малейшего внимания на происходящее вокруг. Метрах в десяти справа и слева
от свистуна Хинкап видел такие же спокойно стоящие фигуры. Где-то впереди,
в глубине леса, трещали автоматные очереди, бухали орудийные залпы, дым
протягивался сквозь кроны деревьев, заволакивая лес и поселок; совсем
близко в воздухе ("Почему - в воздухе?" - успел удивиться Хинкап) рвались
снаряды, засыпая лес осколками, - а этим, стоящим под деревьями, вроде бы
и невдомек было, что дым, заполнивший лес, куски металла, срезающие ветви
деревьев, отсветы алого пламени могут представлять собой какую-то
опасность. Они просто стояли, прислонившись к стволам. Хинкап присмотрелся
более внимательно. Сюда, в тыл к стоящим так лениво и расслабленно людям,
просачивались лишь дым и копоть. Пули подстреливали деревья далеко
впереди, ни одна не пересекла невидимой границы, расположенной метрах в
шести перед поселковыми. Снаряды по-прежнему рвались в воздухе, также не
долетая до цели.
Сутулый человек, стоящий совсем близко к Хинкапу, казался символом
спокойствия. Освещаемый сполохами огня, он почти не шевелился, лишь
изредка медленно поворачивал голову, смотря в стороны. Руки он сложил на
груди и, казалось, думал о чем-то своем, глубоко уйдя во внутренний,
собственный мир и не подозревая о том, что творится вокруг.
Но вот слева от Хинкапа раздался оклик:
- Ласс, как ты думаешь, долго нам еще стоять?
Сутулый слегка встряхнул головой, как бы отгоняя занимавшие его
мысли, и повернулся в сторону говорившего.
- Думаю, недолго, - сказал он. - Триста восемьдесят два выстрела из
орудий. По нашим данным, количество снарядов должно быть обычным, генерал
не счел нужным усиливать артиллерийскую подготовку. Значит, осталось
всего-ничего, сто восемнадцать выстрелов.
- Скорее бы уже эти оболтусы отстрелялись да подошли поближе, -
сказал сосед слева. - Надоело здесь торчать. Дел много.
Ласс рассмеялся.
- Терпи, друг, терпи. Скоро подойдут... загонщики, чтоб им пусто
было.
Хинкап осторожно отошел от цепи отшельников и вернулся в поселок. Он
прошел медленно по главной улице, вернулся к центру, постоял, размышляя.
"Мы умеем защищаться", - так сказала ему Сойта. Да, похоже, действительно
умеют, еще как умеют. Но в чем, собственно, состоит это умение? Хинкапу не
раз приходилось слышать о людях, владеющих техникой телекинеза, но никогда
он не сталкивался с такими людьми. А эти, живущие в лесу отшельники, могут
останавливать снаряд, летящий к их деревне... и при этом выглядят так,
словно вышли в лес отдохнуть... и, значит, никакой опасности для него,
Хинкапа, не было. Но почему-то Сойта не захотела, чтобы гость узнал о силе
хозяев.
Хинкап направился к дому Сойты. Поднялся на крыльцо, продолжая
обдумывать увиденное. Стрельба вокруг деревни продолжалась. Орудия теперь
бухали реже, но автоматные очереди не прекращались. Войдя в прихожую,
Хинкап услышал негромкие голоса в столовой, и ему показалось, что кто-то
произнес его имя. Хинкап на цыпочках подошел к двери. Да, там
действительно говорили о нем, - и так, что почтальон без всяких сомнений
стал подслушивать.
Говорили Сойта и двое мужчин.
- ...не понимаю, в чем тут дело, - в голосе Сойты ощущался такой
холод, что Хинкапа передернуло. - Я с трудом улавливаю, когда он
просыпается. Я не знаю, где он находится, чем занят, - и это несмотря на
то, что я постоянно держу настройку. Он для меня временами как бы не
существует. Боюсь, что именно здесь и проявляется различие между людьми
нашего и его миров. И такое различие весьма осложняет мою задачу.
- А ты не пробовала... - мягкий баритон произнес непонятный Хинкапу
термин.
- Пробовала, - ответила Сойта. - Не помогает. И еще вот что меня
беспокоит. Скоро зацветет вертас. Когда этот человек попал к нам, как вы
помните, сезонное цветение заканчивалось. Полгода прошло, скоро опять,
появятся цветы. Вы знаете, как действует на него пыльца вертаса. Нужно
что-то предпринимать, и как можно скорее. Что у Лаоса?
- У Ласса все в порядке, - ответил второй собеседник Сойты, и Хинкап
узнал голос Дорея. - Уверяет, что работы осталось дней на
десять-двенадцать, не больше. Полагаю, что за такой короткий срок ничего
особенного случиться не может.
- Да, - согласилась Сойта. - И все же... Да еще эта облава не ко
времени.
- Стрелять скоро перестанут, - сказал Дорей. - Не пора ли нам идти?
- Пожалуй, - сказал обладатель баритона.
Хинкап, затаив У дыхание, выбрался из дома. Спрятался за углом, чтобы
его не могли увидеть выходящие. Почти сразу же вслед за Хинкапом вышла
Сойта, за ней двое мужчин. Хинкап не знал второго, шедшего рядом с Дореем,
и, несмотря на тревогу, удивился этому обстоятельству - лесное поселение
невелико, и за полгода Хинкап познакомился со всеми его жителями, но этого
человека он видел впервые.
Когда Сойта и ее спутники удалились, Хинкап вернулся в дом. Вошел в
столовую, осмотрел ее - все как обычно... впрочем, что он ожидал увидеть,
он и сам не знал. Просто ему казалось, что мир изменился, вывернулся
наизнанку, и он подсознательно ждал отражения своих сумбурных чувств в
вещах. Но вещи стояли по-прежнему, каждая на своем месте. Хинкап выглянул
в окно. Отсветы огня на деревьях, домах... даже рваные облака, несущиеся
над лесом, казалось, отражали огненные всплески. Бледнеющие звезды,
выглядывая в бесформенные дыры, словно насмехались над глупым почтальоном.
Хинкап сжал зубы, чтобы не закричать от бешенства. До чего же он доверчив,
болван! Вокруг него идет какая-то возня, затевается черт-те что, дворцовые
интриги, тайны какого-то там двора... а он разомлел, раскис - как же,
Сойта! Черт побери! В ушах Хинкапа продолжал звучать голос Сойты, холодный
и равнодушный, - она говорила о госте так, словно он представлял для нее
чисто научный, теоретический интерес, словно она не улыбалась ему по
утрам, подавая завтрак, словно...
- Идиот!.. - Хинкапа прорвало, он рявкнул это словечко во весь голос.
И от громкого звука в покое уютной комнаты окончательно пришел в себя. Что
делать? Отсиживаться на катере, уйти туда сейчас, сию минуту? Но сейчас
нельзя выйти из поселка, он окружен... кем? Почему он, Хинкап, до сих пор
не задумался над тем, что, собственно, здесь происходит? Правда, Сойта
говорила, что горожане стремятся уничтожить лесные поселения потому, что
ненавидят ум и мысль... но вряд ли такая ненависть заставит тащить в лес
орудия. Теперь Хинкап сомневался в правдивости слов Сойты. Он вспомнил все
- и разговор, услышанный ранним утром в лесу, и таинственные отлучки
Сойты, и... тут Хинкапа будто обухом по голове шарахнуло. Видения! Его
видения, когда ему казалось, что вместо Сойты перед ним - дряхлая
старуха... и вместо девочки тоже. Кстати, он ни разу больше не видел эту
девочку. И вообще не видел в поселке детей. Почему? Хинкапа пробрал мороз.
Нет, ребята, подумал он, здесь что-то нечисто. И, пожалуй, не стоит
отсиживаться в катере. Все равно без него катер не улетит - пусковой ключ
висит у Хинкапа на шее на тонкой цепочке. Пусть возятся, пусть изучают
машину. Что им нужно? Действительно хотят смыться с Алитолы, как уверяла
Сойта? Или рассчитывают на то, что знание земной техники поможет им
одолеть городских? "Ладно, - подумал Хинкап. - Разберемся".
Он спустился в подземное убежище и до позднего вечера, расположившись
со всеми удобствами, размышлял о происходящем. Но как он ни прикидывал -
все равно выходило, что Сойта обманывает его, скрывая истинное положение
вещей. Беспокоило Хинкапа и упоминание о цветении вертаса, пыльца
которого, по словам Сойты, действовала на гостя каким-то необычным
образом. То есть Хинкап знал, каким именно, - он видит старух вместо
молодых женщин... но почему это тревожит Сойту? В чем тут дело? Еще одна
закавыка.
Но вот наконец открылась дверь, ведущая в укрытие, и почтальон
услышал голос хозяйки дома:
- Хинкап! Выходите, теперь можно.
Сол Хинкап поднялся наверх. Ласковая улыбка Сойты просияла, как
обычно, навстречу ему. И почтальон вновь подумал, что такая женщина не
может творить зло, - невозможно поверить, чтобы Сойта была способна на
что-либо плохое. Кажется, он все-таки неверно понимает происходящее. И
немудрено, подумал Хинкап; ведь он ничего толком не знает о местной жизни,
вот и запутался.
И тем не менее он не задал Сойте ни одного вопроса.
IV
"Я был бы рад не знать того, что знаю".
Следующие четыре дня прошли, как обычно. Сойта предложила пойти к
катеру, но Хинкап сказал, что незачем бывать там так часто, - ведь не
прошло и десяти дней после посещения равнины. Сойта не стала спорить.
Утром пятого дня она сообщила Хинкапу, что вечером уйдет - на сутки, как
обычно. Хинкап молча кивнул. Он не стал выяснять, зачем идти в город
вечером, когда, скорее всего, закрыты и магазины, и учреждения. Но решил,
что на этот раз узнает все, что можно узнать.
Ровно в шесть вечера Сойта, попрощавшись с Хинкапом, вышла из дома.
Хинкап проследил в окно, в какую сторону она направилась и, подождав
несколько минут, пошел следом. Он шел осторожно, близко к домам, но это
было излишним. Сойта не оглядывалась. И почтальон вспомнил, как она
говорила: "Я не ощущаю его". Значит, других она ощущает, подумал Хинкап.
Может быть, все они, коль скоро они телепаты, ощущают друг друга, знают
друг о друге все? Неважно. Лишь бы это не касалось его - потому что, если
они будут знать, где он находится или что думает, его замысел окажется
невыполнимым.
Сойта прошла поселок и углубилась в лес, и Хинкап повторял ее путь.
Потом он заметил мелькающие в лесу фигуры - Сойту ждали.
Множество силуэтов, размытых наплывающим вечером, потянулось вглубь
леса. Хинкап держался на приличном расстоянии, так, чтобы не отстать от
идущих и в то же время остаться незамеченным. Скоро те, впереди, вышли на
извилистую тропку, и Хинкап тоже пошел по ней, оставаясь все время за
поворотом. Он слышал голоса впереди - и шел, не зная, чем кончится путь,
но не испытывая страха. Лес становился глуше, под его покровом сгустилась
темнота. Но Хинкап знал, что наверху, над деревьями, день еще не угас.
Тропка бросала под ноги то сломанную ветвь, то камень, и бесконечные
изгибы удлиняли путь почти вдвое. Примерно через час Хинкап заметил, что
вокруг посветлело. Деревья отошли друг от друга, раскрыв небольшие
полянки, а вскоре и вовсе расползлись, разбежались - лес перешел в
равнину.
Хинкап задержался на опушке, дожидаясь, пока процессия отшельников
удалится. Впереди равнина слегка возвышалась, и там, на возвышении, в
прозрачном вечернем воздухе редкой бисерной цепью светились огни - это и
был город, куда направлялись жители лесного поселка.
...Улица, освещенная густо-желтым светом подвешенных над мостовой
фонарей, казалась неживой и угрюмой. Высоченные заборы, сколоченные
накрепко из широких оструганных досок и опутанные поверху гирляндами
колючей проволоки, закрывали дома, и Хинкап невольно сравнивал могучие
городские бастионы с легкими и спокойными домами в лесном поселении. Какие
люди могут жить за этими крепостными стенами?.. Калитки и ворота,
врезанные в деревянные плоскости, казалось, не открывались никогда. Лесные
жители шли по центру освещенной мостовой, Хинкап - по тротуару. Он
любовался легкой походкой и упругими движениями приютивших его людей.
Внезапно рядом с ним, тихо скрипнув, отворилась тяжелая калитка, и на
улицу вышел человек. Хинкап остановился невольно, разглядывая горожанина.
Но тот не заметил почтальона, потому что увидел людей, идущих по мостовой,
- и глаза его наполнились таким ужасом и такой ненавистью, что Хинкап
вздрогнул.
- Ангелы... - прошептал человек. И сделал шаг назад, прижался спиной
к забору.
Затем он толкнул калитку и бросился во двор. Хинкап, не раздумывая,
шагнул следом.
Задвинув изнутри засов, человек мельком взглянул на Хинкапа и кивнул
ему, приглашая в дом. Почтальон уже не способен был удивиться чему-либо;
он только отметил, как бы со стороны и вполне нейтрально наблюдая, что лоб
человека покрыт крупными каплями пота, лицо бледно, черты искажены
всплеском бурных чувств, - а впрочем, решил Хинкап, и в спокойствии этот
человек вряд ли так уж хорош собой. После полугода, проведенного в
окружении неизменно прекрасных лиц, Хинкап ощутил легкую неприязнь к
некрасивой внешности.
Идя за хозяином к дому, Хинкап обратил внимание прежде всего на то,
что дом этот - большой, двухэтажный - вполне соответствует рассказам Сойты
о жизни горожан. Тяжелые ставни на кованых навесных петлях закрывали окна.
Входная дверь обита металлическими листами. Запоры, замки, задвижки...
Отпирая двери, хозяин дома обернулся и небрежно, через плечо,
представился, гремя связкой ключей:
- Лодар.
- Хинкап, - в свою очередь представился почтальон.
Во взгляде Лодара мелькнуло легкое недоумение, он чуть более
внимательно взглянул на Хинкапа. Но, судя по всему, не заметил в чужаке
ничего подозрительного, и они вошли в дом.
Лодар провел гостя через коридор, отпер еще одну дверь, потом еще
одну - Хинкап молча наблюдал, как хозяин выбирает нужный ключ, открывает
замок, а потом изнутри закрывает каждую дверь, кроме замка, еще и на
засовы и задвижки, - и наконец они очутились в хоте. Лодар первым делом
вытащил из-за дверцы невысокого шкафчика телефон (Хинкап не сразу понял,
что это именно телефон, настолько необычной для его взгляда была форма
аппарата), и, перебросив несколько тумблеров, заговорил хрипловато:
- Дорза, это ты? Лодар. Ангелы в городе. Да, и мне это показалось
странным, вечер уже... Только что прошли мимо моего дома. Да, видел...
хотел зайти к соседу. Идут к центру. Предупреди Мартола, а я позвоню в
полицию.
Набрав следующий номер, Лодар повторил свое сообщение. Наконец он
уложил переговорную трубку внутрь аппарата, убрал телефон в шкаф, запер на
замок и повернулся к гостю.
- Вы откуда? - спросил он. - С какой улицы? Впрочем, даже если совсем
рядом, сейчас лучше не выходить, так? Вам не кажется странным, что стервы
пришли вечером?
- Я здесь проездом, - сказал Хинкап. - Так что ваши слова для меня
вроде ребуса.
- Проездом? - переспросил Лодар. - Откуда?
- Из Толли-Тор.
Хинкап назвал город, который чаще всего упоминала в рассказах Сойта;
это был крупный научный центр.
- Ого! - сказал Лодар. - И где вы остановились?
- Да нигде пока, - пожал плечами Хинкап. - Я только что прибыл.
- Ясно, - сказал хозяин дома. - Ну, все равно, пока стервы в городе,
вам лучше не выходить.
- Почему?
- Вы что, вчера на свет родились? - в голосе Лодара появилась
настороженность. - Не знаете ничего?
- Не знаю, - спокойно ответил Хинкап. - Впервые слышу, чтобы ангелы
могли представлять опасность.
- Так, - Лодар сел в кресло. Но тут же вскочил, и, бросив Хинкапу:
"Подождите здесь", вышел из холла.
Хинкап, проводив его взглядом, стал осматриваться. Он подумал, что
люди могут иной раз производить впечатление, абсолютно не соответствующее
их истинной сути, но стоит взглянуть на жилище человека - и узнаешь всю
правду. Дома не умеют лгать.
Слева в холле были два узкие окна, снаружи плотно закрытые ставнями.
Свет торшеров, накрытых легкими кружевными шалями, создавал ощущение уюта
и некоторой тесноты, несмотря на то, что холл был достаточно велик.
Лестница, ведущая на второй этаж, скрывалась в полутьме, но все же
достаточно четко виднелись резные перила и лаковые ступени в нижней ее
части. Стены холла на высоту человеческого роста закрыты деревянными
панелями с тонкой резьбой и росписью. Камин, по обе стороны которого -
зеркальные двери. Полированные шкафы розового дерева. Стол - низкий и
широкий - завален журналами. В центре стола - плоская ваза с плавающим в
ней цветком без стебля, с одним-единственным густо-зеленым листом.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг