Сергей Галихин
ЭРА ВОДОЛЕЯ
или
Каждый имеет право знать
Не говорите, что мне делать,
И я не скажу, куда вам идти.
Часть первая.
"Розовое на голубом"
Глава 1
Нас утро встречает прохладой...
"...я-адь!" - послышалось из глубины темного подъезда.
Деревянный ящик, в котором Рома хранил картошку, захрустел досками и
сдвинулся к лестнице еще сантиметров на десять. Прихрамывая на правую ногу,
Константин Зубков вышел на улицу, остановился у открытой двери подъезда,
поднял вверх голову и, прищурив глаза, посмотрел на синее, безоблачное небо.
Ослепительное солнце растворилось в прохладном утреннем воздухе и добавило
ему легкий оттенок желтизны. День обещал быть жарким.
- Ну что, Костян, не переломал ноги? - улыбаясь, крикнул Славик.
Костя вернул взгляд с небес на землю, посмотрел на Славика и,
повернувшись, толкнул правой рукой дверь подъезда. Металлические петли
лязгнули, дверь громыхнула о магнитный замок и закрылась. Все еще
прихрамывая, он спустился с трех ступенек лестницы и направился к Славику,
стоящему возле поднятого капота желтой "Волги" и проверяющему свечи.
Славику было тридцать восемь лет, Косте тридцать. Славик раньше работал
в таксопарке, а теперь взял машину в аренду. Еще со школы Костя не любил
его. Вроде бы парень как парень, на восемь лет старше, но что-то было в его
словах, во взгляде... неприятное, липкое. Он очень любил использовать людей
и очень не любил делать что-то хорошее просто так. Даже не хорошее, а
обычное, нормальное для нормального человека. Костя слышал, как мать Славика
говорила про него своим товаркам, что он вечно чем-то недоволен, что у него
кругом сплошная несправедливость. При этом Славик не стремился что-то
предпринимать, чтобы изменить жизнь. Он не любил богатых, потому что был
бедным, не любил образованных, потому что сам был недалеким человеком. Он
знал, как сделать так, чтобы все было по справедливости, но только кто же
ему позволит это сделать.
- Тебе что, лень дверь прикрыть? - спокойно спросил Костя.
- А я сейчас домой пойду.
- Пойдешь - откроешь. Код, что ли, забыл?
- А чего ее туда-сюда гонять? - улыбнулся Славик. - Петли отвалятся.
- Ты же громче всех на собрании кричал, что надо кодовый замок ставить,
чтобы порядок в подъезде был. Сам же первый и перестал дверь закрывать.
- Сильно ногу зашиб? - продолжал улыбаться Славик.
- Сильно, - ответил Костя. - Неделю назад деду сказал, чтобы сменил
ящик! Обещал другой сделать.
- Вот он и сделал, - хихикнул Славик. - Ты разве не заметил, что он
больше стал? Я деда тоже предупреждал. Еще раз споткнусь о ящик, сам лично
на помойку отнесу.
- Это ты перегибаешь, - сказал Костя. - Где деду картошку хранить?
Балкона у него нет, этаж первый. Ладно. В выходные я ему сам ящик сделаю.
- Ну, делай, - усмехнулся Славик. - Не слышал, вчера по телевизору
рассказывали... в "Очевидном - невероятном"... астролог известный
выступал... черт, забыл фамилию... в общем, скоро Земля войдет в созвездие
Водолея и наступит Эра Водолея. Как он сказал, эра всеобщего процветания и
благоденствия.
- Да, Славик, - со вздохом ответил Костя, - коммунизма ты не дождался,
но вот до Эры Водолея дожить можешь. Он не сказал, когда точно эта эра
наступит?
- Нет. Сказал, что, в общем-то, мы уже начали в нее входить, а когда
окончательно войдем, тогда все и случится. А чем тебе коммунизм не нравится?
Разве плохо, когда каждому по потребности, от каждого по способности?
- Конечно, хорошо, - согласился Костя. - Только потребности и
способности у всех разные.
- Ну, не знаю... Я бы пожил при такой житухе. Конечно, и поработать
тоже нужно, но зато имеешь все, что хочется. А то вкалываешь весь день, как
проклятый, света белого не видишь, а какой-нибудь Семенов из сорок второй
квартиры весь день кофе на работе попивает. В результате у меня "Волга", а
он на "БМВ" ездит, дачу в прошлом месяце купил. Я в отпуск под Псков, а он в
Турцию. Зимой в Альпы ездил на лыжах кататься. Здесь ему снега мало, что ли?
- Ты тоже сравнил, - ответил Костя. - Семенов в банке системным
программистом работает. Причем самым главным. На нем вся сеть держится. Если
умеешь компьютерные программы писать, так найди себе работу как у Семенова.
В отпуск тоже к пальмам поедешь.
- Да я понимаю, что он башковитый, - почесывая в затылке, согласился
Славик. - Но я тоже на печи не лежу. А разница в доходах вон какая.
Зубкову порядком надоел этот разговор, и он посмотрел на часы. Стрелки
показывали половину девятого.
- Ладно. Пошел я. На работу опоздаю.
- Давай, - прощаясь, поднял руку вверх Славик и захлопнул капот машины.
В утренней тишине стук капота был чистым и звонким.
Константин Зубков работал в газете журналистом. Работал уже шесть лет.
Нельзя сказать, чтобы работа ему очень нравилась, но неприязни к ней он тоже
не испытывал. Изо дня в день он ходил на работу и зарабатывал на хлеб
насущный. Специальность Зубков выбрал, можно сказать, случайно. Друг детства
всю жизнь мечтал стать журналистом, и когда они получили в школе аттестаты,
Константин вместе с ним подал документы в приемную комиссию. В школе он
учился хорошо и поэтому вступительные экзамены сдал легко. А дальше, как
говорится, пошло-поехало. Зубков не заметил, как сдал последний экзамен,
получил диплом журналиста и место в частной газете городского значения.
На автобусной остановке народу было как всегда много. Странное дело.
Количество машин в городе за последние семь лет увеличилось в десять раз, но
клиентов у общественного транспорта меньше не стало. В чем тут была причина,
Костя ответить не мог.
Автобус подошел через десять минут. Привычно взяв его штурмом, москвичи
по обыкновению сначала потолкались в дверях и на подножках, а затем
равномерно распределились по всему салону. Зубков любил ездить экспрессом.
Остановок поменьше, да и толкотни.
- ...ой, и не говори, - донесся до Зубкова справа высокий и не очень
приятный женский голос. - Со следующего месяца опять квартплату поднимут. И
проезд, говорят, подорожает.
- Совсем, сволочи, обнаглели, - отозвался голос тоном пониже, но тоже
малоприятный. - На что жить людям? Пенсии, правда, грозятся поднять... да
что толку-то с этого. Кто копейки-то получал, им все равно жить не на что
будет. Цены-то вон как растут. Нет чтобы подравнять людей немножко... а они
всем одинаково... Тем, у кого побольше пенсия, тоже увеличивать надо, но все
же тем, у кого совсем маленькая, прибавили бы побольше. Хоть чуть-чуть
подравняли бы людей. А с нового года еще и телефон обещают сделать с
повремённой оплатой.
- Совсем мэр с ума сошел, - снова заговорила первая тетка. - Дорогами
хвалится, окружная, центральные проспекты, так что с них толку-то?.. Он бы
по дворам прошел посмотрел. У нас во дворе как после бомбежки... И так уже
десять лет. Ямы только глубже становятся.
Костя стоял, держась за поручень, посреди переполненного автобуса и
бесцеремонно разглядывал симпатичную девушку. Ее изящная головка со светлыми
волосами, едва не касавшимися плеч, была чуть наклонена в сторону. Девушке
было лет двадцать, может, чуть больше. Она была юна, стройна и прекрасна.
- Вот так вот, - послышался еще один женский голос, только теперь уже
слева. - При социализме нас равняли, теперь при капитализме тоже равнять
собираются.
- Не говорите. Я с вами полностью согласна. Как можно равнять пенсии...
Один ничего не делал всю жизнь, а другой горбатился. А по старости всем
одинаково! Конечно же, на те деньги, что платят, жить невозможно, но только
что же получается... кто-то полы мыл, тряпку гонял, а другой поезда водил.
Одна ни о чем не думала, а на втором ответственность какая лежала.
Костя осторожно покосился влево. Возле дверей стояли две пожилые
женщины. Судя по всему, женщины были образованными, на вид им было около
шестидесяти лет, но выглядели для своего возраста они очень прилично. Только
та, что отвечала, была немного полнее первой.
- Вот именно, - подтвердила первая. - Мы с мужем все время хорошо
зарабатывали, и я не стыжусь этого. Так мы и налог какой государству платили
с шести сотен. А кто, спрашивается, моей соседке мешал учиться? Я тоже не на
всем готовом выросла. У нас в деревне была только восьмилетка. В десятый
класс за восемь километров ходила. Восемь туда - восемь обратно. И так
каждый день. А домой придешь - матери помочь надо.
- Кто хотел учиться, тот учился...
Прелестная девушка подняла головку на тонкой шейке, пытаясь что-то
разглядеть за окнами. Костя почувствовал легкое головокружение. Автобус
остановился, двери открылись, и прелестная девушка в голубом ситцевом платье
с зелеными цветами вышла из автобуса. Когда Зубков пришел в себя, он тут же
двинулся к выходу, но двери закрылись, и автобус плавно тронулся с места.
Костя обернулся, провожая взглядом незнакомку, стоявшую теперь на остановке
автобуса, выругал себя за медлительность и согласился, что такой шанс судьба
дает если не раз в жизни, то не больше двух уж точно.
- Остается только ждать Эры Водолея, может, тогда что изменится, -
сказала самая первая тетка, та, что возмущалась неравенством.
Эта незамысловатая фраза вернула Зубкова с небес на землю. Он
повернулся в сторону людей, жаждущих справедливости. "Мда. С такими мыслями
на Эру Водолея только и надеяться... - подумал Костя. - Какого черта они
сегодня все как будто сговорились? Эра Водолея, Эра Водолея... Какой идиот
это придумал? Хотя... в общем-то, люди всегда чего-то ждут. Плохой погоды,
конца света, лотерейного выигрыша, победы коммунизма... Люди имеют право на
надежду. Только если и на работе кто-нибудь мне скажет про эту эру, я ему
нос откушу".
С такими мыслями Зубков вышел из автобуса и через пятнадцать минут
вошел в здание редакции газеты. На втором этаже возле общей пепельницы
стояли четыре сослуживца и о чем-то спорили. Точнее, спорили Егоров и стажер
Олег. Егорова Костя считал типичным подлецом. Олег был молод и горяч. Только
поэтому он пытался что-то доказать Егорову. Разговаривали они спокойно, но в
каждой фразе было по нокауту. Третий из стоявших - Андреич - за свои
пятнадцать лет редакторства изучил Егорова достаточно хорошо и поэтому с
удовольствием наблюдал, как Олег объясняет взрослому дяде, что такое хорошо
и что такое плохо. "Ах, молодость, молодость... - думал он. - Ничего. Это
пройдет. С годами". Четвертым был руководитель отдела информации Пал Палыч
Пасечник, который, в общем-то, мало обращал внимания на беседу, а просто
стоял и курил. Костя не слышал начала разговора, поэтому не сразу уловил его
смысл.
- В конце концов я гражданин, - сдержанно сказал Олег.
- Я тоже гражданин, - также спокойно ответил Егоров, затягиваясь
сигаретой. - И я имею право знать правду, что там у них случилось на этой
стартовой площадке.
- Вы знаете, гражданство кроме прав дает еще и обязанности. Вы
считаете, что государство не имеет права на секреты?
- Ну конечно... - воздел руки к потолку Егоров. - Проще всего
засекретить все на свете.
- Ну вы-то уж точно знаете, что должно быть секретом, а что нет. Вам не
приходило в голову, что своей необдуманной болтовней вы можете нанести вред
стране, в которой живете? Как-то сам собой вопрос напрашивается: все ли вы
делаете без умысла?.. Налицо все симптомы синдрома переходного возраста.
"Я зол на своего отца". Вам столько лет говорили, что можно писать, а
что нельзя... а теперь что хочешь, то и пиши. Вот вы и пинаете больную
собаку, потому что уверены, что она вас не сможет укусить. Мне тоже не
нравилось, что здесь было при коммунистах. И не нравится, что с моей страной
сделали "демократы". Но все равно это моя страна. И если понадобится, я
возьму в руки автомат, чтобы защищать ее.
- Хм-хм-хм, - хмыкнул Егоров. - Оратор. В твоих глазах так и светится
пионэрский задор. Ну а я никому не давал присягу, поэтому делаю то, что
считаю нужным в данной ситуации.
- Кто бы сомневался. В "Венской конвенции" есть категория людей, на
которых она не распространяется. Слышали про таких? У них нет ни родины, ни
флага.
- Я не наемник, а свободный художник. Хотя не вижу ничего плохого в
наемниках. Есть работа, за которую платят деньги. Они ее выполняют. Ты что,
за идею работаешь или тоже за деньги?
Олег как будто этого не слышал.
- Конечно, свободный. От чего? От предрассудков вроде совести и морали.
- Ты еще пацан, чтобы учить меня, - с легким презрением сказал
Егоров. - Вот попишешь с мое, пороешься в помойке по самые уши, тогда будешь
мне советы давать.
- Вот и я о том же, - согласился Олег. - Каждый, кто отсидел на стуле в
редакции десять лет, считает себя уже акулой пера.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Что слишком часто журналисты вроде вас берут на себя роль
политологов, философов, искусствоведов и вообще специалистов в любой области
человеческой деятельности. Вас послушать - так никто кроме вас не знает, как
лучше наладить экономику и что при плоскостопии раньше вырезать - аппендицит
или гланды.
- Ты еще сопляк, чтобы мне советы давать... Я журналист, а ты еще...
- А я репортер, - перебил Олег. - И всегда им останусь.
- И в чем разница между журналистом и репортером? - спросил Костя.
- Репортер сообщает факты, - повернув голову, ответил Олег, - а
журналист учит всех жизни. Вы со мной не согласны?
- Отчасти, - сказал Зубков. - В одном вы правы, Олег. Со словом нужно
обращаться аккуратно. Перо - страшное оружие.
- Особенно когда длина лезвия сантиметров двадцать, - уточнил Андреич.
Все сдержанно засмеялись. Даже Олег улыбнулся. Он чувствовал, что
разговор зашел слишком далеко, и был рад его прекратить.
- Возьми у Петрова материалы, - сказал Зубкову Пасечник. - Через два
дня мне нужна статья.
- Пал Палыч...
- Ну что Пал Палыч? Мне нужна статья. У нас новый президент, а про него
до сих пор никто толком ничего не знает. Про своего банкира напишешь на
следующей неделе.
Делать нечего. Придется отложить статью про финансового гения и
заняться президентом. Зубков прошел в отдел в расстроенных чувствах. Не
успел он сесть за стол, как зазвонил телефон.
- Алло.
- Костя?
- Привет, Андрюха, - признал Костя институтского приятеля. - Как дела?
- Нормально. Если не считать того, что я три недели безра-ботный.
- Да ты что? Тебя уволили, что ли? За что?
- Да нет, журнал закрылся.
- Надо же... Кто бы подумал... У вас такие тиражи были...
- Тиражи-то были, только кому они нужны.
- Не понял. Вы что, их не распродавали?
- То-то и оно.
- Так зачем столько печатали?
- Реклама. Имидж создавали. Хозяин у нас, сам знаешь, француз, а у них
свои методы.
- А теперь что же?
- Деньги кончились. Француз сказал, что в нашей стране нормальный
бизнес существовать не может. Сказал и уехал в Лион. За две недели работы не
заплатил. Гаденыш.
- Ну да... все они так говорят... А на самом-то деле... дело не в
бобине... хотя тебе это теперь все равно. У нас с вакансиями тоже непросто.
Я спрошу у знакомых.
- Собственно, я тебе потому и звоню. Если что-то появится - свистни.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг