- Товарищ секретарь, отправьте радиограмму на субмарину, - сказал
председатель. - А теперь, товарищи, поговорим о предложении профессора
Ливена и инженера Силера... Конечно, Шайно и его банда, получив наш ответ,
не примчатся в Североград с повинной. Но и нападать на нас они вряд ли
станут без нужды. Думаю, что они еще не совсем спятили с ума и учитывают
соотношение сил. Скорее всего, старый разбойник зароется в свою нору и
покажет зубы, только когда мы попытаемся его оттуда вытащить. Вот на этот
случай у нас и припасен замечательный проект товарищей Ливена и Силера.
Этот проект очень поможет нам освободить мальчика.
Председатель, продолжая говорить, поднял руку и показал на карту: огромная
рельефная панорама Арктики, выполненная знаменитым художником - эскимосом
Каукеми, висела на стене.
- Мы уже точно установили, где находится скромная обитель апостола Шайно.
Вот...
Толстяк чуть шевельнул на столе световой регулятор, и тонкий красный луч с
другого конца комнаты окрасил пурпуром два небольших островка, самых
крайних на севере архипелага Вейпрехта - Пайера.
- Между островом Рудольфа, ныне Седова, и островом Гогенлоэ, ныне
Брусилова24. Как раз вот в этом проливчике между ними, на дне. Глубина
пролива - четыреста метров, ширина - четыре километра.
- В пять раз уже Гибралтарского пролива у Джебель-Муса и в два с половиной
раза мельче, - сказал Силера.
- Совершенно верно, - подтвердил председатель. - Итак, что же предлагают
нам товарищи Ливен и Силера?
Все слушали, затаив дыхание. Дед Андрейчик также с величайшим вниманием
вслушивался в слова председателя Чрезвычайной комиссии. Время от времени
он записывал что-то в свой старенький потрепанный блокнот (старик никак не
мог привыкнуть к фонографу), и сидевший рядом с ним Рума благоговейно
следил за движением нехитрого, допотопного "вечного пера" деда Андрейчика.
Наконец старик кончил записывать. Воспользовавшись тем, что вся комиссия и
Ветлугины вместе с гибралтарскими инженерами собрались подле директорского
стола и стали разглядывать модель какого-то прибора, дед Андрейчик мигнул
Руме, и они на цыпочках вышли вместе из кабинета.
21
"Костюм крепкий, и парень крепкий"
Покинув заседание Чрезвычайной комиссии, дед Андрейчик вышел на улицу и
зашагал по широкому тротуару. Мощная серая лента синтетического каучука,
сверкающая, как новая калоша, под неугасаемым летним солнцем Арктики,
неторопливо ползла вдоль улицы, - тротуар был движущимся. Рядом с дедом
Андрейчиком с независимым видом шагал Рума.
Небольшой поселок на острове Диксон возник в первые годы строительства
социализма. Огромный же социалистический город Североград, с населением в
пятьсот тысяч человек, насчитывал всего десять лет своего существования.
Это была своеобразная столица Арктики. Вполне благоустроенный, мало чем
отличающийся от лучших городов Азии, Европы и Америки, Североград, однако,
имел свое собственное лицо. Это был город-полярник. Здесь сосредоточены
были учреждения, ведавшие хозяйством Арктики, научно-исследовательской
работой в полярных областях, промыслами, морскими и воздушными путями,
службой погоды. Аэросаням жители Северограда явно отдавали предпочтение
перед другими средствами передвижения. Город-полярник жил деловитой
жизнью, чуждой резким жестам и шумам. Нередко он погружался в необозримые,
как море, туманы и внезапно замирал летом среди бела дня, именуемого здесь
"ночью".
Дед Андрейчик часто бывал в Северограде и любил этот город. Рума всего
несколько дней назад увидел это чудо во льдах и привыкал к нему, как
существо, внезапно свалившееся на землю из неведомых звездных миров. Кроме
того, он обучался русскому языку и все время находился в состоянии азарта.
Дед Андрейчик шел рядом с Румой и время от времени тыкал пальцем вниз, в
сторону, вверх.
- Резина... сосна... сани... - говорил он.
Мальчик внимательно вглядывался в каждый указанный ему предмет и с трудом
повторял:
- Ре-зина... со-сна... са-ни...
В одном месте тротуар запрудила большая семья закутанных в меха
медлительных и любопытных чукчей. Белые лайки шныряли между ног у этих
полярных провинциалов, оглушительно лаяли на вереницу аэросаней и,
случайно забегая на соседнюю ленту движущегося тротуара, уезжали вместе с
нею назад под громкий хохот своих хозяев.
- Чукчи, - сказал дед Андрейчик.
- Чук... - повторил Рума и запнулся.
- Не выговоришь? - спросил старик, плутовато улыбаясь. - Слово трудное.
Факт.
- Ффаккт! - сердито сказал Рума.
- Ну, ладно. На сегодня хватит.
Дед Андрейчик остановился на углу площади Северного Сияния и показал рукой
на десятиэтажный дом, почти совершенно лишенный по прихоти архитектора
двух первых этажей. Три огромные надписи, сделанные светящимися красками
на фасаде дома на русском, английском и норвежском языках, говорили о том,
что в доме помещается Арктический институт океанографии.
- Я туда... - сказал дед Андрейчик. Потом показал пальцем куда-то влево
вдоль улицы. - Ты... домой.
Мальчик кивнул головой в подтверждение того, что понял.
- Ты... до... мой...
И все с тем же независимым видом зашагал вдоль улицы по каучуковой ленте
тротуара.
Дед Андрейчик с минуту глядел ему вслед, затем двинулся к институту.
Механический робот-привратник открыл ему дверь легким мановением руки и
сказал ржавым голосом:
- Эскалатор направо. Лифт налево-ево-ево-ево-ево-ево.
Старик удивленно взглянул на робота. "Черти! - сердито подумал он.-
Выставили испорченного болвана".
* * *
Рума тем временем добрался до дому. Жил он вместе с дедом Андрейчиком в
гостинице "Скандинавия", куда перекочевал почти весь временно
бездействующий штат станции "Арктания". Дома его ждала гостья из соседнего
номера, Ася. Рума подарил Асе электронный отмыкатель от комнаты, в которой
он жил с дедом Андрейчиком, и девочка часто приходила к ним в номер, когда
их не было дома. Здесь она бесконтрольно пользовалась радиофоном и
стереовизором. Ася вызывала всех знакомых девочек и мальчиков с Новой
Земли и с острова Врангеля и вела с ними оживленные беседы. Особенным
успехом у ее сверстников пользовался рассказ о том, как "крестовик в
желтых очках хотел выстрелить в Руму и как она, Ася, не дала ему
выстрелить". Здесь, в чужом номере, болтать можно было вволю, тем более
что поблизости не было отца, который мог бы сказать: "Ася, не засоряй эфир
пустяками".
Но еще чаще Ася приходила, когда Рума был дома. С ним она тоже вела
бесконечные беседы на самые разнообразные темы, нимало не заботясь о том,
что ее новый друг плохо разбирается в ее рассказах. Маленькому курунга эти
непонятные словоизлияния Аси, видимо, доставляли удовольствие. Он с
восторгом следил за ее губами, прислушивался к ее звонкому голосу и
шевелил губами сам, повторяя схваченное на лету слово. Иногда только,
когда на экране появлялся бразильский языковед Мартин дель-Грасиас, Рума
сам начинал говорить, и Грасиас, внимательно и благоговейно выслушав
фразу, произнесенную на подлинном языке курунга, переводил Асе.
- Мальчик говорит, что ему нравится наше солнце. Он раньше такого солнца
никогда не видел. Там, где он жил, на дне океана, Рума видел много длинных
солнц; люди племени Апо-Стол называют эти солнца на своем языке "аргон".
Они хуже нашего солнца.
В этот раз Рума застал Асю по обыкновению перед экраном. Востроглазая
черноволосая девочка, в синей школьной форме с белым передником, прыгала
на экране через красную веревочку. Ася внимательно следила за ней и
отсчитывала:
- Раз! Два! Три! Четыре!..
В руках у нее была такая же веревочка. По-видимому, Ася ждала своей
очереди прыгать.
- Вот Рума! - закричала она. - Рума, хочешь с нами играть?
Девочка на экране при виде Румы сбилась и зацепилась за веревочку.
- Вот она зацепилась - крикнула Ася. - Теперь прыгай ты.
Рума стоял перед экраном, хлопал похожими на опахала ресницами и никак не
мог понять, чего от него хотят. Тогда Ася показала ему, как нужно прыгать.
Конфузясь и смущенно поглядывая на изображение чужой девочки, Рума
неуклюже прыгнул, зацепился и запутался в веревке. Обе девочки
расхохотались. Рума еще раз растерянно хлопнул глазами и сам стал
смеяться. Насмеявшись вдоволь, все трое стали изобретать новое
развлечение. На этот раз инициатива перешла к маленькому курунга. Он
поднял руку, сделал серьезное лицо и сказал:
- Папа... Маро... но-ги... хо-дила... Вот!
При этом Рума стремительно повернулся вокруг несколько раз и издал
какой-то гортанный возглас.
Ася с минуту смотрела удивленно и вдруг поняла:
- Отец Румы Маро научил его танцевать. Рума предлагает танцевать.
Танцевать! Танцевать! Рума начинает первым! - закричала она.
- Танцевать! - пискнула востроглазая девочка на экране.
Рума медленно двинулся на середину комнаты; здесь он остановился и стоял
несколько секунд с поднятой головой, положив обе руки на живот, потом
вдруг стремительно завертелся и издал громкий возглас, почти вопль. Так он
вскрикивал и вертелся несколько раз. Потом Рума, к ужасу обеих девочек,
ринулся вдоль комнаты и, рыча и приседая, стал ловить воздух обеими руками.
Асе стало жутко, она уже хотела крикнуть Руме, чтоб он перестал ее пугать,
но в этот момент открылась дверь, и на пороге остановилось какое-то
чудовище с огромной металлической головой, с толстыми круглыми
трубами-ногами. Вместо рук у чудовища были такие же трубы, со стальными
клещами на конце.
Дети оцепенели. Востроглазая девочка на экране быстро заморгала и...
исчезла, с перепугу выключив свой стереовизор.
- То чхо разро? - глухо спросил металлический великан.
- А-а-а! - яростно крикнул Рума и отпрыгнул к кабинетному столу. - Друмо!
Он рванул ящик из стола. В руках у мальчика тускло сверкнула вороненая
сталь электронного револьвера "праща Давида".
- На тум га тархо! - сердито сказал великан и тяжело ступая, двинулся на
мальчика.
Ася подбежала к стене и заколотила кулаками
- Мама-а-а!
И вдруг оглушительный звон потряс комнату. Рума, присев за кресло,
разрядил обойму "пращи" прямо в стальное брюхо чудовища.
Когда в номер сбежались люди, их глазам представилось странное зрелище: из
брони водохода, кряхтя, вылезал дед Андрейчик, а Рума и Ася, глупо хлопая
глазами, стояли поодаль и наблюдали за ним.
- В чем дело?! - каркающим голосом крикнул Свенсон. - Кто шумел?
- Ничего особенного, Эрик, - спокойно ответил дед Андрейчик. - Это я
пробовал свой новый костюм, а заодно и вот этого мальца. Все в порядке.
Костюм крепкий, и парень тоже крепкий. Факт...
22
Жилец "аварийной гостиницы"
Золтан Шайно жил при здании народного суда, в особой пристроечке,
называемой жителями Северограда иронически "аварийной гостиницей" В первые
годы строительства социализма, когда возник поселок на острове Диксоне,
его жители обходились без специальных тюремных сооружений; в большом же
социалистическом городе Северограде тюрьму строить было незачем:
преступления не часто совершались в Арктике, а совершаемые не заслуживали
того, чтобы ради них строить особый дом лишения свободы. Вот почему редкие
клиенты подследственных органов народного суда в Северограде помещались в
пристроечке подле здания суда, именуемой "аварийной гостиницей"'. Особым
комфортом эта "гостиница" не отличалась: это был обыкновенный дом с
коридорной системой и комнатами, меблированными просто и строго всем
необходимым. Отпечаток неволи ложился не на самый этот дом, а на сознание
жильца, когда надзиратель, поселяя его одной из комнат, угрюмо бормотал:
- Дом оборудован самой усовершенствованной сигнальной аппаратурой. Здесь
нет замков, вместо них есть невидимые инфракрасные лучи и фотоэлемент.
Убежать невозможно. Правила внутреннего распорядка висят на стене.
Радиофоном и стереовизором можно пользоваться с разрешения следователя.
Питание в обыкновенное время. Библиотека напротив.
Золтан Шайно, оседлав нос своими желто-зелеными очками, валялся на диване
в седьмом номере "аварийной гостиницы" и читал единственную книгу, которую
он счел достойной своего внимания: роман Гюисманса25 "Наоборот". Герой
романа дез-Эссент уже успел полностью отгородиться от внешнего мира и
зажить "наоборот", то есть жизнью, достойной подлинного аристократа и
убежденного роялиста26, когда вдруг дверь открылась, и на пороге седьмого
номера появился молодой белокурый человек, высокий и румяный.
Молодой человек попросил у Золтана Шайно разрешения войти, поздоровался и
понес к столу изящный аппаратик-фонограф.
Золтан Шайно снял ноги с дивана и настороженно поглядел на своего гостя.
- В прошлый раз мы с вами только познакомились, - сказал белокурый молодой
человек, устанавливая на столе свой аппаратик, как большой мальчик
игрушку, которой он собирался играть с товарищем. - Теперь, я надеюсь, мы
сможем поговорить поподробнее.
Молодого человека звали Алексеем Ивановичем Померанцевым, и служил он
следователем при народном суде в Северограде.
- Вы знаете, я долго думал над вашей фразой о званых и избранных, - сказал
он. - По-вашему, выходит, что так называемый бог призвал к жизни миллиарды
людей, а избрал среди них немногих. Вначале я решил, что вы имеете в виду
какую-то особую систему выборов, но затем вспомнил, что в старые времена
подобные теории были в большом ходу у клерикалов27, и назывались они
притчами.
Золтан Шайно иронически поджал губы.
- Вашим мыслям, очевидно, несвойственна торопливость, господин
следователь...
- Что вы! - с ноткой искреннего протеста воскликнул Померанцев. -
Наоборот! Я свое мышление уподобил бы ракете стратоплана. Надеюсь, вы
знакомы с устройством ракетных двигателей?
- Нет. Не знаком.
- Но вы говорили, что в вашей подводной колонии есть ракетный самолет.
- Я этого не говорил. Включите фонограф, проверьте запись.
- Да?..
Померанцев испытующе глянул на бледнолицего крестовика.
- Простите, почему вы никогда не снимаете очков?
- Не выношу солнечного света.
- Ах, да, у вас там аргон. Оттого у вас такое бледное лицо. Вы мне
напоминаете какое-то опытное растение, лишенное хлорофильных зерен.
Золтан Шайно засопел и отложил книгу.
- Какое совпадение! Вы мне тоже напоминаете одно растение.
- Какое?
- Крапиву.
- А где вы видели крапиву? - быстро спросил Померанцев.
- Видел в детстве, когда жил еще в Венгрии.
- Вы в каком возрасте переселились в подводный штаб?
- Пятнадцати лет. Но откуда вы взяли, что это штаб?
- Его так называет мальчик курунга.
- Мальчик врет. Отец называет свое жилье обителью. У нас даже комнаты
именуются кельями.
- Да? Вы знаете, я никак не пойму, как же все-таки ушел из штаба мальчик?
- Я тоже этого не знаю, - угрюмо сказал Золтан Шайно. - Вам лучше всего
спросить об этом у него самого.
- Он говорит, что ушел общим выходом.
- Ха-хэ! Ушел через шлюзовую систему, минуя несколько камер с личным
конвоем отца? Он фантазер.
- Разве система шлюзов так уж сложна? - осторожно спросил Померанцев.
Молодой Шайно прикусил нижнюю губу и за молчал. Потом сказал:
- Очень. И прекрасно охраняется. Передайте это всем, кто захочет
проникнуть в колонию носителей креста. А те; кто выпустил
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг