утром к нам, - сказал Кортец. - Прихватите с
собой профессора Кончаковского. Он большой специалист по Боровиковскому.
- Ни в какие гостиницы я не поеду, - хмуро проворчал Тараканцев. -
Приезжайте сюда завтра вечером сами. Я и без Кончаковского во всем
разберусь...
- Очень хорошо! - с нескрываемым удовольствием согласился Кортец. Он
был уверен, что Кончаковского Тараканцев в это дело посвящать не будет.
Тараканцев сел и задумался.
Кортец подсел к нему и, стараясь говорить как можно задушевнее, сказал:
- Дмитрий Павлович! Душа моя! Не серчайте. Конечно, вы тут ни при чем.
Кто-то во время революции замазал Боровиковского, чтобы не реквизировали,
вот и все. Я обещаю вам, что, как только мы с мистером Бельским вернемся
из монастыря, оба полотна будут ваши... Вы можете их сжечь или преподнести
как открытие и прославиться...
- Что вы будете искать в этом монастыре? - угрюмо глядя на Кортеца,
спросил Тараканцев.
- Там погребен боярин Бельский, друг Ивана Грозного... У Джейка есть
сведения, что в гроб боярина Бельского положена одна интересная древняя
рукопись...
- Византийская антология Агафия, пятый век, - с большой готовностью
пояснил Джейк. - Ко мне попал от одного из эмигрантов ее титульный лист...
Он извлек из внутреннего кармана свернутый в трубку пергаментный лист,
заправленный в ватманскую бумагу, и передал Тараканцеву. Тот долго и
внимательно его разглядывал. Наконец вернул:
- Не думаю, чтобы вы что-либо там нашли. Все ценное вывезено. Остальное
учтено и хранится в местном музее.
Кортец засмеялся и, легонько похлопав Тараканцева по плечу, сказал:
- Наша жизнь осмысленна только в том случае, если мы ежедневно
отправляемся на охоту за счастьем, Дмитрий Павлович. Почему бы нам,
скромным туристам, не поохотиться за счастьем на севере России, в
романтическом древнем монастыре?..
- Я уже сказал: вам никто не разрешит заниматься там раскопками, -
холодно молвил Тараканцев.
- Мне - нет, а вот этому юноше разрешат, - кивнул на Джейка Кортец.
- Почему вы так думаете? - насмешливо поглядев на Джейка, спросил
хозяин дома.
- Джейк! Продемонстрируйте товарищу Тараканцеву свои документы, -
коротко приказал Кортец.
Джейк встал, быстро извлек из кармана бумажники протянул Тараканцеву
какую-то бумажку. Тот развернул, прочел и ахнул: он держал в руках
командировочное удостоверение на бланке своего учреждения, с печатью и за
своей подписью. Да, это была его собственная подпись: мелкая,
замысловатая, с хитрыми закорючками. В удостоверении сказано было, что
научный сотрудник Георгий Иванович Богемский направляется для
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг