отъезде: с кем-то Ставинский перессорился, возможно, не поделили чего-то.
Во всяком случае, как слышал Логунов, дружки ухитрились его дочиста
обобрать перед самым бегством, так что он уже ни разыскать врагов, ни
отомстить им не успел. Так что за границу Ставинский в драных порточках и
старой фуфаечке отбыл. Как говорится, вор у вора дубинку украл.
Проверить все эти сведения мне пока не удалось за давностью событий, но
я склонен Денису Прокопьевичу вполне верить. Не только потому, что он
вообще мужик честный и сочинять такие подробности ему ни к чему. Но ведь
история эта объясняет и каким именно образом чемодан с драгоценностями
попал в воровскую "малину"! Он принадлежал Ставинскому, был у него
выкраден перед его бегством за границу. А вынести потом чемодан из
"малины" жуликам помешала наша внезапная облава и пожар, о которых я вам
уже рассказывал.
Однако надежды ваши на то, что якобы все-таки, может, удастся разыскать
Ставинского где-нибудь за границей, напрасны. Дело в том, что Логунов,
оказывается, еще раз встретился со Ставинским. И знаете где? В Керчи. В
ноябре сорок первого года Ставинский заявился в родные места с фашистскими
оккупантами.
Ходил он в штатском, служил вроде переводчиком при какой-то саперной
части. Нередко бывал и в комендатуре. Он, конечно, сильно постарел, но
Логунов уверяет, будто узнал его.
Честно говоря, я сначала засомневался: Логунов мог обознаться, ведь
сколько лет прошло. Тем более он сказал, будто видел Ставинского вблизи
лишь однажды, столкнувшись с ним случайно на улице. Потом он видел его еще
два раза, но издали, потому что ему показалось, будто Ставинский его тоже
тогда, при первой встрече, узнал. Логунов на всякий случай старался больше
ему на глаза не попадаться. То, что Ставинский мог его узнать, конечно,
сомнительно. Ведь Логунов работал на него еще мальчишкой. Но Денис
Прокопьевич рисковать не имел права, потому что был связан с партизанами.
Когда он доложил командованию о встрече со Ставинским, было решено
после проверки предателя Родины уничтожить, пока он не опознал и не выдал
немцам кого из местных жителей.
Приговор был вынесен по всем правилам военного времени. Привести его в
исполнение поручили двум партизанам - Андрею Звонареву и Кузьме Неходе.
Они подкараулили Ставинского и застрелили на Третьей Продольной улице,
неподалеку от дома, где он жил. Так что Ставинский за все получил сполна -
и за старое хищничество, и за кражу народных ценностей, и за предательство
Родины. Но по интересующему нас вопросу он, к сожалению, уже никаких
показаний дать не может.
Видите, как жизнь решила, уважаемый Всеволод Николаевич. Я постарался
вам помочь, насколько было в моих силах. Но, кажется, уже больше ничего по
криминалистической, так сказать, линии выяснить не удастся. Придется вам
уж самим искать, где же он выкопал древние сокровища. Я понимаю, насколько
нелегка эта задача. Но наберитесь терпения, может, вам повезет. И черкните
мне, пожалуйста, хоть пару строчек, как идут у вас дела. Что удалось
раскопать интересного?
И вот еще какая мысль пришла мне в голову. Все я думал о том, зачем
понадобилось Ставинскому, кроме золотых вещей, таскать еще в чемодане
обломки древнего горшка? Каким он вырисовывается со слов всех, кто его
знал, это на него совершенно непохоже. Допустим, правильна ваша версия,
что осколки попали в чемодан случайно, завалившись в вазу. Но Ставинский
уж наверное бы их заметил - и давно вышвырнув, не стал бы таскать.
Знаете, какая мысль возникла у меня по этому поводу? Что драгоценности
эти выкопал вовсе не сам Ставинский и даже не простой "счастливчик",
работавший на него, а кто-то серьезно разбиравшийся в археологии. Для кого
и эти черепки, как вы сами мне неоднократно поясняли, представляли
определенную ценность.
Версия, конечно, весьма шаткая, но проверить ее, мне кажется, не
мешает. Может, кто из ваших студентов пороется в специальной
археологической литературе тех лет? Вдруг и наткнется на сообщение о
каком-либо обокраденном или пропавшем без вести археологе, или о покраже у
кого-то только что выкопанных ценных древностей. Я и сам попробую тут
полистать газетки тех лет.
Простите, что отнял у вас столько времени таким длинным письмом и опять
нерадостными новостями. Желаю вам успехов, уважаемый Всеволод Николаевич,
и жду хоть коротенькой весточки. Крепко жму руку! Клименко".
Буря противоречивых чувств бушевала в моей душе, пока я читал письмо.
Сначала я обрадовался, что неуемному Андрею Осиповичу все же удалось
разыскать бывшего "счастливчика", работавшего на Ставинского. Потом все
мои надежды сразу померкли, когда я узнал о дальнейшей судьбе матерого
хищника.
Окончательно рушилась последняя слабенькая надежда, что, может,
все-таки удастся каким-то чудом разыскать за границей следы Ставинского.
Круг замкнулся опять в Керчи.
Сегодня же напишу об этом Казанскому. Старик огорчится. Придется
огорчить его и тем, что ничего интересного мы здесь не нашли и в этом году
явно не успеем больше раскопать ни одного кургана. Да и студентам пора
возвращаться к началу занятий в Киев.
В будущем году придется перебираться в новый район. А куда? Перенести
поиски на левый берег Днепра, в район Запорожья? Курганы
скифов-земледельцев попадаются и там, но реже, чем на правом берегу.
Значит, снова метаться по степи, не зная, на каком кургане остановиться?
Признаться честно, Петренко прав: это начинает смахивать на
кладоискательство. Так искать, на авось, всей жизни не хватит.
С такими невеселыми мыслями я написал письмо Казанскому обо всех
новостях, сообщенных Андреем Осиповичем. Написал открыточку и Клименко,
поблагодарив за все хлопоты и коротко сообщив, что у нас пока никаких
достижений нет, похвастать решительно нечем.
От кургана уже осталась лишь узенькая контрольная бровка. Поручив
Савосину с Тосей дочищать погребальную камеру, я с ребятами решил срыть
бровку.
Эта работа никаких неожиданностей и открытий не сулила. Ребята копали
лениво, перекидываясь шуточками и часто останавливаясь. Приходилось их
подгонять.
И вдруг Марк неистово крикнул:
- Снаряд, ложитесь! - и, далеко отшвырнув лопату, отбежал в сторону и
присел на корточки. Студенты бросились кто куда.
- Что там у вас? - поспешил я к ним.
Но Марк предостерегающе замахал руками:
- Не подходите, Всеволод Николаевич! На снаряд наткнулся! Торчит из
земли. Даже задел его лопатой, чудо, что не взорвался. Надо саперов
вызывать.
- Какой еще снаряд? - недоверчиво спросил подошедший Савосин.
- Обычный, неразорвавшийся, - пояснил Марк. - От войны, видать,
остался.
"Этого еще не хватало, - подумал я. - Неужели придется останавливать
работу, сидеть и ждать, пока приедут саперы и заберут чертов снаряд?
Откуда он взялся? Хотя бои тут шли горячие".
- Пойду-ка я гляну, что за снаряд, - лениво сказал Савосин и направился
к раскопу.
- Алеша, не стоит, - пытался остановить его я.
- Я же сапер, - пожал он плечами. - И раз уж он не взорвался, то еще
подождет. Только вы отойдите от греха подальше.
Мы следили, как, подойдя к раскопу, он присел на корточки, что-то
рассматривая, потом начал разгребать пальцами землю.
- Алексей Петрович! - прикрикнул я.
- Идите, полюбуйтесь, что этот паникер за снаряд принял, - весело
отозвался Савосин.
Мы поспешили к нему и увидели, как Алексей Петрович бережно
выковыривает из земли какой-то металлический предмет конусообразной формы.
Пожалуй, в первый момент, когда он лишь немного выступал из земли, его в
самом деле можно было принять за головку снаряда.
- Принесите-ка ножик и щетку, - скомандовал Савосин.
- Что это такое? - спросил Алик.
Ему никто не ответил, потому что не только Савосин, наконец извлекший
странный предмет из земли и начавший тщательно очищать его щеточкой, но и
я был озадачен.
Металл под щеткой сверкнул тусклой желтизной.
- Золото! - вздохнули студенты.
Кажется, действительно золото. Но что это за штука?
Сильно помятый, придавленный землей конус из листового золота. Почти
точно в центре небольшое круглое отверстие. Сосуд? Но почему такой
необычной формы? И в него ведь ничего не нальешь, из дырки все выльется.
Шлем? Тоже непохоже, на голову не напялишь.
- Может, часть какого-то сооружения? - предположил Савосин.
- Думаешь, остальное было из кожи или дерева и все истлело? Возможно.
Но все равно трудно понять, для чего могла служить эта штуковина. Часть
головного убора?
Савосин, не любивший строить гипотез, особенно скороспелых, пожал
плечами и, усмехнувшись, ответил:
- Запиши в дневнике просто: "найден предмет ритуального назначения", -
и опять, опустившись на четвереньки, стал разгребать землю вокруг ямки, из
которой извлек загадочный золотой конус.
Это была давняя традиционная шутка: так говорили археологи, когда
доводилось выкопать нечто, не сразу понятное.
Вечером мы отчистили конус. По нижнему краю его гнались одна за другой
четыре пантеры. Выше их были изображены три грифона, широко распростерших
крылья. Видимо, это была работа греческого мастера, подражавшего звериному
стилю. Но для чего предназначался загадочный конус? И почему он очутился в
курганной насыпи?
После такой находки мы, конечно, стали докапывать бровку очень
осторожно и даже заново тщательно пересмотрели, перещупали каждый комок
ранее выброшенной земли. Но, увы, ничего не попадалось.
Настроение у ребят заметно упало. Однажды я ненароком подслушал, как
Алик, так же быстро остывавший, как и загоравшийся, задумчиво сказал,
опершись на лопату:
- Пожалуй, подамся куда-нибудь в другой институт.
- В какой? - спросила Тося. - Конечно, в технический?
- Наверное. Чего тут пустые могилки раскапывать?
- Надо в будущее глядеть, а не в прошлое, - наставительно поддержал
дружка Боря. - Главное направление науки где? Физика, кибернетика...
- Чего же вы сюда шли? - возмутилась Тося.
- К нам кто-то спешит, - окликнул меня Савосин и настороженно добавил:
- Опять какие-то вести везут.
Действительно, от поселка скакал к нам босоногий застенчивый хлопчик на
неоседланной лошади. Шмыгая от важности порученного задания носом и отводя
глаза, он сунул мне в руки мокрую измятую бумажку и тут же ускакал
обратно, даже не подождав, пока я ее прочитаю.
На бумажке нетвердым почерком было написано:
"Телефонограмма. Явитесь для разговора с Керчею завтра к 21:00. То исть
16 августа".
Внизу стояла лихая неразборчивая закорючка.
До чего приятно было на следующий вечер, после томительного ожидания,
длительной переклички телефонисток и унылого гудения в телефонной трубке
услышать знакомый, такой спокойный и вроде даже немножко ленивый голос!
- Это вы, Андрей Осипович? Здравствуйте! - закричал я. - Как вам
удалось отыскать меня?
Раздался тоже знакомый лукавый смешок.
- Чего же тут удивительного? - ответил Клименко. - Такая профессия. Не
важно, что на пенсию вышел. Друзья у меня повсюду есть. Понадобится,
всесоюзный розыск объявим, никуда не скроетесь.
- Как вы там поживаете?
- Да ничего, скрипим помаленьку. Сами знаете, какая жизнь у пенсионера.
А у вас как дела? Из оружия ничего интересного не нашли?
- Пока ничего. Второй курган тоже ограблен дотла.
- Значит, и в давние времена злодеи поворовывали, да еще так, что и
через века вам кровь портят? Видно, тогда следователей не хватало, потому
и безобразничали.
- Точно, Андрей Осипович. Но что-то вы хитрите. Не для того же вы
позвонили, чтобы подбодрить меня шутками. Есть какие-то новости? Не
томите...
- Кое-что есть, - ответил Клименко, и по голосу его я сразу представил,
как он хитро и довольно улыбается. - Разыскал я тут еще других бывших
партизан и подпольщиков. И припомнили они, будто Ставинский мечтал все
перебраться из Керчи в другие места и после победы гитлеровцев гам
обосноваться. Вам не кажется это любопытным?
- Кажется, Андрей Осипович, конечно, кажется, - закричал я. - А куда
именно он рвался?
- Удалось выяснить и это. Манили его места между Днепропетровском и
Кременчугом... Что вы молчите? Или эта версия сомнительна?
- Сомнительна, Андрей Осипович. Это самая окраина Скифии. Никогда там
таких богатых погребений не находили.
- Ну, извините меня, это не довод. Не находили, теперь нашли.
- Мне бы ваш оптимизм. А у вас достоверные сведения?
- Никому из партизан Ставинский, конечно, о своих мечтах и планах не
рассказывал. Но есть тут одна замечательная женщина, Рейнвальд Эльза
Генриховна, немка по национальности. Она была подпольщицей, устроилась
служить при штабе одной фашистской части. Немцы ей доверяли и, поскольку
она глухая, не боялись вести при ней весьма откровенные разговоры. Так вот
она уверяет, что несколько раз слышала, как Ставинский рассказывал о своих
планах перебраться под Днепропетровск. Называл его еще по-старому,
Екатеринославом. Рассказывал, будто служил там еще у деникинцев и очень те
места нахваливал.
- Позвольте, Андрей Осипович, но как же эта подпольщица все это
слышала, если она глухая? - изумился я. - Она что - притворялась глухой?
В трубке снова прожурчал лукавый смешок.
- Да нет, она в самом деле глухая. Немцы ее проверяли. Только они не
знали, чти она много лет преподавала немецкий язык в школе для глухонемых,
где прекрасно научилась все понимать по губам. Так что их разговоры Эльза
Генриховна улавливала гораздо лучше, чем мы бы с вами услышали, лишь бы
она видела беседующих. Она большую пользу подпольщикам принесла.
Замечательная женщина, награждена орденом боевого Красного Знамени. Да вы
приезжайте в Керчь, сами с ней познакомитесь, расспросите обо всем, что
вас интересует. А то я не знаю, какие подробности вам нужны... Надо, чтобы
вы сами побеседовали с ней и с другими партизанами. Можете выбраться хотя
бы на денек, Всеволод Николаевич?
- Надо бы сначала отвезти ребят в Киев. Пожалуй, недели через три смогу
выбраться к вам.
- Боюсь, как бы вы не опоздали. Ей ведь девяностый год пошел, Эльзе
Генриховне. И очень слаба она стала последнее время. Врачи говорят, может
в любой день с ней беда случиться. Тогда вы уже ничего у нее спросить не
сможете. Поэтому я и решил вам позвонить. Неужели ваши ребята там без вас
не справятся? Оставьте отряд на своего заместителя и махните сюда! Ведь не
больше двух-трех дней у вас займет с дорогой.
- Я подумаю, Андрей Осипович, - нерешительно сказал я.
- Только не очень долго думайте. Буду все же ждать.
Всю обратную дорогу до лагеря я обдумывал предложение Клименко.
Выбраться на два-три дня я, пожалуй, сумею. Раскопки закончены. Савосин
тут справится и со свертыванием лагеря и с погрузкой на поезд не хуже
меня. А предлог для поездки у меня есть: показать коллегам загадочный
конус. Превосходные есть специалисты в Керчи.
Приехав в лагерь, я уже твердо решил: завтра же пораньше выехать в
Запорожье и лететь оттуда в Керчь.
Савосин меня поддержал:
- Конечно, лети. Лагерь мы сами свернем и до Киева доберемся, не
заблудимся.
3
И вот мы уже поднимаемся по ступенькам лестницы, у начала которой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг