послушаю.
Она привстала и потянулась рукой к ближайшему стеклу. Судя по звуку,
невидимка отпрянул в сторону. ("Правильно, пусть боится".) Она сняла со стекла
кусочек мертвой плоти и помяла в пальцах - холодный и ни капли крови.
- Я слушаю?
- Мы пришли, чтобы поприветствовать тебя.
- Я оценила. Дальше.
- Мы хотим принять тебя и стать с тобой друзьями.
- А об этом я еще подумаю. Не обещаю. Сначала рассказывай, кто вы такие. А
то я начинаю злиться.
- Ты злишься, женщина, потому что ты несовершенное существо. Ты живешь
инстинктами, прихотями или подчиняешься чужим приказам. Ты была когда-нибудь
счастлива?
- Да. Раза два или три.
- Вот видишь. А мы счастливы всегда. Евгения выстрелила по ногам и попала.
Раздался стон где-то у самого пола.
- А как теперь? - спросила она.- Теперь ты тоже счастлив? Или солгал
насчет вечного счастья? Голос остался спокойным:
- Да, и теперь - ведь теперь я умру и попаду в лучший мир.
- Еще лучший? А ты что, знаешь просто хороший?
- Да. Все мы живем в прекрасном мире. Наш мир не похож на ваш,
человеческий. В нашем мире все любят друг друга. У нас не существует зла. У нас
все настоящее. Мы можем передвигаться со скоростью мысли в любое место
Вселенной...
- Еще одна ложь,- сказала Евгения,- если вы можете передвигаться со
скоростью мысли, то вам не нужен этот крейсер, чтобы добраться до Земли. Откуда
вы взялись?
- В свое время мы были людьми, такими же, как ты сейчас. Потом нас
посетила благодать. Мы не знали, что это, и пугались, и называли благодать
болезнью. Мы думали, что люди умирают, а они просто переходили в новое,
несравненно лучшее состояние и становились счастливыми навечно. Ты не можешь
представить себе нашего счастья, как не может от рождения слепой понять, что
такое свет.
- А Жилкис тоже с вами? - спросила Евгения.
- Ты говоришь о первом человеке, который вкусил счастье?
- Да, именно о нем. У тебя раздроблены ноги, тебе совсем не больно?
- Больно, но мое счастье настолько велико, что боль его только оттеняет.
- Что делает? - Евгения прищурилась.
- Оттеняет.
- Я не знаю таких слов. Прощай, счастливчик. Я не люблю тех, кто мне врет.
Она выстрелила, и голос смолк.
- Откройся!
Дверь открылась.
- Вас там много за дверью? Раздался гул голосов. В них не было
враждебности - Евгения мгновенно это уловила. ("Странно, ведь я ухлопала уже
двоих. Ну, посмотрим".)
- Я хочу говорить с одним человеком, только с одним. Пусть придет Жилкис.
А когда придет, то пусть постучится в дверь, очень вежливо. Закройся!
Дверь закрылась.
Евгения стала ждать. Она действительно была сентиментальна, но не в том
смысле, который вкладывали в это слово люди семнадцатого, восемнадцатого или
двадцатого земных веков,- она была сентиментальна для современной женщины, то
есть помнила имена некоторых своих любовников. Те имена, которые успевала
спросить. Жилкиса она помнила лучше других - с ним она прожила целых семь
месяцев и даже завела детей: микроскопический эмбриончик, расклонированный на
семь или восемь близнецов. Тогда ей почему-то хотелось детей. Но когда дети
вышли из инкубатора, она уже изменила свое отношение к ним. Да и Жилкис к этому
времени исчез.
В дверь постучали очень вежливо. "Вот так, скотина, когда-то ты научил
меня уважать силу, теперь ты посмотришь, какой способной ученицей я оказалась".
- Постучи еще раз! Постучали снова.
- А теперь можешь войти, если не боишься. И чтоб дверь сразу закрылась. У
меня хороший слух.
Глава седьмая БАРХАТНЫЙ СЕЗОН
Дверь открылась наполовину, и в нее протиснулся один человек. Евгения
услышала его дыхание. - А ты растолстел,- сказала она с мстительной радостью.
- Совсем немного.
- Среди невидимок, оказывается, тоже бывают толстые? Кушать надо меньше,
свинья.
- Я теперь вообще не ем. Ты напрасно ругаешься.
- Ах да! Ты же теперь питаешься святым духом. Я совсем забыла.
- У меня вообще нет никаких органов пищеварения.
- Жалеешь?
- Нет.
- Теперь рассказывай, что с тобой случилось. И быстро рассказывай. Иначе
станешь третьим.
Евгения вспомнила пришельцев, пойманных вместе с летающим блюдцем как раз
накануне катастрофы. У них тоже не было органов питания и половых различий.
Когда они решили умереть, то взялись за руки. Как мило. А Коре разрезал их
блюдце и не нашел в блюдце ничего похожего на оружие. Как глупо. Впрочем,
умереть, взявшись за руки,- в этом что-то есть.
- А мужчиной ты тоже перестал быть? - спросила она.
- Да. Теперь это мне не нужно.
- Конечно. Рассказывай мне сказки. Тебе это не нужно. Какое у тебя теперь
лицо? Бороду сбрил? Если ты не мужчина, то ведь борода ни к чему?
- Давно сбрил, она слишком поредела.
- Жаль. Она мне нравилась.
Шнур отделился от разъема и упал на пол. Евгения выстрелила, и в полу
осталась дыра с обугленными краями. Шнур подбросило высоко вверх, потом он
свалился прямо ей на колени. Евгения взяла шнур в руку.
- Здесь еще кто-то есть?
- Нет больше никого,-сказал Жидкие,-У тебя просто нервы сдают. Шнур выпал
от вибрации.
Евгения продолжала теребить разорванный конец шнура. Она прислушивалась.
Не было никакой вибрации. Но и посторонних тоже не было.
- Слушай, слушай, все равно здесь никого нет. Она бросила шнур на колени,
ладони положила сверху.
- Ты меня иногда вспоминал?
- Нет.
- Я тебя тоже,- сказала она.
Так странно было сидеть сейчас, здесь, совсем рядом, так, ,что при желании
можно даже протянуть руку и дотронуться, спустя столько лет, спустя целую
вечность, пройдя сквозь целые миры необратимого - как будто два парусника
разошлись в море и уплыли в противоположные стороны, чтобы никогда больше не
встретиться, но все же встретились, потому что планета круглая,- но встретились
в чужом океане, и один из них потерял паруса, а второй стал Летучим Голландцем.
Так странно и так неправильно быть здесь и говорить эти слова: "Я тоже".
- Я тоже,- сказала она и сжала кулаки.
Шнур обвился вокруг запястий.
Она попыталась вырваться, но еще три шнура выскочили из нижних ящиков и
опутали ей ноги. Потом еще один стянул шею и стал душить. Парализатор вначале
свалился на пол, потом взлетел и теперь висел в воздухе, направленный ей в
грудь. Сейчас он был поставлен на стрельбу разрывными пулями.
- Зачем ты убила их? - спросил невидимый Жилкис.
- Потому что я их ненавижу.
- Почему ты их ненавидишь?
- Потому что они похожи на тебя, недоумок. Ствол качнулся в воздухе.
Казалось, невидимка раздумывает.
- Ну, стреляй!
- О нет. Ты собиралась умереть так просто? Ничего не получится. Во-первых,
я не могу тебя убить, потому что во мне нет ни капли ненависти,- я ведь больше
не человек. Во-вторых, потому что за нами по пятам идут люди и только ты
поможешь нам от них избавиться.
Евгения плюнула. Сейчас главное - заставить его выстрелить. Невидимая рука
вытерла невидимое лицо. На мгновение черты лица стали видны, и Евгении
показалось, что она успела его узнать. Но только на мгновение.
- Ты никогда не был мужчиной! - сказала она.- У тебя даже не хватит
смелости нажать на курок.
Она плюнула снова, но не попала. Только бы он выстрелил сейчас...
Информация:
Все люди на свете делятся на друзей и врагов, на своих и чужих, на красных
и белых, на слуг Господа и прислужников сатаны, на славящих своего вождя и
славящих чужого - и тому подобное. Эту истину земной ребенок впитывает не то
чтобы с молоком матери (матери уже не кормят молоком, как самки зверей), но
впитывает примерно в том возрасте, когда дети сосут молоко. Когда ребенок
вырастает, деление на своих и чужих не исчезает, а лишь усложняется и
украшается орнаментальными подробностями. И так было везде и всегда: начиная от
туманных и росных лесов, где взяли в лапы палки первые дриопитеки, и заканчивая
роскошными подводными офисами первой половины двадцать второго века, где
современные дриопитеки кормят с правой ладони роскошных современных самок, а
левыми ладонями гладят их роскошные современные зады,- зады совсем не
волосатые, не то что у дриопитеков.
Так как люди всегда делились на друзей и врагов, то человечество постоянно
и с тупым упорством вырабатывало методы обращения врагов в нейтралов, нейтралов
в союзников, союзников в друзей, а друзей в фанатичных приверженцев, готовых
отдать за чужую идею свою жизнь и энное (бесконечно большое) количество чужих
жизней. Тупое упорство приносило свои плоды. Вначале методы были очень просты и
сводились к кнуту и прянику. Затем и кнут, и пряник стали совершенствоваться:
кнут сменился изощренностью пыток (палачи выросли до уровня художников), а
пряник превратился в подкуп. Но ни кнут, ни пряник не давали надежного и
стойкого эффекта. Уже в двадцатом веке в дело вмешалась психология. Первыми
заказчиками были религиозные секты: всякие поклонники, служители, общества,
братства и сестринства. Рубеж тысячелетий ознаменовался возникновением сотен
новых культов и повальными само- и друг друга истреблениями приверженцев этих
культов. Практическая психология поднялась в цене. Вскоре были созданы вполне
доступные и результативные методики изуверств, позволяющие обратить кого угодно
во что угодно (а обращенный во что-то уже не человек, а только вещь - палка в
руках дриопитека). К началу двадцать второго таких методик появилось множество,
они настолько усовершенствовались, что предательство перестало считаться
зазорным: если ты не предавал, то тебя заставляли предавать. Это вам не
гестапо: гестапо - это всего лишь детский сад, малыши, подравшиеся в песочнице
и наставившие друг другу синяков. Это вам не бездарный маркиз де Сад с его
примитивной и тусклой средневековой фантазией. Одним из самых простых и удобных
способов превращения врага в фанатичного друга была полная сенсорная
депривация. Известно, что человеческому мозгу требуется информация. Без
информации он медленно гаснет, как спичка без кислорода. Если отключить все
нервы, передающие информацию в мозг, то мозг мгновенно заснет - это его
единственная защитная реакция. Если же ему не позволить спать (возбуждая
определенные хорошо известные центры), то мозг будет питаться собственной
информацией и начнет с самой важной. В таких экспериментах человеческий мозг
съедает сам себя, начиная с убеждений, а заканчивая знаниями и умениями. Обычно
человека доводят лишь до той степени, когда исчезают убеждения, а потом
впрыскивают убеждения другие. Процедура выглядит примерно так: человека крепко
привязывают, впрыскивают лекарство, блокирующее афферентные нервы, затем другое
лекарство, не позволяющее заснуть, и ждут. Сначала человек начинает кричать от
ужаса, но не слышит собственного крика. Затем он видит галлюцинации-это первые
поломки в системе. Галлюцинации разрастаются в невыносимые кошмары, и тело
начинает биться в припадке. Когда мозг доводится до определенной стадии,
приоткрывается слуховой канал и через слух дается та информация, которая с этой
минуты станет основой мышления новоявленного предателя. Просто и почти
безопасно.
- Нет, я не выстрелю, и не надейся,- сказал Жилкис,- ты слишком нам нужна.
Откройся!
Дверь открылась, несколько невидимок вошли, положили Евгению на носилки и
понесли куда-то - наверное, в медицинский отсек. В отсеке связи тяготение было
слабым, а сейчас оно нарастало. "Значит, крейсер вращается",- подумала Евгения
и попробовала укусить кого-нибудь из несущих.
* * *
Ей выделили одноместный аппарат, почти такой же, как превращенная в
металлолом "Женя". Правда, аппарат был более старой конструкции. Хлопушка
мчалась сзади на расстоянии двух световых секунд. Евгения обняла напоследок
нескольких новых друзей, трижды поцеловалась с Жилкисом и стартовала. Она шла с
перегрузкой восемнадцать g и выдержала такую перегрузку целых шесть минут.
Хвастливого Анжела уже давно бы раздавила гора его собственных мускулов.
Несколько ее ребер все же не выдержали, и в них образовались трещины. Евгения
снизила перегрузку. ("Сломанные ребра - это ерунда, лишь бы они не помешали
выполнить задание".) Но сейчас Евгения была способна выполнить задание даже со
сломанными руками и ногами. Она связалась с Хлопушкой.
- Ты долго не выходила на связь,- сказала Джулия,- мы уже начали
волноваться.
- Ничего, все обошлось,- ответила Евгения,- была небольшая стычка, и мне
сломали два ребра. К счастью, с правой стороны - можно не бояться за сердце.
Взрыватель установила.
- Что с твоим голосом?
- А что с ним?
- Он не твой.
- Это просто другой аппарат. У них здесь одно старье. Пришлось выбирать из
того, что было под рукой. Передатчик искажает голос.
- Включи изображение, я хочу тебя видеть,- настаивала Джулия.
- А я не хочу.
- Ладно. Тогда расскажи, что ты узнала.
- Совсем не то, что ты думаешь. Невидимки на само" деле не враги нам, мы
себя сами неправильно настроили. Никакой болезни, никакого вируса Швассмана
нет. Просто человек развивается, и происходит новый великий скачок эволюции.
Человек становится невидимым, теряет внутренние органы, получает вечную жизнь и
вечное счастье. Ты знаешь, я ведь видела их мир. В их мире нет зла и насилия,
там нет боли и жестокости, там нет даже жары и холода. Там вечное начало
светлой и прозрачной осени - бархатный сезон, который длится вечно. Там
шелестят живые леса и живые травы, там люди настолько легки, что могут пройтись
по бутонам цветов и не примять их...
- Евгения, с тобой все в порядке?
- Да, в полном порядке. Скоро буду у вас. Она подлетела к Хлопушке, но
промчалась мимо входного шлюза. Одноместный аппарат сделал два витка и прилип к
корпусу неподалеку от двигателя. Евгения отключила связь и вышла на поверхность
Хлопушки. Звезды заполняли все пространство вокруг. Млечный Путь развернулся
двойной изумительной спиралью и был виден почти весь, кроме темного пятна там,
где полагается быть центру Галактики. Евгения вспомнила светлые прозрачные
леса, людей в легких одеждах, лица, которые всегда улыбаются, теплые озера с
водой абсолютной чистоты и просто счастье, спокойное счастье без всяких причин
- бархатный сезон, длящийся вечно. Почему-то ей захотелось настоящей спелой
земляники - сколько теплого и земного в этом слове,- спелую землянику она
видела лишь однажды, двадцать лет назад. Главное, чтобы они не догадались
раньше времени.
Евгения подошла к двигателю и быстро поставила взрывное устройство. После
взрыва Хлопушка уже никогда не сможет сделать нового скачка и никогда не
догонит крейсер. Главное, чтобы они не догадались. Ведь достаточно включить
двигатель на долю секунды, и Евгения обратится в пепел, не успев выполнить
приказ. Главное - настроить взрыватель. Потом пусть включают двигатели,
сделанного уже не поправишь. Еще несколько секунд...
Они не догадались. Как, в сущности, глупы люди! Даже жаль их, им никогда
не понять истины.
Евгения снова вошла в аппарат и отчалила, собираясь в обратный путь к
крейсеру.
Снова включилась связь. Лицо Джулии было обеспокоенным. Подумать только,
эта женщина когда-то была подругой. Но разве могут быть настоящие друзья в
мирке людей?
- Евгения, что случилось?
- Все.
- Что значит "все"?
- Считайте секунды, осталось двадцать четыре, двадцать три, двадцать две,
двадцать одна...
Одноместный аппарат отлетал все дальше и дальше. Вот Хлопушка стала лишь
маленькой белой звездочкой - гораздо меньше и гораздо тусклее любой другой
звезды.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг