Валерий Генкин, Александр Кацура
ПОБОЧНЫЙ ЭФФЕКТ
----------------------------------------------------------------------------
Сб. Третья мировая война - Москва, Патриот, 1992, 384 с.
ISBN 5-7030-0401-2
OCR and spellcheck by Andy Kay, 03 January 2002
----------------------------------------------------------------------------
- Ух ты!
Они обогнули бурый огромный камень. Курчавый, черный, как жук, парень
вцепился в рукав спутника.
- Слышь, Арви, мне-то Перекати-поле врал, в этих местах до самого
побережья ни хижины, ни колодца. А тут... Отродясь такого не видал. Гляди,
словно в воздухе вист.
- Там соль. Башня на соли стоит, вот и кажется.
- Башня! Да это целый дворец,
- На тиару похож. Синий. - Арви повернулся к приятелю. - Эй, закрой рот,
Тад.
- На что похож?
- На тиару. Шапка такая. У папы, - объяснил Арви.
- Псих надумал здесь строиться - камни да колючки. Подойдем? Воды-то на
донце. И теплая, - Тад достал из холщовой сумки помятую фляжку и встряхнул
возле уха.
Арви отвел со лба влажную белесую прядь и, широко ставя длиннющие ноги в
резиновых тапочках, зашагал к синей двузубой башне. Пришлось обойти россыпь
острых камней, и теперь они приближались к цели с другой стороны. Два купола
слились в одну толстую стрелу.
- Ты смотри, ни тебе окон, ни... Нет, дверь вроде есть, - бормотал Тад,
едва поспевая за долговязым другом. Сутулая спина Арви в голубой выцветшей
рубахе маячила впереди. - Никак трава!
На присыпанной горячей пылью глине зеленели пятна. Меж острых камней
лезли кустики с белой мелочью цветов. От башни тянуло прохладой.
- Черт!
Арви обернулся и захохотал - Тад стоял шагах в двадцати и молотил
кулаками воздух.
- Ты спятил?
- Оно меня не пускает!
- Что ты сказал?
- Что слышал. Стена тут резиновая. Я в ней вязну. Сам-то где прошел?
Тад прервал бой, побежал боком, расставив руки, потом повернулся к Арви
спиной и с отчаянным "Ых!" лягнул пустоту.
- Можешь считать, что я сбрендил, только воздух отпихивает меня обратно.
- И вдруг завопил: - Арви! Я понял! Эти парни в джипе, которых мы встретили,
они испытывают какую-нибудь хреновину. Ходу, пока нас не загребли. Засветло
к шоссе выйдем, а там и граница...
Арви приставил к переносице тонкий палец, задумчиво наклонил голову.
- В запретных зонах охрана. На худой конец надпись. Нет, заглянуть
любопытно. Подожди, я мигом. Может, воды принесу. Давай посудину. - Он
направился к Таду, протягивая руку.
Тад рванулся вперед, и тут же был отброшен. Едва устояв, он картинно
изогнулся и облокотился на невидимую стену.
- Каково? - Тад подпрыгнул и разлегся в метре от земли, как в гамаке,
дрыгая ногами, раздирая рубашку, хохоча и гремя монистами на дремучей груди.
Арви нахмурился.
- Попробуй кинуть мне фляжку, - сказал он.
- Я, видать, недостаточно хорош, - зло прохрипел Тад, когда фляжка,
покувыркавшись, оказалась у Арви. - И наплевать. Чего я там не видел.
Арви подошел к башне вплотную, провел ладонью по пузырчатой стене.
- Холодная, - крикнул он. - Только не пойму, из чего она!
Когда Арви исчез в башне, Тад сел на камень и вытащил из мешка теплое
крупное яблоко. Полез в задний карман за ножом. "Экая махина, - думал он,
задирая голову, - этажей в семь. Чего там Арви увидит..." Опустил глаза и
замер. Надежного, видавшего виды иззубренного клинка, которым он в разных
обстоятельствах ковырнул не менее дюжины врагов, клинка этого не было.
На длинной леске, которой он всегда привязывал нож к поясу, болтался
розовый гуттаперчевый лягушонок.
Осторожно ступая, Арви проник в прохладный сумрак. И сразу почувствовал,
что за ним наблюдают. Арви остановился, втянул голову в плечи. Но взгляд был
теплым, и Арви несмело двинулся вперед. Изнутри помещение, как это нередко
бывает, казалось больше. В данном случае - неизмеримо больше. На дальней
стене зажглись огни. Арви оперся о край какого-то пульта, усеянного
кнопками. Немедленно что-то включилось. Вертикальные цепочки огоньков
побежали к сводам.
- Хорошо, что ты пришел, - сказал голос.
- Я? - спросил Арви, озираясь.
- Ты. Именно ты.
- Так, - сказал Арви, - а почему ты не впустил моего приятеля?
- Никто не может войти ко мне с оружием. Никто не может войти ко мне,
если хотя бы сотой долей своей души он способен на убийство человека.
- Но кто же ты?
- Не знаю точно. Наверно, всего лишь машина.
- Машина?
- И все же хорошо, что ты пришел, - продолжал голос, - я теперь знаю тебя
и скажу, что ты познаешь великое чудо и великое счастье. На земле - и совсем
недалеко отсюда - живет та единственная женщина, о которой ты несомненно
мечтаешь всю жизнь. А мне так хочется соединять созданных друг для друга
людей.
На стене среди огоньков возникло изображение женского лица. Девушка с
широко открытыми глазами.
- Это она, - прошептал Арви. - Та, что мне снилась.
- А все то, что убивает людей - железное, электронное, атомное, - да
сгинет оно вовсе! - сказал голос.
- Это она! - закричал Арви.
- Чего он там орет, тронулся, что ли? - пробормотал лежащий среди камней
Тад.
Прежде чем двуглавая башня встала на дне высохшего озера, в высших кругах
страны прошли жаркие дебаты.
Потом никто не мог вспомнить, кто привел к президенту этого человека, но
все со смехом - и даже как бы преувеличенно смеясь - непрерывно говорили о
каких-то брачных машинах. Об электронных свахах, о научно поставленном
соединении любящих сердец. И все генералы друг другу подмигивали, как бы
говоря: о, мы все прекрасно понимаем. И сам изобретатель, нахваливая свой
товар, употреблял именно это название.
- Великолепные брачные машины, - сказал он президенту и тоже подмигнул.
Президента кольнуло неприятное чувство. Но он переборол себя и все
заседание провел на уровне, то есть с мудрым спокойствием.
- Итак, еще об одном свойстве моего аппарата, - сказал в конце довольно
длинной и довольно путаной речи изобретатель, - пусть не самом главном, но
для вас, возможно, небезынтересном. Главной ошибкой всех создателей оружия с
древнейших времен до наших дней является то, что они лишали свое детище
самостоятельности, душили инициативу, обращали в тупого исполнителя воли
хозяина. Посылая арбалетную стрелу в сторону вражеского воина, наводя оружие
на окоп противника, программируя навигационную систему ракеты, вы обрекаете
себя на решение задачи столь мелкой, никчемной, сиюминутной, преследуете
цель столь... - Изобретатель запнулся в поисках очередной тройки эпитетов и
раздраженно столкнул с колен кота.
- Вам не кажется, что вы несколько затянули выступление? - попытался
прервать оратора сухонький старичок с длинными руками. Его лоснящийся черный
пиджак совсем было затерялся среди мундирного шитья и сверкающей чешуи
орденов, но голос звучал требовательно.
Изобретатель мотнул головой: не мешайте.
- ...преследуете цель столь жалкую, ничтожную, пустую, что успех,
достигаемый поражением вражеского объекта, оказывается мимолетным,
преходящим, эфемерным. Пусть камень, ядро, пуля летят не по воле стрелка,
наделенного, как правило, куриными мозгами, а куда он, оно, она сочтет
необходимым, следуя велению собственного разума, наитию, убеждению.
Румяный седовласый маршал со звоном подскочил в кресле:
- Бред! Ядро, пуля - они лишены разума.
- Это вы лишены... скажем, воображения. Впрочем, я пользуюсь языком
аллегорическим, едва ли доступным питомцам Академии генерального штаба, -
сказал изобретатель.
Маршал побагровел. Генералы, пыхтя, задвигались. Старичок в черном
успокоил их взглядом. "Не обращайте внимания, - говорили его глаза, - это же
яйцеголовый, они все чокнутые..."
- Вы еще мыслите заплесневелыми категориями служаки прошлого века: первая
колонна, вторая колонна, правый фланг, левый фланг, взять высоту,
форсировать реку... Что там у вас еще? - Изобретатель снова допустил к себе
кота и ласкал его за ухом. - Ах, да. Уничтожить живую силу, подавить огневые
точки, разрушить промышленные центры. Все это чушь. Короче, если сейчас не
касаться функций машины, от вас далеких, то фактически я предлагаю вам
оружие, которое само отыщет врага, руководствуясь воспитанными в этом оружии
идеалами, само выберет средства, используя свой интеллект, и с помощью этих
средств лишит противника сил, парализует его волю, поставит на колени. И все
это - заметьте! - не уничтожив ни одной живой души, ибо, - оратор возвел
глаза к лепнинам потолка и продолжил сладко, - ибо убийство противоречит его
убеждениям. Миллионы юношей не будут призваны в армию, не будут отлучены от
любимых, и тем самым уже упомянутая функция аппарата - споспешествовать
соединению сердец - получит мощную поддержку.
Повисла ледяная тишина. Изобретатель перешел на скороговорку:
- Обладание примирителем-свахой системы "Синий купол" означает торжество
мира и порядка, истинно справедливое общество наконец-то обретет
безопасность, правые и левые диктатуры рассыплются в прах, лишенные своего
единственного аргумента - штыка! Мне нужно сорок миллионов, две сотни людей
и полигон.
Я кончил.
Военные дали волю чувствам. В разгар неистовства черный старичок
наклонился к президенту:
- Разумеется, вояки против Амбиция, престиж, да и денег они ему не
уступят ни гроша. А главное - они хотят стрелять сами. Отдай-ка мне этого
чудака вместе с его высоконравственным камнеметом. Примиритель-сваха?
Остроумно. "Синий купол"? Романтично. Но какие возможности?
- И все же - что означают эти розовые слюни о союзе сердец? О гармоничном
соединении душ? Что за блуд о брачных машинах?
- Болтовня. Маскировка. Очень странный тип. Едва ли мы до конца его
понимаем, но не воспользоваться его идеями и этой штукой было бы... Это
должно попасть в хорошие руки.
- Пусть так, но мы видим и реакцию наших бравых вояк. Дело надо вести
тонко.
- И даже более того! - сказал старичок. Подводя обескураживающий для
изобретателя итог, президент произнес короткую страстную речь, из которой
явствовало, что нет на свете более высокой цели, чем упрочение мира на
многострадальной планете, и нет более твердой гарантии этого мира, чем
военная мощь - единственная разумная стратегия, единственный выбор
ответственных и зрелых людей,
Стихли аплодисменты. Двери отворились. Люди в мундирах удовлетворенно
потянулись к выходу.
- А теперь, - сказал президент, когда они остались втроем, - позвольте
познакомить вас ближе с моим советником и другом.
Старик радостно протянул обе руки. Изобретатель настороженно склонил
блестящий череп с шишкой над левым ухом.
- Вверяю вас и ваше создание его заботам. Да, да... - президент
улыбнулся, увидев недоуменную гримасу изобретателя, - у нас свои сложности.
Но пусть это вас не тревожит. Полагаю, вам не откладывая следует обсудить
технические и финансовые детали завершения проекта, вопросы охраны...
- Охраны? - взвился изобретатель. - Эти ваши заборы, сенсоры, сирены?
Гадость какая! Часовые, дозорные, караульные - тьфу! Да он их терпеть не
может.
- Но как же совсем без охраны? - Президент привстал, его простоватое лицо
"человека из народной гущи" выразило искреннюю растерянность.
- Неужели непонятно? - Изобретатель смотрел на президента с состраданием.
- Мой купол не сможет выполнять столь деликатную миссию, находясь под
наблюдением нескромных глаз. Он сам защитит себя от любого нежелательного
вторжения. Ему не нужны вышки с пулеметами.
Советник сочувственно закивал:
- Безусловно, столь необычный объект требует нетрадиционного подхода во
всех отношениях. Я думаю, мы найдем приемлемое решение. Кстати, насчет
полигона" - он ласково глянул на изобретателя. - Соляное озеро в южных
предгорьях вас устроит?
"А ведь они похожи", - думал президент, провожая взглядом две черные
худые спины, две трогательно-сутулые фигуры, семенящие к высоким резным
дверям. На плече той, что повыше, пристроился дымчатый кот.
Сознание того, что рейс этот - последний в его долгой службе, вызывало и
легкую грусть, и по-молодому острое ожидание новой жизни, лишенной
привычного флотского ритуала, но заполненной иными радостями и заботами.
Начало этой жизни немного откладывалось из-за полученного вчера приказа.
Цель маневра не оговаривалась, но эфир был забит сообщениями о событиях на
островах. Видимо, правительство демонстрировало твердость.
Океан был добр к нему в этом последнем плаванье. Светлая вода Нежный
бриз. Белые поплавки умолкнувших птиц. Капитан не любил их прожорливые
крики. Он думал о доме с зеленым языком газона и палисадником, где
хризантемы цвели до Рождества, а уже в марте высыпали лиловые крокусы и
выстраивались ряды желтых нарциссов. Жена, конечно, запустила и газон, и
клумбы. Ничего, теперь у него будет время.
Странное чувство вывело его из задумчивости. Крейсер продолжал скользить
по голубой податливой воде, ветер не изменился, но... Что-то было... Вернее,
чего-то не было, не хватало. Разгадка пришла одновременно с сигналом
тревоги. Вой взорвал тишину, ибо именно тишина царила вокруг - судовые
машины молчали.
Перед ним вырос старший помощник.
- Турбины стоят...
- Причина?
- Изучается.
Изучить причину остановки двигателей, однако, не пришлось. Корабль резко
замедлил ход и стал ощутимо оседать кормой.
- Кингстоны... - второй помощник едва шевелил губами.
- Что?
- Они открыты, все до единого.
- Причина?
И эта причина осталась неизвестной. Дифферент катастрофически
увеличивался. Но почему вокруг судна раздуваются оранжевые пузыри
спасательных плотов? Когда он успел отдать приказ? Если это конец, следует
спуститься и взять документы. Уже потом он попытается восстановить в памяти
эти минуты, но не сможет. Останется ощущение непричастности к происходящему.
Да, еще вспомнится тяжесть в левой руке от холодного железного ящика,
прикованного к кисти наручником, и белое лицо старшего помощника:
- Команда покинула судно, жертв нет. Уже дома капитану приснится его
полет над задранным носом корабля, стремительно уходящего под воду. И море в
этом сне казалось зеленым - под стать газону, на который выходило окно
спальни.
Президент глядел в окно. Выцветшие голубые глаза были печальны.
- Да, да, мой друг, я действительно пришел к этому невеселому выводу. Это
вовсе не поза утомленного могуществом носителя власти.
- Брось хандрить. - Советник зябко повел плечом. - Мы добились всего, о
чем мечтали. Ты помнишь? Кривые бульвары, брусчатые переулки, витрины... И
разговоры, разговоры без конца. - Теперь и он смотрел в окно, слегка
нахохлившись. - Разве не посмеялись мы в конце концов над ними? Не
перетасовали группы и партии, чтобы разложить удобный политический пасьянс?
Не заставили военных работать на промышленность, оставив их в убеждении, что
все обстоит как раз наоборот?
- Это была хорошая мысль, - улыбнулся президент.
- Разве не купили мы интеллектуалов признанием их святого права облаивать
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг