- Ну и что же думаете делать? - спросил Клименко.
- Пока не решил. Надо бы, конечно, глянуть на эту керамику, только вот
со временем туго...
- Ну, сколько это у вас займет? От силы два дня. Завтра у нас что -
пятница? В субботу утром вылетайте. И я, кстати, собирался в
Днепропетровск.
- Опять друзей навестить? - засмеялся я.
- Точно! Сейчас позвоню им, чтобы номер забронировали.
Напористость бывшего следователя опять увлекла меня, и утром я вылетел
в Днепропетровск, захватив с собой два осколка древней посуды, случайно
оказавшиеся вместе с драгоценностями в Матвеевском кладе.
Завез чемоданчик в гостиницу, где меня уже поджидал Андрей Осипович, и
мы тут же отправились в музей.
Я предположил правильно: открытку прислал действительно Славутин.
- Заинтриговала меня ваша история, - сказал он, смущенно посмеиваясь. -
Уж очень необычная, форменный детектив. Вот я и решил порыться в
запасниках. Должны же, думал, остаться хоть какие-нибудь материалы,
собранные Смирновым, если он вел раскопки в наших краях. И наконец кое-что
нашел. Оказывается, доставили их к нам после его смерти.
Посмотрев на меня, он поспешно добавил:
- Впрочем, ничего особенно интересного. Несколько разрозненных
фрагментов скифской керамики, предположительно шестого-пятого века до
нашей эры. Удивляюсь, как их давно не выбросили при очередной чистке. У
нас такой керамики много.
Славутин открыл шкаф, достал небольшую картонную коробку, поставил ее
на стол. В ней среди потемневшей и свалявшейся грубой ваты лежали четыре
осколка глиняных горшков. Они очень походили на те, что мы нашли в
Матвеевке. Такая же грубая ручная лепка, неровный обжиг. Эти черепки были
побольше и даже давали некоторое представление о форме сосуда. Три куска
были, похоже, от одного горшка. Четвертый немножко отличался и по цвету и
по качеству обжига.
- Это все? - спросил я.
- Да, больше ничего не осталось.
- Негусто. А где они выкопаны, не указано?
- Нет. Никаких сопроводительных документов. Только вот ярлычок: "Из
сборов С.А.Смирнова, 1919 года". А все его бумаги, видимо, опечатали после
смерти и неизвестно куда отправили - возможно, в архив, а может,
родственникам переслали.
- Ну а выяснить, в одном они погребении были или нет - эти черепки и
те, что в Матвеевке нашли, можно? - спросил Клименко.
Я покачал головой.
- А если мы с друзьями попробуем?
- Каким образом? - спросил я.
- По отпечаткам пальцев. Ведь не боги, как говорится, горшки обжигали -
люди. Посмотрите, какие отчетливые отпечатки. И на тех обломках, что в
Матвеевке нашли, и на этих. Вдруг их одна рука лепила, эти горшки? Тогда
можно считать, что они из того же кургана, где их вместе с драгоценностями
Смирнов нашел.
- Выяснить через две с половиной тысячи лет?
- А почему бы я нет? Гляньте, какие превосходные отпечатки. Каждый
папилляр, каждая извилинка видны. Есть тут в областном управлении, в
отделе научно-технической экспертизы, майор Задорожный Павел Матвеевич.
Маг и волшебник по этой части...
Поблагодарив Славутина и захватив черепки, мы с Клименко тут же
отправились в областное управление внутренних дел.
В просторной светлой комнате, похожей на лабораторию от обилия всяких
приборов и микроскопов на столах, нас встретил седеющий сутуловатый
человек в синем халате и роговых очках.
- Майор Задорожный, ас криминалистической экспертизы, - представил его
мне сияющий Андрей Осипович. Майор обнялся с ним, похлопывая его по спине,
мне крепко пожал руку. Выслушав нашу просьбу, он покачал головой и
усмехнулся, одобрительно сказав:
- А ты, Андрей, все такой же выдумщик. - Потом он долго рассматривал
черепки в сильную лупу: - Попробовать любопытно. Позвоните-ка завтра
утречком.
Когда на следующее утро Андрей Осипович позвонил ему, Задорожный
коротко пригласил:
- Приезжайте.
- Что же вам сказать? - задумчиво произнес майор, подводя нас к столу,
где в строгом порядке были разложены черепки, крупные фотографии их,
какие-то таблицы и диаграммы. - Конечно, для настоящего статистического
анализа материала маловато. Абсолютных совпадений, к сожалению, нет. Да
это было бы уж редкостной удачей. Но и те и другие черепки - от сосудов,
которые лепили явно люди, родственные между собой. Некоторые отпечатки
очень схожи. Вот они - А, В и С, я их пометил на снимках. Видите, какое
совпадение петлеобразных папилляров? И радиальные пульнарные петли весьма
схожи. Древние гончары, оставившие отпечатки пальцев при изготовлении
сосудов, несомненно, принадлежали к одному племени.
- У скифов, как и у других народов в те времена, посуду, видимо, делали
женщины, - сказал я. - Каждая хозяйка для своей семьи. Но я считал, что
все отпечатки неповторимы, каждый из них строго индивидуален. И по
отпечаткам пальцев, мне казалось, можно опознать лишь определенного
человека. А вы делаете выводы насчет целого племени.
- Каждый отпечаток неповторим, верно, - Задорожный кивнул коротко
остриженной седеющей головой. - На этом и основана дактилоскопия. Но,
кроме чисто индивидуальных, неповторимых признаков, существуют, как
установлено за последние годы, и более общие, характерные для родственных
групп людей: целого народа, расы, для отдельного племени. Каждой группе
присущи свои узоры и сочетания. Скажем, дугообразных изгибов, "петель",
как мы их называем, или вот такие "завитковые", - показал майор кончиком
остро отточенного карандаша на снимке. - Не стану вам читать длинной
лекции, но можете мне поверить: дактилоскопия - наука не менее точная, чем
археология. Пришлите мне для сравнения керамику с хорошими отпечатками
пальцев древних гончаров, найденную заведомо в другом месте. Я их
обработаю. Тогда вам станет очевидно, что лепили их люди из совсем иного
племени.
- Значит, вы уверены: эти все сосуды вылеплены людьми из одного
племени?
- Бесспорно.
- Тогда Матвеевский клад, несомненно, выкопал Смирнов.
- Вот этого утверждать не могу, вам виднее, - покачал головой
Задорожный. - Отпечатков пальцев Смирнова я не сличал.
- Осторожничаешь, старый перестраховщик, - погрозил ему пальцем
Клименко.
- Должность такая. Как говаривал адмирал Макаров: "Пишем, что
наблюдаем. А чего не наблюдаем, того не пишем".
- Видали? За адмирала Макарова спрятался. Ну ловок! - восхитился Андрей
Осипович. - Но все равно спасибо тебе, Павел Матвеевич, преогромное. Очень
ты нас успокоил. Конечно, теперь нет сомнений: все это нашел Смирнов.
Остается выяснить совсем немного, - добавил он, посмотрев на меня и хитро
прищурившись: - Узнать точно, где именно.
- Ну что же, желаю успеха, - засмеялся Задорожный. - Вы оставьте адрес,
Всеволод Николаевич. Официальную справку, как положено, я вам в
понедельник вышлю.
- Спасибо.
- Ну а если что еще понадобится от криминалистики - милости просим, не
стесняйтесь.
Привезенные мною осколки внимательно изучили знатоки скифской керамики
и пришли к выводу: да, посуда похожа на ту, что находят при раскопках
поселений по берегам Тясмина, Ингульца, Роси. Она ведет свое происхождение
еще от чернолесских племен.
Но кто же именно здесь жил - невры или скифы-пахари, мнения опять
расходились.
Посуда, как и другая хозяйственная утварь, больше различается у разных
племен, чем драгоценные украшения в одном и том же стиле. Но сложность в
том, что различия эти, к сожалению, не очень устойчивы и долговечны.
Понравится хозяйке горшок, слепленный женщиной из другого племени. Она
сделает на пробу несколько таких же горшков, да еще, может, добавит от
себя какой-нибудь лишний рубчик или чуть изменит форму валика. И вот уже
новшество подхватят соседки и передадут другим.
К тому же знатоки керамики мне напомнили: весьма похожую посуду
опять-таки находят и на левом берегу Днепра, в Посулье и под Полтавой. Так
что майор Задорожный был прав; черепки, доставленные в музей после смерти
Смирнова, как и найденные среди остатков чемодана в Матвеевке, были от
древней посуды, изготовленной женщинами из одного и того же племени.
Значит, и сокровища, видимо, были действительно раскопаны в том же кургане
Смирновым и потом украдены у него Ставинским. А где именно их выкопали,
оставалось не очень ясным ("где-то за Пятихатками и, кажется,
Лиховкой..."). Но я все же решил добиваться разрешения провести поиски в
тех краях.
Петренко выслушал мою просьбу неприветливо.
- Значит, снова хочешь менять район раскопок? - он покачал головой и
вздохнул. - Не думаю, чтобы ученый совет пошел на это. И так ты мотался
все лето по степи, а раскопал лишь два кургана. Кладоискательство, а не
наука. Завтра какой-нибудь старичок еще что-то расскажет. И ты помчишься
за государственный счет проверять его байки? Тебя даже не останавливает,
что драгоценности явно скифские, а там, куда тебя тянет, по всем
археологическим данным жили невры?
- Это еще надо выяснить. Может, скифы-пахари.
- Вот как? - поднял он брови. - Выходит, Алексей Иванович Тереножкин
тебя в свою веру обратил? Ты тоже считаешь скифов-пахарей потомками
чернолесцев? Олег Антонович нас иному учил. Быстро у тебя взгляды
меняются.
- Я не закрываю глаза на очевидные факты. Ведь отпечатки пальцев
подтверждают: керамика принадлежит одному племени. Значит, сокровища
выкопал действительно Смирнов...
- Вовсе не значит. Ты же сам говорил: возможно, эти два фрагмента
попали с драгоценностями в Матвеевский клад совершенно случайно.
- Что же, по-твоему, Ставинский только эти два черепка украл у
Смирнова? А драгоценности ему кто-то подарил?
- Ну, фантазировать можно сколько угодно. "Строить версии", как ты
любишь теперь выражаться. Но мы - ученые, а не сыщики. Нам нужны не
догадки и не стариковские воспоминания, а неопровержимые факты. Пока же,
согласись, никаких резонных доводов для изменения района раскопок у тебя
нет, одни предположения. Может, Смирнов выкопал. Может, Ставинский убил и
украл. Может, в Екатеринославской губернии. Не то возле Григорьевки, не то
у Михайловки, а их по всей Украине тысячи! Находки же, сделанные прошлым
летом, - реальность. Они весьма любопытны, заслуживают тщательного
изучения: конус этот непонятный, кабанчик. А тебя они интересуют куда
меньше, чем отпечатки пальцев двадцатипятивековой давности! Детектив!
Тем и закончился наш разговор. И Казанский, как я боялся, тоже меня не
поддержал. Он долго не отвечал на письмо, в котором я сообщил о находке
керамики из сборов Скилура Смирнова и о результатах сравнения ее по
отпечаткам пальцев с осколками, найденными в Матвеевке. А потом прислал
коротенькое письмецо. Иронически упрекнув меня за "уголовные увлечения",
Олег Антонович торопил закончить поскорей обработку находок и подробно
обосновать план работ на лето. Казанскому я тоже, видно, казался упрямцем,
и это сердило его.
Когда Андрей Осипович снова позвонил мне через несколько дней, я
пожаловался:
- Не только начальство, но и многие друзья-археологи упрекают меня за
увлечение криминалистикой и ненаучные методы. Надоело:
- Вы не забывайте, случай-то выдался особый, потому и поиски вести
приходится не совсем для вас привычными методами, - сказал Клименко. -
Чтобы не искать вслепую, где раскопан интересующий вас курган, на что и
всей жизни не хватит, надо пройти по следу грабителей. Этим мы и
занимаемся. Потом уже ваши чисто археологические методы в силу вступят. А
пока задача больше из области криминалистики, чем археологии. Но вы ведь
не гнушаетесь пользоваться помощью других наук - физики, химии,
кибернетики. Почему же криминалистикой брезгуете?
- Я-то нет, Андрей Осипович.
- Ну а тогда, как только снежок сойдет и дороги просохнут, берите
отпуск недельки на две. Я достаю у друзей "козлика", которому никакая
распутица не страшна, прихватываем Андриевского, если согласится, и
промчимся мы с вами по тем местам, где, по его словам, копал Скилур
Смирнов. Как говорится, лучше один раз самому увидеть, чем сто раз от
других услышать.
Я так и поступил. Не стал больше спорить с Петренко, набросал план
продолжения поисков в том же районе, где мы тщетно копали прошлым летом, -
даже с переходом на левый берег Днепра, к Запорожью, отправил его копию
Казанскому в Ленинград, а сам выпросил у Петренко отпуск на две недели "по
домашним обстоятельствам" и вот уже качу по степной дороге в забрызганном
грязью "газике".
Впереди, рядом с молодцеватым крепышом - шофером в милицейской форме,
служащей нам лучше всяких пропусков и "открытых листов", словно бы сладко
дремлет, а на самом деле решительно все замечает Андрей Осипович Клименко.
Рядом со мной на поролоновом матрасике, заботливо ему подложенном,
торжественно восседает Авенир Павлович Андриевский, оглядывая весенний
степной простор с гордым видом первооткрывателя.
Самое начало апреля, весна еще только-только начала принаряжать землю.
На дорогах лужи. Но в чистом, промытом до густой синевы высоком небе уже,
ликуя, заливаются жаворонки, в полях рокочут тракторы, а влажный и густой
весенний воздух пьянит голову. Места живописные. Балочки с родниками и
перелески тут встречались чаще, чем южнее в степи, где мы копали прошлым
летом.
Колесим по грязным дорогам уже третий день с раннего утра до сумерек, а
толку пока никакого. Объездили все окрестности Пятихаток, потом Лиховки,
побывали и в Мишурином Роге на берегу Днепра. Тут мы вышли из машины,
чтобы поразмяться, и, глядя на Днепр, разлившийся до самого горизонта, я
опять с тревогой подумал: а что, если курган, какой ищем, давно уже
затопило это рукотворное море?
Михайловок и Варваровок попадалось немало, даже гораздо больше, чем
помечено было на подробнейшей карте, какой снабдили нас друзья Андрея
Осиповича.
И курганов по пути встречалось немало, один лучше другого...
Села были большие, с асфальтовыми тротуарчиками вдоль длинных улиц и с
водопроводными колонками. Радовали глаз эти приметы крепкой, богатой
жизни. Но в каком из этих сел, возникших явно на пепелищах уже после
Отечественной войны и последующего укрупнения колхозов, искать жителей
давно исчезнувших хуторков и мелких селений, которые могли бы припомнить
чудака, копавшегося где-то в кургане-полвека назад, в самый разгар
гражданской войны?
Мы расспрашивали попадавшихся на пути стариков и старушек, заезжали по
совету Андриевского в школы и беседовали с местными учителями"
преподавателями истории и географии, наслушались весьма занимательных
рассказов о всяких исторических событиях и самых фантастических легенд. Но
они никак не помогали найти родину Золотого Оленя.
География этих мест даже за послевоенные годы так разительно
изменилась, что их не узнавал и Авенир Павлович, тщетно пытавшийся до
войны отыскать со школьниками могилу Смирнова. Старик огорчался все больше
и выглядел виноватым.
- Ну что вы, Авенир Павлович! Ничего не попишешь, жизнь идет вперед,
все меняется, - утешал я его, а сам, признаться, уже начинал сомневаться в
успехе поездки.
Но вот снова забрезжила слабая надежда.
Где-то на проселочной дороге мы увидели отдыхавшего на обочине в тени
дубочка, едва начавшего одеваться нежно-зеленой листвой, старика в
нейлоновой куртке и соломенной шляпе. Мы остановились, подсели к нему,
поздоровались, завели разговор о жизни, о здоровье и о том, что вот
разыскиваем Михайловку, возле которой давно, еще в годы гражданской войны,
один ученый вел раскопки кургана...
- Курганов у нас полно, - оживился дедок. - И еще с той войны, с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг