Старуха торопилась, бежала, задыхаясь, и боялась: ей казалось, что
пароход уйдет без нее.
Когда "Орочон" снялся с якоря, был закат: и море, и небо, и домики на
берегу были розовыми, и розовым был лес, а плавни были розоватые и живые. Но
старуха глядела на все строго, как на постороннее, и таким же взглядом она
проводила Золотой Рог и встретила Байкал, висевший между гор, и поглядела на
Свердловск, на станцию Буй и на другие станции и полустанки.
В старом городе на Кавказе, где у старухи было много родственников и
знакомых, никто не был ей рад. Соседи из вежливости слушали, но слушали
невнимательно, и каждый думал о своем и близком.
Старуха не нашла ни в городе, ни в доме того уюта, которого она
достигла там, на Сахалине. И даже небо, высокое и прекрасное, было намного
хуже охинского неба, всегда предвещавшего то ветер, то снег. Старуха сказала
об этом старику. Антон не стал ее ругать. Его тянуло обратно в Оху, но он
знал, что старухе в ее годы уже не выдержать большой и трудной дороги, что
она может умереть в поезде или на пароходе.
И они стали жить, часто вспоминая об Охе. Они получали оттуда письма, и
Оха - край, который они строили и полюбили, - была в их словах, в их мыслях
каждодневно, и оттого им казалось, что она близко.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 18.11.2002 18:11
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг