Александр Гейман.
Император соло
c Copyright Александр Гейман, 1999
Email: geiman@psu.ru
Date: 8 Feb 2000
Траурные флаги висели на шестах по всему Некитаю - страна скорбела о
пропаже последнего французского святого. А в том, что доблестный аббат
Крюшон тоже был святым вестником Шамбалы, ни у кого сомнения не было.
Возможно, святость его и не дотягивала до незапятнанного сияния графа Артуа
- сей святой граф прошел по юдоли грехов наших даже не заметив их. Он не
только ни разу не онанировал - он даже не сознавал этого. За аббатом же
водились кое-какие грешки - например, он так и не измазал трон императора
соплями, хотя в этом состоял его долг пастыря и христианского вероучителя.
Но никакого сомнения, что миссионерский подвиг, сотворенный праведным
аббатом, полностью очистил его и искупил все случайные прегрешения, которым
все мы, смертные, увы, иногда подпадаем. Ведь сколько аббат прожил в
Некитае? Всего ничего - то ли полгода, то ли еще меньше. А сколько праведных
трудов совершил? Великое множество. И ведь не остался, чтобы тщеславно
насладиться плодами проповеди своей,- нет, аббат сотворил благочестивый
посев и, дождавшись первых плодов, скромно удалился, оставив питомцам своим
вкусить сладость жатвы. Наставил Сюй Женя и Тяо Бина сигать ради святой
истины в купель с поросячьей мочой - и удалился. Чудотворно даровал де
Перастини когтеходство по вере его - и ушел. Посадил Пфлюгена и Тапкина
распевать в харчевне народную песню "Дрочилка Артуа" - и ушел. Отстегал
членом по башке Блудного Беса на Заколдованном перевале - и слинял. Раздавил
как клопов резидентуру Бисмарка - и удрал. Пресек отток некитайского семени
из родной земли - и сконал. Зашухерил всю малину - и похилял. Поломал кайф
кентам - и слинял. Навонял как хорек под нос всей столице - и скололался к
хренам... Святой человек, колбаса мой сентябрь!.. килда с ушами!..
Когда император узнал, какой шмон навел в Неннаме аббат Крюшон и как
бесследно исчез впоследствии, владыка чрезвычайно расстроился.
- Да что же это такое,- жаловался он супруге и двору,- только завелся
один святой - сбежал, второго прикормили - и опять сбежал! Ну почему, почему
у нас не задерживаются святые? Хоть бы,- горько вздыхал император,- трон
соплями напоследок измазал - так и то побрезговал! Эх!
Почему-то государя это удручало больше всего. Напрасно придворные хором
уверяли императора, что его обиды и подозрения беспочвенны. Де Перастини
божился, что устав ордена иезуитов строжайше запрещает иезуитам, особенно
французским, мазать сопли на трон, особенно некитайский. Но император ничего
не хотел слушать. Он усматривал в этом жесте аббата, а вернее - в отсутствии
оного, пренебрежение к своему престолу и роптал:
- Вишь, какие мы гордые! Я, дескать на вашу дикую страну и сморкать не
хочу! Ну, правильно, он святой, а мы тут додики все... Так ты хоть из
вежливости прикинься... Вон граф - только приехал, а сразу же сиденье в
столовой обмазал, а небось, он архат еще почище аббата... килда с ушами!..
На самом же деле аббат не обсморкал трон единственно из-за простой
рассеянности, а кроме того он еще предполагал вернуться в Некитай и
наверстать упущенное. Но, как водится, владыка Некитая приписывал все злому
умыслу и продолжал обижаться. Соболезнуя печали обожаемого властелина, Гу
Жуй решился сам пробраться ночью в тронный зал и обмазал сиденье трона
добрым литром соплевидного гоголя-моголя. Государя уверили, что это сделал
лично аббат, якобы тайно вернувшийся в Некитай исключительно с этой целью.
- Ну, а где ж он сам? - спросил император, не осмеливаясь еще поверить
благой вести.
- Таинственно скрылся этой же ночью,- солгали императору. - Обсморкал
престол - и слинял! Килда с ушами!
- Колбаса мой сентябрь! - возликовал император.
Государь до того обрадовался, что немедля побежал на батут и прыгал на
нем до усрачки, а потом и до полной усрачки. Затем, несколько успокоившись,
император прошел во дворцовый сад, забрался на ветку груши и принялся
онанировать прямо в форточку окна комнаты, что занимала мадемуазель Куку,
вторая фрейлина его супруги. С престарелой девицей случилось от этого
нервное расстройство - она бегала и всем рассказывала то про кобру на ветке,
которая плюнула ей в окно ядом, то про Шелока Хомса, который якобы пытался
проникнуть в ее апартаменты. Хуже того, с этого дня ей стал повсюду
мерещиться заколдованный онанист. Над девицей Куку сначала посмеивались,
однако, вскоре и другим во время прогулок по саду стал попадаться этот
загадочный незнакомец - по примеру неистового короля Луи он сидел,
приспустив штаны, где-нибудь на ветке и с диким гиканьем сигал вниз и
скрывался в кустах. Доложили императору.
- Уж не святый ли граф Артуа к нам вернулся? - радостно изумилась -
верней, изумленно обрадовалась царственная чета. - Найдите же, найдите его!
Заколдованного онаниста ловили после этого все кому не лень, и он
каждый день попадался, но все время не тот, кто на самом деле. Конечно, все
знали, кто на самом деле развлекается в императорском саду, но делали вид,
что не узнают и не могут поймать его, желая сделать приятное императору.
Государь тоже догадывался о том, что придворные ему подыгрывают, однако
продолжал эту мистификацию - уж очень была отрадна мысль, будто к нему
вернулся бесценный друг святой граф Артуа.
Как-то раз император стоял, прислонившись к большой яблоне и
прикидывал, как ему забраться на ветку, что протянулась к окну апартаментов
супруги гов.маршала. "Она выглянет в окно - кто это там трепыхается, а я как
засвищу молодецким посвистом! да как рявкну: проснись, мужик! ты серешь!!! -
небось, обоссытся со страху, дуреха!.. А гов.маршал-то ее, небось, после
этого на карачках ко мне приползет, прощения просить будет",- сосредоточенно
размышлял государь.
Он не любил гов.маршала - тот не говорил ни на одном европейском языке
да и вообще был глухонемым назло своему государю. Дело, над которым сейчас
размышлял повелитель Некитая, было, казалось, заурядным, одним из множества
тех мелких государственных вопросов, что император каждый день решал в
рабочем порядке. Но император не привык предоставлять на волю случая ни
одного, самого мелкого вопроса, и теперь обдумывал свой план с той
тщательностью и собранностью, что его во всем отличали. Проявляя
свойственную ему государственную прозорливость, император проработал каждую
деталь своего костюма, наличие или отсутствие при себе альпенштока,
мыльницы, а также набора порнографических открыток, подаренных при
расставании благочестивым аббатом Крюшоном. Теперь государь размышлял, каким
звуком заставить гов.маршальшу выглянуть из окна - поблеять или похрюкать
вначале.
Император уже склонялся к тому, чтобы воспользоваться манком птицелова
и изобразить соловья, и в этот момент его окликнули.
- Эй, лысый! - громко звал кто-то из кустов.
Император посмотрел и увидел сквозь ветки чью-то руку, настойчиво
делающую ему знаки приблизиться.
- Лысый! - свирепо повторился призыв. - Оглох, что ли? А ну, иди сюда,
пока тебя не отжали!
Государю стало как-то не по себе и даже просто боязно. Он опасливо
подошел ближе, и тут рука, высунувшись из зарослей, втащила его в кусты.
Государь увидел перед собой двух подозрительных субъектов, наружности не то
что свирепой, но воровской. Урка, втащивший государя за шиворот, строго
выговорил ему:
- Ты че, кент, тебе сто раз повторять, в натуре? Щас как вколю
моргушник!
И оскалившись, мужик воровского вида согнул кисть и руку,
приготовившись покарать ослушника.
- Да ладно тебе, Фубрик,- вступился второй. - Он на правое ухо тугой, я
точно знаю. Точно, лысый? - громко спросил напарник Фубрика, кося глазом.
- А? - сам не зная, зачем он это делает, громко переспросил император.
- Ну, я че говорил,- сплюнул второй.
- Тьфу ты,- сморщился Фубрик. - Слушай, Жомка, на хрена нам этот
глухарь, ну его, найдем другого фраера.
- Да не, ты че,- возразил Жомка. - Он нам во как поможет, правда,
лысый? Поможешь?
- Ага, ага,- закивал император, соглашаясь. Он не знал, о чем ведут
речь эти двое, но видел, что Жомка к нему добр и защищает его от грубостей
своего товарища. Поэтому император решил всячески угождать и во всем
соглашаться с Жомкой - не из выгоды или от страха, а из-за желания сохранить
симпатию человека, столь к нему расположенного.
- Ты записку-то получил? - спросил меж тем Фубрик.
- Получил, конечно,- отвечал за него Жомка. - А то чего бы он сюда
приперся!
- А, да, да,- подтвердил император.
- Так какого же хрена ты опоздал? - нахмурился Фубрик. - Мы полчаса
стоим ждем, в натуре.
- Да я... тут... - начал оправдываться император. - Я хотел сначала на
дерево залезть, а тут вы...
- Козел,- заметил на это Фубрик и влепил-таки государю пребольный
моргушник. - По дереву не годится, понял?
"Понял" у него получилось как "по-ал". Фубрик продолжал наставление:
- Нас там живо засекут, по-ал? Еще раз увижу, что ты на дерево лезешь,
я тебе так вломлю, по-ал? Подземный ход копать надо, придурок.
- А! - сказал император, потирая лоб. - Вон вы как! Здорово придумали!
- Ла, похезали,- оборвал его Фубрик. - Не хрен тут звонить - зашухерят.
Император пошел за этими двумя, решив им ни в чем не перечить. Государь
уже "по-ал", что его новые приятели приняли его за кого-то другого, видимо,
за какого-то неизвестного им в лицо сообщника. Но он боялся раскрыть Жомке и
Фубрику их ошибку. "Еще отожмут тут в кустах или заставят с крыши прыгать
как Сюй Женя и Тяо Бина",- испуганно думал император.
Они обошли полдворца, хоронясь за кустами, и наконец Жомка сказал:
- Все, мужика, приехали.
Урка показывал на полузасыпанный вход в один из погребов в дальней
части дворца. Эта часть сада посещалась редко, а во флигеле были разные
помещения, которые когда-то для чего-то понадобились, но сейчас в них почти
не заглядывали. Место было на отшибе, и если Фубрик и Жомка действительно
хотели рыть подкоп, то выбрали самый подходящий подвал.
- Ну, мы на разведку сходим,- распорядился Фубрик,- а ты стой тут на
стреме. Свистнешь если что. Свистеть-то хоть умеешь?
- Нет,- признался император, похолодев от страха, что вызовет
неудовольствие блатного.
- Ну что ты за фраер! - скривился Фубрик.
- Я вот так умею делать,- поторопился похвастать император. Он сунул
палец за щеку и звонко чпокнул - звук был такой, будто лопнул бычий пузырь.
- А еще я пукаю очень громко,- добавил он и в доказательство стал
выпердывать "Мурку".
Одной рукой Фубрик зажал себе ноздри, а другой вкатил в
многострадальный лоб государя внушительный моргушник.
- Ты, гондурас! - осерчал урка. - Это наша блатная песня, а ты ее жопой
дуешь, сучара!..
- Лысый, у тебя слуха нет,- заметил и Жомка. - Ты уж лучше чпокни два
раза, если атас будет, усек?
Двое блатных засветили фонарь и нырнули в ход. Император стоял,
прислонившись спиной к стене и с тоской размышлял, как ему поступить. Он
хотел уйти, но боялся. "А вдруг,- конил император,- встретят потом в саду да
напинают или моргушник влепят! Им это запросто". Государь потер лоб - и
вдруг решился бежать прочь. Но в этот самый момент наружу показался Жомка:
- Лысый, ты лопату и лом достать можешь? Нам там разгрести надо.
- А че нет,- небрежно сплюнул император. - Тут у садовника закуток, там
всего навалом.
- Сгоняй по-скорому! - велел Жомка. - Я тута потелепаюсь.
Император ушел в кусты и выбрался на аллею. Ему навстречу попался
какой-то мелкий придворный, влюбленный в своего императора. Император не
знал его имени, но помнил, что тот обожает его, своего государя -
разумеется, все придворные преклонялись перед владыкой, но этот особенно -
он даже нарочно выскоблил у себя на голове такую же лысину. "Ну вот, его и
пошлю за охраной,- подумал государь. - А сам скорее слиняю подальше во
дворец!" Но вместо этого государь неожиданно сам для себя сказал:
- Эй, ты!
- Да, государь! - склонился придворный.
- Ну-ка, сбегай скорей к садовнику в закуток, принеси мне лом и лопату.
Только - никому не слова, по-ал? Ну, живо!
Придворный, кланяясь, попятился и бегом припустил куда было велено.
Вскоре он притащил орудия землекопов.
- Ну, стой здесь,- приказал император. - А за мной не ходи, по-ал? А то
ка-ак влеплю моргушник!..
Он замахнулся лопатой, и придворный испуганно пригнулся. "Боятся
меня",- радостно подумал император. Он снова продрался сквозь кусты и
протянул лом с лопатой Жомке.
- Молоток! - похвалил Жомка, и императору приятно было слышать эту
похвалу своей расторопности.
Государь снова встал у стены, прислонившись спиной. Неожиданно вдалеке
на дорожке показалась парочка фрейлин. Они издали начали кланяться
императору. Государь сделал вид, что не замечает их. "Вот принесло кобыл! -
с досадой подумал он. - Теперь будут гадать, фули я тута стою!" Вдруг его
осенило - император присел на корточки и принялся онанировать. Фрейлины,
тихохочко похихикивая и перешептываясь, прошли мимо - угадывая желания
государя, они тоже сделали вид, будто никого не заметили.
В этот самый миг из лаза выглянул Фубрик и страшно разъярился.
- Лысый! - гаркнул он. - Ты что же это - онанируешь на стреме?!. Вот
тебе, козел!
Он больно-пребольно принялся вколачивать в царственный лоб моргушники и
при этом приговаривал:
- На стреме не онанировать, по-ал?!. По-ал, придурок? На стреме не
онанировать!
- Уйа-уйа-уйа! - возопил император.
- Мужики, что тут у вас? - выбрался к ним Жомка.
- Да вот, козлина,- повел головой в сторону императора Фубрик,-
онанирует на атасе, пидар!
- Ты чего же это? - строго вопросил Жомка и нахмурился. - У нас,
блатных, на стреме никто не онанирует!
- Да я... - стал объяснять император,- я нарочно это! Вижу - бабы
какие-то мимо прутся. Думаю, подозрительно же - стоит мужик, ничего не
делает. Фули ему надо, верно? Думаю, дай-ка я онанировать начну - вроде уже
какое-то занятие - вроде как нарочно отошел в сторонку и... Ну, они и
почапали себе... А то как-то шухерно - че, мол, он стоит тут!
- А, ну, это правильно! - одобрил Жомка, удовлетворившись объяснением.
- Ты, Фубрик, в натуре, зря шмон поднял. Лысый же это воровскую смекалку
проявил, он для конспирации это!
- Ага, ага! - закивал император. - Я всегда для конспирацию онанирую!
- Ну, тогда другое дело,- смягчился и Фубрик. - Хрен с тобой, дрочкай,
только как ты потом палец в рот себе совать будешь для чпока - это я уж не
знаю.
- Я вытеру! - пообещал император. - Бля буду, вытеру!
- Во, вытери, а то зачушишь себя - мы с зачуханными не водимся,-
предостерег Фубрик. - Сразу из блатных выгоним, по-ал?
Они снова ушли на раскопки. Император еще час стоял у стены. Как назло,
придворные будто сговорились - то одного, то другого несло невесть зачем в
заброшенную часть сада. Император уже не отнимал руку от паха, изображая
заколдованного онаниста. Он злобным взглядом провожал сановников и
придворную мелкоту, недоумевая, чего их сюда сегодня всех тащит. К счастью,
у Жомки и Фубрика вышло масло в фонаре, и они выбрались наверх.
- Все, кенты! - провозгласил Фубрик. - Разбегаемся. Лысый! Завтра в это
же время здесь. Смотри, чтоб фараонов не притащил - оглядывайся, когда сюда
пошлепаешь.
- Я че, вчера родился, в натуре? - оскорбился император. - Да я легашей
спиной чую за квартал.
- Я говорил тебе,- вновь вступился Жомка,- клевый фраер!
- Ла, до завтра.
Фубрик и Жомка в ту же секунду будто растворились, только кепка Фубрика
мелькнула где-то в кустах. А император выбрался на аллею и обнаружил
придворного, которого он посылал за лопатой. Государь нахмурился:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг