Сириуса. Левитана я дома не застал. В избе сидел пастух Игнаткин и
пришивал подошву к валенку. А картина уже висела на стене рядом с
умывальником.
Я посмотрел и ахнул. На стене рядом с умывальником текла река, живая,
настоящая река с берегами и небом. Она была тут, на холсте, и совсем не
походила на картину. Наоборот, на картину походило все остальное: стены,
окна, сам пастух Игнаткин с валенком и толстой иглой. Река была в тысячу
раз живее. И я стоял и не мог оторвать от нее глаз. Потом меня кто-то
толкнул в бок, я оглянулся. Рядом стояли Воробушкин и Мишка.
Воробушкин сказал:
- Вот это река так река. Сразу видно, что он ее не рисовал, а уменьшил в
тысячу раз и приклеил к холсту. Конечно, это мог сделать только волшебник
или пришелец. У них там, в окрестностях Сириуса, и не то могут сделать.
Подклеил речку к холсту, а потом небо и березки.
Мишка хотел потрогать волны рукой, но Воробушкин оттолкнул его руку:
- Смотри еще сам приклеишься к этому холсту и станешь картиной. Нужно
действовать осторожно, особенно когда имеешь дело с пришельцем.
Хозяин избы, пастух Игнаткин, не обращал ни на нас, ни на картину никакого
внимания, а продолжал подшивать валенки.
Мы ждали, когда Игнаткин скажет свое мнение. Он долго молчал, немножко
посапывая, а потом сказал:
- Эта река иногда шумит.
- Какая река?-заинтересовался Воробушкин.
- Вот эта,-показал Игнаткин иглой на картину.-. .И даже слегка погрохивает
на перекатах.
- Сейчас ведь не слышно,-сказал Мишка, прислушиваясь.
- Будет она шуметь при нас,-усмехнулся Игнаткин.-Она шумит, когда нет
никого дома, а на людях она ведет себя тихо, как и полагается картине.
-А это картина?-спросил Воробушкин.-Или настоящая река, благодаря
искусству пришельца попавшая на полотно?
Игнаткин подозрительно покосился сначала на Во-робушкина, потом на Мишку и
сказал:
- На людях она картина, а когда в избе никого нет, она-река. Сейчас я
объясню, как я это дело понимаю. Например, один и тот же человек сразу
йожет иметь два лица. Скажем, у него профессия-артист. Днем он живет как
все прочие люди. А вечером играет на сцене, изображая тех, кем он никогда
не был. Точно так же и ата река. Днем она течет там, на воле, как все
реки, а по вечерам забирается сюда, в раму, и начинает играть. Если хотите
знать, эта река тоже артистка.
По тому, как пастух усмехнулся, а также по выражению его глаз я догадался,
что он шутит. Но Воробушкин и Мишка не захотели принять это за шутку. Им
хотелось доказать, что Левитан - пришелец с Сириуса, и поэтому для них
было лучше, что в раме течет настоящая река, притворяясь изображением.
17
В этот раз дядя Вася играл не с пенсионером Воробушкиным, а с самим
художником Левитаном.
Всякий раз, когда дядя Вася играл с пенсионером, мне очень хотелось, чтобы
он сделал поскорей пенсионеру мат. Но сейчас - и это было странно - я
вовсе не испытывал этого желания. Я считал, что будет нехорошо с дядиной
стороны, если он сделает художнику мат, кем бы тот ни был - пришельцем,
эпигоном, шаоашни-ком-леваком или настоящим Левитаном, каким-то чудом
попавшим в наш век.
Дядя Вася молчал. Художник тоже. И когда дяде Васе надоело молчать, он
вдруг задал Левитану вопрос:
- Скажите, вы случайно не родственник знаменитому художнику?
Левитан немножко подумал, а потом сказал:
- И да и нет.
- Как понять ваши слова?-спросил дядя Вася.
- Избирательно,-ответил художник.-Если вам очень хочется видеть во мне
родственника знаменитого художника, скажите себе "да". Если не хочется,
скажите "нет". И в том и в другом случае ответ будет неточным.
- А вы сами как отвечаете на этот вопрос?
- Я действительно нахожусь в родстве с художником Левитаном. Но это
родство духовное. Понятно?
- Я так и думал,-сказал дядя Вася. . Играли они долго. Потом кончили
партию и начали другую. Я вышел во двор. Там стояли Мишка и Ворск бушкин.
- Ну, кто выиграл?-спросили меня оба.
- Сделали ничью.
- Не понимаю,-сказал Воробушкин.-Чтобы пришелец не мог обыграть
обыкновенного человека?
- Мой дядя-игрок первой категории. Он и мастеров обыгрывал.
- Все равно,-не согласился Воробушкин,-пришелец должен играть лучше любого
мастера.
- А я думаю, он нарочно поддался,-вмешадся Мишка,-для маскировки.
- Вполне это допускаю,-согласился Воробушкин. И задумался.
Мишка и Воробушкин жили в деревне уже третью неделю и все не хотели
отказаться от своей мысли, что Левитан-звездный пришелец. Наоборот, с
каждым днем они становились все более убежденными сторонниками своей идеи,
для подтверждения которой они тщательно собирали факты. Для этого они
изучали литературу о пришельцах, которую привез с собой Воробушкин. Они
читали мне те места из привезенных ими книг, которые могли
свидетельствовать в пользу их гипотезы. Действительно, как описывалось в
книгах, представители инопланетных цивилизаций достигли высокого умения
создавать себя заново или принимать облик когда-то живших на Земле людей.
Сам собой напрашивался вывод, что кто-то из них принял облик Левитана и
научился рисовать, как Левитан. А имея уже такую высокую квалификацию,
было совсем не трудно вступить в Союз художников, устроиться на работу в
худфонд и по совместительству в Русский музей, а затем, заручившись
справкой, получить квартиру в новом кооперативном доме.
Воробушкин очень стройно развивал свою мысль, подтверждая ее
многочисленными доказательствами, взятыми из книг о звездных пришельцах. У
него даже была специальная тетрадь, куда он выписывал отрывки. И эти
выписанные им цитаты из книг он сличал с Левитаном и его поведением, пока
не пришел к окончательному выводу, что Левитан-это пришелец. Эти выписки
Воробушкин читал Мишке, мне и даже своему дедушке-пенсионеру. Мишка
поддакивал, а пенсионер горячо возражал. Он ни за что не хотел отказаться
от своей мысли, что Левитан-это левак и шабашник, обманывающий государство.
Меня отрывки из книг ни в чем не убедили, так же как мнение дяди Васи и
пенсионера. У меня было свое мнение о художнике. Я был почти уверен, что
он и есть тот самый замечательный художник, неизвестно каким образом
попавший в наш век. Убедительным доказательством этого служила река,
которую он изобразил на холсте.
Как-то раз, когда я смотрел на нее в присутствии хозяина избы пастуха
Игнаткина, я почувствовал, что между картиной и мной существует какая-то
странная связь. Чем больше я смотрел, тем сильнее чувствовал радость. Эта
радость буквально хмелила меня.
Молчавший Игнаткин вдруг сказал:
- Не картина, а зеркало. А река, обрати внимание, заглядывает, любуется на
себя. До чего живая!
Я согласился с пастухом и продолжал смотреть.
18
Как ни странно, я искал ответ на вопрос: кто был художник-эпигон,
пришелец, левак-шабашник или великий мастер, чудом попавший в наше
время,-в магии самого имени. К этому художнику подходило его имя. Оно, как
судьба, выбрало его, не думая о том, что ни люди, ни жизнь не любят
повторений.
Да и было ли это повторением? Мне казалось тогда и кажется теперь, что это
было не. повторение, а продолжение. Мой знакомый продолжал то, что начал в
девятнадцатом веке другой. И они как бы протянули друг другу руку через
время. Что же касается имени-это не так уж важно. Конечно, было бы лучше,
если бы Мишкин сосед взял себе другое. Но он этого не сделал, не хотел,
чтобы в газете было написано, что он, художник Левитан, меняет свою
фамилию на фамилию Орлов или Соколов. Может, он примерил к себе это имя -
и оно к нему не подошло. И он решил оставить фамилию, которая была в
паспорте.
На эту тему мы с ним не говорили. Просто времени не было об этом говорить.
Когда Левитан работал, он молчал. Я тоже молчал, чтобы ему не мешать.
Только однажды у меня закралось сомнение-правда, не пришелец ли он с
другой планеты? Это сомнение возникло оттого, что художник, когда
изображал березку или сосну, смотрел на них так, словно никогда не видел
или, наоборот, пришел с ними прощаться. Вот это меня и удивляло, и как-то
раз я не удержался и спросил:
- Вы что, собираетесь вернуться туда, к себе?
- Ты имеешь в виду наш кооперативный дом?-ответил он на вопрос вопросом.
- Нет, не дом. А звезду. Вылетело на головы название.
- А при чем тут звезда? - спросил он.
- Да нет. Я так. Мишка и Воробушкин из шестого "Б" считают, что вы не
здешний. И прилетели вместе с комендантом.
- Откуда прилетел?
- Ну, словом, оттуда. Вылетело из головы название.
Название от волнения действительно вылетело из головы, и я только вечером
вспомнил, что звезда называлась Сириусом.
- Ниоткуда я не прилетал, - сказал художник. - И вообще я не пользуюсь
воздушным транспортом. Почему-то не лежит к нему душа. Больше всего на
свете люблю ходить. Исходил я действительно много мест. Где только не был!
- А в Париже бывали?
- Нет. За границей не бывал. Извини меня, мальчик, что отвечаю сухо, как
на анкету. Люблю я леса. Вот по лесам и хожу.
- Ну, а там леса есть? Ну, на этой звезде... Вылетело из головы название.
- Думаю, что леса есть только на Земле. Но мы их не умеем беречь.
- А на звездах что?
- Не знаю, мальчик. Не бывал. И как-то мало меня это интересует.
- Сейчас много пишут про звезды. И даже есть художники, которые их рисуют.
Мишка и Воробушкин из шестого "Б" собрали большую коллекцию открыток.
- Пусть собирают. Это полезно.
- А вы научно-фантастические романы любите?
- Нет, не очень.
- Почему?
- Потому что в них часто изображают нашу Землю без лесов. А мне такая
Земля не нужна. Но, в общем, я в этом плохо разбираюсь, мальчик. Поговорим
о чем-нибудь другом.
Но о чем-то другом нам поговорить не пришлось. Начал моросить дождь.
Левитан убрал подрамник и холст, и мы пошли из леса в деревню.
19
Детство! Оно сейчас далеко от меня. И когда я мысленно хочу представить
себе детство, я смотрю на картину, где течет река, как она текла в те дни,
когда я был еще школьником.
Художник подарил мне эту картину. А потом я никогда больше его не видел.
Он уехал из кооперативного дома и затерялся в огромном мире. Воробушкин и
Мишка были убеждены, что он вернулся к себе на Сириус. А дядя Вася уверял,
что он затерялся в безвестности и такова судьба всякого заурядного
художника и эпигона, чья участь быть забытым.
Я смотрю на холст почти каждый день и вижу, как течет река и освежает мой
внутренний мир. И каждый раз, когда я смотрю на эти облака и на эти волны,
я мысленно возвращаюсь в страну своего детства.
Много лет я искал его - этого скромного художника, справлялся в худфонде,
в Русском музее, у знакомых художников.
- Левитан? - переспрашивали меня. - Нет, мы знаем только одного Левитана.
О работах однофамильца мы не слыхали.
Иногда мне кажется, что это был сон. Но тогда кто же написал эту картину?
Специалисты и неспециалисты и равнодушные к искусству люди - все уходили
потрясенными, взглянув на нее. И все испытывали то же чувство, что и я, -
чувство возвращающейся юности, необычайного покоя и радости, словно на
холсте было не изображение природы, а кусок детства, живой и яркий,
сверкал в вашей душе.
Эта река течет в моем сознании и тогда, когда я выхожу на Улицу границы
двух веков и слышу радиопередачи с Марса, с Луны и со всех космических
станций Солнечной системы, музыку самого бытия.
И тогда мне вспоминаются художник, кистью переносящий облака с неба к себе
на холст, и величавый Старик комендант, примеряющий к себе чужие
знаменитые имена - не для того чтобы присвоить их, а чтобы понять, что
такое имя и его сущность.
Ocr: Scout
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг