жизни она получила восемь сотрясений мозга, два из них тяжелые. Почти все ее
ребра были сломаны. Однажды ей сломали ногу и бросили ночью в пустынной
местности; пока она ползла к дороге, ее укусил ядовитый паук, а уже у самой
дороги атаковали голодные крысы. К счастью, нашелся велосипедист, который ее
подобрал. Тот велосипедист повесился в колодце семь месяцев спустя и завещал
Нате свой домик с тремя окнами. Домик Ната не взяла - она старалась не ради
выгоды, а из интереса. К сожалению, у велосипедиста остались два брата, оба
двоюродные и оба очень злые. Вскоре после смерти в колодце они нашли городскую
квартиру Наты и чуть было ее, проклятую, не поймали. На суде братья сказали,
что обязательно достанут Нату, когда выйдут, за что им и добавили срок. До
четырех лет. Четыре года истекли последней весной. Впрочем, об этом сроке Ната
крепко забыла.
Однажды была Ната замужем, за артистом цирка. В цирке муж уворачивался
от пуль и демонстрировал свою гибкость. Замужество ее кончилось быстро и
печально. Был поздний осенний вечер, из тех вечеров, в которые хочется просто
положить голову на грудь любимого или любимой и молчать, молчать, молчать, пока
любимому или любимой твое молчание не надоест, - бывают такие вечера.
Электрички в метро ходили редко, вдоль платформы скакали несколько
самоодомашнившихся крыс, любимой груди поблизости не было, а была только
ядовитая Ната Бяцкая, это раздражало мужа, уже начинавшего понимать суть своего
положения, а между столбами ходил странный молодой человек в вязаной шапочке, в
черной куртке, в светлых джинсах и кожаных ботинках маленького размера.
Странный человек махал руками, хлопал ладошками по каменным столбам,
подпрыгивал по-лягушачьи, скакал на одной ножке, вертелся волчком вокруг
вертикальной оси, колотил воздух с такой скоростью, что руки сливались в серое
мерцание. Но двигался он красиво, мощно и упруго. "У меня был такой номер, -
сказал муж, чтобы убить вязкую тишину, - пляска каучукового человечка". - "А
вот с таким ты не справишься, - сказала Ната Бяцкая, - это тебе не
уворачиваться". - "Я не хочу ему мешать, - сказал муж, - он красиво двигается".
- "И это сейчас называется мужчиной!" - заметила Ната и начала поправлять
розовый берет, вынув зеркальце. Ната Бяцкая знала, на чем вертится мир.
Когда муж попал в больницу, Ната его бросила. Она всегда по-настоящему
любила своих мужчин, и мужчины это видели. Она никогда не преувеличивала свои
чувства. Но она не знала любви к прошлому, к памяти, к воспоминанию; она вообще
не имела воспоминаний, а жила только настоящим. Сегодняшним мужчинам она была
предана, как влюбленная кошка, но уже завтра она смогла бы переступить через их
тела, уйти и не обернуться. Она чувствовала экстаз, заставляя мужчину
взорваться и разлететься искрами, подобно новогодней ракете, но обгорелые
бумажки, оставшиеся от чуда, не интересовали ее ничуть.
Ната интересовалась также женщинами и стариками. Ей не обязательно
было пользоваться преимуществами своего пола, она могла просто общаться с
человеком - конечно, с тем же результатом. Встретив незнакомца или незнакомку,
она быстро овладевала вниманием собеседника и делала беседу личной. Человек,
говоривший с ней, ощущал гипноз ее личности - с каждым словом Наты перед ним
открывались целые миры, о которых он не подозревал. Беседующие забирались в
самые сокровенные глубины личности, собеседник выкладывал Нате самые ужасные
свои грехи, снимал все свои доспехи и, может быть, впервые в жизни ощущал
жуткий радостный холодок совершенной моральной беззащитности. Ната находила в
чужой душе все болевые центры и, выждав подходящий момент, начинала жалить.
Ведь каждого можно убить словом, если очень точно прицелиться.
Еще одним приемом Наты был скандал с примирениями - вариант того же
маятника, но в несексуальной области. Она ссорилась и мирилась, ссорилась и
мирилась, ссорилась и заставляла мириться другого. Вскоре другой уже не
понимал, любит он Нату или ненавидит. Ната натягивала до предела обе нити - и
любви, и ненависти. Рано или поздно эти нити разрывали ее друга и врага -
разрывали после того, как Ната умело делала разрез. Когда доведенный до
отчаяния человек окончательно понимал, что боготворит Нату, и падал на колени,
порываясь примириться, - как раз тогда Ната вонзала в него свое жало. Не была
чужда Ната и криминалу. Однажды она связалась с шайкой, грабившей банки. (Слова
И. Петрова о том, что корыстной преступности нет, были легким преувеличением.)
Она спала с каждым из шестерых мужчин и каждого обожала. Но шестеро было
слишком много для нее - тогда она выдала первого второму, а второго третьему. В
результате мужчин стало всего четверо. Еще двоих застрелили во время погони.
Один сбежал, а последнего Ната сдала органам правосудия, за что получила медаль
и должность воспитателя детского приюта. Ната была счастливой женщиной и
радовалась каждому мгновению своей жизни.
* * *
Итак, минут через двадцать ворота отворились.
59
Группа ZZZZ постаралась довести дело до конца.
Заур Тимаурхаба, обезвредивший М-кретина по кличке Женщина, все-таки
попался на этот раз. Для операции был использован М-кретин женского пола по
кличке Пончик. Пончик была очень миловидной толстушкой с повышенной
сексуальностью (подкачали гормонов) и с формой болезни Б02, с той же, что и у
Наты Бяцкой. Форма Б02 означает наклонность к сексуальным преступлениям. Пончик
влюбляла в себя мужчин и, влюбив, начинала издеваться над ними, вертеть ими и
так, и этак, не утрачивая, однако, контроля над ситуацией. Теоретически даже
самая мощная психика не может выдержать постоянных колебаний с большой
амплитудой - постоянных превращений белого в черное и обратно. Психика начинает
разрушаться. Терроризируемый испытывает столь сильные мучения, что любой выход,
даже смерть, кажется ему счастьем. Очень удобно для применения.
Пончик поймала Заура без труда. Несколько недель он не знал, в ад
попал или в рай. Он метался, клялся, проклинал, обещал отдать все, обещал
задушить и самому выброситься со сто шестого этажа (на котором занимал
апартаменты), то есть совершал все обыкновенные мужские глупости. К концу
третьей недели он окончательно потерял собственную волю и подчинился женщине,
испытывая от этого жуткое блаженство - то же самое чувство, которое он испытал
однажды, падая со скалы спиной вниз, - но сейчас блаженство было постоянным.
Пончик поселилась на сто третьем этаже и запретила Зауру входить через дверь.
Отважный горец спускался по наружной стене, которая во всю высоту была покрыта
толстыми виноградными лозами, и входил в окно обожаемой. Обожаемая позволяла
целовать себе руки, разрешала прислуживать и лежать в ногах. К концу вечера она
легонько ударяла своего раба туфелькой по лбу (в знак благодарности) и
выпроваживала через окно.
Агент 02, отвечавший за операцию, все ждал, что горец сорвется, но тот
лазил по стеблям ловко, как обезьяна. Так прошла еще одна неделя. Пончик стала
приглашать к себе любовников - она позволяла Зауру смотреть на все детали
любовного процесса, а под конец, устав, позволяла ему поцеловать свою руку и
прибрать в комнате. Любовники, которые обычно приходили группами по три или по
четыре, насмехались, как могли, над смуглым человеком с дикими глазами. Пончик
приказала Зауру терпеть, и он терпел. Любовники просили его протянуть ладонь и
плевали в ладонь. Они выдумывали и другие забавные развлечения, но Заур терпел.
Так продолжалось до того дня, когда один из любовников ударил Пончика. Тогда
Заур вмешался. Противников было - четверо сильных мужчин, Пончик не признавала
слабаков. Заур храбро сражался минут десять. После чего его вынесли в дверь (в
дверь - в первый и в последний раз), отнесли в его собственную комнату и хотели
было оставить, но не устояли перед искушением: нагадили посреди ковра и
подтерлись акварелями хозяина. На акварелях был закат, закат - и ни одного
портрета Пончика. Подтеревшись, гости рассудили, что хозяин их не простит, и
выбросили его из окна. Потом спустились к Пончику и продолжили вечер.
60
"Снова все не так, - подумал Коре, - я собирался вернуться туда, а
вместо этого мне прислали оттуда мое же тело с одеждой".
Впрочем, было и еще кое-что.
Речка, благополучно протекавшая целых полтора километра, теперь
исчезла. Исчез луг с пахнущими цветами и стрекозами, исчезло ограждение и
фотодатчики, ловившие безбилетников. Местность выглядела такой же дикой и
пустынной, какой была в день его прибытия. Метрах в ста от Коре по песку шел
человек с собакой на поводке. Ни собака, ни человек не обращали внимания на
незнакомца. Человек был безоружен, а собака не слишком велика. Судя по солнцу,
уже день, часов двенадцать.
- Эй! - позвал Коре. - Подойди сюда!
Человек не обернулся, собака тоже. Коре подошел совсем близко и
хлопнул человека сзади по плечу. Человек остановился и втянул голову в плечи.
Собака принюхалась и стала лаять в пустоту.
- Я не виноват, это не я! - взмолился человек.
- Я знаю, что не ты. А кто?
- Я все напишу.
- Не надо писать, иди дальше, - ответил Коре и пошел к Ыковке.
В поселке его ждали сюрпризы. Во-первых, он сразу встретил Бульдозера,
которого только вчера видел с проломленной головой. Бульдозер был невредим и
весел. Крысы спешили к дому спичечника Ени, а фигура самого Ени виднелась в
окне.
- Алло! - крикнул Коре в окно. - Как здоровье?
Спичечник Еня подошел к окну и посмотрел направо и налево. Ничего не
увидел.
- Как здоровье, я спрашиваю.
- Вот был в больнице, - ответил Еня неуверенно.
- Как мне добраться до Орисовки?
- Это там, где приют?
- Приют Блаженной Варвары.
- А, так это автобус ходит, - ответил Еня и перекрестился.
- Какое сегодня число? - спросил Коре.
- Восьмое августа.
- Не ошибаешься?
- Или седьмое.
Срез подреальности номер 033 оказался сдвинут на шестнадцать с
половиной суток назад.
61
Детей заперли в двух монастырских подвалах, чтобы не мешали обыску.
Дети сразу начали лупить друг друга направо и налево; девочки от мальчиков не
отставали. Пришлось перевести воспитанников в один подвал, маленький, - набить
их в склеп плечо к плечу. Лишенные возможности двигаться, дети ограничились
словесным хулиганством.
Когда строй детей проходил мимо Епинцева, он удивился тому, что все
воспитанники вместо париков носят приклеенные шапочки.
- Это совершенно необходимо, - ответила Ната. - Они ведь уже не
маленькие. Вон какая дылда! Если не приклеить, от скуки по ночам станут
заниматься сексом. В позапрошлом был случай, одна забеременела - нам только
младенцев здесь не хватало и кормящих мамочек.
- Так пусть работают лучше.
- Они и так работают до упаду, - ответила Ната, - не знаю, откуда
только силы берутся. А ну в строй, змея!
* * *
Справка: занимаясь любовью, осиане обычно снимали парики; другого
повода снять парик у них не было; постепенно само действие приобрело
сексуальное значение, и самым откровенным заигрыванием считался нейтральный в
прошлом жест - провести рукой по волосам; на стенах уборных здесь рисовали не
раздетых женщин с преувеличенными половыми признаками, а лысых женщин с
огромными лысинами, похожих на мудрецов, - и то правда, разве можно представить
себе что-то более возбуждающее, чем гладенькая женская лысинка? Девочки
вырывали из энциклопедии изображение Сократа и тайком передавали друг другу,
прыская при виде такого разврата, педагоги не одобряли и здорово наказывали -
поэтому воспитанники и носили приклеенные парики.
* * *
Девочка, названная змеей, имела сморщенное личико, - сморщенное, как
сдувшийся воздушный шарик. Она отвернулась и показала Нате дулю из-под мышки.
Змея была низенькой, остроносой, без двух верхних зубов впереди.
Пока шел обыск, Ната сидела с Епинцевым в кабинете директора и
говорила о разных разностях, накручивая локон на палец. Господин подполковник
уже начинал растекаться от внутреннего жара - как маргарин на сковороде
растекается от внешнего. Епинцев редко обращал внимание на женщин и считал их
затмением ума - но иногда и на него находило затмение.
Осмотр верхних этажей ничего не дал. Единственной необычной вещью была
дверь, нарисованная в подвале. Дверь была нарисована мелом на стене. А проблема
была в том, что рисунок не стирался.
- Сейчас приду, - сказал Епинцев. - Покинь помещение.
Сержант покинул, и Епинцев попытался было обнять собеседницу, но
получил оглушительную пощечину - даже в ухе зазвенело.
- Извиняюсь, - сказал он, - я что-то не так понял.
Он уже стоял в дверях, но "подождите..." прошептала Ната.
- Что еще?
Ната молчала, опустив глаза. Потом, все так же глядя в пол: "Я просто
хотела сказать спасибо". На мгновение подняла глаза и сразу же закрыла лицо
руками. Епинцев вышел, чувствуя, что прощальное спасибо прожгло в нем
незаживающую сквозную дыру чуть повыше желудка. Именно так он и чувствовал.
Бойцы вооружились мокрыми тряпками и стирали дверь. Мел стирался, но
сразу же проступал снова. Бойцы уже выдраили всю стенку, не видевшую воды все
последнее столетие. Стенка заметно посветлела. Гимнастерки стали белыми от
меловой пыли.
- Что? - спросил Епинцев невпопад. - Да, продолжайте.
Появилась Ната и спокойно, по-дружески улыбнулась ему.
- Это наша достопримечательность, - сказала она. - Говорят, ее
нарисовал некий святой монах. Есть легенда, что в эту дверь сможет пройти лишь
тот, кто равен по святости самому рисовавшему. Многие одержимые гордыней
пробовали пройти, но только разбивали лбы.
- А вы как думаете?
- Я думаю, какая-то аномалия. Аномальное явление, как летающая
тарелка.
- Ах, аномальное явление! - осенило Епинцева. - Все, молодцы, бросай
работу! Нашли.
* * *
Радость по поводу находки была омрачена: девочка, названная змеей,
ухитрилась сбежать из приюта.
- Змея она и есть змея, - прокомментировала Ната Бяцкая. - В любую
щель проскользнет. Ничего, найдем. Не такие бегали.
62
Наступала ночь. Небо замутилось, но не облаками, а радужными
разводами, подсвеченными полной луной, большая птица черным контуром тихо
появилась из Плеяд и пролетела прямо над его головой. Он проводил птицу
взглядом и подумал - что или кто это? Он уже давно понял, 033-й срез
подреальности - это совсем не реальность: здесь мертвые могут жить, время может
идти в другую сторону, здесь можно быть видимым и невидимым одновременно, в
здешнем небе могут плыть птицы размером с самолет, а в полнолуние? Что может
случиться здесь в полнолуние? Но до полуночи еще почти три часа.
Ворота приюта были прочно заперты; стучать он не стал, а влез на
стену. Над стеной была сетка с настоящей колючей проволокой поверх. На сетке
валялись высохшие огрызки, камни, авторучки, носки и несколько сумок - все, что
забросили сюда неугомонные дети. Во дворе ходили три страшные собаки, но ни
одна из собак не обратила внимания на Коре.
Он прошел по стене, забрался в окно верхнего этажа, оказался в пустой
келье, вышел в коридор и сразу увидел стрелку на стене. Стрелка оранжево
светилась и указывала направление вниз. Он провел рукой по стене, но ничего не
ощутил - стрелка была оптическим обманом, висящим в воздухе в сантиметре от
камня. Такие же стрелки указывали направление вдоль лестницы, затем к подвалу и
в подвал. В подвальной стене была дверь, обведенная меловым рисунком. Рисунок
слегка светился. Коре нажал на дверь, и дверь отодвинулась.
За дверью оказалась комната, вполне современная. Немного мебели, много
приборов, некоторые неизвестны, включенный компьютер вертит объемную картинку
над столом. Одно открытое окно, и за окном ни ночь, ни день, ни лето, ни зима.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг