Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
выбирали родителей. Скорее, они выбирали нас. Я на это ответил:
  - А может, все-таки мы? Мне всегда казалось, что я живу очень давно. Я,
конечно, знаю, что я родился. Но иногда я в этом немножко сомневаюсь. И
тогда мне начинает казаться, что я был всегда.
  - Ерунда!-возразил Мишка.-У каждого из нас есть метрика. Там удостоверено,
кто и когда родился. И в метрике стоит печать.
  - А почему тогда лектор спрашивает-правильно ли мы выбрали родителей?
  - Это не лектор спрашивает, а комендант ошибся, когда писал афишу.
Заторопился, написал одно, а нужно было другое.
  - Что?
  - Правильно ли родители выбрали нас?
  - А разве они нас выбирали?
  - Не знаю.
  - Что же получается? - сказал я. - Они нас не выбирали, а мы-их, оказались
все вместе благодаря какой-то случайности.
  - Тут дело не в случайности,-сказал Мишка.
  - А в чем?
  - Вот придем на лекцию, тогда узнаем. Но еще сомневаюсь - пустят ли?
  На этом и кончился наш разговор. И лифт поднял нас каждого на свой этаж.
  Дома никого не было, и я стал, строго обдумывая каждый поворот ключа, тихо
и не спеша открывать дверь. Мама опять стала опасаться воров, и мы стали
пользоваться той частью замка, где был спрятан секрет.
  Когда я наконец открыл дверь, разделся и положил на стол портфель, я вдруг
почувствовал одиночество.
  У меня в голове возникла странная мысль, что родителей еще нет, я их еще
не выбрал и, несмотря на это, существую. Потом пришла другая мысль, еще
более странная: ведь было время, когда не только не было меня и моих
родителей, но еще не существовали люди на Земле. Я старался это себе
представить и почему-то не мог, как не мог представить родителей без себя.
Но себя без родителей я почему-то сразу представил.
  Не успел я об этом хорошенько подумать, как пришла мама вместе с дядей
Васей.
  - Опять он что-то напутал,-сказала мама.
  - Кто? - спросил я.
  - Александр Дюма-сын.
  - Ты насчет афиши с названием лекции?
  - Да,-сказала мама.
  - А мне очень нравится название,-сказал дядя Вася. - И я непременно пойду
на эту лекцию.
  - Как можно спрашивать нормальных людей: правильно ли они выбрали себе
родителей?
  - Это сказано в шутку,-возразил дядя Вася.- Лекцию будет читать генетик,
рассказывать о молекулярных болезнях.
  - А она очень опасная,-спросил я,-эта молекулярная болезнь?
  - Смотря для кого,-ответил дядя Вася.-Для тех, кто болен, она не опасна.
Опасна для их детей и их потомков.
  Услышав это, я сразу догадался, почему дети должны выбирать себе
родителей. И значит, я не очень ошибся, выбирая себе отца и мать. У них с
молекулами все было в порядке.

  9

  Теперь я стал заходить к своему новому знакомому, к художнику Левитану.
Заходил к нему я не очень часто, чтобы его не беспокоить, но зато без
предлога, а просто так, посмотреть картины. Иногда мы заходили вместе с
Мишкой Авдеевым, который жил в том же этаже и поэтому набивал себе цену.
Он все время повторял, что Левитан был тот самый и попал к нам из другого
века.
  - А как он мог попасть?-спрашивал я.
  - Благодаря обратному ходу времени, как это описано в фантастических
рассказах. Разве не читал?
  - Читал я. Но не очень в это верю. Ведь всем, например, очень хочется
увидеть Гоголя. Но ведь он сидит там, в своем веке, а в нашем ни разу не
появлялся.
  - Придет и его очередь, - сказал важно Мишка.- Для науки нет ничего
невозможного. А отсталые люди, разные утильщики и старухи, в науку не
верят, а только в бога.
  - Я верю в науку,-сказал я и добавил:-и в технику.
  - А почему же ты тогда сомневаешься, что художник Левитан не мог оттуда
попасть к нам хотя бы на время, как это не раз описывали фантасты?
  - Во-первых, он и не похож.
  - Это он-то не похож? - рассердился Мишка. Он раскрыл портфель и достал
портрет Левитана, вырезанный из "Огонька". - Смотри!
  Я посмотрел: действительно, очень похож. Все, все то же самое: и глаза, и
бородка.
  - Так это, наверно, и не тот,-сказал я,-а этот.
  - Этот и есть тот,-возразил Мишка.-Он чуточку только постарел.
  - Чуточку? - удивился я. - Ведь прошло шестьдесят шесть лет. Он мог
постареть и больше.
  - Ну и что? А про замедление времени ты слыхал? Невежда! Время замедлили,
понимаешь, а его отправили сюда.
  - Кто отправил?
  - Какой-нибудь ученый или изобретатель.
  - В жизни этого не бывает,-сказал я. Мишка посмотрел на меня и покачал
головой.
  - А чтобы такое сходство, и фамилия одна, и те же картины - это бывает?
  Я промолчал, потому что не знал, что ответить. Спор наш произошел по
дороге из школы домой. Мишка несколько раз вытаскивал портрет Левитана,
вырезанный из "Огонька", и, показывая его мне, повторял одну и ту же фразу:
  - А ты еще говоришь-не бывает. Возьми свои слова обратно.
  Я свои слова пока обратно не брал, а только шел и думал об очень странном,
почти загадочном факте. Как я ни старался, я пока не мог объяснить себе
этот факт. Но я надеялся, что со временем он разъяснится и окажется, что
этот Левитан взял себе псевдоним и случай- но похож на того, который жил в
девятнадцатом веке.
  Мы поднялись с Мишкой в десятый этаж и позвонили.
  Открыл нам дверь сам художник. Правда, он немножко изменился: сбрил
бородку, усы и оттого помолодел. Но глаза остались прежние-печальные и
добрые, как на портрете, вырезанном Мишкой из "Огонька".
  - Здравствуйте, - сказал Мишка.-Мы ненадолго. Посмотрим картины и уйдем.
Дело в том, что ваши картины нам очень нравятся.
  Не знаю, понравились или не понравились художнику эти слова. Мишка, так же
как Варвара Архипов-на, считал себя большим знатоком живописи, а Левитан
был тонкий, деликатный человек, и, возможно, Мишка задел своими словами
чувство, которое не следовало бы задевать.
  - А ты что молчишь, мальчик?-спросил меня Левитан и положил мне на плечо
свою легкую, красивую руку. - Тебе, наверно, не нравятся мои картины?
  - Нет, почему же,-ответил я.-Но они нравились бы мне еще больше, если бы
висели только тут, а не в Русском музее.
  - Ничего не могу поделать, мальчик,-сказал Левитан.-Человек не властен над
своим прошлым.
  - А Мишка считает, что властен. И фантасты тоже.
  Левитан промолчал. Мишка Авдеев тоже. А я стал рассматривать картины.
  Картины не только нравились мне, но как-то все меняли вокруг себя и во
мне. И мне казалось-не я смотрю на эти картины, а кто-то другой, более
умный, чем я, и более чуткий.
  Мишка тоже вдруг изменился. На его лице появилось новое выражение, и он
стал как-то симпатичнее, чем был вчера и даже сегодня, перед тем как мы
пришли сюда.
  Изменился вдруг и сам Левитан. На его лице появилась улыбка и еще что-то
неожиданное, и он стал еще больше похож на портрет, вырезанный Мишкой из
"Огонька".
  Потом Левитан сказал не то нам с Мишкой, не то самому себе:
  - Эти работы еще не закончены.
  - А те закончены,-спросил Мишка,--которые висят в Русском музее?
  - Видишь ли, мальчик,-сказал Левитан, - произведение должно быть чуточку
незаконченным, чтобы напоминать жизнь.
  Я вспомнил школу и учителей, и то, что они там говорили, и подумал, что
Левитан не прав. Он ошибается. Школа - жизнь? Жизнь. А там очень не любят,
чтобы было не досказано, не дописано, не закончено, и за это снижают
отметку.
  Мишка, судя по его выражению лица, тоже догадался, что художник не совсем
прав. Но об этом не сказал, не желая его огорчать. Я тоже промолчал.
  - Только смерть ставит точку,-продолжал задумчиво Левитан. - А в жизни
точек нет, а только запятые, многоточия, вопросительные и восклицательные
знаки:
  Я подумал: замечательный русский художник ошибается или немножко
преувеличивает. Что касается точки, я ее очень любил и предпочитал всем
другим знакам препинания.
  Но не хотелось мне спорить с художником. И Мишке тоже не хотелось. Я
только спросил:
  - А можно, если я в следующий раз приду не один, а с дядей Васей?
  - А кто он, твой дядя Вася?
  - Геолог. Но в искусстве здорово разбирается.
  - Заходите, мальчики,-сказал художник.-С дядей или без дяди. Я свою дверь
на запоре не держу.

  10

  Мы с дядей Васей возвращались из парикмахерской и возле нашего
кооперативного дома случайно встретили коменданта.
  Бывший красавец улыбнулся нам печальной и чуточку озабоченной улыбкой и,
вытащив свою кожаную, похожую на портсигар штучку, протянул нам по
визитной карточке.
  Мы посмотрели на карточку, думая, что наш старик все еще Дюма-сын или
Леонид Андреев. Но на обеих визитных карточках мы прочли, что он уже не
Дюма и не Андреев, а всемирно известный изобретатель Эдисон.
  Вручив нам карточки, комендант удалился.
  Дядя Вася оглянулся и сказал:
  - Хорошо, что твоей матери нет поблизости.
  - А что?
  - Она бы очень расстроилась. Ей не нравится, что этот странный старик
хочет быть не самим собой, а тем, у кого громкое имя.
  - Но он же не всерьез, а шутя.
  - Да, он играет ту роль, которую ему не пришлось играть на сцене. Своими
парадоксальными поступками он хочет направить наше внимание на то, что ему
кажется значительным.
  - А правда, что он философ?-спросил я.
  - Несомненно,-ответил дядя Вася.
  - Мать и отец смеются,-сказал я.-Они говорят:
  "Философ - это ответственный человек с ученой степенью. Он обычно читает
лекции или числится в каком-нибудь институте. Философ не станет работать
комендантом".
  - Почему? Спиноза не имел степени, нигде не числился, не читал лекций, а
только шлифовал алмазы, живя на чердаке.
  - А он тоже был философ?
  - Был. В этом ему не откажешь.
  А несколько дней спустя после этого разговора дядя Вася принес толстую,
напечатанную на машинке рукопись и сказал мне по секрету, что это
философский труд и что написал его наш комендант и дал дяде Васе, чтобы
узнать его мнение.
  Я не удержался и заглянул в рукопись. Название труда - "Онтология имени" -
мне было непонятно. Но дядя Вася охотно мне объяснил.
  - Онтология,-сказал он,-это раздел философии, изучающий сущность бытия.
  Просматривая рукопись, я пытался вникнуть в ее содержание, но хотя слова
были понятны каждое в отдельности, все вместе были очень трудны, и смысл
ускользал. Я поня-л только, что старик комендант, он же философ, хотел
объяснить мне, дяде Васе и всем читателям, что такое имя. Меня больше
всего удивило и озадачило, что комендант потратил столько труда, чтобы
объяснить то, что и без всякого объяснения всем ясно и понятно. Каждый
знает, что такое имя и почему его дают людям и домашним животным. Но
комендант, став философом, притворился, что он не понимает того, что
понятно даже детям.
  Я задумался, и мне пришла в голову неожиданная и очень тревожная мысль. Не
для того ли комендант называл себя то Дюма-сыном, то Леонидом Андреевым,
то Эдисоном, чтобы примерить к себе чужое великое имя и посмотреть, в
какой степени оно соответствует его сущности.
  Комендант напомнил мне одного пенсионера, которого однажды я видел в
магазине головных уборов. Пенсионер стоял перед зеркалом и примерял шляпы,
береты, шапки и, пристально смотря на свое отражение в зеркале, все никак
не мог найти тот головной убор, который бы слился с его лицом и фигурой в
одно целое. Этот не вполне красивый старик, наверно, ожидал, что шапка или
берет сделают его красавцем.
  Очевидно, комендант тоже был глубоко неудовлетворен своим именем и хотел
позаимствовать имя у тех, кто жил давно. Может, комендант с чужим и
знаменитым именем хотел заимствовать нечто более важное, чем имя, -
отражение чужой жизни?
  Эта мысль показалась мне интересной, и я поделился ею с дядей Васей.
  Дядя Вася внимательно выслушал меня и сказал:
  - Да, наш комендант своего рода экспериментатор. Он наполнен
парадоксальным юмором и вряд ли похож на того пенсионера, который примерял
в магазине головные уборы. Пенсионером руководила совсем другая идея. Он
хотел купить убор получше и подешевле. А наш комендант-философ, за
дешевизной не гонится.
  Я согласился с дядей Васей и стал внимательно изучать философскую работу
нашего коменданта. При этом я увлекся, проявил неосторожность, и мама
увидела толстую рукопись, напечатанную на машинке. Она сразу догадалась,
что этот труд написан комендатом, и стала ворчать:
  - Лучше бы он следил за водопроводом или паровым отоплением, чем портить
бумагу и воровать у самого себя время.

  11

  О том, что время было действительно драгоценным, я узнал из философского
труда, написанного нашим комендантом. Но в этом труде было одно очень
сложное место, из которого становилось ясно, что наш ко-ментант мог
управлять течением времени и действительно попал в наш кооперативный дом
не то из другого века, не то с другой планеты. Об этом не было сказано
прямо, но вывод напрашивался сам, вытекая прямо из текста.
  Дядя Вася сказал мне:
  - Это, конечно, метафорическое выражение. И не надо понимать его слишком
буквально. Философы иногда пытаются объять одной фразой необъятное.
  Я пропустил эти слова мимо ушей. Мне очень хотелось, чтобы комендант
оказался пришельцем, как это бывает в фантастических романах. Это бы
многое объяснило в его поведении, и стал бы понятным и другой факт-как
оказался в нашем доме художник Левитан. Возможно, Мишка Авдеев был прав, и
оба - комендант и художник-попали к нам из другого времени.
  Эта мысль мне очень понравилась. Благодаря ей все стало понятным, ясным и
уже не противоречило ни логике, ни здравому смыслу. В список жильцов
кооперативного дома, утвержденный и одобренный, каким-то. образом попали
два пришельца, которые решили обосноваться в нашем времени. Оба занялись
полезным трудом. Один стал писать картины, а также реставрировать старые,
а другой взял па себя хлопотливый и неблагодарный труд коменданта. Все
стало на свое место, подтверждая старую и всем известную истину, что чудес
на свете не бывает. Но хотя чудес не бывает, тот, не очень красивый и не
очень старый пенсионер, стоя перед круглым зеркалом в магазине и примеряя
головные уборы, все-таки ждал и немножко надеялся, что вот сейчас
изменится его лицо и станет красивым, но так, кажется, и не дождался.
  Может, и комендант, примеряя к себе знаменитые имена, тоже ждал чуда и
надеялся, что он станет Эдисоном или Леонидом Андреевым. Но этого
почему-то не случилось. И если не очень красивый пенсионер, примеряя
шапки, гляделся в обычное зеркало, наш философ-комендант гляделся в тайну
имени, в тайну слова, звучащего названия человека и вещи. Об этом я
догадался не сам, а с помощью дяди Васи, когда он мне объяснял трудные и
малопонятные места толстой рукописи.
  Но пожалуй, пока довольно о нашем коменданте и его философском труде и о

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг