Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
пронизываемое  пароксизмами  извержений,  подернутое,  насколько   мог
видеть глаз, клубами дыма, освещаемое снопами огня, в  котором  тысячи
воплей слились в один вопль, усиленный эхом, отраженный гипотетическим
каменным  сводом  наверху,  окутанным   испарениями,   но   нависающим
неотвратимо твердью.
    С карниза, на котором стоял вышедший из туннеля  Ганс,  перекинуто
было  в  окутанную  дымом  даль  сияющее  лезвие  моста,  на   которое
предстояло ступить теням, ибо то был мост в рай.
    Остолбенев, стоял Ганс с ненужной лампой в  руках,  совершенно  не
представляя, что ему делать дальше.
    Тут подлетел  к  нему  маленький  огненно-белый  нетопырь  и  стал
взмывать над его головою, касаясь крыльями щек, отлетая и возвращаясь,
словно приглашая следовать за ним. Ганс пошел за  сияющим  мурином  по
карнизу вдоль бездны.  Когда  добрались  они  до  белой  скалы,  белый
нетопырь грянул оземь у ног Ганса, и камень разверзло,  и  поток  воды
хлынул, пенящийся поток, подхвативший Ганса и повлекший его  по  жерлу
узкого  канала  в  неизвестность.  Ганс  изо  всех  сил  старался   не
захлебнуться, не пойти на дно и не удариться головой о низкий  потолок
каменной  трубы;  постепенно  забрезжил  свет,   вода   стала   сперва
темно-зеленой, потом  светло-желтой,  потом  прозрачной,  затем  Ганса
вышвырнуло  с  волною  на  яркий  солнечный  свет,   и,   ослепленный,
обессилев, он впал в беспамятство.
    --  Как,  однако,  внимательно  слушали  меня  нынче.   Никто   не
перебивал. До чего  народ  на  будущем  зациклился.  Какой  интерес  к
ожидающей нас геенне, а? И ни тени сомнения, что ожидает именно она!
    -- Чует кошка, чье мясо съела, -- сказал Шиншилла.
    -- Помните анекдот, -- сказал Николай Николаевич,  --  про  еврея,
спросившего раввина про рай и ад и  получившего  ответ:  "В  раю  оно,
конечно, климат, а в аду опять-таки общество"?
    -- Я ожидал описаний пыток и адских мучений, -- сказал Леснин.
    -- У вас материалистическое  представление  о  геенне,  --  сказал
Сандро, -- я бы сказал, вульгарно-материалистическое.
    -- Неужели все присутствующие должны непременно попасть в  геенну?
-- спросил Шиншилла. --  Меня  вообще  смущает  в  постановке  вопроса
бинарность, либо-либо, или-или, либо тебе  спутник  ангел,  либо  твой
собеседник черт; а ежели я всего-навсего человек, и во мне намешано  и
добро, и зло, и чаша весов колеблема ежедневно и еженощно?
    -- Чем колеблема? -- спросил Камедиаров.
    -- Кто разберет-то,  --  сказал  Николай  Николаевич.  --  Кстати,
насчет бинарности вы не вполне правы. Помните  дантовский  лимб?  И  у
мусульман существует нечто подобное, о чем и в Коране  имеется  запись
со слов Магомета, то есть Мухаммада; "люди преграды" --  так  именовал
он тех смертных, которым после Страшного  Суда  суждено  пребывать  на
возвышенности между адом и раем: не имея доступа в рай,  адским  мукам
они не подвергаются.
    -- За какие заслуги? -- спросил Леснин.
    -- За то, что они души хоть и не просвещенные верою, но  невинные.
Кстати, Сандро,  над  вашим  Гансом  ведь  адское  пламя  не  властно;
помнится, вы говорили, что ожогов он не чувствовал.
    -- Все-то вы, Николай Николаевич, знаете, -- сказал Шиншилла.
    -- Потому и пребываю во многих скорбях.
    -- Это вы-то в скорбях? -- спросила  я.  --  При  вашем  аппетите,
любви к фаршированным рябчикам и прочим радостям мирским?
    -- Откуда у тебя, медхен Ленхен, такой прокурорский  тон  берется?
-- спросил Хозяин. -- Если  тема  ада  склоняет  тебя  неисповедимо  к
юриспруденции, вспомни хотя бы о презумпции невиновности: говорит, что
пребывает, так, стало быть, и вправду в скорбях.
    -- А если врет? -- спросила я.
    -- Бог --  Тот,  Кто  знает  всю  правду,  --  сказал  Эммери,  --
остальные видят только часть ее, поэтому врут  все,  Лена,  исключений
нет.
    -- Вольно или невольно, -- сказал Сандро.
    -- Будучи девушкой кристально  честной  и  глубоко  искренней,  --
сказал Камедиаров, улыбаясь, -- а также натурой глубоко чувствующей  и
весьма последовательной, Лена, видимо,  сверхчувствительна  ко  лжи  и
называет этим словом всякую неточность выражений и словесных фигур.  А
заодно и то, чего просто не понимает.
    Продолжая улыбаться и глядя на меня, он налил себе  коньяка  и  не
спеша пригубил.
    Собирался ли он выполнить  свою  угрозу  теперь,  когда  унесенные
домой письма находились на  прежнем  месте,  и,  стало  быть,  никаких
доказательств моих подвигов у него не было?
    -- А вот я не понял, -- быстро сказал Шиншилла, -- страшен ли  был
Гансов ход в ад, или так, серединка  на  половинку,  умеренные  ужасы?
Кто-нибудь почувствовал страх? Для вас самого,  Сандро,  было  ли  там
что-нибудь пугающее?
    -- У кого какое воображение, --  отвечал  Сандро,  --  меня  лично
пугает картина перевернувшегося  мира:  обычно  наверху  у  нас  небо,
воздух, облака, звезда Зуххаль, а внизу твердь,  паркет,  булыжник;  а
там, напротив, под ногами провал с лавою, огнем и пропащими душами,  а
над головой каменные своды.
    -- Подумаешь,  каменные  своды,  --  сказал  Камедиаров,  --  и  в
каземате каменные своды, и в тюрьме, и в подземелье. Человек  подымает
глаза, отчаявшись, к небу, а видит свод из  глыб  гранитных,  и  то  в
лучшем случае.
    -- Что же в худшем? -- спросил Николай Николаевич.
    -- В худшем -- грязный отсыревший потолок, беленый, плоский. День.
Неделю. Десять лет.
    Я зажмурилась, представив нары, Шиншиллу, уголовников,  Хозяина  в
ватнике, промерзшие бараки, будь оно все проклято. Камедиаров вертел в
длинных пальцах рюмку  коньяку,  Леснин  развалился  в  уютном  старом
кресле, я не принимала его на работу, не устанавливала время  и  место
действия, ярость затапливала меня,  поднимаясь  к  вискам,  закладывая
уши, бессмысленная, бессильная ярость, срывающая  тормоза,  не  дающая
времени рассудить, досчитать до ста, сдержаться.
    -- Будучи девушкой кристально  честной  и  глубоко  искренней,  --
сказала я, -- не могу не отметить то наслаждение, с которым Камедиаров
поминает тюрьму. Предвкушая отправить  в  таковую  хотя  бы  двоих  из
присутствующих.  Причем  с  помощью  знаменитого  нашего   беллетриста
Леснина.
    -- Лена! -- воскликнул Сандро.
    -- Являясь по совместительству  натурой  глубоко  чувствующей,  --
продолжила я, -- не скрою, что с Камедиарова, в конечном итоге, взятки
гладки, поскольку он из нелюдей, тварь из другого измерения, ряженая в
человеческое тело, у него свои дела, ему наши сантименты -- грязь одна
и глупость, мы для него никто, да ведь  и  он  для  нас  ничто,  какие
претензии!  А  уж  Леснина-то  не  откажу  себе  в  удовольствии  всем
присутствующим представить, правда, по недостатку информации  чина  не
знаю, вы кем в своей чрезвычайке-то состоите, писатель? До  полковника
дослужились или до генерала? У вас, чай, и оружие именное, маузер,  из
которого кокетливо обещались вы  кого-то  из  нас  двоих  с  Шиншиллой
пристрелить; а мандат на битье лежачего ногами в вашей конторе  вместе
с оружием выдают или на  такие  пустяки  и  разрешения  не  требуется,
только ботинки, в носках-то ногу ушибешь о чей-нибудь мосол, да это  в
лучшем случае, перестараешься -- можешь и пальчик сломать. Боли-то  вы
ведь ой как боитесь, литератор, ручкой когда об  стенку  трахнули,  аж
позеленели.
    -- Лена... -- сказал Шиншилла.
    -- Да, чуть не забыла, вы выполнить обещанное Шиншилле собираетесь
всерьез или так, языком мололи от избыточного  словарного  запаса?  Вы
ему обещали закатать его  в  тюрьму  к  уголовным  гомосекам  на  роль
всеобщей жены, -- вместо того, чтобы его искалечить, от  широты  души,
надо думать.
    -- Может, вы заодно поведаете,  за  что  дано  было  обещание?  --
холодно спросил Камедиаров.
    -- Всенепременнейше. Обещание было дано за отказ передать  Леснину
пачку старых писем, принадлежащих другому лицу.
    -- Уточните, какому лицу. Еще уточните,  как  оказались  письма  у
Шиншиллы, -- сказал Камедиаров.
    -- Будучи  натурой  весьма  последовательной,  --  сказала  я,  --
уточню. Наш  нездешний  гость  намекает  на  свое  недавнее  намерение
поведать вам, Хозяин, что я на самом деле собой представляю.
    -- Остановись, Ленхен, -- сказал Хозяин.
    -- Чуть позже, -- сказала я. -- Ему  кажется,  что  мой  моральный
облик  имеет  для  вас  какое-то  значение.  Он   надеется,   что   вы
расстроитесь и даже потрясены будете, узнав, что я  наглая  врунья,  а
тут как раз к случаю на вас, совершенно несообразно с моей  наглостью,
сослуживцы  донос  накатают,  и  Леснин  перед  начальством  в   своем
департаменте расстарается, и закончатся наши светские ночныя посиделки
в связи с вашим внезапным отъездом в лагеря на отсидку.
    -- Да написан уже донос,  написан,  --  сказал  Хозяин,  --  давно
гостей жду, когда вы расходитесь, сплю, не раздеваясь, не хочу,  чтобы
в подштанниках застали. Так что нет смысла все это обсуждать.
    --  Я  и  не  обсуждаю,  --  сказала  я,  --  а  только   проявляю
сверхчувствительность ко лжи, потому что в последние дни врала слишком
много. Я действительно знаю все о каждом из присутствующих. Знаю,  что
вы липовый ученый, Николай Николаевич, и не  такие  уж  у  вас  чистые
руки. Знаю, что у  Шиншиллы  нет  никакого  покровителя  и  он  только
разыгрывает   гомика.    Знаю,    как    вы    приспосабливаетесь    к
действительности, Сандро. А чтобы не было  между  нами  не  токмо  что
неточностей, но и неясностей, хочу сказать, что я читала ваши  письма,
Хозяин, и в этом виновата перед вами. Я открыла ваш тайник случайно. И
не призналась сразу.
    Последовала пауза, в которой все  сидящие  за  столом  замерли,  а
Хозяин встал и  медленно  отправился  к  секретеру.  Мне  кажется,  он
принимал решение за эти несколько шагов -- и принял. Он открыл  нижний
ящик и достал из секретера связку ключей. Потом обернулся и  обратился
ко мне.
    -- Между прочим, -- сказал он, -- я с  самого  начала,  с  момента
знакомства, знал все про каждого из присутствующих. Я  не  считал  для
себя возможным изображать верховного судию. Да, колеблема чаша  весов,
колеблема. Об этом и  говорить  нечего.  И  про  тайник  я  догадался,
Ленхен. Теперь это не важно. Тайник теперь пуст. Мне только  в  голову
не могло прийти, что ты станешь читать чужие  письма.  Я  не  тебе  их
писал. Пожалуйста, молчи. Хорошо, что ты сказала все сама. Но, прости,
я тебя простить не могу. Мне нет дела до Камедиарова. И Леснин  в  то,
чем сейчас является, превратил себя сам;  хотя  и  от  него  кое-каких
демаршей я не ожидал;  видимо,  я  плохо  читал  ваши  тексты,  модный
беллетрист, вы мне не казались безнадежным; но и до вас,  Леснин,  мне
дела  нет,  вам  меня   не   достать;   при   стечении   обстоятельств
соответствующем  --  убить  можете;  достать  --  нет.  Мы  в   разных
плоскостях. В моих ящиках, Ленхен, кроме старой  связки,  полно  более
актуальных записей. Я хочу сделать тебе подарок.  Вот  ключи  от  всех
моих шкафов, шкатулок, бюро  и  протчая;  ройся,  сколько  душе  твоей
угодно. Ключ от квартиры прилагается.  Но  только  без  меня.  Я  тебя
видеть больше не хочу. Никогда. Уходи.
    И он швырнул мне через всю комнату связку ключей. Я ее поймала.
    -- Я бы попросил уйти всех. Но сначала уйдешь ты.  Ты  не  слышишь
меня? Прощай.
    И я ушла.
    Вышла на набережную  я  под  проливной  грозовой  дождь.  Особняки
возникали из полумглы в бликах молний. Я сжимала в руке ключи так, что
мне свело пальцы.
    И теперь я нашла эту связку ключей.
    Несколько месяцев старалась я не проходить мимо квартиры  Хозяина.
Даже по противоположной стороне Фонтанки. Тогда добиралась я до своего
дома  со  стороны  Московского  проспекта,  со  стороны   Майорова   и
Подьяческой или с одной из Красноармейских, куда выходил наш  польский
сад.
    Но в начале зимы пошла я  мимо  знакомого  дома,  влекомая  то  ли
тревогой, то ли тоской. Я свернула в подворотню, посмотрела в кухонное
окно под аркою и увидела другую жизнь там, за окном: груду яблок между
рам, банки  с  крупой;  тюлевая  занавеска  отодвинулась,  и  на  меня
поглядела через стекло заплаканная рыженькая девочка.  Я  позвонила  в
дверь и выслушала от озабоченной молодой  женщины  причитающееся  мне:
"Такой здесь не живет".
    Я не знала, жив ли он, не знала,  где  он  находится.  Может,  его
унесло в другой век или на другой континент.
    Я ходила в театр, покупала многочисленные театральные программы  с
фотографиями актеров и кратким содержанием балетов и опер. "В смятении
и тоске Евгений остается один". Но имя Шиншиллы  бесследно  исчезло  с
афиш и из театральных  программ.  Что  сталось  с  ним,  я  так  и  не
выяснила.
    В феврале встретила я на набережной Фонтанки Сандро. Было  ветрено
и знобко. Нас заметало колкой недоброй снежной крупой, кололо щеки.
    -- Помните сказки тысяча и одной белой ночи? -- спросил Сандро. --
Словно это было сто лет назад.
    -- Сандро, почему вы рассказывали о ковре? И о маске? И о флаконе?
    --  Мне  Камедиаров  что-то   наплел   насчет   коллекции,   якобы
распроданной и раздаренной; он подозревал, что Хозяину известна судьба
коллекции или хотя бы ее части, и просил  вскользь  завести  разговор,
упоминая несколько предметов. А  я  в  те  поры  начитался  всякого  о
Востоке. Потом увлекся, впал в импровизаторский транс. Детали витали в
воздухе, я улавливал их тени. Хотите, еще одну историю расскажу?
    -- Сейчас?
    -- А что?
    -- Холодно. И белых ночей уже нет. И того  пространства  нет,  оно
закрылось. Как шкатулка музыкальная. Вы всем рассказывали. И  Хозяину.
К чему сейчас стараться ради меня. Полыньи на Фонтанке, видите?  Какая
страшная вода, правда?
    -- Полно, Лена. Вода как вода. У вас глаза на  мокром  месте.  Все
равно я вас провожаю. Не молчать же всю дорогу. Лучше слушайте.
    Итак, повидав врата в ад, Ганс, вынесенный потоком на свет  божий,
впал в беспамятство.
    Первое, что увидел он, очнувшись, -- стебли и цветы, наклонившиеся
к нему. Он лежал посередине огромного сада под кустом амаранта.
    Камнеломка, фиалка, бересклет, гиацинты соседствовали с жасмином и
зарослями роз. Ганс поднялся, не веря глазам своим, и пошел по садовой
дорожке. Попадались ему фонтаны, бьющие  из  бассейнов  с  диковинными
рыбками,  подстриженные  кусты,  образующие  огромные  зеленые   шары,
керамические слоны в человеческий рост,  на  чьих  спинах  размещались
корзины с причудливыми тигровыми  орхидеями.  По  газонам  разгуливали
павлины, на ветвях абрикосовых и гранатовых деревьев  сидели  попугаи.
Ганс вышел к светлому дворцу, орнаментированному узорами из  камня,  с
белыми ступенями мраморной лестницы и бирюзовой  аркадой  полуоткрытых
боковых галерей.
    Перед дворцом на лужайке накрыт был стол. Серебряные блюда вмещали
целые  развалы  дынь,  гранатов,  персиков,   мандаринов,   инжира   и
винограда. На  бирюзово-голубых  керамических  тарелках  лежали  изюм,
халва, плетеные косы из вяленой дыни и фисташки с полуоткрытыми ртами.
Лепешки, мед, зажаренный  целиком  и  украшенный  фонтанчиками  зелени
фазан   довершали   картину.   Там   и   сям   стояли   кувшинчики   с
прохладительными напитками и горшочки с пряностями и соусами.
    На пороге дворца  дремала  ручная  пантера,  приподнявшая  голову,
поглядевшая на Ганса и вновь погрузившаяся в сон.
    Где-то в глубине сияющих  изнутри,  подобно  изделию  из  слоновой
кости, неяркой белизной дворцовых покоев мелодично смеялась женщина.
    Под  ее  беззаботный  смех  Ганс  обошел  дворец.  На  лужайке   с
противоположной входу стороны стояла небольшая беседка; вместо  мебели
лежали  в  ней  алые,  вишневые,  гранатовые,  малиновые,   карминные,
киноварные, розовые подушки. К одной из стен беседки  прислонена  была
лютня.
    Пчелы, шмели, огромные бабочки и стрекозы жили в  своем  цветочном
Эдеме размеренной и расчисленной жизнью насекомых.
    Ганс сорвал  с  наклонившейся  к  нему  яблоневой  ветки  огромное
желтое, налитое соком яблоко.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг