бедняги вообще не могли подтянуться на перекладине, а присесть четыре раза было
для них физиологическим пределом. Бегали они медленно и мешковато. Их
рукопожатие было таким мягким, что напоминало прикосновение цветка.
Вообще, чем дальше я уходил от земли, тем слабее становились люди. Я
говорю <люди> потому что все эти существа были слишком похожи на людей. По
крайней мере внешне. А что касается наших внутренних вселенных, то к ним
неприменимо понятие <человеческий> или <нечеловеческий>. Каждая из них - это
бесконечность космического хаоса, спрессованная в одинаковую форму, как кубик
куриного бульона. В душе каждого из нас полно удивительных страшилищ. Может
быть, где-то среди миров есть и материальные чудовища, но я пока их не видел.
Перед полетом я волновался - ещё бы, при своей жизни на земле я никогда
даже и не мечтал о том, чтобы подняться в космос. Космические дали были
вотчиной подтянутых военных летчиков, потративших на подготовку большую часть
жизни. И вот он передо мной, самый настоящий космический корабль, в форме
большого блюдца, без иллюминаторов, антенн, разных стоек и подставок. Он просто
легко висит в воздухе. Мы входим. На входе - уже знакомый мне
зеленовато-перламутровый туман с резким запахом. Я вижу просторный зал с
беломраморными колоннами, в зале бассейн, а в бассейне яркие красные рыбки
гоняются за воздушными пузырьками. Изнутри летающее блюдце гораздо больше чем
снаружи.
- Как это получается? - спросил я.
- Измененная геометрия пространства. В принципе, можно сделать корабль
размером с ладонь, который изнутри будет не меньше этого.
- Новая технология?
- Нет, очень старая.
- Я никогда не верил в летающие тарелки, - сказал я. - Не верил, хотя
видел однажды, в детстве. Но в детстве все чудесное кажется нормальным, а
потом, вырастая, говоришь себе: забудь, этого не могло быть. Вы иногда
залетаете на землю?
- Нет, никогда. Корабли, как и любая другая техника, могут перемещаться
лишь в пространстве, быстрее или медленнее. А земля, где бы она ни находилась,
существует вне здешнего пространства.
После мраморного зала я попал светлое помещение со многими комнатами и
коридорами; помещение напоминало земную больницу. Там меня оставили в покое.
Одна из стен была полностью прозрачна и я наблюдал полет сквозь звездную
черноту. Мы все ещё находились в области ускоренного времени. Звезды гуляли по
небу как живые. Сквозь черноту проступало бурлящее и светящееся колесо. Нукксы
уже объясняли мне, что это такое. Замедление времени на Кантипуа обеспечивается
близостью громаднейшей черной дыры, которая всасывает в себя целые звездные
системы. Потоки звезд сталкиваются между собой, взрываются и распыляются
мощнейшими приливными силами. В результате вокруг дыры образуется очень большое
колесо из кипящего звездного вещества; с двух сторон этого колеса тянутся два
вращающихся и светящихся смерча. Эти смерчи сбрасывают звездное вещество в
дыру. Кипение колеса и вращение смерчей видно невооруженным глазом; эта картина
в полнеба поражает воображение. На самом деле период вращения смерчей, я думаю,
несколько миллионов лет, но из-за ускоренного времени они кажутся вращающимися
со скоростью мельничных жерновов. Кантипуа осталась висеть почти в самом центре
этой странной космической системы; оттуда не было видно ни смерчей, ни колеса -
они были слишком далеки.
Пока я смотрел, сзади ко мне подошли двое толстопузеньких мальчиков,
взяли меня за локти и приказали идти с ними.
- Обойдетесь, - сказал я и освободился от их липких ладоней.
Тогда один из них прыгнул мне на спину, схватил за голову и закрыл глаза
руками. Другой стал колотить меня в живот. Вначале я просто оторопел от
неожиданности, а потом отшвырнул их так, что они покатились по полу. Сразу же
выскочила ещё целая куча мелкого народу и все бросились на меня. Я отступил к
стене и старался, чтобы меня не сбили с ног. Но даже десятилетний ребенок на
земле смог бы справиться с двумя или тремя такими. Вскоре я разбросал эту
кучу-малу и они разбежались. Я старался не бить их слишком сильно, но, кажется,
повредил ногу одному из них: он уполз, неспособный встать. Все эти людишки были
разными и непохожими на нукксов. Но ни одного нуккса поблизости не было. Кто
это был? Что-то вроде корабельных крыс? Я уже собрался уйти и перейти в другой
отсек корабля, когда голос за спиной остановил меня.
- Подожди!
Я обернулся. Передо мной стоял очень морщинистый, но не старый экземпляр
человекоподобного. На вид ему было около тридцати. Взгляд и голос исключительно
неприятны.
- Чем обязан такому вниманию? - спросил я.
- Да, это для тебя большая честь, - сказал морщинистый. - Я даже позволю
тебе быть моим первым телохранителем. Свою силу ты уже показал.
- Постойте, постойте, - сказал я, - я чего-то не понимаю. - Кто командует
на этом корабле?
- Ха-ха-ха, - довольно театрально рассмеялось существо, - он ещё считает
себя нукксом.
- Да, а в чем дело?
- Ну, мы все когда-то так считали. Так обманывают каждого, кого хотят
затащить сюда. Говорят каждому: <ты настоящий нуккс> и этого достаточно.
Говорят: <ты нуккс, ты высшее существо!> Говорят: <наконец-то мы тебя нашли,
родной ты наш!> Говорят: <поехали с нами домой!> Быть нукксом это большая честь
и мы все в свое время ловились на эту удочку. И вот теперь все мы здесь, в этой
коллекции.
Я начинал понимать. Действительно, я никогда по-настоящему не чувствовал
себя нукксом. Да они и не нравились мне. В них всегда была какая-то неприятная
вязкость, а их стиль мышления так и остался для меня тайной за семью печатями.
Но тогда зачем?
- Зачем они это делают? - спросил я.
- Они собирают нас в зоопарк. Они вытаскивают нас из наших миров и
собирают вместе. Потом они научат нас разным фокусам и мы станем развлекать
публику. Ведь каждый из нас это очень странное создание и на каждого из нас
интересно посмотреть. Но никто из нас не нуккс. Никто!
- Почему я должен тебе верить?
- Потому что ты будешь на меня работать, - сказал морщинистый, - но ты
слишком силен, поэтому вначале мы выколем тебе глаза.
5
- А вы попробуйте, - сказал я.
А ведь ведьма, встречавшая меня в начале каждого путешествия, была права:
мои приключения действительно закалили меня и сделали гораздо сильнее. Я имею
ввиду не только физическую силу; я стал быстрее двигаться, реагировать, точнее
уходить от опасности и точнее наносить ответные удары. Все это было отличной
тренировкой. Поэтому, когда они бросились на меня во второй раз, собравшись
выколоть глаза, я раскидал их гораздо быстрее. Теперь уползали уже трое. Так им
и надо - на войне как на войне. Потом я вырвал из пола скамью и поставил возле
себя. Скамья был неплохим оружием против этих недоростков. Они это сообразили.
Вся мебель здесь была прикреплена к полу, но скамейку я оторвал без
труда. Значит, все это помещение было рассчитано на гораздо меньшую силу, чем
моя. Малявки уже пришли в себя, сплотили ряды и стали приближаться. Они явно
трусили и шли в бой не из-за воодушевления или ярости, а из-за ещё большего
страха, толкавшего их в спины. Я поднял скамейку над головой. Все же она была
велика. Надо бы разломать.
Я с размаху ударил скамейкой в стену. Скамейка треснула, но стена
провалилась. В дыре виднелась комната, полная удивленных нукксов. Я ударил ещё
несколько раз и дыра расширилась так, что легко пропустила меня. Нукксы
разбежались с криками ужаса. Вслед за мной в дыру выскочило ещё штук двадцать
маленьких злюк. Они все прибывали и прибывали. Некоторые бегали по комнате и
переворачивали все, что могли, некоторые выбегали в дверь. В воздухе летали
бумажки и невесть откуда взявшийся пух. На пол пролили что-то скользкое. Вот
вам и государственный переворот. Теперь нукксы попотеют, собирая весь этот
зоопарк. Из комнаты выходили три двери. Я вышел в первую попавшуюся.
Первое, что я увидел в пустом коридоре, была прозрачная стена, за которой
вращались галактические смерчи, уже совсем близкие. Под стеной, весь
неестественно вывернутый, лежал мертвый нуккс. Пальцы на его правой руке были
откушены; частично они валялись рядом. Вот вам и малявки. Вот вам и зоопарк.
Нужно было срочно принять решение. Из бокового коридора выскочил ещё один
вопящий нуккс и, увидев меня, бросился в противоположную сторону. Я не
чувствовал ни гнева, ни зла по отношению к этим бесчестным созданиям - ведь
люди на земле тоже собирают зоопарки. Мне жаль любого, кто оказался лицом к
лицу с вырвавшемся из клетки зверем. Нужно прервать это побоище:
В этот момент я получил сильный удар по шее сзади и едва не свалился на
пол. Какой-то коротконожка ударил меня металлическим прутом. Конечно, ведь
теперь у них есть оружие, хотя бы холодное для начала. Но на корабле найдутся и
более мощные системы вооружений, чем простой прут. Вот тогда начнется настоящая
бойня.
Когда я встал на ноги, коротконожка убежал, решив, что лицом к лицу ему
со мною не справиться. Я поднял брошенный им прут. Легковат, слишком легковат.
С прутом в руке я шел через коридоры, заглядывая в большие комнаты, каюты и
подсобные помещения. Я уже нашел четверых мертвых нуксов и одного полуживого. Я
поднял его и положил на плечо. Он провис, как сломанный цветок и запачкал меня
кровью. К счастью, среди нукксов не было ни одной женщины - мужчина все же
запрограммирован генетически на гибель в бою и, как бы ни страшна была его
смерть, гибель невинной женщины вдесятеро страшнее. Мужчина создан для драки,
как бы это ни звучало ужасно, миллионы лет эволюции сделали из него бойца,
пусть хиленького и трусливого, но всегда способного загореться слепой яростью и
принять смерть без сожаления. Я вспомнил колесницы, снабженные косами, о
которых писал Монтень, - колесницы отсекали у мужчин руки и ноги, но бедняги
даже не замечали этого, увлеченные боем.
Я вошел в помещение, полное экранов. Некоторые из экранов были разбиты;
прямо на пульте лежал ещё живой знакомый мне нуккс - тот самый, который был
моим гидом на Кантипуа. Увидев меня, он задергался от ужаса и попытался
отползти. Еще бы, я был для него одним из хищников, вырвавшихся из клетки.
- Я тебя не трону, - сказал я и аккуратно положил свою ношу на пол. - Я
не с ними, я против них.
- Дверь, - прошептал он.
Я подошел к двери и закрыл её. Дверь плотно захлопнулась. Умирающий нуккс
чуть приподнялся и нажал несколько кнопок на клавиатуре. Дверь вздрогнула и по
краю её появился красный пенный ободок, с виду очень горячий.
- Что это значит? - спросил я.
- Это рубка управления. Теперь сюда никто не войдет.
- И что будет дальше?
- Теперь главное - не дать им изменить курс. Корабль дойдет до места
назначения даже без экипажа.
- Мне не нужно ваше место назначения. Там меня снова посадят в зоопарк.
- Но, если хоть чуть-чуть изменить курс, то ты не попадешь в свое время.
Ты промахнешься на миллионы или даже миллиарды лет. Лучше жить в зоопарке, чем
в обществе динозавров. Оттуда нет возврата.
Я посадил его в кресло и склонился над вторым. Второй уже был мертв. Ни
дыхания, ни пульса. Остекленевший взгляд. Зрачки во весь глаз.
- Я всегда хотел знать, - сказал я, - есть ли что-нибудь за смертью.
Когда сгорает бумага, куда девается звучание записанных на ней строк? Когда
сгорает разумное существо, куда девается его память?
- Мы оба скоро об этом узнаем, - сказал нуккс.
- Если они не войдут сюда, то не изменят курс?
- Не смогут.
- Тогда я оставляю вас.
Я достал свое зеркальце и вынул из футляра. Зеркало отразило мое лицо с
порезом во всю щеку и распухшей губой. Нуккс сразу догадался, что я держу в
руках.
- Зеркало перехода? - спросил он, - откуда?
- Прихватил в странствиях.
- Неужели ты был в мире стекла?
- Был. Но там нельзя жить. Это мертвый мир.
- Это один из миров смерти, - сказал нуккс. - Все миры, которые
простираются за нашим, это миры смерти. Ты дошел до последнего живого мира.
Теперь можешь выбросить свое зеркальце. Дальше дороги нет.
6
Вскоре он отключился. Он не совсем потерял сознание, но впал в такое
состояние, что говорить с ним было бесполезно. На мои вопросы он отвечал
бессмысленными словами; его зрачки закатились, а лицо расслабилось. На лице
даже появилась гримаса, подобная улыбке. Кажется, он умирал. Мне удалось войти
в контакт с бортовым компьютером и эта машина оказалась очень дельным и
разговорчивым устройством. Вначале она отказалась со мной общаться, мотивируя
тем, что я не нуккс, но потом согласилась помочь умирающему. Инструкции,
которые она мне дала, были для меня неожиданны. Легкое пациента было заполнено
кровью, поэтому я должен был вынуть легкое из второго тела, лежащего рядом, и
пересадить его.
Конечно, я отказался.
- Я буду тобой руководить, - сказал компьютер, - руководить каждым
движением. Это сделать легче, чем ты думаешь. Я дам тебе хирургические
инструменты и не позволю сделать ошибку.
- А если у меня дрогнет рука? А если я занесу инфекцию?
- Я тогда исправлю положение, - сказала машина.
- Но я не мог бы зарезать даже цыпленка.
- Почему?
- Я чувствую его боль как свою.
- Это все воображение. Выполняй свой долг, низшее существо.
- Слушай, ты, компьютер, - сказал я. - Если каждая заносчивая железяка
будет на меня давить:
- Я не компьютер, - ответил он, - я отдельно живущий мозг мудрого нуккса.
Приступить к работе!
Я не стал спорить.
Когда я раздел тело и положил его лицом вниз, то увидел, что вдоль спины
его идет едва заметная белая полоска. Вместо скальпеля у меня была заостренная
трубочка с мигающей красной лампочкой.
- Как этим резать? - спросил я.
- Резать не надо. Прикоснись острым концом к верхнему краю белой линии.
Лампочка станет зеленой.
Я так и сделал. Лампочка стала зеленой и послышался тихий мелодичный
звук, не громче комариного писка.
- Теперь веди вниз вдоль линии.
Я провел и плоть раскрылась передо мной. Но то, что я увидел, было
слишком неожиданно. Внутри тела нуккса проходило множество трубок и проводков.
Это было устройство, а не организм.
- Ничего себе! - сказал я. - Это значит, что меня всего лишь просят
отремонтировать механизм.
Под контролем компьютера (или мозга, если ему так хотелось называться) я
добрался до легкого и отсоединил его. Оно крепилось довольно удобной гайкой;
все контакты отошли с легким щелчком уже после первого оборота. Затем я открыл
второго нуккса и произвел пересадку. Все это действительно оказалось несложно.
Нуккс глубоко задышал и его лицо искривилось от боли.
- Привет, машина, - сказал я. - А я-то думал, что ты похож на меня.
Нуккс начал стонать. Я снова связался с компьютером.
- Что теперь делать? Ему больно.
- Ему будет больно, пока легкое не прирастет.
- Но механизмы не прирастают.
- Это не механизм, это усовершенствованная биологическая структура.
- Не вижу разницы, железяка. Сколько времени он будет стонать?
- Шесть кантипуанских суток.
- Я столько не выдержу. Если ли шанс подавить восстание?
- Нет. Они уже режут стену рубки.
Я прислушался и ничего не услышал.
- Здесь хорошая звукоизоляция, - сказала машина. - Можно сбежать.
- Как?
- На челноке. Под нами планета, пригодная для жизни.
- Только пригодная или живая? - спросил я.
- Живая.
- Я согласен.
Пол посреди рубки отодвинулся. Под полом был искривленный узкий коридор с
блестящими металлическими поручнями.
- Скорее, - сказала машина. - Еще минута - и в стене будет дыра.
Я нырнул в коридор и крышка задвинулась над моей головой. Еще немного - и
я открыл дверь челнока.
- Они уже в рубке, - сказала машина из микрофона; её голос изменился.
Сейчас они изменят курс. Скорее в кресло! Пристегнись! Как только ты оторвешься
от корабля наша связь прервется.
Челнок покачнулся и стало тихо. Зачем она меня спасла? Что ей до
человека, до низшего существа? На экранах кругового обзора вырастала планета.
Никаких огней, никаких очертаний материков. А что, если меня обманули? Если это
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг