простите меня, боги - и приволок его к костру.
Когда я вернулся, она сидела на прежнем месте, укутавшись в одеяла. Я
попросил её перейти в шатёр к матери, но Марианна возразила, что там
холодно, а здесь её греет огонь. Потом она легла прямо у костра.
Как одержимый, я расправился с сосной. Пламенело страшно. Футов пять, а то
и шесть в длину - полыхающие угли.
Она лежала, чуть приоткрыв глаза, и смотрела на небо, куда возносились
искры. А я сидел всю ночь у её изголовья, изредка поворачивая поленья и
поливая угли, норовившие то и дело добраться до неё. Тогда я укрыл её
плащом, а утром оказалось, что он прожжён в нескольких местах случайными
искрами, что не может не случиться у костра...
Мы уже стали сниматься, когда в лагерь пришёл один наш общий знакомый.
Старик, он нес в руках рог с мёдами. Ты, конечно же, знаешь эту
замечательную историю, и слышал об Одине, который похитил мёд поэзии у
великанов - этим он украл у них Удачу.
Это был чужой рог, Старик! И это были чужие мёды!
Одно дело, когда рог принимается из рук хозяина, и ты пьёшь с ним на
равных. Но сакральный напиток был у кого-то унесен, украден, а может это
позволили сделать намеренно. И выпитое тогда может сравниться по действию
разве лишь с драконьим ядом.
Прежде чем я успел что-либо сделать, рог пошел по кругу сидящих у костра.
Из рога испили все, кроме меня, когда я добежал - было уже поздно. Пили
все, великие боги! И первой - Она, моя Марианна, принимая отравленную
заклятием брагу из этого сосуда. Да, рог был, несомненно, защищён от
непрошеного человека. На нём не было надписей, но серебряные змеи оплетали
его сверху донизу...
- ... Приходи к нам завтра, - сказала её мать, помня о моих словах.
И снова лунный день, а мне везёт разве что в среду, - сбивчиво продолжал
свой рассказ Ридар. - Но я не мог больше медлить.
Марианна была не в настроении. Она была просто подавлена, и первый раз, по
словам матери, улыбнулась, только завидев меня. За разговорами - доброе
вино, вкусная пища - мы кое-как привели её в чувство. Она отошла, стала
неожиданно приветливой, и я подумал, что надо скорее делать ей предложение.
Играет музыка, эти восхитительные виолы.
Вот сейчас, уже сейчас...
Вдруг среди танцующих появляется высокий светловолосый, бледный парень. Я
видел его несколько раз, но никогда бы не подумал, что это мог оказаться
сам Орм. Он делает знак Марианне. Они отходят в сторону и обмениваются
парой фраз. Я срываюсь с места и уже иду к ним. Но разговор завершён, Орм
исчезает, а Марианна возвращается к нам. Затем, сказавшись больной, она
поднимается к себе и пропадает навсегда...
Три дня я пытаюсь встретиться с ней. Она назначает время и место, но не
приходит. В пятницу утром у меня идёт горлом и носом кровь, хотя я не
слабого десятка.
Я беру злосчастное кольцо и мчусь к ней, загнав коней. На пороге у её дома
одна из роз ломается, и в руке уже чётное число. Но я не внимаю
предостережениям богов.
Наконец, меня принимает её матушка. Она в крайнем недоумении, как, неужели
я ещё ничего не знаю? И она сообщает мне новость. И белый свет меркнет в
глазах. Я ухожу, оставив кольцо новобрачной. Я бреду, не разбирая пути,
через спящую долину, а с того её конца мне весело подмигивает огонёк. Это
горит мой дом, а в нем все дурацкие вирши.
Да, как смешно! Утром следующего же после явления Орма дня, они тайно
обручились. А сегодня у них свадьба, настоящая свадьба, Старик. И он уже
обвивает её кольцами, как тот злодейский рог.
Теперь самое страшное. Я привык доводить дела до конца, Старик - меня
несёт, но ты потерпи, ведь сейчас самое интересное!
Я решил, что всё-таки встречусь с Марианной в последний раз, до того, как
она выйдет замуж. А вдруг, всё-таки, случится чудо... Но плоды любых дел
отныне будут зреть долго, и не один год, как я понял.
Мне, конечно же, не хотелось незваным викингом прийти к ней на свадьбу,
там бы я просто не ручался за себя.
... В горнице никого не было, кроме неё и матери. Та предупредительно
вышла, едва я приблизился. Потом я опустился у ног Марианны на колено и
сказал всё, что себе сочинил, глядя в мутные, безжизненные глаза змеи.
Старик! Это была совершенно иная женщина. Она была одета не так. И не так
причёсана. И в глазах её не было ничего от той любимой и родной женщины,
которой я слагал баллады. Ничего от той поразительной женщины, о которой
мечтал, во имя которой я перевернул бы мир...
Это была нежить, передо мной сидела нелюдь! И впервые за всю свою жизнь я
по-настоящему испугался. Это была подмена, великие боги!
Она сказала мне, что очень жаль, мол, так получилось. И что ей надо было
давно признаться: "Я использовала тебя, Ридар, когда Орм был холоден и не
прилетал ко мне. Но теперь он мой и только мой!"
Наконец, её уста произнесли, что никаких, совершенно никаких чувств она ко
мне не питает, и надеется на крепкую дружбу впредь. Потом Марианна, словно
оправдываясь, заговорила о достоинствах Орма.
Я прервал её и молвил, что дружба и любовь - разные вещи. Я сказал, что
приду к ней на помощь, когда она меня позовет, я сказал, Старик, что когда
этот Орм, будущий муж, не сумеет помочь ей, я приду, а пока...
Она остановила меня в дверях. Она удивилась: неужели мы больше никогда не
сядем в большой зале у камина, и я не поднесу ей кубок вина. "Мне так не
хватает наших вечерних посиделок", - вздохнуло то, что было некогда
Марианной.
Увы, родная, но дружба не состоит в приятной выпивке и развлечениях. Потом
я добавил к сказанному, чтобы она никогда не пила впредь из чужих кубков
чужих напитков. Марианна отвернулась.
Я продолжил, что мне не в чём её винить, что она чиста передо мной, и что
я мечтал бы всю оставшуюся жизнь о такой Женщине. Нет! Не той, какой она
теперь стала, а какой была.
То, что прежде называлось Марианной, протянуло мне кольцо. Оно сказало,
что я, мол, оскорбляю чужую невесту этим свадебным подарком.
- Кольцо проклято отныне, и никто его без ущерба для себя не наденет! -
был мой ответ.
И я вышел вон. На мне словно бы не было кожи, я почуял, что и сам начинаю
покрываться чешуёй. А потом... Да ты и сам все знаешь, как хотелось
встретиться с Ормом, который так умело избегал меня эти полтора года. Я бы
засунул в его глотку меч по самую гарду... Да что-то подсказывает мне, в
мире не бывает случайностей, а подобное всегда стремится к подобному.
Может, и не яд тому виной, может, Орм и не так виноват, как мне
представлялось прежде.
И всё-таки в день их свадьбы я поехал к Ясеню, я молил богов вернуть её, и
тогда я начертал те руны...
- ... которые были прочтены. - Довершил Старик. - А потом ты снова бежал,
как сумасшедший... Может, хватит бегать от себя, пора и честь знать? И
цену себе. А, Ридар? Ты не дракон, ты просто устал. Ни один дракон не ест
сам себя... Кожа, конечно, погрубеет, но это даже к лучшему.
- Видел, как испортилась нынче погода!? - вдруг спросил Ридар своего
странного гостя.
- Ещё бы. Ни с того, ни с сего - снег! - подтвердил гость.
- Это боги услышали мою мольбу
- Возможно, - улыбнулся Старик и встал. Укутавшись в плащ, он взялся за
посох. - Мне пора, Ридар! И желаю тебе хорошенько выспаться, а Орма
выкинуть из головы. Это не самый последний дракон, которого ты встретишь,
хотя каждый раз у него будет иное обличие, но суть от этого не меняется.
Ридар кивнул, сползая с бревна на четвереньки.
- Да, чуть не забыл! Слушай-ка! - хохотнул Старик и обернулся, - Ты
руны-то в другой раз черти отчётливей. Маленькая неточность чревата самыми
неожиданными последствиями. Помни об этом! Хотя, другого раза уже не
будет, - ещё раз ухмыльнулся он. - Прощай! И никогда не говори женщинам
без глаз, что они неповторимы.
Как Старик уходил, Ридар уже не видел, иначе бы сильно поразился тому. Он
повалился тут же, у костра, и забылся мёртвым сном.
* * *
Миновав сквер с вечно зелёным Пушкиным, он спустился в печально известный
подземный переход и уже через пару минут оказался на другой стороне
Тверской.
- Ещё и шести нет, а как темно! Пусть лучше темнеет снаружи, чем внутри, -
думал он, продолжая путь. - А неплохо бы сейчас по непогоде завалиться в
какой-нибудь кабак... Не каждый день и не каждую ночь случаются такие
знаменательные события.
Бронная была на удивление пуста, и если, конечно, мерзкий моросящий дождик
служил тому виной - он всё равно пройдёт по этой темной улице от начала и
до конца. А потом, как бог на душу положит - может, всё-таки в кабак, или
будет вот так бродить по Москве до самого утра.
- Отстаньте от меня! - раздалось совсем близко.
Он остановился, пригляделся, проклиная разбитые фонари, и пошел на голос.
- Придержи её! - послышалось из темноты.
- Мерзавцы! - ответила женщина.
Ридар зашагал быстрее, нет, он уже бежал.
- Так, красавица, поглядим, чем мы богаты!
Первый - белобрысый, коротко стриженный, в кожаной куртке с блёстками -
стоял к Ридару спиной, он успел обернуться на звук шагов, все еще держа в
руках дамскую сумочку. Второй прижимал к стене небольшого росточка,
хрупкую, как эльф, девушку. Но она яростно пыталась вырваться, и,
наверное, ей бы это удалось и самой.
Ридар молча ударил. Ударил зло и резко. Белобрысый отлетел к двери
подъезда. Его напарник мигом утратил пыл и бросился наутёк.
- Трус! - крикнула девушка и тут же поправила ладонью волнистые волосы.
Белобрысый выругался, отшвырнул сумку и кинулся на обидчика, но Ридар
свалил его расчётливым ударом в челюсть и тут же добавил ногой "под дых".
- Пшёл отсюда! - процедил Ридар, почти не раскрывая рта.
Белобрысый не заставил себя долго упрашивать, и тоже показал спину,
прошипев что-то на местном наречии.
- Надо же, как приятно! Полегчало!? - удивился Ридар. - Даже пальцы не
раскровил.
Затем он нагнулся, чтобы подобрать кредитки и прочую дребедень.
- Спасибо вам.
Великие боги! Что это был за голос! Какой сладчайшей музыкой он прозвучал.
Ридар поднял глаза на незнакомку и встретил такой же настороженный
взгляд. Но то были очи чистейшего Человека, в них никогда бы не спрятался
яд измены, в них был Свет, в них была надежда. Там было всё!
- Марианна, - просто сказала она и протянула ему маленькую ладонь.
Он принял её, озябшую, в свою, широкую и горячую.
В следующий же миг Ридар опустился на колено, и его губы лишь слегка
коснулись пока ещё холодной нежной кожи, под которой дрогнула какая-то
жилка.
- Ты сумасшедший! - медленно, нараспев произнесла она и свободной ладонью
провела по его мокрым волосам.
Всё, что минуло - прах и тлен! Прошлого уже нет!
Случается так - остывают сердца,
снег покроет планету,
и "черной дырой" может стать звезда,
И Мрак победит над Светом.
Ты вновь ускользаешь - и гаснет свеча,
вспыхнув, было, "сверхновой".
Не надо о звездах хладных мечтать?
И в небо глядеть не стоит!
Мосты сожжены, корабли - на дне,
ржа точит сталь кинжала.
Никто не приходит ко мне во сне,
И даже память устала.
Ты эту тишь разорви! Не молчи!
Слышишь, моя святая!
Легко разминуться в густой ночи -
А мы, как слепцы, плутаем...
Я ТОЛЬКО УЧУСЬ...
- Граждане! Граждане! Ну, чего собрались? Оставьте их в покое. С кем в
детстве не случалось? - миролюбиво заметил дядя Коля, - Дети же!
Школьники. Сегодня - враги, а завтра - друзья лучшие...
И прохожие оправдывали своё имя. И проходили мимо.
Но эти двое были врагами, самыми настоящими. Первый - белобрысый юнец
одиннадцати-двенадцати лет. Второй - скользкий, чернявый, как армянин,
волосатый парень с весьма заметной бородёнкой и отвратительными усиками.
И как нашим праведным согражданам не бросилась в глаза эта разница? Может,
"добрый" дядя Коля в вечном чёрном драповом пальто, постукивающий палкой
об асфальт, внушил им, герой нашего двора, что мальчишки - это будущие
воины. Может, у кого дел невпроворот, особенно под девятое мая...
Удары сыпались один за другим. Стучал палкой об асфальт и дядя Коля. И ещё
не понятно, он так угадал, или избивавший подстроился под ритм
пенсионерской клюки.
- Чего тебе, чего пристал? - задыхаясь, прохрипел юнец.
- Ещё спрашивает! - злорадно ухмыльнулся "армянин", лизнув окровавленные
костяшки пальцев, и снова угодил "школьному товарищу" под дых, чем
заслужил аплодисменты сидящих поодаль на брёвнышке парней.
- Знатно дал! Ара! Так его, - скандировали зрители, покуривая да
поплевывая под ноги.
- Дядь Коля! Иди к нам! Пива хош? - пригласили они пенсионера.
- Задаром - кто не хочет, - согласился тот, поправляя очки-кругляшки, -
Ладно. Ара, оставь его, кабы чего не вышло? - забеспокоился дядя Коля и
поковылял к собутыльникам.
- А чё с ним станется? - хохотнул "армянин", пнув мальчишку ногой. - Мне
поиграть, может, охота.
- Хозподи, чаго деется-то? - прошамкала старушка, гулявшая тут же с внуком.
- Ступай, ступай себе, мать! У нас мужской разговор, - проводил её Ара.
Высоко задирая ноги, взад и вперёд вдоль площадки бегал физкультурник,
изредка он посматривал на происходящее, но не прекращал тренировки.
И шли мимо убелённые сединами, с орденами на груди...
- Нехорошо, молодые люди! - строго заметил первый.
- Пускай разминаются! Злее будут! - успокоил его второй.
- Эх, молодёжь...
Физкультурник, немного поколебавшись, ещё раз пробежался туда-сюда и уже
не возвращался. Двери на балконах и окна были плотно закрыты и зашторены.
Пыль, знаете ли, и солнце.
* * *
Ещё десять минут назад солнце, многократно отражённое в зеркале луж,
бросало причудливые блики на клетчатые стены девятиэтажки. Кустарник
шелестел молоденькой листвой.
Он шёл из школы, на душе было легко и весело. Сегодня он задержался -
рисовали стенгазету. К светлому празднику Победы.
- Класс непременно займёт первое место, - думал мальчик.
- Эй, пацан! Поди сюда! - окликнули его.
Обернулся. На бревне сидели трое. Cамым глупым из троицы, по его мнению,
был Ара. Он даже "Легенды и мифы Древней Греции" не знает.
- Зачем?
- Надо, если я говорю, - пояснил Ара.
- Ну, подошёл.
- Чего так медленно? - спросил тот.
- Думал, зачем зовёшь.
- А чего тут думать? Закурить есть?
- Сам знаешь, что нет, - ответил мальчик.
- Ты как со старшими разговариваешь? Дядь Коля! - окликнул Ара старика,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг