"Куда идти теперь?" - подумала она.
- Ну ты и хитра! - сказала мужчина.- Я бы ни за что не догадался.
Представляю, сколько народу она переловит, если не предупредить. Я не думал,
что она тебя отпустит. А что такое "синус"?
- Не знаю,- ответила женщина.- Эту штуку мне Жанна объяснила. Она
рассказала, что ни один живой ребенок не ответит на это вопрос. "Синус" - это
что-то очень ученое. Людям такое понять не дано. Да и не надо, ведь машины
есть.
- Дура твоя Жанна,- сказал мужчина.
- Это почему же?
- Я бы на ее месте такую хитрость держал при себе. Сам бы жив остался, а
конкурентов бы стало поменьше. Все вы женщины дуры. Как вы только на свете
живете?
Женщина обиделась и ушла.
- Иди, иди,- сказал мужчина и добавил тихо, будто разговаривая сам с
собой: - Уходи или не уходи, а все равно вернешься. Куда ты от меня денешься?
И он стал караулить следующую жертву. Обычно он успевал добыть двух или
трех человек за ночь.
Глава десятая САМУРАЙ
Елена пошла за ними. Сначала медленно, потом ускоряя шаг. - Эй, подождите!
Один из них обернулся, и все трое замедлили шаг не останавливаясь. - Не могли
меня подождать? И она заговорила о чем-то, что касалось подготовки к отлету.
При входе на космодром каждый показал свою карточку. Пока ей везло. Пока
не задержали. "Отважный-4" был небольшим боевым разведчиком, рассчитанным на
девять человек. Сейчас на нем оставалось полным-полно свободного места. Хоть в
футбол играй. На корабле было мощное оружие ближнего боя и, конечно, реликтовый
меч. К мечу имел доступ только командир. Прыжок прошел без осложнений. Уже на
девятнадцатой минуте полета "Отважный-4" оказался в окрестностях Беты
Скульптора. Нужная звезда сияла чуть ярче остальных, голубоватым светом. Ее
показывали экраны; при желании можно было увеличить. Дальше корабль пошел на
автопилоте, по прямой. Команда отдыхала после прыжка. Обычно на отдых
отводилось двадцать минут. Елена вышла из кокона после десяти.
- Ты куда?
- Потом расскажу, если только тебе интересно. Она улыбнулась, уходя, и
прикрыла за собой дверь. ("Только бы не заработала связь. Только бы не
сейчас"). Она взяла парализатор и вернулась, держа руку за спиной.
- Что там у тебя?
- Сюрприз.
- Кому и за что?
- Всем и за просто так.- Она направила оружие на командира.
- Это шутка?
- Это гнусная шутка,- она выстрелила,- а вы двое быстро встаньте рядом.
- Что случилось?
- Ничего особенного. Просто я поднимаю бунт. Я не собираюсь убивать своих
друзей и тем более свою сестру.
- Но...
- Но только не нужно говорить мне про долг. Я об этом уже слышала.
Она выстрелила еще раз. Зажглась лампочка надпространственной связи.
Последний, кто остался в живых, дернулся к передатчику.
- Саша, не надо,- сказала она.
Саша остановился.
- ...- выругался он.- Что ты с нами сделаешь?
- Для начала ты перетащишь эти тела куда-нибудь, где бы я могла их
запереть. Потом ты ляжешь вместе с ними. Я понимаю, что это больно и...
неприятно, но ведь это только парализатор. Уже завтра вы будете в порядке. А я
вас буду кормить и включу музыку, если хотите.
- Да пошла ты...!
- Ты ругайся, я заслужила, заслужила. Но я по-другому не могла.
- Может быть, ты не будешь в меня стрелять? Ты ведь все равно запрешь нас?
- Нет,- ответила Елена,- я бы с удовольствием не стала стрелять, но ты же
сильнее меня, правильно?
Когда тела были перенесены, она заставила третьего лечь рядом и
выстрелила. Потом раздела каждого и всунула тела в Скафандры. Тела были
тяжеловаты, и она провозилась полчаса, не меньше. Скафандры имели внутреннюю
систему очистки, поэтому ей не придется думать о гигиенических проблемах. Она
разместила скафандры в креслах и пристегнула каждого наручниками. "В таком
положении они как в смирительных рубашках,-подумала Елена.-А кормить я вас буду
с ложечки". После этого она вернулась в общий зал, где до сих пор горела
лампочка.
- Да, "Отважный-4" слушает. Нет, я буду говорить только с генералом. Я
понимаю, но все равно только с генералом. Без всякого права, просто ни с кем
другим.
Ее попросили подождать.
- Вы меня узнаете, генерал?
- Нет.
- Ну как же, я ведь сегодня дала вам пощечину. И плюнула вам на бумажки,
чтобы показать, какой вы подонок.
Она знала, что передача записывается и будет многократно прослушана. Уже
сейчас ее слушают десятки любопытных.
- Подождите,- сказал Швассман и отключил вспомогательные линии, по которым
можно было услышать разговор; он сделал это, не испытывая никаких
эмоций,-просто не стоит демонстрировать такое нарушение дисциплины,-
Подождите... Теперь говорите.
- А что говорить, вам не все понятно?
- Вы больше не наш сотрудник, вы только частное лицо,- сказал Швассман.-
Как частное лицо вы проникли на корабль, за это полагается наказание...
- Я знакома с кодексом. За это полагается игловая смерть. Но я не дамся
вам в руки.
Информация:
Во все века человечество кого-нибудь казнило. Всегда хватало преступников,
мятежников, недовольных, действительных, возможных или воображаемых врагов.
Были такие государства... (А люди раньше делились на государства, думая, что
они не все одинаковые, каждый считал себя лучше других, а если не считал, то
государство заставляло его так считать или уничтожало). Итак, были такие
государства, где за какое-нибудь десятилетие казнили большую часть граждан. Но
не везде, обычно казнили немногих, справедливо рассудив, что смерть одного
человека, красиво и правильно преподнесенная, оставляет большее впечатление,
чем смерть миллиона людей, преподнесенная неверно. Самой действенной считалась
публичная казнь. Видов казней изобрели множество: всякие четвертования,
колесования, сожжения, сажания на кол и прочее. Видя такие казни, люди пугались
и у них пропадала охота разбойничать или бунтовать. К концу второго тысячелетия
казни значительно упростились, а к началу третьего остался лишь примитивный
расстрел. Уже в то время придумали основные казни, давшие потом начало казням
будущего: медленное протыкание иглами (в течение шести часов), последовательное
разрезание на десять тысяч кусочков, самосъедение, начиная с пальцев правой
руки, и прочее. Самой действенной была медленная казнь болевым шоком: в мозгу
каждого человека имеется не только центр удовольствия, но и центр боли;
воздействие на этот центр может создать самую сильную боль. При этом тело не
затрагивается и причин для смерти, вообще говоря, нет. Человек умирает только
через несколько дней, умирает, потому что мозг больше не способен выдерживать
такое напряжение. Болевым шоком наказывались только самые опасные преступники.
Каждая такая казнь считалась событием, и о ней население заблаговременно
извещалось. Интересно заметить, что основные современные казни придумали не
профессиональные палачи, а писатели девятнадцатого и двадцатого веков. Только
разрезание на десять тысяч кусочков практиковалось еще раньше. Игольчатая казнь
(иначе - игловая) была разновидностью медленного протыкания иглами, и, в
зависимости от тяжести проступка, назначалось от тысячи до семи тысяч игл.
Обыкновенные казни, заканчивающиеся быстрой смертью, уже давно не применялись -
с тех самых пор, когда люди перестали ценить свою жизнь. Тогда же прекратилась
почти завершенная программа личного бессмертия (2162 г.). Количество
самоубийств в 2222 году поднялось до шестидесяти трех на сто человек (убивали
себя в основном старики, женщины и дети). Стоит ли считать наказанием то, на
что шестьдесят три человека из сотни согласны добровольно?
- Я знакома с кодексом. За это полагается игловая смерть. Но я не дамся
вам в руки.
Генерал Швассман задумался: "Если это бунт, то придется посылать еще одну
спецкоманду. Техники, конечно, хватает, но люди... Придется брать из резерва,
люди должны быть надежными. И придется сражаться против трех реликтовых мечей,
в худшем случае. Всегда нужно рассчитывать на худшее... Это обойдется слишком
дорого". Он ответил почти сразу:
- Я понимаю вас. Но вы улетели немного раньше, чем был отменен приказ.
Поступила новая информация. Вам не нужно никого убивать, ни сестру, ни кого-то
другого. Вы слишком долго не отвечали по лучу, поэтому знаете не все. Но вы все
равно уволены.
- Не верю,- сказала Елена и отключила связь. Она подумала, потом перевела
парализатор на стрельбу разрывными зарядами и выстрелила в передатчик. Чтобы
больше не возникало желания сдаться.
* * *
- Шестьдесят вторая, как дела? - спросила Кристи.
- Нормально. Куда мне идти теперь?
- Видишь дверь с номером девяносто три?
-Да.
- Набери три-пять-три-четыре и войди.
-Да.
- У тебя нет своего имени, только номер?
- Имена нам дадут после совершеннолетия. Это большая честь, и ее нужно
заслужить.
- Ты уже заслужила. Можно, я буду называть тебя Кристи?
- Это хорошее имя?
- Оно самое лучшее на свете.
- Тогда я его не заслужила.
- Я все равно буду называть тебя так. Маленькая Кристи набрала номер,
дверь мигнула огоньком, звякнула колокольчиком и открылась. Она вошла в дом.
Здесь ее никто не будет искать-так говорил голос. Она походила по комнате и
нашла в темноте стульчик. Подставив стульчик, включила свет. Потом заперла за
собой дверь и приказала плите приготовить обед. Потом пошла в зал, нашла
тяжелую вещичку и разбила компьютер, потом нашла двух роботов-мышей и тоже
разбила, разбила еще несколько мелких электронных вещиц. Роботов-мышей пришлось
хорошенько поколотить по голове, прежде чем они испортились. Она не любила
технику. Разбив электронных уборщиков, маленькая Кристи нашла обыкновенный
веник и тряпку и начала убирать весь этот мусор.
* * *
Все следующее утро на Хлопушке ждали возвращения Дяди Дэна. Кузнечика пока
заперли в оружейном отсеке, предполагая поймать его живым. Входной шлюз был
открыт. Дядя Дэн пока не появлялся.
- Сдается мне,- сказал Икемура, выходя,- что вместо одного невидимки мы
впустим сотню других. Если уже не впустили.
Он стал изучать путаницу следов на снегу. Площадка у Хлопушки была
утоптана; две дорожки вели к обрыву.
Он вышел из корабля и пошел в сторону моря. "Слишком много натоптали, они
считают, что если десять человек прошлись десять раз туда и обратно, то можно
заметить еще какие-то следы",- подумал он.
Подойдя к обрыву, он направил бинокль на дальний космодром. Там готовились
к полету еще шесть боевых крейсеров. ("Это, наверное, последние. Навряд ли у
невидимок есть еще"). Он стал осторожно спускаться. Глубокие трещины между
камнями были засыпаны снегом -.ничего не стоит провалиться. Он нашел такую
пещерку, которая смотрела прямо на дальний космодром и которую никак не могли
увидеть с обрыва. Он аккуратно присел на корточки и достал реликтовый меч. Море
еще не очистилось от тумана, и туча казалась темно-серой, будто графитовой.
"При таком холоде можно отморозить нос,- подумал он,- но можно и пальцы, пальцы
- хуже.- Он повертел в пальцах рукоятку меча, разминая руку.- Не слишком ли я
волнуюсь? Нет, не слишком. В самый раз". Он срезал для пробы кусочек скалы,
километрах в пяти по побережью. Камень тонн на пятьсот раскололся на несколько
кусков, и куски покатились к морю. Неплохо попал для первой попытки. Реликтовый
луч был невидим, только сухо шуршал воздух, быстро закручиваясь вокруг струны.
Гессе присел на корточки.
- Что ты там нашел? - спросила Кристи.- Надоела эта погода, правда?
Гессе рассматривал след. След босой человеческой ноги. Небольшого
размера-прошел ребенок или женщина. Направлялся от корабля. Почти не виден на
снегу, правда и снег уже утоптан.
- Ты говорила, что невидимки легкие? - спросил он.
- Да, когда я взяла девочку на руки, я даже не поверила. Но она сразу
начала меня душить. Тогда я поверила.
- Раза в два легче человека?
- Ну приблизительно. А зачем ты спрашиваешь?
- Просто так, вспомнилось. Давай пройдемся.
И они пошли вдоль следа. След то терялся, то снова возникал. Невидимка
старался идти, ступая в чужие следы. "Сколько их здесь прошло? - подумал
Гессе.- И что им нужно от нас?"
- Смотри,- сказала Кристи и показала рукой на дальнюю скалу.
Верхушка скалы вздрогнула и будто провалилась, распавшись на три больших
осколка. Гессе сразу узнал реликтовый меч. Пристрелка. Сейчас кто-то срежет еще
что-нибудь, на этот раз поближе к главной цели. Так учит инструкция. Донесся
грохот, опоздавший секунд на десять.
- Как медленно доходит звук,- сказала Кристи.
- Просто далеко.
Он напряженно всматривался вдаль, стараясь не пропустить второй удар.
- Ты что-то увидел?
- Показалось, что пролетела птица.
- А здесь вообще мало птиц, правильно?
- Да, при такой погоде им здесь нечего делать. Еще одна дальняя скала
рассыпалась, будто взорванная изнутри. Кристи этого не заметила, она смотрела
на море.
- Какой-то ты скучный сегодня,- сказала она.
- У меня депрессия.
- Сейчас у всех депрессия. Одна я не расстраиваюсь. Прочитай молитву, и
все будет хорошо.
- Это не молитва, а ключ к программе. Я уже читал, не помогает.
- Тогда с тобой совсем плохо.
Она стояла, глядя на море и кусая пучок золотистых волос, выбившихся
из-под шапки. "Следующей целью будет космодром,- подумал Гессе,- это яснее
ясного. Капитан сейчас на корабле. Остается Икемура. Но он первый помощник.
Капитан поверит ему, а не мне".
- Эй, проснись! Ты о чем думаешь?
- Я не думаю, я колдую. Хочешь, сейчас упадет один из шести?
Шесть крейсеров нацелились в небо, и не было никакой возможности их
остановить. Кроме меча, конечно. И кроме подвига.
- Давай,- сказала Кристи.- Только я не верю во все это.
Крайний крейсер наклонился и стал медленно падать. "Иллюзия медленного
падения-до него слишком далеко и он кажется меньше чем на самом деле,- отметил
про себя Гессе,- Выстрел неплох, но я бы попал лучше. Я бы не стал целиться в
крайний корабль, я бы сумел срезать один из средних-так, чтобы он упал на
соседа. Их бы осталось четыре, а не пять". Кристи смотрела на него с
удивлением. Гессе заметил, что она красива-женщина всегда расцветает в мужской
компании; может быть, он слишком давно не видел красивой женщины...
- Случайно так совпало,- сказал он,- я говорил просто так, честно.
На обратном пути он снова всматривался в следы. Сейчас он видел другой
след. Второй невидимка тоже шел босиком по снегу, но снег не таял. Новый след
направлялся к кораблю.
* * *
Генерал Швассман умел думать о нескольких вещах одновременно. Говорят, что
некий Юлий Цезарь тоже умел это, но тому было проще, в древности не знали
глобальных проблем. А любой взбунтовавшийся корабль есть глобальная проблема.
Бунтовщика генерал Швассман рассматривал как машину, у которой произошел сбой в
программе. Если программа сложная, то такое возможно. Если машину нельзя
исправить, ее нужно уничтожить. Это первое, что ему надо было продумать. Второй
проблемой стала исчезнувшая девочка. От одного пропавшего ребенка программа
"Надежда Нового Поколения" не пострадает. Программа не пострадает, даже если
уничтожить всех детей. Всегда ведь можно сделать новых. Проблема в другом:
девочка не подчинилась приказу выполнить свой долг и удрала. И сумела удрать.
Это значило две вещи: первое - в генетической программе ребенка оказался
дефект; второе - система охраны слишком слаба. Дежурного педагога можно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг