Наглый охранник что-то пробормотал и завертел головой, всматриваясь под
ноги. Потом вскинул на меня глаза, потянул носом и перевел взгляд туда,
где минуту назад скрылся директор. Ничего не сказав, он быстро пошел к
воротам.
Слова, факты и предметы еще не сложились для меня в законченную
картину, но я тем не менее делал свое дело автоматически: догнал Пупера,
сбил с ног и, сорвав с себя галстук, прикрутил охранника локтями назад к
прутьям ворот. Когда он опомнился от неожиданного нападения, я уже достал
ампулу с сывороткой и сорвал с иглы колпачок. От укола в плечо он дернулся
и вытаращил на меня глаза. Вот сейчас он и посыплет все...
- Ну, что интересного вы могли бы мне рассказать?
Но Пупер, вместо того чтобы начать тут же выкладывать все как на
исповеди (сыворотка действует практически сразу), потребовал, чтобы я его
немедленно развязал, начал грозить мне жалобами начальству, в под конец
заявил, что я сошел с ума и меня надо немедленно изолировать. Я же стоял
над ним и недоумевал. Сыворотка, что ли, скисла? Не бывает такого, чтоб
после двух кубиков человек тут же не превратился в выбалтывающую тайны
машину! Странная у него реакция, и сигареты...
Мысль не успела оформиться, когда я медленно достал зажигалку, извлек
сигарету... Он расширившимися глазами следил за моими манипуляциями. Когда
я зажег сигарету, он дернулся и обмяк. Затяжка теплой волной пошла в
легкие.
Я выдохнул дым ему прямо в лицо и... еле успел отскочить! Его вывернуло
наизнанку. Пупер захрипел и потерял сознание.
Ничего не соображая, стараясь связать мысли, я стоял как пень. Потом я
легонько двинул его ногой в щиколотку. Пупер слабо застонал, открыл один
глаз и снова закрыл.
- Отравитель! - просипел он. - Все вы отравители, вся ваша поганая
планета!
Меня затрясло от возбуждения. Я напал на жилу и разработаю ее до конца.
Если понадобится, я буду пытать его еще, но он мне выложит, почему планета
"наша", а не его!
- Куда девали выпуск? - рявкнул я ему в ухо. - Где они?
Он молчал. Я щелкнул зажигалкой.
- Немедленно прекратите, - захлебываясь, зачастил он, - мы помогаем вам
избавляться от никому не нужных и опасных элементов. Они не нужны армии,
производству, школе. Но их энергия, храбрость, этическая гибкость...
- Не дуй в карман! Куда их дели, быстро!
- Пятерых на Амант, пятерых на Гало-2.
- К-куда?
- Это недалеко, шесть и двенадцать световых лет.
От невероятной догадки у меня словно лопнуло в голове.
- Развяжите мне руки и скорее уезжайте, - с угрозой сказал Пупер. - Вам
никто не поверит, а нам стоит моргнуть, и от вас даже пепла не останется.
Вы не можете представить, сколько людей служат Делу, не подозревая о
нем...
Он так и сказал "Делу", с большой буквы. Но угрозы - это хорошо! Угрозы
- это мозоли, козыри и больной зуб. Значит, ты человек, если угрожают.
Угрожает - значит, боятся. Но какая нелепость; тщательно охраняемая тайна
всплывает из-за ерунды. Впрочем, все засекреченные системы защищены от
серьезных поползновений и утечки. Предусмотреть можно все, кроме роковых
случайностей, которые и рушат самую хитрую конспирацию.
- Так зачем вам подростки? - перебил я Пупера.
Вместо ответа он попытался пнуть меня в живот, но я мигом урезонил его.
Он крякнул от боли и затих.
- Итак? - Я поднес огонек к сигарете.
- Ладно, - устало сказал он, - я вас предупредил...
Вся правда оказалась настолько невозможной, что я поверил сразу. И
растерялся. Одно дело. "тогда после работы валяешься с банкой "Тьюборга"
перед телевизором и смотришь, как славные парни разделывают пришельцев
всех мастей и расцветок, другое - когда выясняется, что пока киношники
лепили свою туфту, натуральные инопланетяне без рекламы вывозят наших
детей!
- Освоение Галактики требует больших затрат не только материальных, но
и этических, - втолковывал мне Пупер, - отряды цивилизаторов несут
трудную, но благородную службу, которая под силу только им и больше
никому!
Он говорил о благодарных родителях, получивших приличные отступные и
готовых пятки лизать воспитателям, лишь бы их чада были пристроены.
- Что же делают эти цивилизаторы? - спросил я, на что он уклончиво
пробормотал, что, мол, далеко не все населенные планеты стремятся к
нормальному общению, к взаимовыгодным контактам и тому подобное и что
бывают нежелательные эксцессы, когда применение силы просто неизбежно для
предотвращения большего зла.
- Но почему подростки? И почему мы, своих не хватает?
Пупер долго молчал, а потом сказал, что выбирать им не приходится,
потому что взрослые особи (он так и сказал "особи"!) не годятся по
психопараметрам, их долго обучать и координировать, а доподростковые
возрасты недостаточно мисдиминоральны. А почему земляне? Он предпочел бы
не отвечать на этот вопрос, но если я настаиваю... что ж, опять же не
приходится выбирать! Найти разумных и достаточно развитых, но способных к
силовым акциям практически невозможно. Пока мы единственные.
Вот так! Они прибирают к рукам обитаемые миры, но что-то мешает им
убивать. Мораль, табу или еще что - неважно. А если туземцы отказываются
менять слоновую кость и рабов на бусы и зеркальца, то их объявляют
дикарями и насылают цивилизаторов. Господи, неужели история так
омерзительно повторяется везде?
Пупер все призывал меня посмотреть на положение вещей непредвзято,
проявить широту взглядов. В конце концов, когда земляне выйдут в Большой
космос, они смогут использовать опыт и знания первых отрядов, ведь лет
через десять они начнут возвращаться. А гласность вредна, поэтому они
обратились не к правительству, а к частным лицам. Лучшие преподаватели,
отличное оборудование, контакты, неформальные, разумеется, с
правительственным аппаратом. Не все посвящены в Дело до конца, даже Юрайда
знает лишь то, что ему сочли нужным сказать.
Он говорил, говорил, а я всматривался в него, пытаясь увидеть что-либо
чужое. В кино просто - там они неприятны, зелены и многоглавы, а этот
охранник был похож... на охранника. Заурядное лицо, таких на сто -
девяносто.
Хорошо бы запаковать его в багажник и вывалить перед журналистами в
столице. Но если это вполне земная подлость, то меня в лучшем случае
упекут в палату для буйных. Да и курия может перехватить по дороге и
вытрясти из него все. Тогда я буду нежелательным свидетелем в новой игре.
Скверно играть, не зная правил, еще хуже - когда правил вообще нет.
Шевельнулось во мне сомнение, уж не обманный ли это маневр хитрого на
выдумку директора Юрайды, однако чутье подсказывало, что хитрости
кончились, я уперся в стенку и дальше хода нет, а сзади стоят с ружьями у
плеча и сейчас упадет команда...
Я рывком поднял Пупера и несильно дал ребром ладони по горлу.
Всхлипнув, он мягко осел на землю, и я, развязав узел, оттащил его в
кусты. Полежит полчасика, отдохнет, а я за это время сменю в Долине машину
или доберусь до аэропорта.
Когда я подошел к своей "эйзет алка" и распахнул дверь, в глаза
бросился прилипший к сиденью кленовый листок. Они заправляли машину, все в
порядке, уговаривал я себя. Кто же в наше время сует в бензобак динамитный
патрон или срезает тяги - это же просто неэтично. Я дважды обошел машину,
потрогал фары, но не мог никак решиться. Может, столкнуть машину с обрыва,
а там пусть ищут останки настырного капитана?
За воротами густо зарычал турбинный двигатель, из-за деревьев показался
грузовик. Я метнулся к кустам. "Беккер" выполз наружу, остановился. Из
кабины выбрался водитель, за ним коренастый подросток. Они подошли к
рельсу, подняли его и, ухнув, всадили на место, выплеснув из дыры грязный
фонтан. Водитель что-то сказал, подросток хохотнул и, махнув рукой, исчез
за деревьями. Водитель забрался в кабину, а я, не раздумывая, выскочил из
своего укрытия, вцепился в скобу и, подтянувшись, свалился в кузов.
Грузовик дернулся, развернулся и покатил вниз.
В углу пустого кузова была свалена ветошь, куски брезента. Я вжался в
угол, упершись ногами в рейку на полу. От развилки машина свернула к
Долине и прибавила скорость. Я расслабился, через полчаса въедем в город.
Пупер скоро придет в себя, но пока доползет, пока примут решение, я успею
вылететь на Побережье. Плохо, что оставил машину, догадаются...
Плевать им на меня, ожесточенно подумал я. Они знают свое дело. Шеф мне
не поверит или велит помалкивать, а если и вступит в игру, то вместе с
курией. Собрать газетчиков? Розыгрыши с тарелками приелись, от меня
потребуют доказательств.
Юрайда тоже хорош! Зря я гадал, на чем его поломали и за сколько
купили. Таких не надо гнуть и ломать, дешевле обмануть. И не шестеренка
он, а шестерка! Как он тогда - "меньшее из зол"! Вот оно, его меньшее зло:
продавать детей в швейцарцы, в иностранный легион, в диких гусей! Как ни
крути, эти "цивилизаторы" ничем не отличаются от наемников. От карателей.
Но все же не угроза и ненависть были в глазах Юрайды, а тоска. Им
крутят как хотят, и сделать ничего нельзя, и не директор он вовсе, а
заложник. Он пытается как-то контролировать, на курию окрысился, чтобы
_эти_ с ней не связывались. Еще бы! Курия _им_ добра наберет много,
эшелонами. Меньшее из зол, тьфу!
Господи, за что?! За что наказываешь не нас, а детей наших?! Что там
болтал _этот_ - "единственные"? Неужели _там_ больше некому убивать и свои
грязные делишки они обстряпывают руками наших детей? Выйдем в Большой
космос, а как же! Да любое мыслящее существо отшатнется с ужасом и
омерзением от тех, чьи дети по локоть в крови. Если мы единственные
убийцы, то подобающее нам место на помосте, в капюшоне с прорезями и с
отточенным топором. Они начнут возвращаться, эти убийцы! Радости-то будет
сколько...
Пусть мы еще дики и кровожадны, но зачем выставлять напоказ наше
безобразие, да еще наживаться на этом? Чем же они лучше нас, чистоплюи? Не
знают про холодильник, что ли? Жаль, я не спросил, во имя чего они
разыгрывают кровавую карту человечества, что они у себя не поделили?
Машину затрясло, брезентовый верх захлопал, очевидно, проезжали
ремонтный участок, скоро въедем в город.
Турбина загудела громче, что-то застучало, зашелестело по брезенту.
Ветки, догадался я. Пора ориентироваться. Пока я пробирался к заднему
борту, машина остановилась. Я замер, прислушиваясь. Снаружи хлопнула
дверь, что-то лязгнуло, потом грузовик медленно пополз вперед. Мы у
бензоколонки, решил я и потянул полог вверх, готовясь спрыгнуть.
Свет резанул по глазам, пока я привыкал к нему, машина развернулась и
стала.
Я, не теряя времени, спрыгнул. Выпрямившись, сунул пальцы себе в рот,
чтобы не закричать, - грузовик стоял во дворе школы, я бы поклялся, что
это точная копия, если бы на пороге не стоял Пит Джеджер и не делал мне
ручкой.
В кустах над валунами мелькнуло красное пятно, раздался сухой треск,
рядом свистнуло, на голову посыпались клочья коры. Я вжался в холодную
мокрую листву. Очередь прошла высоко, следующая ссекла ветки в стороне -
стреляли наугад. Пятно исчезло, но я не шевелился, дыхание еще не вошло в
норму, сердце толкалось где-то под мышкой. По руке поползла холодная
струйка, я чуть приподнял голову - красный дождевой червь переползал
ладонь. Я брезгливо тряхнул рукой и снова замер. Голоса наверху стихли, но
от них можно ожидать любой пакости. Сумерки уже наступили, но еще слишком
светло.
Наконец я отдышался и немного отполз назад. Наткнулся на камень и
застыл. Время работает на меня, самое позднее через час стемнеет, я
выползу на дорогу, а там посмотрим.
Холод начал пробирать. Разогревшись во время бега, я чуть было не
сбросил плащ и сейчас тихо радовался, что не сделал глупости.
В листве защелкала и засвистела птица. Соловей, решил я, тут соловьи
осенью поют. Не помню, какие из птиц предупреждают о человеке, а какие
наоборот. Забыл, Надо поглубже забраться в заросли, полуголые сучья плохо
прикрывают, хорошо, хоть плащ красноватый, на фоне листьев не очень
заметен.
Особого страха не было, все легло на свои места - меня преследуют, я
отрываюсь, в меня стреляют, я маневрирую... просто, понятно, никаких
загадок. Шанс выбраться из этой ловушки есть, и я им не пренебрегу. Страх
придет позже, когда я доберусь до столицы и буду ждать картечь в живот.
Будь я проклят, если понимаю, где развернулся грузовик и пошел обратно.
У водителя рация, понятно, но почему меня не прихлопнули по дороге?
Обнаружив, что снова оказался во дворе школы, я окаменел и стоял,
ничего не соображая. Джеджер что-то сказал в коридор, и оттуда неторопливо
вышли подростки с клюшками для гольфа в руках. Пересмеиваясь, они медленно
двинулись ко мне, заходя справа и слева.
Я мгновенно пришел в себя и оценил обстановку. Плохо! Будь их трое,
даже четверо, я бы рискнул, но пять... а вот и Джеджер за ними... шестеро!
Не можешь бить - беги, а когда растянутся, то одного-двух вырвавшихся
вперед можно сковырнуть. Все это мелькнуло в голове, когда я нырнул под
борт грузовика, выскочил сбоку и рванул вниз по дороге, к воротам. Увести
их подальше, измотать и взять на испуг! Но не успел я пробежать и сотни
метров, как увидел еще нескольких подростков, бегущих навстречу, Игра
приняла другой оборот, я взял левее и, проламываясь сквозь кусты, выбрался
к спортплощадке.
"Куда же вы, капитан, - узнал я издевательский голос Джеджера, -
поговорим!"
Они не спешили, зная, что мне деваться некуда - спортплощадка врезана в
гору. Я и сам не знал, почему кинулся именно сюда, но интуиция в острые
моменты меня еще не подводила. Не отдавая себе отчета в действиях, я
пробежал отрезок от угла здания до склада, полностью выложившись.
Распахнув плечом складскую дверь и не зажигая света, я метнулся в самый
конец, моля бога, чтобы не споткнуться. Налетел плечом на ящики и тут же
нащупал колесо люка. Проклиная себя за то, что утром туго завернул его,
крутанул изо всех сил и чуть было не упал, когда люк распахнулся. Когда я
был уже внутри и тянул люк на себя, в светящемся дверном проеме возникли
темные фигуры, раздался хохот, гулко усиленный сводами. Стараясь не
лязгнуть, я тихо довел люк и завернул кремальеру. Стопора не было, можно
открыть и снаружи.
Нащупав на резиновом плоту карман с ампулой, я хорошенько стукнул по
ней. Мягкий ком подо мной вздулся, расправился и задеревенел. Недолго
думая, я осторожно столкнул его в воду, лег на рейки и оттолкнулся от
берега. Вода подхватила плот и понесла его, я вжал голову как можно ниже,
хотя понимал, что опасности не должно быть, иначе зачем здесь держать
плот.
В темноте ничего не было видно. Течение убыстрилось, я обнаружил, что
постепенно сползаю головой вперед, следовательно, подземная река уходила
вниз. Я ничего не мог предпринять и просто лежал на дне плота, стараясь не
думать ни о пропастях в конце пути, ни о решетках на выходе и прочих
дешевых ужасах из низкопробных боевиков.
Я заметил, что течение замедлилось, встречный ветер перестал трепать
волосы. И тут же в глаза ударил свет.
Река вырвалась на поверхность в ущелье. Подняв голову, я обнаружил, что
плот несет на трос, натянутый между берегами.
Плот я вытащил на берег и закидал листьями - на всякий случай. Пройдя
немного по течению, наткнулся на широкую тропу, на которой валялся
разбитый длинный ящик с рассыпанными вокруг стреляными гильзами.
А через несколько шагов обнаружил, что меня ждут...
Левую руку я неловко подогнув, и она затекла. Я осторожно вывел ее
из-под себя и пошевелил пальцами. Терпение истощалось, конечно,
единственный шанс - это ночь, темнота, но лежать в грязи с дождевыми
червями я больше не мог. Ничего не делая, можно расслабиться, потерять
бдительность - и вот тебя уже волокут за ноги в холодильник.
Лучше всего заползти глубоко в кустарник, найти место посуше. Влажные
листья не шуршали, но ползать по ним тяжело. Я прополз несколько метров и
взмок. Если меня здесь не прихлопнут, то воспаление легких доконает.
Шорох слева! Я замер в нелепой позе, рука так и осталась на воротнике,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг