"Странно, неужели это меня,- подумал Швассман,- неужели они не понимают, что
сейчас я занят?"
- Швассман слушает,- сказал он в трубку. Его голос был совершенно спокоен.
- Говорит "Отважный-4". Казнь отменяется. Можете отключить машину. Это
отвратительно.
Швассман не совсем точно понимал значение слова "отвратительно", но смысл
сообщения до него дошел.
- Остановить машину! - приказал он. Иголки последний раз воткнулись и
вышли из его тела. Одна неисправная игла продолжала тыкаться под лопатку. "Надо
бы проверить машину",- подумал Швассман. Дверцу открыли, и он плашмя выпал на
землю, которую еще недавно царапал ногтями. Когда Швассмана заворачивали в
простыню, он уже был без сознания.
- Это отвратительна-сказала Елена и отключила видеопередачу с площади.-
Меня даже тошнит от отвращения.
Она вышла из корабля на пустое пространство космодрома, сжимая в ладони
реликтовый меч. Меч мигал синей лампочкой и тихим голосом напоминал, что рука,
сжимающая рукоятку, оружием воспользоваться не может, потому что не имеет
такого права.
- Заткнись! - приказала мечу Елена, но меч не заткнулся, а только стал
говорить потише. Она шла по пустому пространству, приближаясь ко входу в
тоннель. Она не знала, что будет делать дальше. Она подошла к тоннелю. У входа
горела красная лампочка, извещавшая о том, что тоннель поврежден. Поблизости ни
одной машины. Все сбежали. Елена уже собиралась отвернуться и пойти дальше, но
ей показалось, что в тоннеле кто-то есть. Маленький черный силуэт приближался
из полутьмы. Вначале Елена подумала о том, что это механическое животное, но
потом разглядела очертания маленькой фигурки. Девочка в запачканном платьице
вышла в яркий солнечный свет и зажмурилась.
- Кто ты? - спросила Елена.
- Меня зовут Кристи. Это самое лучшее имя на свете.
Елена осмотрела девочку.
- Что это у тебя на спине?
- Это мой номер. Раньше я была шестьдесят вторая. А потом я сбежала из
инкубатора и мне дали имя Кристи.
- Кто дал тебе это имя?
- Люди с планеты Бета. Люди с планеты Бета.
* * *
Люди с планеты Бета готовились к переселению. Мороз за стенами Хлопушки
стал еще сильнее, иногда температура достигала минус сорока. Выходить без
скафандров стало невозможным. Два Зонтика, работавшие в автоматическом режиме,
воздвигали каменный дом за городом. Строительство уже подходило к концу.
Мертвый город постепенно разрушался - то ли от морозов, то ли естественным
путем - как разрушается тело без души. В каменных домах обрушивались крыши и
.перекрытия, стены давали трещины и кренились, некоторые здания уже
превратились в груды мусора. Лучше всего сохранялись скульптуры, может быть
потому, что они были сделаны из цельного камня. Кристи извела груду бумаги,
рисуя одно и то же - танцующих детей. При одном слове "дети" ее сердце
переполнялось чем-то неясным и, скорее всего, недозволенным. По нескольку раз в
день она навещала капитана только затем, чтобы посмотреть в его глаза. Она
смотрела в них несколько секунд, потом отводила взгляд - будто от слишком
яркого света. Такое происходило с ней однажды в детстве. Она знала, что если
этот человек погибнет, то погибнет весь мир. Как могли жить древние, если вся
их жизнь была насыщена этим? Возле нового жилища решили оставить место для
кладбища и уже положили восемь каменных плит. Восемь. Ровно половина. Кто будет
следующим? Только под одной из плит лежало тело. Кристи немного поплакала,
чувствуя себя вправе это сделать. Орвелл произнес краткую речь. Икемура,
выбирая новую жертву, смотрел по сторонам. Вдруг он вздрогнул - по полю бежал
человек. Человек бежал быстро, но как-то необычно, прихрамывая сразу на обе
ноги. Икемура сразу все понял и принял решение.
- Смотрите! Кто это?
- Это Штрауб, числившийся погибшим,- ответил ближайший Зонтик.
Кристи посмотрела на одну лишнюю могильную плиту и заревела сильнее.
- Какое счастье, это просто камнем лежало на моей совести! - воскликнул
Икемура. У него начинала болеть голова. Только этого не хватало.
Он бросился навстречу Штраубу с выражением радости на лице. Штрауб сбил
его ударом кулака на землю и стал топтать ногами. "Все-таки выжил. Ну жди, я
тебя еще достану",- думал Икемура, прикрывая голову руками. Анжел прицелился и
выстрелил из парализатора. Штрауб упал.
- Что это было? - спросил Икемура.- За что, скажите, за что? Почему он
меня так? - И он натурально заплакал,- Он вел себя как сумасшедший. Где он был?
Икемура стал в очередной раз пересказывать историю, снабжая ее новыми
подробностями. Он говорил настолько искренне, что не поверить ему было
невозможно. Все согласились с тем, что Штрауб повредился рассудком.
- Это из-за Беты,-сказал Икемура,-я точно слышал, как он плохо о ней
отзывался. Он называл ее... Я даже боюсь повторить, как он ее называл.
Память Зонтика о происшествии оказалась стертой. В этом тоже обвинили
Бету.
- Я буду о нем заботиться,- сказал Икемура,- это мой долг.
Все согласились с ним.
Вечером Анжел сидел на террасе и рассматривал сад. Точнее, он осматривал
не сад, а траву в саду. Трава шевелилась, хотя ветра не было. Анжел притаился,
как кот перед прыжком. Его тело было расслаблено, но готово к прыжку. Невидимка
поднялся по ступенькам, оставляя на каждой немного грязи или соломинки -
остановился в нескольких шагах. Анжел даже слышал его дыхание. Он прыгнул,
перевернув кресло, но промахнулся. Невидимка побежал в сад. Анжел бросился
следом, ориентируясь по слуху. Ветви трещали совсем рядом. Он уже протянул руку
и коснулся чего-то холодного и скользкого, но разжал пальцы, почувствовав
внезапное омерзение. Невидимка ушел. Анжел выругался и вошел в дом.
- Ay! - заорал он.
- Что такое?
- Да ничего. Сейчас ловил невидимку, но не поймал.
- Почему не поймал?
- Я его уже второй раз не поймал,- возмутился Анжел,- и все потому, что он
невидимый и противный! Я этого так не оставлю. Где у нас краска?
- А краска тебе зачем?
Он взял баллончик с краской и пошел караулить в сад.
- Что это с ним? - спросила Кристи.
- Решил раскрашивать невидимок. Может, и поймает кого-нибудь,- ответил
Орвелл. Ему нравилось говорить с этой женщиной, но не потому, что она была
будущей матерью его ребенка, а потому, что одно ее присутствие пробуждало в нем
любовь к жизни.
- Он просто как ребенок! - сказала Кристи, вспомнила о другом ребенке -
погибшей на Земле девочке - и заплакала.
* * *
- Из инкубатора сбежать очень трудно,- сказала Елена.
Она знала, что говорит. Она сама выросла в инкубаторе. И была частью
программы. Правда, та программа не удалась, да и задумывалась она не с таким
размахом, как "Надежда Нового Поколения". Елена была одной из двенадцати
сестер-близнецов. До совершеннолетия дожили только шесть. Этим шести дали
имена. Все шесть прошли одинаковую спецподготовку и участвовали в боевых
операциях. Сейчас из шести остались только две. Поэтому Елена и не хотела
терять единственную сестру. "Из инкубатора сбежать очень трудно". Будучи
ребенком, она не раз пробовала совершить побег. Она строила планы и пыталась их
выполнять, но каждый раз наталкивалась на непреодолимые препятствия. С каждым
годом девочек становилось все меньше и меньше; каждая из них знала, что ушедшие
никогда не вернутся. Из двенадцати осталось шесть. Потом две. А из инкубатора
сбежать очень трудно.
- Это даже невозможно,- сказала Елена,- я сама пыталась раз двадцать. Как
же ты смогла?
- Я-надежда нового поколения,-ответила маленькая Кристи.
- А... значит, дочь Швассмана. Странно, ты мне понравилась вначале. Все
остальные тоже похожи на тебя?
- Нет, я не такая, как все. Поэтому меня хотели исследовать, и я сбежала.
- Правильно сделала,- сказала Елена,- Сейчас я разнесу эту лавочку. Пошли
со мной.
И они пошли к одиноко стоящему кораблю. "Отважный-4" завис над городом,
невысоко, триста двадцать метров. Отсюда весь город был как на ладони.
Прекрасный вид: ровные прямоугольники кварталов разделены натянутыми как струны
зелеными бульварами: каждый микрорайон очерчен желтой полосой - осенними
деревьями, они остаются желтыми двенадцать месяцев в году. В центре каждого
микрорайона - несколько высоких зданий, две (обязательно две) спортплощадки,
маленькая площадь. Рядом - микрорайонный инкубатор. В центре города - большая
площадь, на которой совершаются казни и иногда маршируют военные. Но особенно
красивы спортплощадки-каждая обрамлена ярко-зеленой каймой. Видны окраины,
виден космодром, видны бегающие люди. С трехсот двадцати метров можно
рассмотреть каждого человечка. Все человечки разноцветные и маленькие, похожие
на Ванек. Очень красиво.
- Что мы будем делать? - спросила маленькая Кристи.
- Будем разгонять инкубаторы. В каком держали тебя?
Маленькая Кристи назвала номер, и Елена передала приказ. Сейчас все ее
приказы будут исполняться беспрекословно.
Районный инкубатор номер двести семьдесят три дробь двенадцать получил
приказ распустить всех воспитанников. Приказу подчинились охотно, но не потому,
что поняли его смысл или давно желали этого, а потому, что в служащие
инкубаторов набирали людей, запрограммированных на исполнительность. Они без
колебаний выполняли любой приказ, не задумываясь о его смысле и тем более
подоплеке. Около тысячи детей вышло на ближние улицы.
- Теперь пусть разбегаются,-приказала Кристи. Приказ прошел по инстанциям,
и на это ушло несколько секунд. Воспитанники бросились врассыпную.
- Слишком уж охотно они подчинились,- сказала Елена. Она помнила, что в
инкубаторе всегда находились дети, которые не желали никуда уходить.- Слишком
уж охотно.
- А дальше? - спросила маленькая Кристи. Она видела большинство детей,
усердно разбегающихся во всех направлениях. На детях была серая униформа, что
позволяло отличить их от прохожих.
- Теперь,-сказала Елена,-теперь все эти дети свободны. Они имеют право
идти куда захотят.
Прошло еще несколько секунд, и волна разбегающихся детей замерла. Замерла
и повернула обратно. С тем же рвением, с каким они только что бежали от
инкубатора, дети бежали к нему. У входа возникла давка. Каждый хотел поскорее
вернуться.
- Они не будут убегать,- сказала маленькая Кристи.
- Тьфу ты! - сказала Елена.- Я и не думала, что времена так изменились.
Мне расхотелось освобождать этих уродов.
Именно в это время генерал Швассман очнулся. Еще ни разу в жизни он не
спал и не терял сознания. Он был удивлен, заметив, что потеря сознания похожа
на маленькую смерть. За два часа перед этим ему вкололи сильное снотворное;
сейчас его глаза слипались и рассудок работал совсем не так, как обычно.
Швассман некстати вспомнил про летающее блюдце и двоих пришельцев, которые
умерли, взявшись за руки. До сих пор он не разгадал этой загадки.
- Я знаю,-прошептал Швассман,-я знаю, почему они умерли, взявшись за руки.
Просто они были ядовиты друг для друга. Очень оригинальный способ
самоуничтожения и очень удобный. Нужно будет использовать идею в военной
промышленности.
И он снова потерял сознание.
Глава двенадцатая ПЛЕМЯ
Анжел оставался в саду до полуночи. Он сидел в траве и размышлял о том,
кем, когда и зачем был разбит этот сад. О том, зачем вообще на свете существуют
сады. О том, можно ли есть настоящие фрукты или это запрещено. Он смутно помнил
историю об Адаме и помнил, что Адама наказали за съеденный настоящий фрукт. Но
фрукты на деревьях поспевали, и Анжел пожевал некоторые, для пробы. Довольно
вкусно. Адам был не дурак.
Несколько раз трава начинала шелестеть, и Анжел радостно приподнимался,
предвкушая охоту. Невидимки не приближались. Хотелось спать и хотелось
разозлиться по-настоящему. А больше ничего не хотелось. Он аккуратно выругался
и пошел в дом.
Дома он открутил голову ни в чем не повинному "ваньке" и заставил его петь
с открученной головой. "Ванька" был сделан неплохо, поэтому спел:
Я встречал пирата Дрейка,
Был он твердым, как скамейка.
После этого "ванька" замолчал и на приказы не реагировал. Анжел со зла
разорвал его на части, потом пожалел и успокоился.
Он не оставил своей затеи и на следующее утро.
- Как ты думаешь, они что-нибудь едят?- спросил он Мориса.
Морис был последним (не считая Анжела) оставшимся профессионалом из группы
Коре. Штрауб уже не считался - Икемура сказал, что Штрауб сошел с ума.
Наверное, так оно и было. Морису просто повезло, что его чуть примяло при
скачке; он до сих ничего не предпринимал и не получил ни одной царапины. А
теперь и необходимость что-либо предпринимать окончательно отпала.
- Ты о невидимках?
- Ну да. Я хочу их чем-нибудь приманить. Надо же чем-то заняться, в конце
концов. Надоело даже "ваньку" валять.
- Я думаю, они ничего не едят,- сказал Морис.-Евгения ведь передавала, что
у них нет системы пищеварения.
- Но что-то же им нравится?
- Им нравится душить людей, особенно женщин. Попроси Кристи полежать в
саду. Вдруг она согласится.
Не надо так шутить,- сказал Анжел серьезно.
Он просидел все утро с баллончиком краски, и снова зря. После этого его
осенила идея. Он провозился несколько часов внутри Зонтика, подбирая нужную
технику, и принес в сад целую сумку баллончиков с красками разных цветов.
- Попрошу никого не входить в сад,- сказал он.- Я начинаю серьезную охоту.
Я развешу на деревьях автоматические баллончики. Если кто-нибудь войдет, пусть
отмывается от краски как хочет.
- Если ты поймаешь хотя бы одного сегодня, я обещаю его съесть в жареном
виде,- сказал Морис.
Из окна второго этажа донесся крик. Это кричал Штрауб.
- Почему он так много кричит? Ты думаешь, он уже не поправится? - спросил
Морис.
- А ничего я не думаю.
До обеда ничего не происходило. День стоял жаркий и плотный как стекло. До
моря было далеко, но хотелось купаться. "Если все будет хорошо,- подумал
Икемура,- то нужно будет поехать на пляж. Мы все-таки на курорте. А можно и в
горы съездить, тоже не помешает".
Штрауб лежал пристегнутым к кровати.
- Нравится мне эта планетка,- сказал Икемура.- Такая жизнь как раз для
меня.
- Я тебя уууубыо,- ответил Штрауб. Он уже начинал отходить после вторично
вколотой дозы, и его речь становилась понятнее.
Когда он говорил тихо, Икемуру это вполне устраивало.
- А не поехать ли мне к морю? - спросил он, глядя в стену. Стена была
сложена из настоящих .камней.
- Я не-не-не попонимаю, по-почему тебе, теб-бе...
- Почему мне все сходит с рук? Ты это хотел спросить? Просто мне везет. У
меня врожденная программа везения. Был когда-то такой генетический эксперимент,
но провалился. Я, можно сказать, единственный человек, гений в своем роде. А
тебе позволено меня созерцать, свинья. Радуйся, что жив пока.
Он снова набрал шприц и вколол Штраубу в руку. Мышцы напряглись как жилы
стального каната.
- Ничего, ничего, успокоишься. Хочешь, я расскажу, что с тобой будет
дальше? Хочешь - я вижу. Я тебя вылечу. Уже сейчас все считают тебя идиотом, но
ты ведь пока не полный идиот. Нельзя обманывать своих друзей. Согласись, это
нездоровая ситуация. Поэтому ты станешь настоящим идиотом, стопроцентным. Еще
десяток уколов, и все.
Он потрепал Штрауба по щеке. Штрауб попытался укусить руку.
- Ну вот, ты уже и кусаешься. Эго хороший симптом. Скоро начнешь пускать
слюни и мочиться под себя. А вечером все придут и посмотрят на тебя. Ну, скажи
что-нибудь. Скажи: "Я тебя уууубью".
- Я тебя уууубью!
- А, ты все о том же. Я это уже слышал. Забываться начинаешь, мой птенчик,
память уже сдает. Но я могу убить тебя быстрее, если ты попросишь. Но просить
придется очень хорошо. Смотри, как не стыдно-ты такой большой и сильный мужчина
и так опустился! Фу, неприятно на тебя смотреть. А правда, что тебя вырвало в
первый же день - когда вы увидели типа с отрезанным языком?
- По-по-по...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг