- Каков же все-таки ваш принцип уменьшения человека до размеров
микролилипута? - спросил молодой ученый. Он относился к разговору
несерьезно, но ему любопытно было услышать, что ответит инженер.
- Каков принцип? Об этом легко рассказать, но это очень нелегко понять.
Все же я попытаюсь. Вы знаете, что материя и движение неразделимы:
движение есть способ существования материи. Нет материи без движения, и
нет движения без материи. У движения, как вы знаете, много форм. Без
перехода одной формы в другую нет работы, нет проявления энергии...
- Ну, это вещи нам "немного" известны, - иронически заметил молодой
ученый. - Ради чего вы это рассказываете?
- Для разбега, и только, - улыбнулся Долинский.
- Ах, вот как! Ну хорошо, продолжайте!
- Итак, энергия есть мера движения при его превращениях из одной формы в
другую. Положите в печь дрова, только от этого тепла не будет. Горят дрова
- перед вами разнообразные формы движения материи: распадаются одни
химические соединения, возникают другие, новые... И вот вы ощущаете тепло.
Какое-то количество протекающего на ваших глазах многообразного движения
материи (веществ, образующих "дрова") приобрело особую - тепловую - форму,
превратилось в тепловую энергию. Наше Солнце - могучий источник энергии.
Разного рода химические и физические процессы, протекающие в нем,
сопровождаются излучением света, выделением тепла, образованием магнитных
и всяких иных волн. При этом масса Солнца уплотняется. Например, из
четырех ядер атома водорода образуется одно ядро атома гелия.
- Да, - возразил ученый, - но ведь все эти процессы протекают на Солнце, а
температура его измеряется миллионами градусов. Мы же имеем дело с Землей
и, главное, с человеком. Его и на тысячную долю этой температуры не
нагреешь - сгорит!
- Я и не собираюсь его нагревать. Я рассказывал вам об этом лишь для того,
чтобы показать, в чем принцип моего аппарата. Вмешавшись в формы движения
материи и резко изменив их, я рассчитываю изменить массу материи, а
тогда...
- Но что же будет потом? Ведь если такой опыт пройдет успешно, то человек
навсегда останется микроскопически маленьким.
- Нет, отчего же. Существуют и обратные процессы, и я надеюсь, что сумею
вернуть моему микролилипуту прежние, нормальные размеры.
- Невероятно! - воскликнул молодой ученый. - Такие превращения возможны
только в сказках!
- А разве мы уже не осуществили большинство сказочных чудес? Разве человек
не летает быстрее птицы, не спускается в бездны океана? Разве радиоволны
не связывают нас в одно мгновение с тридесятым царством? Разве всевидящее
око радиолокатора не побеждает туман и ночную мглу? Разве простая
электрическая лампочка не сверкает ярче пера сказочной жар-птицы? Так
почему же невозможно уменьшить размеры человека? Мои расчеты показывают,
что технически это вполне осуществимая задача. И, если удастся создать
необходимую аппаратуру, вы представляете, что это даст вам -
ученому-микробиологу? Вы сможете наблюдать микромир в его природной среде!
Вы сможете проникнуть в любое растение, расхаживать по его клеткам, как у
себя дома. А?
Сергеи Петрович с таким воодушевлением рисовал картину возможных
исследований, что в конце концов увлек ею ученых. Он "заразил" этой идеей
и двух своих товарищей - инженеров Владимира Яковлевича Ваду и Анатолия
Степановича Кривошеина. Втроем они лихорадочно принялись за детальную
разработку проекта удивительной аппаратуры, посвящая этому делу все
свободные часы.
Когда проект был готов, они втроем отправились О докладом в Москву.
Аппарат был настолько необычен, что понадобилось немало времени, чтобы
заставить внимательно выслушать себя.
Но в конце концов им заинтересовались. Инженеры получили возможность
построить опытную установку.
И вот на окраине Джохора вырос удивительный "домик" Самое сердце механизма
находилось далеко от него, в специально выстроенном под землей помещении,
строго охраняемом.
В самом же "домике" находилось только управление. Каждый, кто входил в
аппаратную, видел лишь приборы, кнопки, рычажки, лампочки.
Лабораторию, во избежание всяких неожиданностей, обнесли высокой оградой с
колючей проволокой наверху. Вход в "домик" стерегли особые механизмы; их
включали, когда оттуда уходили немногочисленные сотрудники. Если бы
кто-либо попытался тайно проникнуть в лабораторию, не имея специальных
ключей, электрические "сторожа" принялись бы отчаянно трезвонить
Да и собаки поднимали лай. Это были псы старика садовника, который
ухаживал за опытным садом при лаборатории Садовник не доверял "сторожам"
механизмам и держал здесь своих собак. Инженеры смеялись над ним, но собак
не прогоняли
Тима часто приносил им кости, сахар и приручил сердитых псов. При виде
него они радостно виляли хвостами.
Тима часто бывал в лаборатории. Видя интерес сына к "домику", Сергей
Петрович охотно брал его туда с собой. Тима научился включать приборы и,
бывало, даже кое в чем помогал отцу.
Ученые-микробиологи с опаской относились к эксперименту превращения в
микролилипутов. И вот однажды Сергей Петрович, чтобы доказать
безукоризненность работы аппарата, смело превратил в микролилипута своего
сына. Вместе с ним он совершил путешествие в лист клена.
С той поры недоверие ученых было сломлено. Опытная лаборатория четко
работала уже полгода.
Сейчас опыты пришлось приостановить, потому что Кривошеин ушел в отпуск, а
Сергей Петрович с Вадой уехали в Москву за дополнительными аппаратами для
лаборатории, которые изготавливались по их заказу на одном из московских
заводов
Но, уезжая, они просили Кривошеина приглядывать за лабораторией. Мало ли
что может произойти в их отсутствие! Из-за этого Кривошеин остался в
Джохоре, никуда не уехал. Впрочем, это он только так говорил. На самом
деле его вполне устраивал отпуск в Джохоре: он знал отличные места, где
водилось много рыбы, а ему, страстному любителю-рыболову, больше ничего и
не нужно было.
В этот ранний час улицы были пустынны. Но юные заговорщики шли, все время
оглядываясь, не увидит ли их кто-нибудь.
- Скоро начнут поливать улицы, - торопил Тима. - Прибавьте шагу, ребята!
- Ну и что же? - решила Катя. - Вид у нас такой, будто мы идем в горы:
рюкзаки за спиной, палатка - все, как полагается.
- Тем более обратят внимание, если увидят, что мы входим в "домик"! -
настаивал Тима.
Когда Тима стал открывать калитку, послышалось глухое рычание собак.
- Ну, ну, Султан, Джида, это я! - крикнул Тима, вошел во двор и поспешно
прикрыл за собой калитку. - Постойте тут, ребята, я уберу собак.
Со свертком, где были заранее припасены кости и сахар, он пошел к
сарайчику. Когда лаборатория работала, садовник на день запирал своих псов
в сарай, чтобы они не пугали посетителей.
Тима свистнул, и собаки рысцой потрусили за ним. Тима бросил им еду в
сарай. Собаки принялись за угощение, а Тима воспользовался этим и, быстро
задвинув засов, вернулся к калитке, чтобы впустить товарищей. Потом открыл
входную дверь лаборатории, втолкнул туда ребят и опять велел им ждать.
Делал он все быстро и молча. Снова вернулся к сараю. Отодвинул засов.
Оставлять собак в сарае нельзя: придет садовник и сразу же обнаружит, что
кто-то здесь был. Поднимет шум, и тогда все пропало.
Едва Тима открыл сарай, как собаки, несмотря на соблазнительные кости,
бросились к дверям лаборатории, злобно рыча и скаля зубы.
Тиме даже стало страшновато. Но он повелительно крикнул им:
- На место!
И собаки нехотя ушли прочь.
Тима облегченно вздохнул. Он вошел в лабораторию, быстро захлопнув за
собой дверь. Щелкнул замок. Ребята вздрогнули. Этот щелчок как бы отделял
их от внешнего мира. Так им показалось.
- Ну, как вы тут? - спросил Тима.
- Ничего. Ждем тебя.
- Да вы бы дальше прошли, а то топчетесь у двери.
- Ты же не велел, - сказала Катя.
Она заметно притихла.
Поднявшись вслед за Тимой по трем ступенькам, Катя, Виктор и Ван,
осторожно ступая, вошли в просторный коридор. Через застекленную дверь,
которая вела в аппаратную, лился свет.
Первое, что они увидели, перешагнув порог аппаратной, - это широкое, во
всю стену, окно прямо против двери и дерево, растущее за ним.
- То самое?.. - почему-то шепотом спросила Катя. Вся ее веселость исчезла
бесследно. Лицо у нее было напряженное, испуганное.
- То самое, - спокойно подтвердил Тима. - Вот что, ребята, давайте-ка
сюда, в этот чуланчик, спрячем наши рюкзаки и прочее. Я и ключи от
лаборатории там оставлю,
Тима открыл маленькую дверцу в стене и стал снимать свой рюкзак. За ним
последовали и остальные.
- Ну так, - сказал Тима, с удовольствием расправляя плечи. - Он мне
надоел, этот рюкзак... Катя, давай твой.
Катя молча подала. Она остановилась посреди аппаратной, боязливо озираясь,
Ван тоже осматривался. Он был здесь впервые. Виктор, заложив руки в
карманы, разглядывал пульт управления.
- Та-ак, - неопределенно произнес он. - Та-ак... Скажи, Тима, как ты
разбираешься во всей этой чехарде?
- Почему - чехарде? - удивился Тима. - Здесь все очень просто, а научиться
нажимать кнопки и поворачивать рычаги дело нехитрое.
- А ты наверняка ничего не напутаешь? - вдруг решительно повернулся Виктор.
- Что, струсил? - хитро прищурился Тима.
- Не то чтобы струсил, но согласись, не очень-то приятно остаться на всю
жизнь микролилипутом.
- Разве это возможно? - заволновалась Катя. - Ты же, Тима, говорил, что
способ совершенно безопасный.
- Я и сейчас это повторю, - возразил Тима. - Ведь не я, а он сомневается.
- Тима кивнул в сторону Виктора.
Тот снова повернулся ко всем спиной, делая вид, что рассматривает
механизмы.
- Ой, ребята, - вдруг жалобно сказала Катя, - мне стало так страшно, так
страшно!..
- Ах, вот как! - возмутился Тима. - То уговаривала, уговаривала, чуть не
плакала, так хотела "необыкновенного"! Вы оба, - Тима жестом руки
объединил Катю и Виктора, - кричали об этом целый час, а теперь на
попятную? Ну ты - девчонка. Ладно, девчонки всегда смелы на словах, а чуть
до дела - так в кусты! А он? Этот важный Виктор, самоуверенный хвастун!..
- Ну-ну, потише! Думай, что говоришь...
- И думать нечего! Тоже еще мужчиной называется! Ладно, я вас не
уговариваю. Я лично не боюсь - я уверен, что все будет в порядке, и не
потому отказывался. Но раз уж вы побледнели при виде простых кнопок - куда
уж вам дальше идти! Давайте-ка я покажу вам, как тут все делается, и айда
домой!
Виктор молчал. В душе у него происходила жестокая борьба. Справедливость
Тиминых слов глубоко задела его самолюбие. Как, этот мальчишка, моложе его
на год, упрекает его, Виктора, в трусости? Тогда как трусость здесь совсем
ни при чем. Надо это понимать! Просто нельзя же из-за глупого хвастовства
рисковать чуть ли не жизнью!
Катя совершенно растерялась. Жажда необыкновенного вдруг сразу потускнела
"Оказывается, это совсем не так просто, как в книжках написано, - подумала
она. - Папа мне всегда об этом твердил, а я не слушала..."
Только Ван оставался спокойным. Между тем Тима деловито взял книгу и вазу
с белыми лилиями ("Кто их принес?" - мелькнуло у него в голове) и поставил
все это на большую черную блестящую плиту, похожую на мраморную. Черная
плита была врезана в пол под окном, через которое заглядывал высокий клен.
В стене, под подоконником, был вделан блестящий полудиск, как бы
опирающийся на плиту. Если приглядеться, то посередине полудиска, в том
месте, где он соприкасался с плитой, было крошечное отверстие. В него
упиралась тончайшая серебряная нить, ярко выделявшаяся на черном фоне
плиты.
Вдоль стен лаборатории стояли высокие прямоугольные шкафы серебристого
цвета Это были аппараты.
Тима подошел к пульту управления. Трое молча следили за каждым его
движением. Он нажал большую красную кнопку, потом перешел к другому
аппарату. Три пары глаз последовали за ним. Тима уверенно повернул
какую-то ручку, затем одну за другой стал нажимать кнопки. Пульт ожил.
Вспыхнули разноцветные лампочки - красные, синие, зеленые, желтые, -
задвигались стрелки измерительных приборов: издалека доносился равномерный
гул мощных трансформаторов.
- Ну, смотрите на эту плиту, - нарочито спокойно сказал Тима. - Вернее, на
вазу и на книгу.
Три пары глаз устремились на плиту.
Смотрели долго, почему-то стараясь не моргать. Потом надоело смотреть. На
плите ничего не происходило. Ваза с цветами оставалась такой же, как была,
книга тоже.
- Ну, - прервал молчание Виктор, - не знаю, как вы, а я ничего не замечаю!
- И я!
- И я! - отозвались по очереди Катя и Ван.
- Не так скоро, - усмехнулся Тима. - Подождите.
- Ждем, - согласился Виктор.
Он хотел было сделать ироническое замечание насчет барона Мюнхаузена, но
воздержался.
Так прошло минут тридцать - сорок.
Наконец ваза с цветами и книга стали понемногу уменьшаться. Катя даже
протерла глаза: уж не кажется ли ей это, не обман ли это зрения. Но, когда
предметы уменьшились в десять раз, тут уж не оставалось сомнений.
Тима подскочил к пульту управления и выключил аппарат.
- Пожалуйста, - сказал он с напускным равнодушием, - можете взять в руки
эти штучки.
Катя первая подошла к черной плите и осторожно, точно боясь обжечься,
взяла двумя пальцами вазу, ставшую совсем крошечной.
- Не пролей воду! - засмеялся Тима. Виктор поднял книгу и, перелистывая
страницы, пытался прочитать, что на них написано.
- Пожалуй, не прочтешь без микроскопа... - пробормотал он. Весь вид его
говорил о крайнем изумлении, которое он и не пытался скрыть. - Ну, а
теперь попробуй обратным ходом! - попросил он.
- Обратным ходом, говоришь? - отозвался Тима. - Пожалуйста. Ставьте
вещички на место, на изоляционную плиту - так она называется, к вашему
сведению.
Тима снова проделал какие-то манипуляции с кнопками и рычагами на пульте
управления. И снова ожили механизмы, вспыхнули лампочки и загудел
трансформатор. Постепенно предметы на плите приняли свои обычные размеры.
- Так произойдет и с нами? - спросил Ван.
- Произошло бы... - поправил его Тима, ставя на место вазу и задвигая ящик
стола, откуда вынута была книга. - Ну что ж, пошли, ребята!
- Куда? - в один голос отозвались трое.
- Домой, куда же еще? Или в горы, как сказали маме,
- Н-нет... - неуверенно начал Виктор. - Я думаю, нам следует остаться. Как
ты, Катя? Что скажет Ван?
- Ребята! - вдруг снова возбужденно заговорила Катя и стала бегать из угла
в угол лаборатории. Когда она волновалась, она всегда начинала быстро
двигаться. - Мальчики, да ведь это же чудесно! И совсем, совсем не
страшно! Вначале меня ужас взял, правда... Не смейся, Тима, тебе хорошо -
ты тут не первый раз. А я так просто умирала от страха! Да еще эти
собаки... и вообще. А теперь... теперь нисколечко! Нет, правда, ребята!
- А я, ребята, не то чтобы испугался. Нет. Я просто подумал - ведь все же
я старше вас. Я подумал, стоит ли рисковать? - оправдывался Виктор.
- Ну да, брось притворяться! Струсил - так и скажи! - засмеялся Тима и
дружески, не сильно двинул его кулаком в бок.
Тот недовольно поморщился, но промолчал. Конечно, он струсил. Только ему
не хотелось в этом признаваться даже перед самим собой. Вот он и
подыскивая всякие объяснения, но они были очень неубедительны. Никто ему
не поверил, даже Катя.
Но эксперимент, проделанный с цветами и книгой, всех успокоил. И теперь
даже странно было бы отказаться от интереснейшего и, в сущности, вполне
безобидного приключения. Ведь, может быть, никогда в жизни не представится
такой замечательный, необыкновенный случай.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг