Поклянись, что уговоришь старика завтра утром непременно прислать
кого-нибудь за мной. Рука уже почти зажила, видишь, как свободно
ворочается? Расскажи об этом Кратову. Пусть мне нельзя еще нырять. Я буду
лежать на палубе и быстрее поправлюсь на свежем воздухе, чем в этой
больнице. Слышишь? Не все ли врачам равно, где я буду лежать?
- Ладно, ладно, - замахал он на меня рукой. - Чего ты горячишься?
Конечно, Василий Павлович поймет. Мы его уговорим. Ну, я пошел.
Он полез обратно в окно, а я крикнул ему вслед:
- Если утром не возьмете меня, сам приду! Так и передай.
Спая я плохо, а утром не мог найти себе места. Неужели они оставят меля
здесь, когда начинается самое интересное? Нет, не могут. Ведь это я первый
нашел цисту. А мой дядя расшифровал стихи и направил нас сюда, в Карадаг.
Если Кратов не учтет этого, нет больше справедливости на свете!
С такими мыслями я метался по комнате, как вдруг услышал за окном
знакомые веселые голоса. Они пришли за мной! Экспедиция в полном составе!
- Да, но где же Василий Павлович? - упавшим голосом спросил я.
Неужели он сам не пришел, а только прислал их уговаривать и утешать
меня?!
- Успокойся!
- Не трусь! - загалдели друзья.
- Шеф отправился к главному врачу. Если тот разрешит, твое дело в
шляпе.
Я кинулся к двери. Но она уже отворилась, и в комнату вошли Кратов с
врачом. Врач осматривал меня очень уж медленно, но потом сказал:
- Ладно, можешь отправляться. Но только минимум неделю еще полный
покой.
- Конечно, конечно, доктор. Я буду все время лежать...
- За этим я сам прослежу, - добавил Кратов. Оделся я быстро, стараясь
как можно свободнее действовать раненой рукой, хотя, признаться, она и
побаливала еще немного. Поблагодарил доктора и через минуту уже был
свободен, снова среди товарищей.
Мы поспешили на берег, где, уткнувшись носом в гальку, стоял наш
чудесный кораблик. Вся команда радостно приветствовала мое появление. Женя
сразу запустил мотор, и мы отчалили, взяв курс прямо на Золотые ворота
Карадага.
- А вот твое место, - сказал профессор, указывая на матрац, разложенный
на палубе перед мостиком под небольшим навесом из парусины. - Немедленно
ложись - и ни шагу отсюда!
- Есть... - упавшим голосом ответил я. Внутри у меня все кипело от
негодования, но не спорить же.
Так я и валялся все время на этом унылом ложе. Мы стояли на якоре
посреди Пограничной бухты, неподалеку от Золотых ворот.
Ребята надевали акваланги, ныряли, потом возвращались с находками, а я
все лежал, словно инвалид, Правда, мне все было видно и слышно, но от
этого становилось еще обиднее. Теперь я в полной мере оценил пословицу:
"Видит око, да зуб неймет".
Ночевал я на тралботе. Вместе со мной остались Павлик, Женя и Валя.
Остальные отправились на берег. Разложив на палубе матрацы, мы лежали
рядком и смотрели, как они там разводят костер возле палаток.
На берегу было весело, но и у нас не плохо. Палуба чуть заметно
покачивалась. Над нашими головами с протяжным скрипучим криком проносились
чайки и прятались под каменной аркой Золотых ворот. В вечерней тишине было
отчетливо слышно, как странно плещется море в камнях. Оно то вздыхало, то
начинало что-то глухо бормотать, совсем по-человечески.
Прислушиваясь к этим таинственным звукам, мы говорили вполголоса, точно
боясь неосторожно вспугнуть засыпающее море. Говорили мы, конечно, все о
том же - о подводных находках.
Их было мало, а главное, против наших ожиданий, все они оказались не
очень интересными. За первый день Михаил и Павлик нашли только еще три
таких же, как и первый, наконечника дротиков из шипов хвостокола, а
Светлана - сильно проржавевший медный наконечник копья. Вот и все. Правда,
ребята еще подняли со дна четыре крупные гладко обтесанные каменные глыбы,
но никаких значков или надписей на них не оказалось. Вероятно, это были
обломки крепостных стен.
А мы ведь так рассчитывали найти сокровища, о которых упоминалось в
письме. Неужели они исчезли навсегда и бесследно?
В ПОДВОДНОМ КАПКАНЕ
Прошло еще два дня. Изредка попадались жалкие остатки древнего оружия -
металлические и костяные наконечники копий, дротиков, стрел и осколки
посуды. Все это находили и раньше на суше при раскопках скифских курганов
и греческих поселений. Стоило из-за них нырять!
Один Кратов был доволен, с увлечением рассуждал о всяких тонких
различиях фортификационного искусства скифов, тавров и греков. Но даже и
он порой вздыхал, рассматривая поднятые со дна черепки:
- Здорово поработали солдатики, что и говорить, здорово!
Да, с каждым погружением становилось все более очевидно, что, захватив
крепость в беспощадном бою, каратели буквально постарались стереть ее с
лица земли. От крепостных стен сохранились только основания. Их решили не
выкапывать, а только слегка расчистить, чтобы составить план разрушенной
крепости.
Крепость стояла на самом берегу моря. Уровень его в те времена, видимо,
был метров на девять ниже нынешнего. Одной из стен крепости служила
высокая отвесная скала, на вершине которой, вероятно, располагался
сторожевой пост.
Чем больше вырисовывался план крепости, тем меньше мы понимали, куда же
могли скрыться оставшиеся в живых защитники ее. Да еще не налегке, а унося
с собой сокровища, о чем прямо говорилось в письме Аристиппа.
- Не понимаю, - вздыхал Кратов, снова и снова перечитывая вслух строки
письма: - "Мятежники спрятали в крепости, где у скифов было древнее
святилище, много награбленных ими сокровищ, поэтому ты понимаешь, как
стремились все наши воины овладеть ею. Мы взяли крепость после
трехдневного штурма. Представь наше удивление, дорогой Ахеймен: среди
убитых и захваченных в плен мы не нашли никого из вожаков мятежа. Не
обнаружили мы и сокровищ. Они исчезли совершенно бесследно. Сразу же среди
воинов прошел слух, будто защитники крепости в самый последний момент
вознесены их проклятыми варварскими богами на небо..." Ну, дальше уже
начинается ерунда, мистика, - сказал профессор, задумчиво складывая копию
письма. - Но куда же они скрылись? Уйти в горы не могли. Уплыть в море -
тем более.
Он посмотрел на море, сверкавшее в лучах солнца, потом на горы, тесно
обступившие маленькую бухту, словно ожидая от них ответа.
Но горы молчали, а море шумело лениво и равнодушно, как и двадцать
веков назад. Только чайки, словно поддразнивая нас, кричали, кружась над
палубой и выпрашивая подачки.
- А может, это не та крепость? - сказал Михаил. - Поищем еще в соседних
бухтах. Кратов пожал плечами.
- Нет, видимо, это именно Тилур. Конечно, прямых подтверждений у нас
пока нет. Но уж очень беспощадно она разрушена. Не мудрено, что даже
упоминания о ней не сохранилось в источниках. Пока она была скифской или
таврской, греки ею особенно не интересовались. А разрушив до основания,
они, конечно, постарались, чтобы все забыли даже ее ненавистное имя. Да и
место это, наверное, судя по легендам, упоминаемым в письме, считалось
каким-то дьявольским, зачарованным. Его никто не посещал.
Он снова вздохнул и предложил:
- Ну, хватит гадать. Давайте лучше продолжать поиски. Чья очередь
нырять?
- Наша, - ответил Михаил и лениво пошел надевать акваланг.
Через полчаса Михаил и Светлана вернулись - опять с пустыми руками.
Это было последнее погружение в тот день.
Поднялся резкий ветер. Наш капитан с тревогой посматривал на косматые
тучи, застрявшие на острых горных вершинах. Мы все опасались, что он
вот-вот скажет: "Пора уходить отсюда..."
Но Сергей промолчал, только решил на всякий случай остаться ночевать на
борту вместе с нами.
Солнце спряталось за вершинами Карадага. Шлюпка ушла на берег.
Я лежал, закинув руки за голову, смотрел в небо и думал о загадке
исчезновения защитников крепости, строку за строкой вспоминал письмо
Аристиппа. Каждый из нас успел уже выучить его наизусть. Но сколько я ни
ломал голову, никакая мало-мальски правдоподобная разгадка не
подвертывалась. Чтобы отвязаться от этих мыслей, я взялся за книгу.
Читал я - вернее, в какой уже раз перечитывал - замечательную книгу
Кусто "В мире безмолвия". В этот вечер - как раз ту главу, где Кусто
рассказывает, как нырял с товарищами в аквалангах в залитые водой пещеры.
Особенно сложным оказалось исследование знаменитого Воклюзского источника
во Франции. В книге был приведен подробный план этой громадной пещеры, и я
внимательно изучал по нему все этапы опасного погружения.
Читал я долго при свете переносной лампочки, качавшейся у меня над
головой на вантах, Товарищи уже все уснули, потух и костер на берегу.
Вокруг маленького пятна света от лампы темной стеной стояла ночь, глухо
шумело в скалах море.
Сунув книгу под подушку, я быстро заснул. И мне снилось, будто я тоже,
надев акваланг, лезу в какую-то пещеру. Вход в нее был очень узкий, и,
помню отчетливо, я подумал во сне: "А как же туда могли забраться
сторонники Савмака?"
С этой мыслью я и проснулся. Стояла уже глубокая ночь. Ветер стих. Море
тоже притихло и плескалось едва слышно. Над черными громадами гор висели
крупные, яркие звезды.
В этой бездонной тишине я слышал стук своего сердца.
Пещера...
Конечно, там должна быть пещера, вход в которую находился под водой
даже тогда, во времена Савмака! Только туда и могли скрыться уцелевшие
защитники крепости. Им оставался один только путь: в море - и под землю!
Там, в пещере с подводным ходом, они могли переждать, пока враги покинут
это место, и затем спокойно выйти снова на поверхность.
Как это никому из нас не пришло в голову раньше! Только так ведь и
можно объяснить загадочное исчезновение окруженных со всех сторон людей. И
никакой чертовщины и мистики в этом нет.
Неужели я первый нашел разгадку?
И тут же промелькнула горькая мысль: увы, даже если так, все равно
попасть в эту пещеру мне первому не суждено. Хотя рука у меня совсем
зажила, старик, конечно, ни за что не позволит мне завтра нырнуть, чтобы
поискать вход в пещеру. Сначала он пошлет меня к врачам. А пока я буду
бегать, мои товарищи уже найдут пещеру и все исследуют.
А почему мне не сделать этого сейчас же, не откладывая? Все спят, я
тихонько оденусь, нырну и так же незаметно вернусь обратно. А завтра
расскажу о своей находке, и тогда Кратов на радостях не станет меня
ругать: ведь победителей не судят...
Акваланги, готовые к утренним погружениям, лежали на корме. Я тихо
пробрался туда, не зажигая света, нашел свой акваланг и торопливо
прикрепил к нему еще один добавочный баллон, чтобы иметь запас воздуха
побольше. Как потом оказалось, это было весьма предусмотрительно.
Гидрокостюм я надевать не стал. Вода достаточно теплая, а по моим
расчетам, вход в пещеру вряд ли мог находиться глубже пятнадцати метров.
Иначе даже при более низком уровне воды в те далекие годы в пещеру трудно
было бы нырять без водолазных костюмов.
На вантах висели электрические фонари, с которыми мы ныряли на большие
глубины. Я выбрал самый мощный из них.
По привычке начал было привязывать к поясу сигнальный конец. Но тут же
спохватился: зачем он? Страховать меня некому. А он будет только мешать. И
я отвязал его, совершив еще одно непростительное нарушение инструкции...
Закончив ощупью все приготовления, я так же осторожно, боясь за
что-нибудь зацепиться и поднять шум, перелез через борт и начал спускаться
по трапу. Когда ноги мои коснулись воды, она замерцала сотнями
голубовато-зеленых искорок.
Я натянул маску и повернул вентиль. Воздух тихо, успокаивающе зашипел.
Все было в полном порядке.
Я спустился до самой последней ступеньки и совершенно бесшумно нырнул
сразу на четыре метра.
Никогда прежде мне еще не приходилось плавать под водой ночью. Я даже
не представлял, насколько это необычно.
Первое впечатление было, словно я попал в чернила, так показалось темно
вокруг по сравнению с обычными погружениями днем. Но не прошло и двух
минут, как я понял, что эта тьма наполнена светом, только таинственным,
скрытым до поры до времени. Стоило мне только взмахнуть рукой - и в воде
во все стороны рассыпались голубоватые искры, призрачные, как светлячки. И
руки у меня мягко светились, точно покрытые фосфором.
Я поднял голову и посмотрел наверх. Над морем царила ночь, но с
поверхности воды ко мне все-таки пробивался свет - слабый,
мертвенно-бледный, какой-то неземной.
Он пробуждал непонятное чувство. Словно меня перенесло на другую
планету. Я торопливо зажег фонарик, совсем не подумав о том, что его свет
может быть замечен с берега или с судна.
Но с фонарем оказалось не лучше. Его узкий луч вырывал из тьмы только
незначительное пятно желтоватого цвета. А тьма вокруг от этого стала еще
гуще, еще тяжелее. Невольно хотелось обернуться и посветить фонариком во
все стороны: не прячется ли кто-нибудь за спиной в темноте? Я еле
удержался от этого желания, внушая себе, что опасных хищников в Черном
море не водится.
Погасив фонарик, поплыл в сторону берега, постепенно погружаясь все
глубже. Единственным подходящим местом для пещеры могли быть только
высокие скалы в левом углу бухты.
Но как найти к ним дорогу в кромешной подводной тьме? Нервы мои были
напряжены до предела. Минуты две пришлось парить в воде на одном месте,
чтобы успокоиться. Потом я определил по слабо светящейся шкале компаса
север и юг, мысленно представил себе план бухты, выбрал направление и
поплыл медленно и осторожно.
Вот и скала, отвесно уходящая вверх. Приблизившись к ней, я больно
ударился в темноте о камень. Пришлось снова зажечь фонарик.
В его слабом свете камни отбрасывали расплывчатые тени и, казалось,
начинали двигаться. Из-под моих ног метнулась сонная рыба. Тень ее была
громадная. Успокаивая себя и стараясь не озираться по сторонам, я медленно
поплыл вдоль скалы, освещая ее фонариком.
Метра через три я заметил в скале темное углубление. Нет, это не
пещера, а просто узкая трещина. Я поплыл дальше. Начинало слегка
познабливать. Неужели слишком долго пробыл под водой? Посветив фонариком,
я глянул на часы. С момента погружения прошло всего двадцать две минуты.
Или вода здесь у берега холоднее?
Не раздумывая особенно над этим, я продолжал поиски. Прошло еще десять
минут, потом еще пятнадцать.
Я обогнул большой камень, глубоко зарывшийся в песок, и внезапно прямо
над головой увидел зияющую черную дыру.
Луч фонарика проникал всего метра на два, но не упирался ни во что.
Дыра углублялась в толщу скалы, Отверстие было довольно широким, я
свободно мог протиснуться в него, даже не зацепившись баллонами. Но, может
быть, и это не пещера, а просто грот в скале, имеющий выход где-нибудь с
другой стороны? Таких гротов нам здесь попадалось немало.
Водя тонким лучиком света, по неровным стенам, я раздумывал, что же
предпринять дальше. Нашел я пещеру или нет? Смешно было бы вернуться, так
и не узнав этого. Что же я тогда расскажу товарищам? Какие приведу
доказательства в защиту своей догадки? Меня просто поднимут на смех.
Подумав об этом, я решительно полез в отверстие. Ощущение при этом
возникло не слишком приятное. Все время боялся, что застряну в каменной
трубе. Но она постепенно расширялась, и я стал успокаиваться.
Я начал продвигаться вперед быстрее, забыв об осторожности. И напрасно:
правый шланг, идущий от редуктора к маске, вдруг зацепился за что-то.
Зацепился крепко, я не мог даже повернуть головы. Дернуться посильнее
опасно: шланг может порваться, в маску хлынет вода. Попробовал пятиться
назад - тоже не получается. Я засел прочно и основательно, как рыба на
крючке.
"Только не волноваться! - внушал я себе. - Вспомни, как ты попался в
сети и ничего страшного не произошло. Только не волноваться и не терять
разума!"
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг