Да, муравьиное сообщество процветает на Земле, потому что маленькие
слабые нервные системы сотен тысяч его членов складываются в одну большую
мощную благодаря непрерывному обмену химическими сигналами через пищу.
Муравьи постоянно облизывают друг друга, делятся содержимым своих желудков,
образуя единый организм, способный на такое, что не по плечу ни
муравью-одиночке, ни даже в миллион раз превышающему его размером и силами
крупному животному. Однако не так ли у людей? Сравнение города с
муравейником банально в литературном смысле, но истинно социологически.
Каждый из нас, людей, обладает лишь ничтожной долей знаний, умений и сил,
чтобы на современном уровне прокормить себя, одеть, построить, отопить и
осветить жилище, вылечиться в случае болезни, выучиться, развлечься, создать
семью, вырастить детей, добраться за двадцать или миллиард километров до
места своей работы и вернуться обратно. Всё, и великое и мельчайшее, создано
тем же трофоллаксисом, то есть обменом, осуществляемым через многочисленные
инфраструктуры связи, транспорта, распространения и хранения информации
(даже выращивания ее - компьютер) банковского дела - государственного и
частного, - которое только и способно аккумулировать необходимые средства
для создания мощного агропромышленного комплекса. Причем речь идет не только
о достижениях в сферах науки, производства, искусства, но также политики,
дипломатии, осуществивших в конце последнего столетия переход к новому
мышлению, что позволило человечеству, кроме всего прочего, выйти к звездам.
Короче говоря, человек значим лишь как частица человечества. А раз так, не
грозит ли и нам судьба общественных насекомых, застывших после некоего
рубежа на месте? Отдельный муравей (в отличие, скажем, от носорога или
медведя) пожертвовал индивидуальностью ради нужд многочисленной семьи. Но
постоянное усложнение общечеловеческой экономики может в конце концов
привести к тому, что личность станет все меньше значить в сравнении с ролью
человека как составной части общественного механизма. Тогда остановка,
деградация. Станем похожи на иакатов, в свою очередь напоминающих муравьев,
чья жизнь скучна и может разнообразиться лишь катастрофами - наводнение,
пожар, нападение врагов.
Вообще долгие полеты в одиночестве приучают к размышлениям глобального
масштаба. И тут парадокс. Заниматься большими проблемами означает брать на
себя риск больших ошибок. Не размышлять - погрязать в невежестве...
Вдали я увидел море, сегодня не буро-зеленое, как обычно (собственно, как
вчера), а синее. Оно утеряло облик мелкой спокойной лужи, стало глубиной,
простором, величием. На горизонте белела светлая полоса волнения, какую я
тут впервые видел.
Прибавил шагу. Мысли опять возвратились к местным странностям.
А машина?! Та, что бормочет, хлюпает в трубах. Кем создана - не этими же
вялыми посетителями столовой.
Вступил на пляж. Из-за ветра, может быть, он был совсем пуст. Сел. Смотрю
на морской горизонт, так напоминающий Землю.
Сзади быстрые шаги. Вскакиваю, оборачиваюсь. Учащенно дыша, рядом стоит
девушка. Одна.
- Что случилось?.. Мы вас обидели?
- Э-э-э... м-м-м... Нет, конечно.
- Но вы сразу ушли. Я с третьего этажа видела вас на улице. Ни минуты не
подождали. Я сказал:
- Давайте выкупаемся. Умеете плавать? Она с готовностью кивнула.
- Тогда на остров. - Это вырвалось у меня как-то само собой.
- Куда?
- На остров. Этот.
- Какой? Где? - Она быстро оглядела горизонт, как-то при этом промахнув
остров. - Вы шутите. Не знаю здесь никакого острова. И никто.
Бог ты мой! Значит, она тоже не видит, на миг даже сам засомневался -
вдруг мой индивидуальный мираж.
- Ну просто поплаваем.
- С удовольствием.
Отойдя чуть в сторону и тем заставив меня отвернуться, девушка быстро
скинула куртку, туфли, юбку. Когда я глянул на нее - в легком купальнике, -
мои масштабные мысли моментально улетучились. Вообще все мысли.
- Поплывем прямо. Одежду возьмем с собой. А то как бы не унесло ветром.
Ремнем я связал в небольшой сверток ее костюм и свои пожитки.
Девушка сначала плыла со мной вровень, потом стала отставать, хотя,
действуя одной рукой и ногами, я отнюдь не торопился. Подождал, чтобы
нагнала, предложил положить руку мне на плечо. Помедлив, она послушалась. Мы
были уже в последней трети пути. Впереди на пляже я уже различал изогнутые
параллельные полоски нанесенных морем и высохших водорослей.
Но девушка не видела острова.
Проплыли еще метров сорок. Она с тревогой оглянулась.
- Хватит у нас сил вернуться?
- Конечно. Вы не работайте ногами. Только едва-едва.
До суши было уже рукой подать. Вдвоем одновременно мы коснулись ногами
дна. Девушка убрала руку с моего плеча.
- Отмель. Как замечательно. Давайте постоим. - Повернулась к линии
города. - Как далеко отплыли. С такого расстояния никогда не смотрела на
Иакату. Даже немножко страшно.
Постояли. Я предложил:
- Пойдемте вперед по отмели. Смерим, большая ли. Сделали еще несколько
шагов. Вода была теперь по грудь. Ближний большой валун едва не нависал над
нами. Я взял одежду в другую руку, чтобы помочь девушке, если что.
Еще по шагу. Дно стало круто подниматься. Вдруг побледнев, она
остановилась, закрыла лицо руками и с отчаянным криком упала спиной в воду.
Я был наготове, тотчас подхватил ее.
- Что со мной? Откуда это?
- Успокойтесь. - Легонько обнял ее за плечи. - Вы увидели остров. Я тоже
его вижу. Всегда здесь был и есть. Это какой-то психологический феномен, что
вы его не замечали.
- Только не уходите. Побудьте со мной. - Не отпуская рук от лица,
прижалась ко мне. - Вдруг я с ума схожу.
- Я бы и подумал, что сошли с ума, если б решили, что я сейчас вас
оставлю. Да ни за что! Успокойтесь. Перед вами остров. Вы же сами чувствуете
дно под ногами, и оно идет наверх. Откройте глаза. Не надо так дрожать. (Она
действительно вся дрожала.) Ну, решайтесь.
Пальцами она скользнула по моей физиономии, по шее, груди.
- Да, вы здесь. Это не бред.
Повернулась к острову, постояла, опустив глаза. Потом длинные ресницы, не
знавшие косметики, медленно поднялись. Сначала она смотрела на воду, потом
на пляж. Сделала неуверенный шаг, еще два. Ступила на песок, огляделась.
- Как это может быть? Не снится? Я бросил на берег узел с одеждой,
нагнулся, брызнул на девушку водой.
Она отскочила, засмеялась.
- Слушайте, действительно правда. Вот камни, песок. - Подошла к валуну,
погладила его шершавую изъеденную поверхность. - Как мы могли его не видеть?
Завертелась на месте, затанцевала, затем, сразу став серьезной, подошла
ко мне.
- Это самое сильное переживание в моей жизни. Такого больше не будет.
Потом мы сидели на берегу напротив города. Ветер усилился, проливом пошла
небольшая волна. Девушка все пересыпала и пересыпала песок из горсти в
горсть - руки с длинными пальцами запомнились, словно кадр фильма. Пошли
осматривать открытую нами территорию. Остров оказался больше того, каким
представлялся мне с городского пляжа. Поднялись на небольшое плато,
спустились в долину - все камень и камень. Вдали увидели зелень,
заторопились. Перед нами рощица деревьев - таких же, что в городе на
проспекте. Урожай яблок хоть куда. Между стволами все усыпано паданцами. Но
ни одной травинки.
- Жуг, - удивилась девушка. - И какой сильный. Сорвал с дерева яблочко,
откусил. Она бросилась ко мне.
- Умоляю вас, выплюньте! Это же идет туда.
- Куда?
- Ну, туда. В трубу. Выплюньте. - Задумалась. - Правда, те, которые
приходили с края, тоже ели. Но нам нельзя. Обязательно надо вниз. Мы едим
только в столовых. Ничего такого, что само растет.
- Отчего так?
- Отчего вы, например, дышите? Оттого что без этого невозможно. Другого
объяснения у меня нет.
- Вьюра...
Она перебила меня.
- Понимаю Вам известно, что сырой жуг можно употреблять в пищу. А я
ошибаюсь, как было с островом. Вы вообще обладаете более высоким знанием.
Поэтому я должна вас слушать. Рядом с вами открываются возможности. И это
важнее, чем опасность, которая может оказаться мнимой. Значит, мне нужно
попробовать.
Здорово это было сформулировано. Ее способность четко мыслить и точно
выражать то, что она думает, поразила меня с первых минут знакомства и потом
все время подтверждалась. Сначала решил, что этому способствует обстановка
редакции - в таких заведениях умеют разговаривать. Но, с другой стороны, что
это за редакция - карикатура.
Девушка сорвала яблочко, откусила.
Миновали заросль жуга. И здесь на песке я увидел цепочку человеческих
следов. Пальцем поманил к себе девушку.
- Удивительно, - прошептала она. - Никто жене видит острова.
Вернулись к яблонькам. Я завел ее в густо заросшее место.
- Будьте здесь и никуда не выходите. Я скоро вернусь. Если поблизости
кто-нибудь появится, спрячьтесь получше. А сейчас прислушаемся.
Помолчали. Кругом полная тишина. Кивнул девушке, стал осторожно обходить
долину. След вел в ущелье, заваленное камнями. Оно расширилось, я
остановился.
Передо мной место, нередко посещаемое. Под скалой куча сухих водорослей,
тут же круг закопченного песка, холмик золы. У камня груда тряпья, немытая
сковородка с остатками пищи, огрызки жуга. Попробовал золу рукой - теплая.
Ущелье открывалось на западный берег острова. Город теперь был слева.
Вдруг увидел мужчину. Метрах в тридцати от меня он рассматривал, держа за
лямки, что-то вроде пояса. Один из тех двоих, что преследовали меня ночью.
Не староста, а другой - длинный.
- Я его знаю.
Оглянулся. Рядом Вьюра.
- Окликнуть? - Она шагнула было вперед. Не совсем вежливо я ее удержал.
- Но это же Глгл! Почему не позвать?
- А почему он не рассказал про остров нам? И всему городу?
- Да, действительно. - Она понизила голос. - Он, между прочим, известный
человек. Иногда на недели уходит в пустыню поститься. В столовых всегда ест
очень мало. Чуть-чуть. Его уважают.
- За отсутствие аппетита? Она посмотрела на меня.
- В городе все так похожи один на другого, а он выделяется. Всегда готов
помочь. Бывает, у кого-то пропала вещь. Если обратиться к Глглу, он может
сказать, где она. Даже - в какой срок потерявший ее найдет. Мне этого не
понять.
Мужчина тем временем завязывал вокруг груди пояс. Спасательный.
- Очень полезная способность, - согласился я. - Не для того, конечно, кто
потерял вещь. Для Глгла.
- Чем она ему полезна? За свои советы он ничего не просит. И не получает.
Глгл тем временем влез в воду и поплыл.
- Кроме уважения, - сказал я. И прибавил, что сам мог бы так "указывать",
да и она сама могла бы. Объяснил, что поскольку двери тут не запираются,
можно ночью войти в дом, унести, например, куртку и спрятать здесь, на
острове. Потом, когда потерявший придет с просьбой помочь, надо принять
особую позу, показать сосредоточенность мысли и пообещать, что вещь
найдется, допустим, через три дня. После этого только и остается, что ее
подкинуть в нужный момент.
Она выслушала меня с явным неудовольствием.
- Глгл не принимает поз.
- Значит, - сказал я, - он умнее, чем я думал. Теперь мы уже шли от
берега, и она вдруг остановилась.
- Вы еще более странный человек, чем Глгл. Скажите, вы не обидите меня?
Не сделаете со мной что-нибудь страшное? Я вдруг испугалась.
- Меня? - Я отступил на шаг. Сам внезапно заметил, что впал в какой-то
холодно-высокомерный тон. - Вьюра, клянусь вам, нет. И совсем я не странный.
Просто, как и Глгл, вижу то, что не каждый видит. Но теперь и вы прозрели.
Вас удивляет мое знание некоторых вещей, вам незнакомых. Но тем, что мне
известно, я готов поделиться с вами и всеми горожанами.
Моя горячая речь ее успокоила. Пошагали обратно, остановились у "стоянки"
Глгла.
- Тут грязно. - Она передернула плечами. - А это что? - Показала на кучу
золы.
- Был костер. Мы тоже можем развести. Найдем подходящее место, посидим.
- Костер?.. Огонь?.. Что-то такое я слышала. Ничего себе - и огонь им
неизвестен! Хотя зачем, если они все получают готовым?
Огонь Вьюру поразил. Устроились на берегу в затиши между скал. Груду
водорослей поджег зажигалкой - девушка и внимания на нее не обратила,
поглощенная видом внезапно взвившегося пламени. А я-то насчет зажигалки
задумался - газ на исходе.
И нож девушку заинтересовал. Он у меня большой - чуть ли не ятаган.
Когда-то сам выточил лезвие из вакуумной стали, сделал широкую, на плотный
обхват рукоять. Заточка "на клин", сам без усилий входит в дуб, черное
дерево, алюминий. Вьюра спросила, что это такое. Хотел объяснить, что
оружие, но сообразил, что этого слова на иакатском не знаю, так как оно не
попало в составленный в нашем НИИ словарь...
Пошел на берег за топливом.
...А государство? В городе - сам убедился - ни законодательной, ни
исполнительной власти, вообще никаких руководящих органов. Этакие фанатичные
работяги - иакаты. То поле тяпкой рыхлить жаждут, то мусор убирать. Когда-то
раньше захотели воздвигать дома, стелить мостовую. Загадочная картина. Один,
видите ли, неудержимо стремится резать ленту заготовленной глины на
отдельные куски, которые после обжига кирпичами станут. Другого хлебом не
корми, дай только стену сложить, третьему вынь да положь возможность
насладиться оштукатуриванием. Он, конечно, прекрасен, трудовой энтузиазм. Но
ведь без того, чтобы у кого-то в голове был алгоритм строительства, - не
город, только куча мусора.
И машина, перерабатывающая все, погружаемое в трубы. Тем более не создашь
без осенившей кого-то общей идеи, конструкторских разработок, подготовленной
технической документации, точного плана работ. Кто изготовил?.. Что
связывает иакатов в единую систему?
Хлопнул себя по лбу. Как же раньше не догадался? Питание здесь только в
столовых, абсолютный запрет есть на стороне. Даже крестьяне, у которых зерно
под носом, едят привезенные хлебцы. Значит, тем или иным способом в
кашеобразную массу вводятся особые вещества. Одному внушают желание
окучивать анлах, другому - красить вывески. Я и сам, наедаясь в столовых,
уже приобщился. Вот она связь, направляющая усилия горожан куда надо. При
этом некоторые, почему-то видящие все, как староста или Глгл, тайно добывают
для себя запрещенную свежую пищу и, не пользуясь столовыми, избавлены от
диктуемых букуном повинностей. Наконец кому-то еще в раннем детстве попадает
редкий наверняка гормон, который делает его поэтом, редактором либо
художником.
Опять пришел к идее муравейника.
...Вернулся под скалу. Девушка у костра. Как бы ласкает огонь, гладит
его, водя руками над пламенем. Подкладывает тоненькие палочки, улыбается,
глядя, как быстро они сгорают. Повернула толстую, еще сырую внутри плеть. Та
крякнула, девушка испугалась, а потом смеется. Поворошила костер и, отскочив
от полыхнувшего пламени, хлопает в ладоши. "Весела, как котенок у печки".
Увидела новую кучу водорослей, упрекнула взглядом - почему, мол, не
позвал на помощь.
А пролив между городом и островом тем временем вспух, чуть ли не горбом
встал - катят полутораметровые волны. Будь я один, и не заметил бы, как на
том берегу очутился, а если вдвоем, то вдвоем и утонем.
Объяснил девушке положение.
- Ничего. - Беззаботно махнула рукой. - Переждем. Ночью статью сочиню,
рано утром стихотво...
Вдруг замолчала, как-то отчужденно глядя на меня, отвернулась, подошла к
скале, прижалась лбом.
- Что с вами?
- Ужасно. - Она говорила в камень. - Что-то сверкнуло. Длинный ряд моих
стихотворений, и все одинаковые. Кто же мы такие - наша редакция и читатели?
Вдруг все население города - больные. Открываются страшные вещи.
- Например, остров?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг