Он оставил мой вопрос без ответа. После паузы, длившейся слишком долго,
он прочел отрывок из своего стихотворения "Улялюм":
Разговор наш был грустный и серый,
Вялых мыслей шуршал хоровод,
Тусклых мыслей шуршал хоровод...
- Разве мы говорили? - спросил я. - О чем?
- Почти нет, - ответил он. - Все же между нами столетие, Дадлин.
- Но вы здесь, - сказал я. - Я могу дотронуться до вас рукой.
- Не нужно, - отстранил он мою руку.
- Надеюсь, вы все же не призрак?
- Я слишком толст и вульгарен для призрака. Не правда ли? - Сказав это,
он достал носовой платок из кармана и провел им по лицу, словно стирая грим.
И в то же мгновение он снова превратился в Джойса, превратился при
электрическом свете у меня на глазах, не погружаясь в сумрак. На вульгарном
лице играла самодовольная улыбка.
- По-видимому, все-таки грим, - сказал я.
- А может, талант? - спросил он.
- Талант, талант. Все твердят это слово, и, в сущности, никто толком не
знает, что это такое.
- Таланту нужны тени, сумрак, как Рембрандту. Ну, как я сыграл?
Я промолчал. Если это только не было шарлатанским трюком или обманом
чувств, передо мной сидел гений.
Я проводил Джонса до дверей, с изумленным недоверием разглядывая его
стереотипную вульгарную фигуру.
4
Самуил Гопс протянул мне свою короткую толстую руку и, доверительно
приблизив лицо, спросил:
- Ну, как Джонс?
- Выдающийся актер, - сказал я.
- А по-моему, посредственность.
- Но он буквально на моих глазах превратился в По. Ни на сцене, ни на
экране мне не доводилось видеть таких превращений,
- Вульгарен. И глуп, - сказал Гопс.
- Да, пока он был Джонсом, но когда он превратился в По...
- Превратился? Не он превратился, а я его превратил. Согласно вашей
гипотезе...
- О гипотезе в другой раз. Сейчас меня занимает этот феномен. Кто этот
Джонс?
- Точка, где пересеклись зигзагообразные линии. Согласно вашим
подсчетам...
- Довольно, Гопс. Вы очень произвольно и неряшливо толкуете мою гипотезу.
Кто Джонс, спрашиваю, кто он, сумевший...
- При чем его умение? Он точка, в которой пересеклись - Неужели вы не
догадались, что в вашем кресле сидел настоящий По. Согласно вашим
вычислениям...
- Довольно, Гопс, хватит меня дурачить. Я хочу посмотреть фильм,
поставленный Ингремом. Ваши попытки подтвердить мои идеи... я, разумеется,
их ценю. Но вы на ложном пути. Позвоните Ингрему.
Гопс набрал номер и крикнул в трубку:
- Ингрем? Это Гопс говорит. Нам с Дадлином хочется взглянуть на ваш
материал. Завтра? Нет, безусловно, сегодня. Через полчаса будем у вас на
студии.
Ровно через полчаса мы были там. Ингрем почему-то не пожелал возиться с
нами. Сославшись на занятость, он ушел в монтажную, поручив одному из своих
ассистентов объяснять то, что едва ли можно было объяснить на языке здравых
реальных фактов и обыденной логики.
Самуил Гопс сел со мной рядом в кресло с таким видом, словно он был
главным постановщиком фильма.
- Главное - настойчивость и упорство, - сказал он, загадочно усмехаясь. -
Это безусловно. С их помощью я преодолел закон природы и вытащил его со дна
прошлого.
- Вы имеете в виду этого провинциального актера с поросячьими глазками?
- Нет, того, другого, кто жил сто с лишним лет тому назад.
- Опять принялись за свое? Чушь! Бред!
- Но, согласно вашим подсчетам, координаты...
- Перестаньте! Вы ровно ничего не поняли. Моя идея не имеет ничего общего
с вашей жалкой метафизикой.
Я взглянул на Гопса, Недоверчивая усмешка кривила его лунообразное лицо.
- Метафизикой? - сказал он. - Сейчас вы разубедитесь. - И показал на
экран своей короткой, как сарделька, рукой.
5
- Ну, что вы скажете теперь? - спросил меня Гопс, когда с экрана исчез
последний кадр фильма и в зале снова горел трезвый будничный свет.
- Что я могу сказать. Джонс гений. Я никогда не видел подобной игры. Это
было полное превращение в другого, некогда существовавшего человека.
Настоящий, подлинный Эдгар По, бесподобным мастерством актера возвращенный
нам из прошлого.
Гопс рассмеялся несколько наигранным смехом.
- Вам кажется это смешным? - спросил я.
- Еще бы, - ответил он. - Создатель гипотезы Зигзагообразного Хроноса
твердит мне об актерской игре, когда речь идет о физическом явлении,
предусмотренном его собственной гипотезой. Это был не Джонс, игравший
знаменитого писателя, а сам Эдгар По. Пересечение зигзагообразных сил в
точке "Д" в данном случае - актер Джонс...
- Довольно пошлостей! - перебил я его. - Мне смешно, когда вы начинаете
комментировать мою статью, ничего в ней не поняв. А вот и сам Эдгар Джонс!
Актер сидел в углу рядом с ассистентом. Увидев меня, он кивнул. Лицо его
мне показалось смущенным.
- Джонс, - крикнул я, - вы совершили чудо.
- Чудо совершил не я, - сказал актер, - а Самуил Гопс. Согласно вашей
гипотезе...
- В таком случае, чудо совершил я, - сказал я, - и я могу рассчитывать на
половину вашего гонорара?
По-видимому, Джонс был лишен чувства юмора и не понял моей шутки. Лицо
его стало озабоченным, как перед кассой, где получают деньги.
В зал вошел режиссер Ингрем, Он легко нес свое большое и красивое тело.
Подойдя ко мне, он сказал:
- Боюсь, что наш фильм не понравится зрителю, Дадлин.
- Почему?
- Он слишком реален и будничен. Нам удалось восстановить время почти с
документальной точностью, но мы не сумели избежать той монотонности, которой
не выносит зритель. Жизнь знаменитого писателя - такая, какой она была. Без
прикрас,
- Но вы сами довольны?
- Как вам сказать? Не совсем. И кроме того, я замучен. Он показал
взглядом на Гопса, разговаривавшего в эту минуту с артистом, и сказал тихо:
- Больше всего меня измучил этот слишком напористый человек.
- Гопс? А какое отношение он имел к постановке фильма?
- Всюду совал свой нос. И всегда от вашего имени. Ведь в основу фильма
положена ваша теория Зигзагообразного Хроноса.
- Как это понять?
- Не вам у меня, а мне у вас нужно просить объяснения. Гопс уклонялся от
них, ссылаясь на чрезвычайную сложность вашей теории, имеющей отношение к
обратному ходу времени. Короче говоря, он намекал на то странное
обстоятельство, что роль Эдгара По исполнял не только Джонс, но и сам По,
приходивший ему на помощь...
- Какая чепуха! По умер в первой половине XIX века...
- Я тоже убежден в этом, но Гопс... Впрочем, не стоит его упрекать.
Только благодаря его напористости нам удалось добиться от Джонса такого
сильного и талантливого исполнения. Мои ассистенты считают, что Гопс
применил какие-то химические стимуляторы, действующие на воображение актера.
Перед каждой съемкой Гопс не отходил ни на шаг от Джонса. Возможно, действие
стимуляторов...
- Сомнительно, - прервал я его.
- А чем объяснить превращение? Только ли талантом? Как понять хотя бы
такой факт: крошечные глазки Джонса превращались в большие умные глаза
Эдгара По, менялась фигура. Впрочем, вы сами могли в этом убедиться, смотря
фильм.
Он замолчал. К нам приближался Гопс, держа за руку Джонса,
- Помирите нас, - говорил Гопс. - Джонс обижается на меня, что я не хочу
признать эксперимент законченным. Смешно! Джонс хочет остаться Джонсом, он
не хочет окончательно превратиться в По.
6
Моей сестре Анне не везло. Ей чертовски не везло. Все молодые люди,
которые за ней ухаживали, покидали ее спустя месяц или два после начала
знакомства. Я не мог этого понять, Анна казалась мне хорошенькой и неглупой
девушкой, сердечной, скромной, возможно даже самоотверженной.
Шли годы. К Анне незаметно подкрадывалось увядание, предвестник скорой и
преждевременной старости. И никто из родных и знакомых уже не думал, что она
выйдет замуж.
Я был очень удивлен, когда однажды утром Анна сказала мне смущенно:
- Филипп, сегодня вечером придет мой жених. Я хотела бы тебя с ним
познакомить.
- Жених? - пробормотал я. - Ты бы хоть предупредила меня раньше и
записала на бумажке его имя. Ты же знаешь, что у меня плохая память на
имена.
- Его имени ты не забудешь. Оно очень известно.
- Известно? Ну, тогда назови.
- Эдгар По.
- Ты с ума сошла. Он умер сто с лишним лет назад.
- Возможно, это его однофамилец. Но ты с ним знаком. Он тебе много раз
звонил. И когда тебя не было дома, он разговаривал со мной. Однажды он
назначил мне свидание.
- И ты не отказала ему?
- У него такой красивый мечтательный голос, Филипп. У меня не нашлось сил
отказать. И я пошла к нему на свидание. Чувство не обмануло меня. Он
оказался тем человеком, которого я ждала всю жизнь.
- Обожди, Анна. Я сейчас все объясню. Никакого По нет. Есть великий актер
Джонс, великолепно сыгравший эту роль в новом, еще не вышедшем в прокат
фильме. Не думаю, чтобы Джонс стал продолжать игру, начатую в фильме.
- Нет, Филипп! Ты ошибаешься. Он не актер. Впрочем, ты сегодня в этом
убедишься.
В голосе Анны зазвучала необычная нотка, пробудившая во мне дремавшие
чувства. Анна была не только единственной моей близкой родственницей, но и
воспитанницей. Отец и мать умерли рано. В какой-то мере мне пришлось
заменять ей родителей. Когда она была девочкой, я был очень внимателен к
ней. Я покупал ей одежду, подогревал завтраки, помогал решать трудные
задачи, водил в детский театр, в зоологический сад. Позже это чувство
заботливой и душевной ответственности притупилось. Вместо нуждавшейся в
постоянной заботе девочки возникла девушка, причем девушка с характером.
Теперь уже не я, а она заботилась обо мне, стараясь освободить меня от
всего, что могло помешать научно-исследовательской работе. С тех пор я все
меньше задумывался о судьбе Анны - что же, старая дева, каких много... Но
ведь и я тоже был старый холостяк, больше всего на свете ценил привычный
уклад жизни и не желал его менять.
Слова Анны о том, что у нее появился жених, чрезвычайно встревожили
меня... Не признаваясь даже самому себе в закоренелом эгоизме, я не хотел
менять свои привычки даже ради счастья сестры.
Вечером Анна тихо постучала в дверь моего кабинета.
- Он уже пришел, - сказала она. - Но очень смущается. Будь с ним
внимателен, Филипп. Я тебя очень прошу.
Я ожидал увидеть актера Джонса и не мог понять, чем мог пленить мою
сестру этот некрасивый, вульгарного вида человек с крохотными глазками. Но
вместо Джонса я увидел Эдгара По. Да, это был он. Он сидел в кресле,
погруженный в глубокую задумчивость, как на портрете в первом томе своего
собрания сочинений.
Увидев меня, он встал и протянул мне изящную руку.
- Между нами время, - сказал он тихо и значительно, - время и
пространство тоже. Но я здесь с вами, Дадлин, и с вашей милой сестрой. Всем
этим я обязан искусству изобретателя Гопса.
- А не таланту актера Джонса?
- Ради бога, не говорите мне об этом актере! То обстоятельство, что
зигзагообразные силы пересеклись в точке "Д", оказавшейся Джонсом, согласно
вашей теории, мне кажется чудом, хотя и обоснованным математической логикой.
Но этот актер! От него разит самодовольством и жадностью. Знаете, сколько он
потребовал с киностудии за исполнение роли?
Внезапно По замолчал. Он молчал в течение часа, казалось, приближая эту
паузу к чему-то непостижимому, как он сам. Перед моим уходом он внял просьбе
моей бедной сестры и прочел стихотворение "Улялюм":
Я сказал: - Горячей, чем Диана,
Она движется там, вдалеке,
Сквозь пространства тоски, вдалеке...
- Что за надпись, сестра дорогая,
Здесь, на склепе? - спросил я, угрюм,
Та в ответ: - Улялюм... Улялюм...
Вот могила твоей Улялюм!
Он читал, и мне казалось, что пространство движется вместе с комнатой
моей сестры, заволакиваясь туманом трагических и музыкальных слов.
Я вышел из комнаты с таким чувством, словно видел сон наяву. Придя в
кабинет, я долго ходил из угла в угол, ища логического объяснения всему
тому, что случилось со мной в комнате сестры. Я сердился на сестру и на
самого себя за то, что дал кому-то непозволительно играть с реальностью и
здравым смыслом и позволил совершить насилие над своей убежденностью в
невозможности и алогичности всего, что произошло.
Через полчаса все объяснилось. Услышав голоса в коридоре, я открыл дверь
и снова увидел гостя своей сестры, надевавшего пальто и шляпу. Он стал ниже,
толще, вульгарнее. На лице его вместо больших задумчивых глаз Эдгара По были
крохотные глазки.
Я подошел к нему и сказал тихо, чтобы не услышала сестра:
- Актер Джонс!
- Да, - ответил он.
- Что вы делаете? Образумьтесь!
- Не мешайте мне играть! - сказал он. Затем исчез за дверью.
7
Статья Самуила Гопса с сенсационным заголовком "Эдгар По, возвращенный из
прошлого" произвела в моей лаборатории целую бурю. Елизавета Меб, научная
сотрудница, отличавшаяся резким и нетерпимым характером, подавая мне журнал
со статьей Гопса, сказала:
- Посмотрите, во что этот шарлатан превратил вашу теорию!
Я бросил взгляд на слишком яркую и безвкусную обложку журнала. На обложке
был изображен лихо скачущий ковбой. Это был журнал приключений, ремесленной
фантастики и псевдонаучной информации.
Статью Гопса иллюстрировали два снимка: актер Джонс в жизни и актер Джонс
в фильме в роли знаменитого писателя.
- Что вы на это скажете? - спросила Елизавета Меб, и ее тонкие бледные
губы сложились в недоброжелательную усмешку.
- Пока ничего. Вот прочту статью...
- Боюсь, как бы во время чтения с вами не случился удар.
- Не беспокойтесь. Я не слишком впечатлителен, чтобы позволить статье
Гопса взять верх над чувством юмора.
И я углубился в чтение статьи. Надо сказать, что она была написана
искусно, рукой человека, явно умеющего разговаривать с читателем. Вероятно,
кто-то из штатных сотрудников журнала помог Гопсу изложить его мысли так,
чтобы нелепость и ложность их не очень бросились в глаза.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг