Тима начал горячиться. Ван Лин не любил, когда спорили по пустякам, и
поспешил перевести разговор на другую тему.
Заговорили о прогулках по Джохору, стали строить планы, как они будут
проводить время.
Виктор привез с собой узкопленочную кинокамеру, еле выпросил у отца. Он
собирался очень много снимать. Для практики.
Вся компания перешла в столовую. Виктор принес сюда аппарат. И Тима с
Ваном с любопытством рассматривали его. Мальчики с увлечением заговорили
об оптике, о светочувствительных пленках и о прочих специальных вещах. Про
Катю совсем и позабыли. Она сначала слушала, слушала, прикорнув на диване,
потом незаметно для себя задремала, утомленная дорогой и новыми
впечатлениями.
- Спит... - вдруг шепотом сказал Ван, первый заметивший, что Катя как-то
подозрительно притихла.
- А мы-то кричим! - забеспокоился Тима. - Ребята, пойдем ко мне в комнату.
Виктор, тащи свою камеру!
- Тима, тебе доктор велел лежать, - напомнил Ван. - Как нога? Болит?
- Я про нее и забыл! - громко засмеялся Тима и тотчас зажал рот рукой,
испуганно оглянувшись на Катю.
- А что у тебя с ногой? - спросил Виктор.
- Да так, неудачный прыжок без парашюта.
- А-а... - протянул Виктор.
Тима и Ван притащили подушки и положили на ковер. При этом мальчики
старались не шуметь, неловко ходили на цыпочках, но то и дело зацеплялись
за стулья, за шкаф и грохотали отчаянно. Наконец они натаскали достаточно
подушек, бросились на них и, лежа на ковре, продолжали беседу. Однако
полумрак и прохлада сделали свое дело. Разговор становился все более
вялым. И, когда Мария Николаевна, мать Тимы, вернулась с работы, она
застала дома сонное царство.
Мария Николаевна была моложавая, стройная, с великолепной черной косой,
уложенной вокруг головы, словно корона. Она любила людей, любила молодежь,
и в доме у нее постоянно бывало много народу: друзья и знакомые по
институту, товарищи мужа, Тимины одноклассники, приезжие из райцентра или
из Москвы. Она даже скучала, если случались вечера, когда за чайный стол
садилась только своя семья. Приезду Кати и Виктора она радовалась
особенно, потому что Тима, оставшись один, скучал бы и ей было жаль его.
Мария Николаевна остановилась возле спящей Кати, стараясь разглядеть ее
лицо. Потом пошла в комнату сына. Там она с удивлением обнаружила Вана.
"Остался! - подумала она. - Вот что значит дружба".
Переодевшись в домашнее платье, повязав передник, Мария Николаевна
принялась хлопотать на кухне.
Поставила на плиту большую кастрюлю с пловом, приготовленным так, как
обычно это делают в Средней Азии, - с урюком и разными другими приправами.
Она научилась этому искусству у местных друзей. Пока кушанье варилось, она
нарезала салат, помыла помидоры, свежие огурцы, зеленый лук, редиску;
потом состряпала любимое Тимино сладкое - клюквенный кисель. У нее всегда
хранились запасы клюквы. Муж, часто ездивший в Москву, каждый раз привозил
эту "экзотическую" для здешних мест ягоду. Ей хотелось, чтобы сегодня все
было так, как любит сын.
Потом она накрыла парадный стол в столовой, поставила букет и вытащила из
своих запасов сладкую домашнюю наливку. "Отпразднуем приезд как
полагается", - решила она.
Между тем зной спадал. Мария Николаевна распахнула ставни, выключила
кондиционер и пошла будить Тиму.
- Вставай, сынок, пора... Ну, как нога? - говорила она, теребя густые
черные волосы Тимы.
- Очень хорошо, мамочка, - сонно пробормотал Тима, потом привстал, сел,
протер глаза и только тогда совсем проснулся. - Эгей, ребята! - закричал
он. - Подъем! Раз, два, три!
- Тише ты, сумасшедший! - пыталась остановить его Мария Николаевна. -
Перепугаешь всех.
- Ничего, не маленькие! - веселился Тима и стал бросать подушки в Вана и
Виктора.
Мария Николаевна вышла, прикрыв за собой дверь. Катя тоже проснулась. При
виде Марии Николаевны она смущенно встала с дивана.
- Ну что, отдохнула, девочка? - приветливо сказала Мария Николаевна,
садясь на диван и поставив перед собой Катю. - Ну-ка, дай я на тебя
погляжу... Вылитая мама. Мамины волосы, мамин нос. Только глаза отцовские,
темные...
- Ой, Мария Николаевна, мне так неловко! Не знаю. как уснула. Платье все
смяла...
- Чепуха какая! Хочешь погладить или переоденешься?
- Лучше переоденусь. А где мой чемодан?
- У меня в спальне. Пойдем, я тебя провожу. Ну, как Лида... как мама,
папа? Здоровы? - расспрашивала Мария Николаевна, проходя в другую комнату.
- Давно я с ними не виделась. Хоть бы приехали к нам погостить.
- Мама и папа кланяются. Вот письмо вам от мамы. И еще мама просила
передать вам это... - Катя вынула из чемодана большую коробку.
- Ну, зачем это? Зря деньги тратят, право же... Ка-кая прелесть!.. - не
сдержалась Мария Николаевна, рассматривая белую нейлоновую сумочку и
длинный легкий газовый шарф. - Ну, спасибо, спасибо! - расцеловала она
Катю.
- Да ведь это же не я, - смеялась Катя, - это мама!
- Все равно, тем более, что мамы здесь нет, а ты на нее похожа... Ну,
причесывай косы, беги умываться и скорей к столу. Небось проголодалась?..
Где Виктор? - крикнула Мария Николаевна. - Я хочу и на него посмотреть.
Виктор, высокий, аккуратно причесанный, подтянутый, вышел из комнаты Тимы.
В руках у него был сверток. Он вежливо, но очень сдержанно поклонился
Марии Николаевне.
- Родители просили вам передать. - И Виктор, как только что сделала Катя,
протянул свой сверток.
- Право же, напрасно. Вы там, в Москве, с ума сошли. Забросали меня
подарками... - И она, не разворачивая сверток, отложила его в сторону. -
Ребята, за стол! Обед вас уже поджидает... Ван, ты тут? - обернулась она к
вошедшему в комнату мальчику. - Вот хорошо! - Она ласково провела рукой по
жестким иссиня-черным волосам Вана.
- Это он из-за меня остался, - заявил Тима. - Я прямо так и присел, когда
его увидел утром. Представляешь?
- Настоящий товарищ! - улыбнулась Вану Мария Николаевна. - Ну, теперь вам
будет весело. Очень хорошо! Я рада.
- Да, да, - веселился Тима, - был я один, а теперь нас стало четверо! Урра!
ОАЗИС ДЖОХОР
Виктор ехал в Джохор с неохотой; единственное, что привлекало его здесь, -
это возможность снимать. В глубине души он надеялся создать интересный
фильм, который потом можно будет предложить Московской студии телевидения.
Там поощряют "самодеятельных" молодых операторов. И - кто знает! - не
появится ли на экранах телевизионных приемников целая передача, где будет
объявлено, что снимал все эти замечательные кадры некий девятиклассник
Виктор Сосновский? Как хотите, а перспектива приятная, вполне возможная, и
ради этого стоит немножко поскучать в далеком Джохоре.
Сначала он было поморщился, узнав, что с ним вместе едет Катя. Очень ему
нужна эта девчонка, моложе его на целый год! Виктор знал Катю давно - их
родители дружили между собой с юности. Но теперь семьи встречались редко,
потому что жили в разных районах Москвы, далеко друг от друга, да и
работали в разных областях. Отец Кати был железнодорожник; он водил в
далекие рейсы электрические поезда. А отец Виктора - кинооператор -
разъезжал по стране со своей кинокамерой.
Раньше, бывало, отправляясь в гости друг к другу, родители брали с собой и
детей. Но, чем старше становились ребята, тем реже это случалось. Вот и
получилось, что Катя с Виктором совсем не виделись больше двух лет и
отвыкли друг от друга.
Но, встретив Катю незадолго до отъезда, Виктор был приятно удивлен. Она
очень изменилась за это время, выросла, похорошела. Теперь Виктор был даже
доволен, что едет вместе с ней.
Сам он старался казаться совсем взрослым. Как-никак, он перешел в девятый
класс.
Катя при первой встрече с Виктором почувствовала себя как-то неловко. Ей
показалось, что он намного старше ее. Она стеснялась болтать и смеяться
при нем, как обычно. Но скоро скованность эта прошла, и она стала вести
себя с ним так же свободно и непринужденно, как и со своими сверстниками.
В противоположность Виктору, Катя сразу же пришла в восторг от предстоящей
поездки в Джохор. Она любила новые, незнакомые места и не боялась скуки.
Да она и не умела скучать - веселая от природы, жадная до новых
впечатлений, она всегда находила интересное во всем, что ее окружало.
А в Джохоре было на что посмотреть.
Первые дни Катя и Виктор осматривали поселок, все его
достопримечательности. Тима и Ван, местные "старожилы", показывали и
рассказывали, как заправские экскурсоводы. Они любили Джохор, где прошло
их детство. С видимым удовольствием они подмечали, что даже Виктор, этот
надменный столичный житель, каким считали его Ван и Тима, тоже не мог
скрыть своего удивления, когда познакомился с жизнью в оазисе. Ничуть не
хуже, чем в столице, даже, может быть, лучше. В самом деле, чего. им не
хватало в этом далеком Джохоре? Прежде всего, радио и телевидение сообщали
местным жителям о том, что делается на свете, значит, они не чувствовали
себя оторванными от мира, заброшенными в глухом уголке. Отличные
библиотеки были полны книжных новинок. Все лучшие театральные постановки,
эстрадные представления джохорцы видели на экранах своих телевизоров, не
говоря о том, что оазис посещали лучшие артисты страны.
Жилые дома были просторные, удобные. Каждая семья занимала отдельный
особнячок, благоустроенный, снабженный всеми техническими бытовыми
новинками. Ко всему этому нужно прибавить чистый воздух, чего так не
хватает жителям больших городов.
А пейзажи? Какие пейзажи! Дикие скалы... Пески... И тут же рядом буйная
зелень молодых лесов, огромные хлопковые поля, сады и спокойные голубые
воды канала.
Нет, положительно Виктору нравился Джохор.
Здесь он впервые увидел электростанцию, работавшую на принципе
использования солнечной энергии. Очень любопытно. Сколько он об этом
читал! Виктор откровенно любовался простой и вместе с тем изящной
архитектурой жилых домов. Он признал, что здание кинотеатра в Джохоре,
просторное, прохладное внутри благодаря широко применявшемуся в поселке
кондиционированию воздуха, действительно великолепно.
Когда у Тимы зажила нога, молодежь отправлялась далеко-далеко на холмы, на
хлопковые поля. Москвичи с интересом знакомились с хлопком, о котором
столько слыхали, но никогда не видели, как он растет Они взбирались на
холмы, поросшие молодыми сосенками, буками.
Институт селекции широко ставил опыты акклиматизации растений. И в Джохоре
можно было увидеть такие деревья и цветы, которые никогда раньше не росли
в этих краях.
Ко всеобщему удивлению, Катя обнаружила в юном лесу грибы. Наверное, споры
грибов прибыли сюда вместе с саженцами, привезенными издалека. Катя ужасно
обрадовалась грибам. Виктор, улыбаясь, следил за тем, как она перебегала
от Вана к Тиме, заставляла их рассматривать грибы, определять, какие они,
можно ли их есть. Потом она подбежала было и к нему, но тут же, безнадежно
махнув рукой, заявила, что он-то уж наверное не сможет определить,
съедобные ли они.
Виктора задел ее тон. Он терпеть не мог признаваться в том, что чего-то не
знает, и всегда стремился показать себя весьма осведомленным решительно во
всем.
- Да, признаться, я в этом не разбираюсь, - медленно произнес он, пожав
плечами. - Но, кажется, и Тима с Ваном тоже не знатоки.
Решили показать грибы Марии Николаевне. Катя положила их в косынку и
вручила узелок Вану. Она объявила, что никому другому никогда бы не
доверила такую драгоценную ношу, хотя Ван готов был уступить эту честь,
потому что ему не доставляло никакого удовольствия таскаться с грибами.
Виктор не расставался со своей кинокамерой; он запечатлел на пленку и
грибы, и Вана с узелком. При этом ему удалось схватить удачный момент,
когда Ван, по его просьбе, идя "прямо на камеру", споткнулся и с таким
испугом прижал к себе узелок, что едва не раздавил все грибы.
- За спасение с опасностью для жизни ценных экспонатов, - шутливо заявила
Катя, - я награждаю тебя, Ван, вот этим букетом! - И она, смеясь, всунула
в руки Вана большие ветки сосны, которые наломала в лесу.
- Ну, Катя, это уж ты чересчур! - буркнул Тима. - Нагрузила его, как
ишака. Давай мне! Если уж ты сама нести не хочешь...
- Не хочу! - нараспев говорила Катя, пританцовывая. - Я устала!
В общем, она командовала мальчиками, особенно Ваном. Он был очень
покладистым.
Про Тиму этого не скажешь. Во всяком случае, он считал, что не к чему
"угождать" девчонке, незачем ее баловать, и потому бывал с ней даже
нарочито грубоватым. Попросит его Катя о чем-либо, а он резко,
по-мальчишески, махнет рукой и заявит, что ему некогда, что он не может
или просто не хочет. Катя надувалась, но через две минуты все забывала,
опять шутила, смеялась и в конце концов заставляла Тиму делать так, как ей
хочется. Он и сам не замечал, насколько подпал под ее влияние. О Ване и
говорить нечего - всегда спокойный и мягкий, он безропотно подчинялся Кате.
А Виктор? С ним отношения складывались по-другому Катя не решалась им
командовать. На Тимины грубости, в общем то, она почти не сердилась, но ее
сильно задело бы, если бы Виктор сказал ей что-либо резкое или не выполнил
ее просьбы. Почему? Она не знала и не задумывалась над этим.
Что же касается Виктора, он если и оказывал внимание Кате, то всегда
старался сделать это незаметно для других, особенно для Тимы.
Как-то раз Катя вскользь заметила, что ей очень хочется почитать Жюля
Верна "В погоне за метеором", и тут же забыла о своих словах. А вечером
Виктор принес ей книгу, сказав небрежно:
- Ты, кажется, интересовалась? Катя даже вспыхнула от удовольствия А Тима,
увидев в руках у Кати томик Жюля Верна, насмешливо заявил:
- А-а, вот он для кого старался! Потащил меня в самое пекло в библиотеку...
Виктор недовольно поморщился. Тима это заметил, почему-то обрадовался и
громко свистнул.
Время в Джохоре проходило незаметно, весело. По вечерам, когда спадал
зной, ребята гуляли по улицам поселка, затененным тополями, каштанами,
белой акацией. По краю тротуара были разделаны грядки О цветами. Такие же
грядки тянулись и вдоль мостовой, посередине. Машин в поселке было не так
уж много, и свободно можно было разгуливать прямо по мостовой. На площади
Главной в Джохоре возвышалась огромная клумба с фонтаном посередине.
Тонкие струйки воды, вздымаясь к небу, блестели и переливались
разноцветными огнями в лучах уличных фонарей.
- Совсем как на курорте, - говорила Катя. - Я в прошлом году ездила с
мамой в Сухуми. Там очень похоже на ваш Джохор. Только жаль - у вас моря
нет!
- Зато есть канал! - сказал Тима. - И мы можем как-нибудь сесть на катер и
отправиться к водохранилищу. Оно огромное, как море. Надо это обязательно
сделать! - решил он внезапно. - Отпросимся у родителей и покатим.
- По воде не катят, - заметил Виктор.
- Ну, поплывем, эка важность! Что ты придираешься?
Виктор пожал плечами;
- Надо правильно употреблять выражения.
- Слушай, пошел ты к черту! - добродушно отмахнулся Тима. - Тебе бы
классным руководителем быть! И чего ты важничаешь?
- При чем тут важничание? Просто я считаю, что. нужно говорить правильно.
- А я, что же, по-твоему, говорить не умею?
- Нет, почему же... Но иногда бывает, ляпнешь.
- Вот навязался на мою голову! - начал злиться Тима. - Всё ему не так!
- Ребята, ребята, не нужно спорить! - вмешалась Катя. - Ты, Тима, как
порох. Ну, ну, не горячись! Лучше пойдем танцевать на площадку в парке.
Тима, Ван, хотите, я вас научу?
Учиться мальчики не желали, но на площадку пошли. Здесь по вечерам играло
радио и молодые джохорцы устраивали танцы.
Катя и Виктор любили танцевать. Они долго, с увлечением носились по
танцплощадке.
Тима и Ван, стоя в сторонке, среди зрителей, весело перекликались со
своими друзьями, когда те проносились мимо. Но скоро Тиме надоело смотреть
на танцующих, и он стал звать Вана домой.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг