СЕРГЕЙ ГАЛИХИН
Поваренная книга Мардагайла
- Какого дьявола мы ждем? - крикнул Взбрык с порога кают-компании. Его
визийское имя полностью соответствовало смысловому значению на русском
языке. Внешне Взбрык сильно напоминал кузнечика: чуть меньше двух метров,
конечности вытянутые. На Алатане он был математиком, младшим советником
ученого совета планеты. - Нужно садиться на Иртук. Там хотя бы есть пища.
"Ну вот и началось", - подумал я и чуть приоткрыл глаза.
- А ты уверен, что твой желудок ее переварит? - спросил Люч. Не
пожилой, но уже в возрасте, шаршаг. Грушевидное тело, шесть ног, четыре
руки. Девятнадцать очень маленьких глаз. Профессор биологии с планеты
Шоломит. Руководитель нашей экспедиции. Последней экспедиции космической
станции "Сателлит-38".
- Чей-нибудь, переварит... - с сомнением ответил Взбрык. - Здесь-то нас
что ждет? Голодная смерть? Я вообще не понимаю всеобщего бездействия.
Сергей, нужно что-то делать.
Я сижу на полу, прислонившись спиной к мягкой стене кают-компании. Из
двенадцати ламп горят только четыре, и те вполнакала. Лица коллег словно
скрыты кисеей, их фигуры, ставшие привычными за полгода общения, кажутся
чужими, нереальными.
Открываю глаза и лениво поворачиваю голову.
- Что ты предпочел бы сделать?
По кают-компании прокатывается легкий смешок.
- Ну... Это тебе видней. Ты же инженер.
Самое противное, что Взбрык все прекрасно понимает, но все равно
два-три раза в день достает меня предложением что-то сделать.
- Хорошо. Давайте еще раз подумаем, - сказал я, усаживаясь поудобней. -
После аварии на космической станции "Сателлит-38" в живых остались семь
членов экипажа. Мы потеряли восемь андроидов, практически все оборудование.
Запасы воды и пищи ничтожны. Уцелели: отсек с каютами членов экипажа,
столовая, тренажерный зал, кают-компания, медицинский бокс и морг... То есть
весь жилой модуль. Антенна космической связи жилого модуля повреждена
взрывом, усилитель выведен из строя. Компьютер непрерывно посылает сигналы
бедствия на всех частотах, но... глупо надеяться, что их уловят дальше чем
за пять парсеков. К тому же, у нас нет обратной связи. Если нас кто-то и
услышит, мы этого не узнаем.
- А как же посадочные капсулы? - не унимался Взбрык.
Я кивнул головой и продолжил.
- У нас есть четыре аварийных посадочных капсулы. Но нет ни одной
жилой. Даже если мы совершим благополучную посадку на планету, развернуть
там лагерь не сможем. Сколько мы протянем в замкнутом пространстве
посадочной капсулы? Я думаю меньше, чем на осколке станции. Гораздо меньше.
К тому же здесь мы все вместе. А это тоже чего-то да стоит. Ты считаешь, что
нам не стоит сидеть без дела. В чем-то ты прав. Жизнь - в движении. Только
не в нашем случае. У нас мало пищи. Так что рекомендую поберечь энергию.
- Думаешь нас спасут? - спросил Дершог. Астрофизик с планеты Таркара.
Волк прямоходящий.
- Я думаю, что стоит на это надеяться. И мне кажется важным сказать вот
еще что. Сохраняйте спокойствие. Паника - страшный враг. Как заместитель
руководителя космической станции "Сателлит-38", ответственно заявляю: тот,
кто начнет паниковать - будет изолирован в своей каюте. В первую очередь это
касается тебя, Взбрык.
- Ты считаешь, что я сею панику?
- Считаю.
- И он прав, Взбрык, - сказал Люч. - Успокойся, или мы тебя запрем. Я
уверен, шансы на спасение у нас есть. Через секунду после аварийной изоляции
горящих отсеков бортовой компьютер начал посылать сигнал бедствия. До взрыва
у него было достаточно времени.
- Но у нас практически нет пищи! Прошло три дня. Сколько мы протянем на
остатках биологической массы? Неделю? Полторы? А что мы будем делать дальше?
- А дальше мы сожрем тебя, - я стараюсь говорить тихо, но как можно
убедительнее. - Во-первых, пища. Во-вторых, тишина.
Все снова хихикают. Взбрык, похоже, начинает осознавать, что последнее
время надоедает своей болтовней больше обычного.
- Действительно, Взбрык, ты думаешь только о худшем варианте, - сказал
Дельф. Наш врач. Толстый, мохнатый, полутораметровый медвежонок с планеты
Шалонг. Больше похожий на плюшевого, чем на настоящего. - Нас может услышать
какой-нибудь корабль, проходящий поблизости. Тебе нужно отвлечься. Нам всем
нужно отвлечься. Давайте сыграем, что ли, во что-нибудь...
Все, как будто, поддерживают эту идею, перебираются за большой круглый
стол. Все кроме Маринга - нашего геолога, с планеты Серкупис. Сутулый,
узкоплечий, двухметровый риарвон, голова как у черепахи срослась с шеей,
висит ниже плеч. Рот с костяными наростами там, где по идее должны быть
губы, больше напоминает клюв. Четыре глаза изредка произвольно лениво
моргают. Если убрать конечности, Маринга можно принять за толстого червя.
Он, как и прежде, тихо сидит в своем любимом кресле, в дальнем левом углу.
- Сергей, присоединяйся, - машет мне Люч.
Я отрицательно качаю головой, снова закрываю глаза и прислоняюсь
затылком к мягкой стене кают-компании. В моем мозгу, словно закольцованный
видеоролик, снова и снова прокручивается катастрофа. Это похоже на
наваждение. Я ничего не могу поделать...
Слышу какое-то оживление, открываю глаза. За столом никто не играет. Но
галактическая сборная ученых вроде бы приободрилась. "О чем же они
разговаривают? - Прислушиваюсь... - Идиоты! На станции есть практически
нечего, а они завели треп о кулинарии".
- ...когда пассируешь ватункок, самое главное равномерно помешивать в
течении пятнадцати минут, - рассказывает Дельф.
- Ерунда все это, - перебивает Дершог. - Вы просто никогда не пробовали
тушеного артулунка. Это просто песня. Главное - не суетиться и терпеливо
выполнять все операции. Берешь спинку артулунка и вымачиваешь ее в соусе...
Дершог замолчал на полуслове. Ученый мир медленно повернул головы и
посмотрел на Патакона. Пухленький, розовый артулунк (наш химик с планеты
Цыкип, не будь прямоходящим и не имей продолговатой, овальной головы, -
вылитый поросенок) весь съежился, словно надеялся остаться незамеченным,
если будет меньше... Конечно же это была шутка. Но в нашей ситуации уж очень
сильно она выглядела как толстый намек на тонкие обстоятельства.
- Извини, я... не хотел... - неловко сказал Дершог. Патакон молчит.
Если бы у него был с собой "шелест", я бы подумал, что он под столом снимает
его с предохранителя.
- Ну, не подумал, что уж теперь!.. Мы действительно ели артулунков.
Только это было на Гольтикапе. На Гольтикапе артулунки не обладают
интеллектом, не умеют разговаривать, ходят на четырех конечностях и ведут
стадный образ жизни! Кто мог представить, что где-то во вселенной живут
артулунки, которые не то что разговаривают, а успешно осваивают галактику?
Артулунку эти доводы как будто казались неубедительными. Он как прежде
сидел и тихо посапывал.
- Ну, хочешь, я отдам тебе свой жог?! - как последний аргумент
предложил Дершог.
- Хочу, - спокойно ответил Патакон.
Жог у таркаров считается священным оружием. Он похож на обрез обычного
охотничьего ружья, разве что трехствольный.
Дершог на мгновенье задумался. Очевидно, предложение было сделано
сгоряча, под властью эмоций.
- Еще чего, - говорит Дершог. - Ты же никогда не убивал. Ты не знаешь,
что это такое - отобрать жизнь. Нервная система у тебя тонкая. Сначала
пристрелишь меня с перепугу, а потом совсем слетишь с катушек и начнешь
убивать всех подряд.
- А ты убивал, - так же спокойно говорит Патакон. - Ты знаешь, как это
сделать быстро. Ты привык убивать, чтобы выжить. Ведь ты не будешь долго
сомневаться...
- Первый, кто нажмет на курок, отправится к праотцам, - объявляю я.
Таркары носят свои обрезы как дань ритуалу. Надежное, мощное оружие, с
хорошей убойной силой, но по сравнению с моим плазменным "шелестом" - просто
игрушка.
- Всех касается, - повышаю я голос. - Бардака не допущу. Независимо от
моего отношения к кому бы то ни было из вас. Если возникнет необходимость,
пристрелю даже Люча.
- А если жертвой окажется Сергей, - добавляет Люч, - это сделаю я. И
лучше выкинуть из мозгов даже теоретические размышления о том, что кто-то
успеет выстрелить дважды.
- Минуточку, - сказал Дершог. - Кроме вас двоих, оружие на станции есть
только у меня. Вы что, действительно меня подозреваете?
- Тебе не кажется, что в сложившийся ситуации лучше отдать жог? -
спросил я. - Кого тебе здесь бояться?
- Я никого не боюсь, - ответил Дершог. - Забрать у таркара его жог
можно только в одном случае. Если он мертв.
- А зачем оружие Сергею и Лючу? - спросил Патакон.
- Я согласен, - поддержал его Взбрык. - Ситуация щекотливая. Нужно все
оружие, которое есть на станции, выбросить в открытый космос.
- Хорошо, - говорит Люч. - Мы выбросим все оружие.
В кают-компании повисла тишина. Забрать жог у таркара... Чем не повод,
чтобы открыть стрельбу. Не со зла. Нервы...
Смотрю на Дершога.
- Только не нужно намекать, что ты заберешь жог у трупа, - сказал
Дершог и бросил на стол свой трехствольный обрез. Бросил с такой легкостью,
что у меня даже закралось подозрение: нет ли у него еще одного?
Я не стал обдумывать эту идею. Просто забрал жог и мы все пошли к
мусорной камере, после чего было решено устроить внеплановый прием пищевого
белка - единственного съестного, что у нас осталось. Это помогло немножко
сбить градус напряженности.
О сытости говорить не приходилось, но все-таки пища в желудке.
Настроения общаться не было вовсе, и я почти сразу ушел в свою каюту.
Кусок пространства площадью в восемнадцать квадратных метров и потолком
два тридцать... Я так привык к нему, что он стал мне родным. Здесь я
чувствовал себя почти так же комфортно, как в своем двухэтажном кирпичном
доме в Рыбинске, на берегу водохранилища. Стоя у иллюминатора, долго смотрю
на бездну, усыпанную мириадами звезд. Я готов расцеловать того, кто
предусмотрел иллюминаторы в жилых каютах. Если бы их не было, в замкнутом
пространстве космической станции можно запросто сойти с ума. После
катастрофы... Когда надежда на спасение так мала... До ближайшей обитаемой
планеты четырнадцать парсеков, но расстояния не имеют значения. Стоя у
иллюминатора и вглядываясь в звезды, чувствуешь себя причастным к огромной
Вселенной, а не джином, законопаченным в бутылке, выброшенной в океан.
Я лег на кровать, заложил руки за голову и закрыл глаза. От голода
болела голова. Не сильно, но противно.
Странный в кают-компании получился разговор. Болтали ни о чем, а через
минуту все поверили, что астрофизик может съесть химика. Умные и
образованные, а поверили. Голод не тетка.
"Так что же теперь, каждый сам за себя?"
В дверь каюты постучали.
- Заходи, - крикнул я и открыв глаза повернул голову. Дверь отползла в
сторону и через пару секунд закрылась за спиной Дершога.
Я прилетел на станцию шесть с половиной месяцев назад. Дершог был здесь
уже более двух лет.
- Я помешал? - неуверенно спросил Дершог.
- Нет.
Я сажусь на кровати, Дершог, перетащив вертящееся кресло от стола на
середину каюты, сел в него.
Он баламут и весельчак. Я в меру смурной здоровый циник. Мы почти сразу
же стали приятелями. Возможно, от того, что как две противоположности
прекрасно дополняли друг друга. А может, потому что оба ненавидели
политкорректность, возведенную на станции почти в ранг закона, считая ее
обычным лицемерием. Если Взбрык был кузнечиком, пусть очень здоровым, а
Люч - комком биомассы, мы их так и называли: комок и кузнечик.
- Как-то по-дурацки вышло в кают-компании, - сказал Дершог, оттолкнулся
лапой от пола и начал медленно вращаться. - Сколько раз говорил себе: с
чужими о блюдах из инопланетных существ не разговаривать...
- Ты своих-то когда последний раз видел?
Дершог запнулся.
- Значит вообще не разговаривать. Одни едят букашек, другие на них
молятся. Запросто можно перепутать первых со вторыми.
- Не бери в голову, - я попытался его успокоить. - Просто все на
взводе. Мы можем и не дождаться спасателей. С голоду не умрем, так жилой
модуль рассыплется.
- Ты думаешь? - насторожился Дершог.
- Внешняя антенна повреждена осколком взорвавшейся станции. Глупо
надеяться, что он был единственным. Значит, где-то есть еще повреждения.
Могут быть.
- Ты прав. Станцию не мешало бы обшарить.
- Заодно Взбрык успокоится. Ему просто необходимо чем-то заняться.
- Этот не успокоится. По определению неспокойный.
Я усмехнулся. Он был прав.
- Я чего пришел-то... - Дершог остановил кресло и чуть подался
вперед, - Был тут на станции один из ваших, из землян. Моисеич. Отвечал за
снабжение станции. Лет пять здесь кантовался. Полтора года назад умер от
инфаркта. Страсть у него была. Библиотека.
- Я так и думал. Подборка хорошая. Языков много. Чтоб такую библиотеку
собрать - нужно душу вложить.
- У него была книга... - продолжил Дершог, - грязненькая такая...
купленная им давно, кажется где-то у Сириуса... В этой книге на
галактическом языке были описаны практически все рецепты всех разумных
существ в галактике.
- Не может быть, - я качнул головой. - Ты представляешь сколько в
галактике форм жизни? А сколько разумных? А сколько у них своих рецептов?
Только на Земле томов десять наберется. А мы, заметь, не самые
чревоугодники.
- Я неправильно выразился, - сказал Дершог. - Рецепты приготовления
разумных существ.
- Все равно не понял.
- Там написано как приготовить разумное существо, чтобы со вкусом его
сожрать. Гуманоиды, парнокопытные, артулунки, рыбы, птицы. Один и тот же
вид, обитающий в созвездии Цефея и Телескопа может отличаться уровнем своего
развития. Так уж получилось, что в одно время один вид ел другой на одной
планете, в другое - второй ел третий на другой планете. Факт в том, что в
принципе все и всех когда-то ели.
- Идиотизм, - только и смог сказать я. - Зачем ему была нужна эта
книга?
- Он считал ее очень важной для воспитательных целей. Чтоб не
зарывались. Уважали друг друга. В том смысле, что когда-то и где-то, как он
говорил, каждый из нас может быть едой, а потом и дерьмом.
Я молчал. Эта новость не дала мне никакой мысли. Скорее всего, книга
была кем-то просто выдумана от начала и до конца. И в ней не было ни слова
правды.
- Да нет, я не думаю, что в ней есть какая-то полезная информация.
- Не скажи, - протянул Дершог. - Сейчас они, - он показал лапой на
дверь за спиной, - ошарашены возможным развитием событий. И больше всего их
пугает не то, что их может кто-то сожрать, а то, что жрать придется им.
Воспитанным и образованным. Жрать другого воспитанного и образованного. А
вот когда они очухаются и обдумают все трезво, начнут искать информацию,
кому кого можно сожрать и при этом не умереть. Из чувства безопасности они
это сделают или из-за голода - вопрос десятый. Но если они найдут книгу...
тут такое начнется...
Дершог замолчал.
И самое смешное, я ему поверил. Если эта книга есть в библиотеке и
кто-то из ученой братии о ней знает, он непременно вспомнит и попытается ее
отыскать. Хотя бы для того, чтоб убедиться, что в ней написана полная чушь.
- У меня осталось по глоточку граппы, - говорю я.
- Было бы неплохо, - как и прежде весело отозвался Дершог, потирая
лапы.
Я поднялся с кровати, выдвинул нижний ящик стола и достал практически
пустую бутылку. Окинув каюту взглядом и не отыскав ничего даже близко
похожее на стакан, я махнул рукой, открутил пробку и протянул бутылку
Дершогу. Он запрокинул голову, отлил ровно половину в пасть, сделал глоток,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг