семидесятых был изобретен ускоренный способ обучения, и теперь ребенок
овладевал знаниями всего за несколько месяцев. Все обучались одинаково и знали
одно и то же. Людям стало скучно общаться, и они стали искать более интересные
развлечения.
Самым притягательным оказалось (как и должно было оказаться) прямое
воздействие на мозговые центры удовольствия. Центр удовольствия величиной с
булавочную головку есть в мозгу каждого человека. Любые радости жизни слегка
возбуждают этот центр. Но прямое действие электричества дает самое сильное
удовольствие.
Получив его, люди охладели к пище, вину, сексу и наркотикам.
Земля стала полностью искусственной, даже ее недра были частично вынуты и
использованы для сооружения космического зеркала. Космическое зеркало
уничтожило зиму, собирая и направляя солнечные лучи, а многие желающие
поселились на внутренней стороне планеты. Правда, в начале двадцать второго
века мода на "натуральное" начала возвращаться (мода всегда циклична), и тогда
оказалось, что любой "натуральный" предмет безумно дорог. За "натуральным"
приходилось летать на чужие планеты.
* * *
- А на этой планете было совсем неплохо жить,- заметила Кристи,- здесь
даже камни настоящие. Я вчера упала и содрала коленку.
Зонтик остановился у высохшего пирамидального тополя, очень высокого и
тонкого, похожего на волосатую иглу. Системы наблюдения Зонтика ощупывали
пространство и обнаружили нечто.
- Что это?-спросил Фил.
- Вход,-ответил Зонтик.
- Вход куда?
- Очень длинный спуск, направление не прослеживается.
- Мы сможем войти?
- Я не смогу,- ответил Зонтик.
- Какова степень опасности?
- Ответить невозможно.
- Ты сможешь открыть дверь?
- Да.
- Открой!
(Зонтик реагировал на интонацию голоса - на вопросительную или
повелительную интонацию; в опасных случаях он переспрашивал, в очень
опасных-действовал самостоятельно.)
Зонтик выбил дверь воздушной волной. Дверь находилась в постаменте большой
каменной фигуры: льва с человеческой головой. Фигура была так высока, что
тополь доставал только до плеча льва. "Я где-то уже видел такое или где-то об
этом слышал,- подумал Фил,- или этот кошмар снился мне, но тогда вместо тополя
была живая береза. Да, это точно был сон, я ведь никогда не видел настоящих
живых берез". За стеной слышалось шуршание каких-то мелких существ. Он взял
винтовку и вышел из Зонтика. Дыра зияла. Он прислушался. Какое-то мелкое
существо приближалось из тьмы. Он приготовился стрелять. Нет, это ошибка,
шуршание не приближается и не удаляется. Он включил фонарик и осветил стены.
("Это, скорее всего, храм. Обыкновенный, такой же, как на Земле. Что
означают эти слова? Не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси
ложного свидетельства, не пожелай жены ближнего своего, почитай отца и мать
свою, не произноси имени Господа напрасно.
Обыкновенная чепуха, которая перестала что-то значить еще много поколений
назад. Такое пишут и на Земле. Убивать иногда приходится. Воровать незачем.
Ложных свидетельств не требуют. Не прелюбодействовать нельзя, ведь брака не
существует. Поэтому и чужие жены исчезли. Отца и мать почитают лишь те, кто их
имеют. Меня мать не рожала, и отца своего я не знаю, как мне его почитать? А
имя какого-то Господа? Я не знаю его имени".)
Сейчас шуршание доносилось сразу со всех сторон. Фил выключил фонарик и
напряг слух. Он умел без промаха стрелять на звук. У дверей показалась Кристи.
Ее силуэт был ясно виден на фоне светящегося неба.
- Не входи!
- Я боюсь сама!
- Здесь кто-то есть. Но это не кузнечики. "Я это помню, я все это
помню,-думал Фил,-вот сейчас должна закрыться входная дверь. Раз, два, три!" На
счет "восемь" посыпались кирпичи, и вход частично завалило. Блеснула
фотовспышка. Фил узнал земные бытовые устройства, некоторые сильно устаревшие:
роботы-мыши для уборки помещений, несколько диктофонов, стереокамеры, часы,
приемники, несколько мотоциклов. Один из диктофонов работал. Фил подошел к
нему.
"Это... планета". "Это... планета". "Это... планета". "Это... планета".
"Это... планета". "Это... планета". "Это... планета". Диктофон ругался матом.
Фил выстрелил и разнес аппарат на куски. Фотовспышка блеснула снова и стала
мигать, освещая происходящее. Первыми ожили роботы-мыши.
* * *
Больше никто не выходил из Хлопушки. Орвелл передал кораблю приказ,
запрещавший кого-либо выпускать. К сожалению, не осталось прибора опасности, но
был прибор цели. И сейчас пришло время его использовать. Орвелл подумал о
реликтовом мече.
Прибор цели показал направление. Орвелл спустился в оружейный отсек и
пошел в направлении, подсказанном стрелкой. Стрелка привела его к капсуле. Он
положил на капсулу руку.
- Вы уверены, что хотите взять меч?
-Да.
- Если уверены, то повторите еще раз.
-Да.
- Еще раз, пожалуйста.
-Да.
Капсула открылась; меч был на месте. Это мог сделать либо Гессе, либо
Икемура. "Нетрудно выяснить где опасность. Итак, откуда грозит опасность?" -
подумал он и посмотрел на стрелку. Стрелка показывала на его личное
переговорное устройство. ("Более чем странно".) Орвелл бросил переговорник на
пол и смял его каблуком. ("Еще раз, откуда грозит опасность?") Он пошел по
направлению стрелки и пришел к стационарному переговорнику, встроенному в
стену. Он успел расстрелять еще шесть таких устройств, прежде чем стрелка
окончательно потухла. Потом он собрал совещание и рассказал все, что успел
узнать.
- Я ничего не понимаю,- закончил он.- Прошу вашей помощи.
- Ведь это уже второй раз? - спросил Дядя Дэн.
- Разве?
- В экспедиции на маяк вы уничтожили все носители информации. Теперь
приходится уничтожать приемники информации. Следовательно, опасна именно
информация.
Дядя Дэн ничего не понимал в бытовых повседневных делах, но обладал
редкостным даром решать сложные задачи.
- Возможно. И что же дальше?
- А дальше следует единственный, с моей точки зрения, правильный вывод:
вирус Швассмана не обыкновенный биологический вирус и не энергетический вирус
тоже. Это информационный вирус. Человек заражается, получая информацию. Некую
определенную информацию. Возможно, человек заражается, передавая информацию,
например произнося кодовое слово.
- Бездоказательно,-сказал Гессе.-Но если ты изложишь свои резоны...
- Что такое "резоны"? - спросила Джулия.- Это из области магнитных
резонансов, да?
- Я имею в виду отрезание языков,- продолжал Дядя Дэн.-Язык отрезают для
того, чтобы не сказать, не передать некую информацию.
- Какую же? - спросила Джулия.
- Прошу извинения, но я не знаю, я ведь пока здоров. И если 6 был заражен,
я бы ни за что не сообщил эту информацию вам, чтобы вас не заразить. Я бы лучше
отрезал себе язык.
- Хорошо, принимаем эту версию,- сказал Орвелл.- Что произойдет, если
вирус проникнет на Землю? Впрочем, я попробую рассказать сам. Прежде всего,
никто не захочет умирать в одиночестве. С нашими средствами массовой информации
через пару часов в живых останется только какой-нибудь Робинзон.
- А кто такой Робинзон? - спросила Джулия.
- Так, мой родственник,- ответил Орвелл.- А теперь задача номер один:
уничтожить все приемники информации.
- Это можно сделать централизованно?
- Думаю, можно.
Во втором часу ночи все информационные системы корабля были отключены. "А
что же Кристи? - подумал Орвелл.- Если не случится чуда, то ее ждет верная
смерть. Не думать о ней!" - приказал он себе, но не думать не мог. Он расставил
"ваньку" и попробовал забыться.
Два поборника морали
У меня штаны украли,-
спел "ванька" и продолжил:
Три любителя чудес
На стене сажают лес.
Вместо зверька Орвелл положил лист бумаги. На листе стали появляться
строки, будто написанные невидимкой:
Если кушать понемножку,
Нужно маленькую ложку.
Орвелл сгреб "ваньку" на пол и встал. ("Невозможно больше этого выносить.
Нужно сделать хоть что-нибудь".) Он снова спустился в оружейный отсек. Положил
руку на капсулу с мечом.
- Сожалею, но меча нет,- ответил механический голос.
- Кто его взял?
- Сожалею, но он приказал не запоминать его личность.
* * *
Фотовспышка блеснула снова и стала мигать, освещая происходящее. Первыми
ожили роботы-мыши. Их было четверо, каждый величиной с собаку. Фил имел таких в
своем доме на Земле. Для уборки дома достаточно было двоих. Еще один ползал по
саду и убирал падающие листья. Эти роботы его очень устраивали. Днем они
прятались в собственные ниши и бездействовали, будто спали, зато ночью выходили
на охоту за мусором. У них были захваты, щипцы и челюсти - для перемалывания
слишком крупных предметов. Фил встал спиной к стене и коснулся плечом заповеди
"не убий". Не убий, как бы не так! Роботы-мыши двигались очень быстро, стараясь
замирать во время вспышек. Они были беззвучны, поэтому особенно опасны. Вот
одна не успела остановиться, и стул, за которым она пряталась, пошатнулся. Фил
выстрелил трижды, стараясь делать это в темноте,- при свете выстрелов (это одна
из несложных боевых стратегий, которым обучали еще на первом году), он увидел
вторую мышь, которая уже успела подобраться слишком близко, на расстояние
прыжка. Тогда Фил повернулся и разнес ее вдребезги. Потом включил фонарик и
взял его в левую руку.
- А ну идите сюда!
Еще одна мышь шмыгнула в тень, пытаясь спастись, но успела получить свое.
Теперь осталась четвертая. Жаль, четвертая ушла.
Коридор уходил вдаль, поворачивал и разветвлялся. Из коридора дул легкий
ветерок. "Принудительная вентиляция,- подумал Фил,- я не удивлюсь, если там
целый подземный город. Но, черт меня побери, я ведь встречал все это!"
- Это... планета! - выругался еще один диктофон.
- Это трижды планета! - ответил ему другой.
- Ее... Я бы,- высказался третий. Фил методично перестрелял
сквернословящие диктофоны, пристрелил два мотоцикла, которые попробовали было
сбежать. Включил стереокамеру, но камера изобразила разноцветную фигу, около
метра в диаметре. Тогда он расстрелял и камеру, а остальные приборы оставил
нетронутыми. ("Их счастье, что они не умеют говорить, показывать или
передвигаться".) Потом он разгреб груду кирпичей и вышел к Зонтику. Кристи не
было. "Ну и черт с ней, -решил он.-Пусть побегает, до Хлопушки ей все равно не
добраться. Если ей повезет, я ее спасу. Все равно дело сделано".
Он попробовал связаться с кораблем, но Хлопушка молчала. Так, будто она
исчезла, испарилась. И только тогда ему стало страшно.
* * *
Кристи пробиралась подземным коридором. "Наверняка Зонтик успел меня
засечь,- думала она,-но найти человека в таком лабиринте не так-то просто.
Выйти тоже будет непросто, но это потом. Какие планы? Никаких". Она
прислушалась. Кто-то стоял рядом и вздыхал.
- Эй, здесь есть кто-нибудь? - спросила она шепотом.
Если кто-то ответит, то она закричит. Если не ответит - тоже закричит.
Существо испугается и убежит. Она открыла рот и набрала полные легкие воздуха.
- Есть,- ответил детский голос. Голос, судя по всему, принадлежал
маленькому ребенку - лет пяти, наверное.
- Ты кто? - удивилась Кристи и даже осмелела.
- А ты кто?
- Я хорошая тетя с Земли,- ответила Кристи таким материнским голосом, что
любому бы захотелось стать ребенком.- А ты мальчик или девочка? Мне в темноте
не видно.
- Я девочка,- ответил голос,- возьми меня на руки, пожалуйста.
Кристи нагнулась и взяла ребенка на руки. На девочке было легкое платье,
на ощупь из натуральной материи. Ноги были босыми и холодными, руки-тоже как
лед.
- А где твои родители? - Кристи знала, что у жителей Беты обычно бывают
родители, настоящие папа с мамой.
- Они где-то,- ответила девочка,- обними меня, а то мне холодно.
- Ты очень легкая,- сказала Кристи,- просто не верится. Сколько тебе лет?
- Пять с половиной.
- Ты не боишься темноты?
- Боюсь,- Девочка крепко обняла Кристи за шею и задышала в лицо. Дыхание
тоже отдавало холодом. Но разве так бывает?
- Ой, не дави так сильно! - сказала Кристи.- Не дави, а то задушишь.
"Все-таки эта девочка слишком легкая,- подумала она,-не может быть, таких
легких детей не бывает. Или дело в том, что я много лет не брала ребенка на
руки?"
* * *
Экипаж Хлопушки изнывал от безделья. Евгения не снимала стереошлема,
выздоравливающий Морис делал физзарядку, могучий Анжел громыхал железом (он
поддерживал свою форму), остальные переиграли во все возможные компьютерные
игры, вплоть до крестиков-ноликов, в которые невозможно выиграть, выспались на
несколько месяцев вперед и теперь слонялись по кораблю, не зная, где и как
приложить свои силы. Орвелл даже предлагал научить всех древней
интеллектуальной игре - она называлась "карты", но никто не откликнулся на
предложение. На ночь все включали "ванек" и оставляли их болтать до утра.
Икемура посадил в своего "ваньку" местного кузнечика, и кузнечик тоже стал петь
песни на земном языке, перебирая шестью лапами и выставив вверх упругие усики,
которые были едва ли не больше, чем он сам. Два дня прошли. Орвелл старался не
думать о Кристи. Фил пока не исполнил своей угрозы- не начал присылать тело по
частям. Может быть, у него не хватит духу. Хотя у парня из команды Коре духу
хватит на все. "Наверное, все как-нибудь решится,- думал он,- это отговорка
слабых, но сейчас я слаб. Пусть все как-нибудь решится, хоть как-нибудь". Все
системы приема информации были отключены, стены стали совершенно непрозрачны и
нарисовали движущиеся картинки с внутренней стороны. Стены заботились о людях.
Но на четвертый день от картинок стало тошно.
- Я так не могу больше! - сказал Анжел и ударил кулаком в стену. Картинка
исказилась, запульсировала и снова пришла в движение.
- Поздравляю, сила удара триста килограммов,- ответила стена-Анжел
заколотил в стену изо всех сил.
- А-а-а-а!
- Частота ударов-два раза в секунду. Вы хороший спортсмен.
- Заткнись, а то убью! - сказал Анжел стене и пошел к командиру.
Командир сидел в кресле и читал. Конечно, он привык читать, ему не скучно.
- Я больше не могу! - сказал Анжел,- Мы прилетели действовать или сидеть
взаперти? Еще немного, и я взорвусь. Я сейчас взорвусь, как бомба! Я хочу
кого-нибудь разорвать на кусочки, мне все равно кого! Дайте мне кого-нибудь!
У Анжела были розовые и чуточку сумасшедшие глаза, как у большинства
альбиносов.
Орвелл посмотрел на него и решил позволить. ("На этой Бете со всеми
творится что-то неладное, лучше не рисковать".) Он представил себе, что
случится, если...
Если повезет, этого не случится.
- Хорошо,- сказал он,- выйдешь, но я не сниму защитного экрана. Будешь
выходить несколько раз в день и докладывать обо всем, что увидишь.
Анжел сразу повеселел. Он сходил в зал тренажеров и сломал там один, самый
квелый (давно хотелось сломать), потом покрасовался перед зеркалами, смазался
кремом для загара и отправился загорать во дворик. "Дворик" - так называли
безопасное пространство внутри экрана. У любого настоящего альбиноса кожа может
быть только белой или розовой, но Анжел регулярно принимал таблетки для загара.
Мышцы выглядят эффектнее на загорелом теле. Он взял с собой бинокль, хотя
командир и запретил. Подумаешь, раскомандовался. "Пока еще командуешь ты",-так
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг